Сломанная стена

      — Трёхочковый, неплохо!       — Я всё ещё не дотягиваю до тебя.       — Что ж, есть, к чему стремиться.       Середина июля, полдень. Лучистое солнце напекало затылок. Певчие цикады уютно стрекотали в высокой сухой траве, всколыханной тёплым ветром. Душно, мерзко, жарко, и вокруг ни души: ни проезжающих мимо машин, ни детей, ни взрослых, ни птиц. Бродячие собаки стайкой свернулись под трибунами баскетбольной площадки в поисках тени и коротко и быстро дышали. Рядом крутились коты кверху пузом, не имея ни малейшего желания выяснять отношения с представителями другого вида. Люди ленились, животные ленились — летний знойный день, одним словом. Только громкие резвые хлопки отзывались эхом об асфальт, намекая на происходящую большую игру.       Баскетбольный мяч упал из корзины, отскочил от земли и угодил в руки мальчишке семи лет. Тот покрутил его на пальце, неуклюже красуясь и наблюдая, как отец устало плюхается на трибуны и открывает бутылку воды, но, так и не заметив отдачи, умерил энтузиазм и потушил улыбку без переднего зуба. Вперил взгляд в волевое лицо, поглощающее воду: утоляя жажду, оно, казалось, краснело ещё больше, открывая взору маленькие редкие веснушки на щеках. Мальчик почувствовал неведомые до этого жажду и усталость и потёр взмокший лоб.       Когда мужчина закончил, он хитро покосился на сына и блеснул яркими серо-зелёными глазами. Гнусаво усмехнувшись, отец в одно движение схватил закрытую бутылку и швырнул её мальчишке. Тот, растерявшись, выронил мяч и поймал её, но ухватился так, что крышка отлетела, а сам он в следующую секунду оказался накрыт мини-цунами. Вроде освежает, а вроде обидно. На дворе жарень, и меньше всего хотелось бы остаться без воды. Радовало, что баскетбольная площадка пустовала, и никто не мог видеть этого позора.       Мальчишка недовольно скривился и убрал волосы назад, пока отец хохотал в голос, хватаясь за живот. Появилась гадкая идея. Он глянул на мяч и заговорщически ему улыбнулся. Недолго думая, взял орудие и, приложив силу, кинул в мужчину, который никак не мог ожидать ответного удара от отпрыска. Мяч пришёлся в живот, и отец, охнув, пошатнулся назад, едва не падая в дыру позади. Смеяться не перестал, поэтому потешить самолюбие пацану не удалось. Шум встревожил даже собак, что заскулили и завиляли хвостами. Кошки продолжили валяться и изображать трупов.       — А говорил, не любишь баскетбол, — отец, отдышавшись от приступа безудержного смеха, прочистил горло и положил мяч рядом.       — Не люблю, — подтвердил мальчик и подошёл. Неуверенно помялся рядом и наконец сел, когда мужчина протянул ему свою бутылку. Было кое-что, в чём он стеснялся признаться отцу-ярому фанату игры. Боялся разочаровать. Между ними никогда не было секретов, чего не скажешь о матери и сыне, однако именно об этом не торопился высказываться, потому что он всегда равнялся на отца и считал достойнейшим человеком, если не брать в счёт вредные привычки. Мальчишка сделал глоток и добавил, — хоккей больше доставляет.       — Хочешь встать на лёд? — вскинул брови тот. — Похвально. Можешь попросить ролики у кого-нибудь из друзей, будем учиться пока так. Принцип, как и у коньков…       Пока отец болтал без умолку, отпрыск ушёл в мысли и вскоре совсем помрачнел, уже не вникая в добрые напутствия. Всегда было приятно наблюдать, когда тот распинался о том, чего бы хотел для сына, но смотреть, как живая мимика искриться вдохновением и счастьем, долго он не мог, потому что знал, что ничего не получится. Потому что боялся, что отец расстроится из-за очередной неудачи, хоть тот никогда не выражал негативных эмоций. Казалось, ничего не могло выбить его из колеи или подкосить. Мужчина всегда был бодрым и весёлым.       — Ну и вот после ты встанешь на лёд и…       — Я мелкий и слабый, — почти выплюнул мальчишка после глотка воды, не сдержавшись. Отец серьёзно удивился и замолчал, ожидая подробностей. Пути назад уже не было, и тогда сын заговорил чуть тише. — Меня не взяли… Они сказали, что я слишком мелкий и слабый для баскетбола.       Отец нахмурился и сложил руки на груди.       — Ты говорил, что у них полная команда.       — Я соврал.       Мужчина выдержал паузу, а его сын не имел смелости взглянуть на него. Тот ожидал осуждения и боялся с ним столкнуться. Он боялся всего, что связано с отцом, потому что был слишком к нему привязан.       Отец тяжело выдохнул и потянулся в карман за сигаретами. Через секунду чиркнула зажигалка и запахло дымом. Мальчишка знал, что тот нервничает, поэтому приготовился слушать нравоучения, однако его немало удивило, когда тот начал издалека:       — Гэвс, — выдохнул он носом. — Тебе не стоит сдаваться только лишь из-за какого-то одного мудака, — мистер Рид никогда не славился сдержанностью в выражениях даже в присутствии детей, и сын привык к этому, даже перетянул парочку ласковых слов, чтобы дать отпор школьным задирам. Конечно, после прилетало от матери обоим, когда родителей вызывали на беседу, но привычка есть привычка. Она их сближала.       — У меня всё равно ничего не выходит, так чего стараться?       — Если ты сдаёшься так просто, то значит, не так уж тебе это и нужно, не правда ли? — мистер Рид многозначительно глянул на сына, который к тому времени поднял голову. — Конечно, иногда единственный верный путь — сдаться. Но… насколько он верный, м?       Мужчина поднялся, забрал с собой мяч, отошёл к площадке и разминулся. Трудно объяснить семилетнему ребёнку чисто философский вопрос, но, судя по внимательному взгляну Гэвина, тот начинал понимать. Мистер Рид всегда считал, что сын слишком взрослый для своих лет. Редко улыбался, редко смеялся, и никто не знал, от кого он унаследовал эту особенность. Только с отцом он мог себе позволить побыть беспечным мальчишкой.       Мистер Рид демонстративно покрутил в руках мяч.       — Не будешь ли ты жалеть о том, что сдался на полпути? — добавил он к прошлым словам, и Гэвин понурился в раздумьях. Чтобы закрепить посыл, который пытался отец до него донести, тот, когда сын поднял ошарашенный взгляд, кинул ему мяч, что тот едва успел среагировать. Мальчишка поймал и крепко сжал его в руках. Мистер Рид самодовольно улыбнулся, осознав, что до пацана всё-таки дошло.       Картинка вдруг распалась калейдоскопом, и у Гэвина закружилась голова. Вид перед глазами продолжил искрить до того момента, пока взгляд совсем не потускнел, обрушив на него страшную тень. А дальше тишина. Тишь, сводящая с ума барабанные перепонки. Гэвин вдруг погрузился в сухой холод и гулкую тишину, как если бы его камнем притянуло на дно океана. Сквозь мглу сомкнутых век мелькнул белый просвет, и любому бы пришла в голову мысль о свете в конце тоннеля, как и лейтенанту, стоило ему попробовать пошевелить плечами и поморщиться. Никакой боли, кроме ощущения, что с горла только что сорвали удушающие цепи. Рид вдохнул аккуратно, на пробу, а затем, когда понял, что не ощущает ни дыма на запах, ни копоти на вкус, задышал полной грудью. Он наконец открыл глаза, наивно надеясь очнуться по счастливой случайности в больнице и обнаружить, что на него обращён взор медсестры, которая после радостно всплеснёт руками и воскликнет: «Вы очнулись!»       Однако белый потолок не напомнил ему расцветку больничной палаты. Слишком яркий цвет, слишком слепящий, оставлял впечатление операционного светильника. Гэвину бы хотелось завыть от бессилия, но он не чувствовал ни физически, ни морально. Даже пошевелив пальцами рук и ног, он не смог пронести через себя ни единого импульса. Пространство казалось ему воздушным, неправильным, а тело — не принадлежащим ему, живущим своей жизнью. Рид не верит в бога, но смерть он представлял именно так: карикатурно, шаблонно. Он подумал, что обрадуется собственной кончине, но чувство радости так же не посетило его.       Лейтенант лениво подтянулся и почесал глаза: очередной сон или всё-таки действительно помер? Ответ он нашёл незамедлительно, когда открыл веки и тут же, встрепенувшись, отполз назад. Страх. Ужас резким толчком окатил его холодной водой, стоило ему обратить внимание на чужое присутствие. Гэвин сразу отгородился от фантома рукой, то смыкая, то размыкая посиневшие губы. Силуэты на мгновение расплылись, но предстали в своих истинных обликах, когда Рид усилием воли выровнял дыхание. Умер — не иначе.       Белолицые призраки пялились на него острым взором, не выражая ничего, кроме безразличия. Стояли друг за другом, как мраморные статуи, кольцом, будто выжидали чего-то. Лейтенант поёжился, когда цунами чувств накрыло его после мгновений апатии. Словно заново родился. Гэвин сглотнул и осмотрелся: огромный белый зал без окон и дверей — совсем как в его кошмарах с андроидами. Нет, не «как». Это то самое помещение, где его из раза в раз хватали обнажённые длинные пальцы и душили, сдавливали, мучили. Теперь роботы держались от него на расстоянии, таращились, как оголодавшие звери на недосягаемую дичь.       Он мутным взором оглядел незваных гостей и поднялся, оглядываясь по сторонам так, словно ожидал, что на него вот-вот бросится один из них. Гэвин не мог пошевелиться, его сковал судорожный трепет. Попытался сделать шаг, но его словно пригвоздило к полу, а ноги задрожали так, что можно было почувствовать, что земля вот-вот уйдёт из-под ног. Лейтенанта захватила пустота. Появилось время подумать.       Гэвин переоценил себя, самоуверенно полагая, что спасёт всех в одиночку. Снова. Сколько ещё ему нужно наломать дров, чтобы понять, что весь бессмысленный риск, которому он предавался — отголоски собственного эго: желания доказать себе, что он нужен этому миру, что он на что-то способен? Очевидно, уже нисколько. Джейкоб оказался прав: он — ноль без палочки.       Из толпы выкатился силуэт. Риду не хотелось поднимать головы, потому что собеседником мог оказаться он. Гэвин начинал понимать суть происходящего: так обычно бывает перед смертью, когда выслушиваешь за все грехи, что ты совершил, и склоняешь голову перед лицом совести. А дальше что: ад, рай или тьма, бесконечность? Он не мог смотреть в глаза ни одному, ни второму. Он облажался. Он сдался. Ему конец.       — Ты не веришь в рай и ад, — до слуха донёсся знакомый голос, и Гэвин вздрогнул: он не озвучивал мысли вслух. Вместе с тем его пронзило ознобом, паникой. Потому что ровный тон принадлежал Ричарду. Рид резко поднял голову и возобновил дыхание. Замолчал, скрыл собственные мысли от посторонних. Напарник смотрел на него так, как не смотрел никогда раньше. То есть, его вид выдавал печаль нередко, но в этот раз грусть не при чём. Он смотрел разочарованно, трогательно. До дрожи растерянно, словно Гэвин его бросил. А Гэвин и правда его бросил, отдав себя в лапы костлявой и встретив её, как давнего друга.       Лейтенант вдруг ощутил, что с тела словно спали путы: он мог двинуть ногами и наконец сделать шаг. Перед тем как двинуться, он с подозрением оглядел зашевелившееся перед взором кольцо андроидов. Оно разбилось, раскололось на две стороны и открыло перед ним тропу в непроглядную белизну. Препятствовал только девятисотый. Свет оказался настолько ярким, что Гэвин едва ли считал, что сможет найти выход даже после того, как ему любезно проложили путь. Он сделал шаг-второй, а затем уверенно продвинулся ещё немного вперёд, когда вдруг застыл, не в состоянии двинуться дальше, словно его что-то заблокировало.       А затем вдруг потолок, ему показалось, потемнел, да и стены, и пол. Превратились в серую массу, словно помещение выжгло всю энергию и теперь ему потребуется некоторое время на восстановление. К горлу подступила тревога.       Его одолело непреодолимое желание проснуться, исчезнуть из серого помещения и зарыться в землю. Слова застряли в глотке, воздух перекрыло, и Гэвин задрожал. Его лицо выразило вселенский ужас. Лейтенант моргнул пару раз, сжал веки и открыл, но фигура не исчезла. Помещение повеяло холодом, как если бы он оказался в каменной темнице. Жесточайшая мука. Животрепещущая боль. Жуткая обречённость. Ему не спрятаться, не скрыться, не уйти от устремлённого в него взгляда и не отвести свой, как бы ни хотелось. Его охватил стыд.       — Я проиграл, Ричард, — признался он одними дрожащими губами и покачал головой. — Проебался по-чёрному. Подвёл тебя и Коннора.       Ричард потупил взгляд и помолчал, и Гэвин, вновь ощутив прилив энергии в конечностях, подскочил к нему и пытался обнять хотя бы в последний раз. Шаг-второй — и он бы стиснул андроида в объятиях. Но Рид, зажмурившись и устремившись вперёд, не ощутил никакого прикосновения, чуть было не покатился вперёд и не упал лицом вниз. Он открыл глаза, взглянул на руки и осмотрелся — никого. Повернулся и проследил за тем, как широкая спина Ричара поворачивается. Девятисотый страдальчески свёл брови и прикусил нижнюю губу, смотря на напарника с сожалением.       — Почему я?.. — Гэвин, не веря, вновь окинул одичалым взглядом свои руки, из которых ускользнуло тело, и задал вопрос скорее себе, чем партнёру. — Почему я не могу тебя коснуться?       — Гэвин, ты проделал такой путь… — Ричард говорил строго и по делу, словно рассуждал о материале предстоящего дела, и это пугало куда больше, чем сам факт присутствия призрака.       — Я… нет, я… я облажался, — Рид выдавливал слово за словом, будто голосовые связки перекрывали воздух. Он не смотрел на Ричарда. Только на свои ладони, только в пол — куда угодно, но не на андроида. — Я переоценил себя. Прости меня.       — … чтобы остановиться на полпути? — не обращая внимания на рождающуюся истерику, закончил андроид, заставляя партнёра замолчать и вздрогнуть под напором настойчивого дежавю. Гэвин тяжело вдохнул и выдохнул, закрывая и открывая рот.       — Я так устал, Ричи, — прошептал он и объял себя руками, почувствовав холод. Сжал зубы. — Мне так не хватает тебя.       — Мне тоже, — голос показался совсем близко, и Рид отпрянул, покосившись на бесшумно оказавшуюся рядом тень. Ричард жалостливо приподнял уголки губ, и на Гэвина накатило ощущение, что он заскучал по этой неловкой мимике. Он потёр собственные плечи, чтобы согреться, и, сдержав эмоциональный порыв, прикусив губу, затрепетал:       — Что мне делать? Пути назад нет.       — Путь есть всегда, Гэвин, и ты это знаешь, — наконец Ричард одарил его той самой уютной, косой улыбкой, с которой он встречал его с утра, провожал в сон, сопровождал в день. В радости, в горе. Рид к ней привык настолько, что, казалось, он не выдержит, если потеряет её из виду или потеряет навсегда.       Лейтенант вопросительно покосился на андроида, и тот кивнул за его спину. Гэвин освободился из собственных объятий и повернулся. Тропа прояснилась, открыла далёкий путь. «Путь есть всегда», — прошептал он себе. «Не будешь ли ты жалеть о том, что сдался на полпути?», — повторил голос отца. Сквозь мягкую пелену пронеслась вереница воспоминаний, самых разных: от горьких, до счастливых. Больше счастливых — и все связанные с Ричардом. Их знакомство, их работа вместе, их встречи вне работы, их интимные разговоры, их приключения, ссоры. Гэвин осознал, что его мирок оказался сосредоточен на андроиде, и уже не мог этому сопротивляться. Он понял, что благодаря именно ему он оставался на плаву. Если бы не Ричард, лейтенант был бы мёртв от собственной руки ещё два года назад, но с появлением в его жизни жестянки появился смысл. Жизнь уже не казалась несправедливой. Она не казалась серой, она приобрела те краски, которые исчезли с тем, что ему пришлось рано повзрослеть. Он вновь обрёл зрение. Он вновь задышал полной грудью. И он явно не простит себе, если...       «Конечно, иногда единственный верный путь — сдаться. Но насколько он верный?»       «Ты никогда не сдаёшься. И никогда не сдашься даже в безвыходной ситуации. Даже если на пути встанет айсберг».       «Однажды один безумец увидел в малолетнем хулигане нечто большее, чем он видит в себе сам. Я просто дал тебе шанс, просто направляю тебя. Но остальное ты должен взять в свои руки».       — Ричард, — позвал он громко, разнося эхо, сжав кулаки. Гэвин повернулся к андроиду и смерил его тем взглядом, с которым он готовился обычно убивать, поэтому девятисотый удивлённо вскинул брови. Только в следующую секунду лейтенант вдруг привычно усмехнулся — такой, злой улыбкой, — а его влажные глаза заблестели безумием. — Ты же знаешь, что я никогда не сдаюсь.       Ричард просветлел и расслабил плечи, абсолютно довольный произведённым эффектом. Он приподнял уголки губ ещё выше и как бы усмехаясь задал чисто риторический вопрос:       — Увидимся на той стороне?       Гэвин ничего не ответил. Он подмигнул и, не теряя ни секунды, помчался вперёд, преисполненный ощущения, что неведомый до этого импульс с каждым преодолённым метром проходить сквозь него и наполняет его новой силой. В груди кипело. Лицо горело. Глаза жгли неутолимым огнём, неистовым желанием. Он больше не боялся этого помещения. Он больше не страшился своих кошмаров. Он больше не сомневался.       Он никогда не был один.       Лейтенанта словно ударили под дых — стоило ему моргнуть и очнуться в охваченном огнём помещении, оглушённый треском пожара. Он шумно вдохнул пыль и тут же закашлялся, в ужасе выкатив глаза. Копоть забилась в ноздри и рот, в груди активно продолжала сжигаться клетка за клеткой. Он на мгновение отключился, — осознал Гэвин и быстро вспомнил о пульсирующей боли, толчками пронзающей тело.       Застонав, он не стал тратить время на переживания, глянул в сторону Кита и в следующую же секунду произнёс себе отчаянное тихое: «Нет». Мальчишка, привязанный к стулу, валялся на земле, очевидно, оставив жалкие попытки освободиться. Он задыхался, едва пребывал в сознании, позеленевший от недостатка воздуха. Взгляд, что вот-вот бы потух, оказался устремлён куда-то в сторону, и Рид сразу же проследил за ним. В глаз ударил блеск, и Гэвин поморщился: в осколке стекла отразился полыхающий позади огонь. Лейтенант мысленно похвалил парня, тут же перехватив его мысль. Двинув конечностями на пробу, он зашипел от боли и целенаправленно зашевелился.       В один момент за спиной что-то грохнуло, и пепел обжёг затылок — ощущалось не так сильно по сравнению с болевой волной в ногах: Гэвин засомневался, что сможет встать после того, как освободится. Он отполз вовремя: здание начало рушиться, деревянная балка свалилась прямо на место Рида и раскололась надвое. Следовало поторопиться. Если бы не скованность в движениях, лейтенант и парень были бы уже у выхода.       Гэвин смачно выругался, пытаясь лечь к осколку спиной и схватить его. Руки ныли, плечи горели, ноги пульсировали, из-за боли из глаз брызнули слёзы. Когда стекло оказалось в ладони, Рид, пару раз неудачно резанув кожу, засуетился в попытках перерезать верёвки, чтобы ненароком не задеть запястья. Шло туго, пожар разгорался, и каждый треск теперь ощущался секундой приближения к неизбежной гибели. В конце концов лейтенант, охваченный паникой, всё же наплевал на осторожность и поэтому поспешно задвигал руками. Через пару мгновений он почувствовал, как по рукам потекла горячая струйка крови, и понадеялся, что не потеряет слишком много.       Лейтенант вскрикнул так, словно сорвал джекпот: полдела сделано. Гэвин взглянул на окровавленные руки, но оставил собственный осмотр на потом. Он проделал те же движения с ногами и, как только освободился, попытался встать, но тут же завыл и приложился всем телом к близлежащему станку. Его опасения оправдали себя: передвигаться резво он не мог. Удивительно, что Джейкоб не сломал ему ноги, хотя насчёт плеча Гэвин засомневался, когда потянул его и тут же болезненно застонал.       Кое-как передвигая ногами, он приблизился к Киту и стал перерезать путы, часто хлопая заложника по щекам и приказывая всеми словами и ругательствами собственного лексикона не отключаться. Когда парень оказался освобождён, Рид хорошенько треснул его по щеке, и тот приоткрыл глаза, но не произнёс ни слова. Над головой что-то заскрипело, и Гэвин, вовремя среагировав, подхватил парня под руку и оттащил назад и не прогадал: ещё одна балка полетела вниз и с треском развалилась.       Рид и сам едва ли стоял на ногах, но ему пришлось нести Кита чуть ли не на своей спине к лестнице, ведущей на второй этаж. Гэвин предварительно осмотрелся для более подходящего пути отхода, но посчитал, что парочка явно позаботилась о том, чтобы двери на первом этаже оказались заперты на случай того, если заложники вдруг захотят вырваться из огня. Лейтенант просчитал путь к отступлению и сразу же рывками потащил Кита наверх. «Не смей отключаться, малой! Мы здесь не сдохнем!» — он обрушал на парня весь свой словарный запас на их подъёме, но у того не осталось сил не то что язвить, а двигаться в принципе. Кит что-то мычал, кашлял и из последних сил передвигал ногами, никак не облегчая Гэвину задачу. Огонь был позади, но казалось, что чем дальше они продвигаются, тем жарче становится. Когда они добрались до той самой двери, ведущей на наружную лестницу, Рид потянул её на себя и застонал от боли, почти падая на колени. Кита отшатнуло к стене, и его ноги подкосились. В лицо ударил блаженный воздух, взлохмачивая взмокшие волосы, и запах дождя, капли которого мелко окропляли кожу.       Гэвин сразу же скомандовал парню идти первым, и тот не стал перечить, а когда Рид двинулся следом, то услышал угрожающий хруст, непохожий на прошлые звуки. Он опасливо глянул на потолок, а затем осмотрел и конструкцию, и понял, что ещё пара секунд — и здание рухнет. Взгляду предалась трещина на верхнем брусе, и лейтенант, словно позабыв о щемящей боли, устремился вниз по лестнице, то и дело спотыкаясь и шипя. Кит уже успел упасть на землю и отползти на безопасное расстояние, в то время как Гэвин преодолевал последние ступени. До ушей донёсся гул, звонкий стук и глухой удар о землю, когда Рид, спрыгнув, совершил рывок вперёд и, не выдержав к концу и упав ничком, отполз подальше от страшных звуков ближе к парню, который, казалось, уже сохранял убийственное спокойствие, считая невидимые звёзды на затянутом небе.       Лейтенант перевернулся на спину и увидел, как крыша фабрики проломилась и обрушилась внутрь. В воздухе повис пепел, дождь делал своё дело и стал тушить огненные всполохи. Над зданием повисло опасное оранжево-красное пятно, подобно закату — жуткое зрелище. Если бы Гэвин вовремя не очнулся, то полиция бы вскоре обнаружила внутри два обугленных трупа. Он запечатлел в памяти это явление надолго и наконец смог вдохнуть полной грудью, не стесняясь собственного хрипа и кашля. Кит следовал его примеру, молча наслаждаясь каждой каплей, ложащейся на позеленевшее лицо. Лейтенант подвинулся и лёг на один уровень с ним, быстро дыша ртом и проглатывая влагу.       После таких приключений департамент явно настоит на том, чтобы он прошёл полный курс лечения… всего. Отравленные лёгкие работали на износ, нос забит собственной запёкшейся кровью и копотью, руки порезаны, кости переломаны, тело в гематомах — влажная мечта любого серийного маньяка. Гэвин молчал долго, отходя от шока. Он и правда смог. Сам того не заметив, он пустил истерическим смешком под нос, и Кит невольно покосился на него, как на городского сумасшедшего.       — Я уж подумал… кх… ты и правда сдался, — прохрипел парень и сжал ткань своей рубашки на груди.       — Я тоже так думал, — простонал Гэвин в ответ и повернул голову. — А что, волновался?       Мальчишка закряхтел в аналогичном смехе и сказал:       — Идиот.       — Сигарета есть? — Рид попытался вернуть себе голос, но выходило пока с трудом. Кит приподнял бровь в недоумении.       — Ты серьёзно?       — Да, ты прав, — согласился Гэвин и глянул на небо. — Пожалуй, бросаю курить.       Они лежали и наслаждались покоем, вслушиваясь в шум дождя и треск огня, не веря во всё происходящее. Никогда ещё фраза «открыть второе дыхание» не принимала настолько буквальный смысл. У них получилось. Они выжили. Обгорелые, задыхающиеся, еле живые, но живые! Гэвин не мог нарадоваться большой победе, не мог налюбоваться тёмным затянутым небом, насладиться каплями, слизывая их с губ. Он победил не столько ситуацию, сколько самого себя, и непередаваемые ощущения эйфории захлестнули его, прошли сквозняком через одежду к коже и внутрь. Мурашки, по ощущениям прямо как стайка насекомых — приятно. После пережитого воздух казался чище, трава зеленее, небо ярче, а ощущения острее. Да… он определённо сделал правильный выбор. Видел бы его Ричард — Гэвин тут же одёрнул себя: если бы Ричард его увидел, то явно не оказался бы в восторге, прибавив только головной боли, которая прямо сейчас просто раздирала виски.       — Кит, — вдруг заговорил он, впервые, кажется, обращаясь по имени. Мальчишка повернулся к нему в ожидании продолжения, и Рид нагло осклабился. — Классный костюм.       Парень сначала было опешил от комплимента в самый неподходящий момент, но затем понял, что тон скрывал в себе издёвку. Передразнив лейтенанта, тихо протянув: «Ха-ха-а», Кит улыбнулся и осмотрел себя. От костюма для танцев осталось только одно слово: белая до этого рубашка стала в цвет подранных брюк, совсем почернела, а кеды — замызганы грязью. Отличный видок для свидания.       Гэвин посчитал, что отвлечённый разговор — именно то, чего им сейчас не хватало, чтобы пережить эмоции. Он всегда использовал сарказм и юмор в качестве секретного оружия, когда ситуация выходила из-под контроля.       — Гэвин, — немного погодя, обратился следом Кит. Тот повернулся. — Спасибо, что не бросил.       Рид не смог скрыть удивления. Этот парень — с виду тот, который ни за что на свете не способен на такое — поблагодарил его. Его. Гэвина Рида. Лейтенант даже не смог сдержать искренней улыбки, когда глаза напротив по-доброму сверкнули. Он сказал это не за тем, потому что так надо. Он поблагодарил его от сердца.       «Спасибо отцу, Джорджу и Ричарду», — хотел бы сказать Гэвин, но промолчал.       Парочка услышала движение где-то сбоку и разом повернула головы. К ним спешили зеваки, проезжавшие мимо и решившие поискать пострадавших от разгоревшегося пожара. На искреннюю радость сил не осталось, а вот поязвить Рид всегда рад — в любое время года, в любое время суток, в любом состоянии.       — Эй, всё в порядке?! — к ним подоспело двое до жути встревоженных молодых людей, после нависнув над ними, как стервятники.       — Ага. Барбекю не удалось, — без тени эмоций проговорил Гэвин, и те покосились друг на друга. Рид в следующую секунду гаркнул, заставив тех встрепенуться. — А сам как думаешь?! Вызывай пожарных!       — У нас в машине аптечка и вода, сейчас принесу!       Один из спасателей покинул их, ринувшись к машине, а второй вытащил мобильник и принялся за выполнение приказа. Лейтенант фыркнул и закашлялся: не стоило надрывать голос, но он оказался как никогда доволен собой. Гэвин бы хотел снова уставиться в проясняющееся ночное небо и полную луну, выглядывающую из-за облаков, но краем глаза уловил слабое движение. Он повернул голову в сторону Кита и обнаружил, что тот пытается встать на ноги в полной боевой готовности. Рид беззаботно поинтересовался:       — И куда ты намылился?       — Они забрали Момо, — процедил мальчишка и выпрямился, держась за голову обеими руками. Лицо сменило цвет с зелёного на белый. — Я не могу просто сидеть сложа руки.       — Придержи коней, мы даже не знаем, куда её забрали, — закатил глаза Гэвин, понимая, что начинает видеть в этом упрямом парне себя. Рид приподнялся и тут же рыкнул, обхватив плечо рукой. Его тело напоминало один сплошной ноющий синяк.       — Перед тем как забрать Момо, Эш шёпотом упомянул тоннель в «Иерихон». Мы знаем, куда её забрали, — всплеснул руками Кит, и лейтенант цыкнул: в глазах мальчишки всё казалось таким лёгким и достижимым, что тошно. Навеяло прежнее раздражение, сменяя положительное расположение к пацану. Тоннель? Что за вздор, это же судно!       — Кто сказал, что я позволю тебе совать в это нос? — Гэвин всё-таки совершил над собой усилие и поднялся, но тут же взвыл: ему действительно понадобилась бы помощь медика и обезболивающее. Отлёживаться он себе в такой момент точно не позволит.       — Я уже сунул, — Кит нагло задрал нос и встал в позу, скрестив руки на груди. — Ты меня не остановишь.       В этот момент к ним поспешила парочка спасателей с бутылками воды и аптечкой. Гэвин, словно проигнорировав заявление мальчишки, выхватил бутылку и кинул ему, безмолвно намекая, чтобы тот захлопнулся и угомонился на время. Сам же, громко осушив свою наполовину в считанные секунды, словно не пил последние два дня, полез в аптечку. Усмехнулся: у него никогда не наблюдалось в машине аптечки. Как и дома с этим всегда была беда. Ричард этим занимался, как запасливая белка, зная горячий характер напарника и манеру лезть туда, куда не следует. Рид сам был убеждён в том, что ему нужны обезболивающие и только, но проницательность партнёра вечно играла с ним злую шутку, оставляя неправым. Девятисотый знал о нём всё. Знал, что тот не поедет в больницу даже с открытым переломом, если только не заставить силком, поэтому он всегда был готов.       Гэвин выудил пару таблеток быстродействующего обезболивающего и тут же проглотил их вместе с водой. Спасатели всё крутились вокруг пострадавших с разными вопросами, отвечать на которые те условились не прямо. Когда они в очередной раз спросили, что могут ещё сделать, Рид настойчиво попросил оставить их наедине и дождаться пожарных, чтобы продолжить разговор.       — Малой, оставь это мне, — устало проговорил он. — Уж тебе явно не следует в это ввязываться.       — Да ты себя видел? Ты еле на ногах стоишь! — Кит яростно взмахнул руками. Не обнаружив ответной реакции, он быстро приблизился к Риду. — Тебе нужен я!       — Пацан, ты дымом надышался! — Гэвин, пялясь на мелкого, как на идиота, кивнул на догорающее здание, с которого в тот момент шумно слетела очередная балка. — Тебя чуть не прикончили! Знаешь, что будет с Мэддисон, когда она узнает об этом?       — Мне всё равно! — покачал головой Кит, повышая голос. — Момо похитили, а я ничего не мог сделать! Тебе не понять, что я чувствую, ты, видимо, никогда не испытывал подобных чувств к другому!       Рид вспыхнул яростью, что казалось, что из ноздрей повалил пар: парень явно перегнул палку. Он приблизился к наглецу, грубо тыкнул пальцем в грудь и злобно, медленно процедил:       — Ты ни хрена обо мне не знаешь. Будь добр, завали ебало и засунь свои догадки касаемо меня себе в задницу.       Гэвин сделал пару тяжёлых выдохов, проникновенно глядя в испуганные глаза напротив, и отошёл, продолжив дыхательную гимнастику, чтобы успокоиться. Похоже, он погорячился с обещанием бросить курить: как никогда, сейчас ему была необходима порция никотина. Нависла тяжёлая тишина. Рид не видел, но на лице подростка застыл ничем не прикрытый стыд, потому что Киту на секунду показалось, что в злющих зелёных глазах отразилась острая боль, не физическая. Парню стало неловко за свою вспышку эмоций. Он помялся на месте и, покусав губу, решил перенаправить разговор в мирное русло:       — Знаю, ты думаешь, это не нормально, — невесело начал он.       — Что? — угрюмо отозвался Гэвин, всё ещё пребывая в гневе.       — Мои чувства к андроиду, — Кит почесал шею и принялся цитировать. — «У вас ничего общего», «Умрёшь раньше неё», «Андроиды не способны чувствовать»… Порой я и сам начинаю сомневаться, что всё это — хорошая идея.       Рид повернулся. Он почувствовал, как ярость потихоньку начинает стихать, а вместо неё накатывает иное, странное, давно позабытое чувство. Чувство, что его понимают. Гэвин продолжил слушать, с интересом наблюдая за тем, как трудно даётся Киту признание и как на его лице играет неловкость.       — Но я знал, на что иду. И мне всё равно, что думают другие. Я полюбил её не за то, что она андроид, а за то, что она — это она, — парень явно не мог выразить все чувства словами, поэтому стал жестикулировать. — Люди всегда делают акцент на их происхождении. Я же оцениваю их как равных себе — вот, в чём разница. Люди усложняют.       Что-что, а вот он и подумать не мог, что кто-то вроде Кита может так здраво рассуждать о взрослых вещах. Рид даже о таком не задумывался. Слова мальчишки тронули Гэвина.       — Момо и Эмма были единственными, кто относился ко мне по-человечески, несмотря на поганую репутацию и… — продолжил Кит, — я влюбился. Впервые по-настоящему. Я не понял, когда это произошло, но… Момо всегда понимала меня, всегда слушала, когда другие не хотели. Она была рядом, когда другие отворачивались. Момо, она… такая странная, но… хм…       — Настоящая? — закончил Гэвин, не сдержав улыбки, осознавая, что если бы его попросили описать Ричарда, то он бы ответил то же самое. Кит нашёл в глазах напротив честное понимание и кивнул с кислой улыбкой.       — Я не прощу себе, если с ней что-то случится, Гэвин, — закончил наконец парень и понурился.       Устами младенца. Будто нашёлся человек, разделяющий его дилемму. Лейтенант окончательно расслабился, морщинки на лице разгладились. Это откровение для него оказалось как раз тем, что доктор прописал. До него вдруг в один момент снизошло озарение — то, что ранее даже не приходило в голову.       Так вот, в чём всегда была проблема. Он всегда смотрел на Ричарда как на андроида, а не как на человека — в буквальном смысле. Парень буквально процитировал всё, что доводилось слышать ему и что он сам говорил нередко себе. Гэвин и правда усложнял. Он искренне любил своего партнёра, но боялся самого факта их отношений и считал их ненормальными, всё время думая о том, что они из разных миров.       Теперь всё имело смысл.       Гэвин увидел в парнишке себя, поэтому как-то снисходительно улыбнулся этой неловкости. Его влюблённость была сродни его привязанности. Рид любил, но… не так. Кажется, до Ричарда его понимание любви было искажено. Смешно впечатление о том, что подросток больше смыслил в отношениях, чем он сам.       Он видел объект, а не человека. Декорацию, а не личность. Партнёр же, ворвавшись в его жизнь, изменил всё. Дал ему то, чего не хватало с детства. Любил его так, как не любил никто. А Гэвин боялся, бежал от самого себя.       Теперь для него не имело смысла бегать. Его любовь абсолютно нормальна. И пусть хоть кто-то посмеет усомниться.       Гэвин совсем разулыбался, как влюблённый придурок. Ранее он не мог позволить себе такой вольности на людях, но сегодня особенный день. Не потому, что он чуть не помер. Потому, что отныне он не собирался прятать свои чувства.       Из-за того, что парень распустил нюни, он выдохнул и закатил глаза. Подошёл к нему, склонился близко к лицу и спокойно настоял:       — Малой, я не могу позволить тебе пострадать. Нам повезло, но это не значит, что повезёт в следующий раз. Я не могу рисковать тобой. Моя задача защищать гражданских, а не подвергать их опасности. Сечёшь?       Кит упрямо надул губы и отвёл взгляд в раздумье. Гэвин не стал давить в ожидании ответа, потому что знал, что смотрит на своё отражение. Мальчишка не мог признать поражение вот так сразу. Такой ребёнок, несмотря на зрелый ум. Пацан натерпелся на сегодня — с него хватит. Нехорошо, если он превратится в Рида номер два — этого Детройт не переживёт.       Лейтенант стал смотреть на парня по-другому, тот сегодня удивляет: своим характером, силой воли, упорством. Своей недетской любовью. Какой-то мудростью, оказавшейся недоступной даже ему. Он его зауважал. В его глазах это уже не тот пацан с крыши, связавшийся с парочкой тупых барыг, и не школьный сорванец, ищущий проблем на свою голову ради привлечения внимания родных.       Парень не выдержал настойчивого взгляда и наконец кивнул в знак согласия. Гэвин в качестве ободрения хлопнул его пару раз по плечу и, почувствовав, что обезболивающее уже действует, пощупал кобуру и засунул руку во внутренний карман куртки. Опешил оба раза. Ругнулся дважды. Ну конечно: кто будет оставлять оружие и телефон заложнику? Эти ублюдки забрали их, оставив с голой задницей посреди горящего полигона.       — Блядь… Блядь… Мудозвоны, — прошипел он. Где-то вдали даже послышались мигалки и показались красные огоньки, и Гэвин глянул в сторону мотоцикла и щёлкнул языком: навряд ли он сможет управиться с ним с таким плечом, пусть боль и притупили лекарства. Оставлять свою красавицу вот так просто, без надзора, жутко не хотелось, поэтому у него возникла идея, и он обратился к одному из своих спасателей, который всё высматривал пожарную машину. — Эй, вызовите две машины: одну в больницу, другую в департамент полиции. И распорядитесь эвакуатором для мотоцикла: пусть доставят к отделу. Счёт запишите тоже на полицию.       Парень, пару раз тупо моргнув, глянул в ту же сторону, в которую указывал Гэвин, и кивнул.       — Я в порядке, мне не нужна больница, — возразил Кит.       — Ты едешь в больницу, чтобы тебя осмотрели, — констатировал Гэвин с напором. — Оттуда позвонишь матери и придумаешь отмазку — в этом ты мастер. То, что произошло здесь, не упоминаешь. Усёк?       — Усёк, — повторил мальчишка через силу, немного погодя.       Детройт напоминал войсковое стрельбище. Автотакси пришлось три раза менять маршрут, потому что несколько улиц, включая главную, либо перекрыли, либо оградили импровизационными препятствиями. В пути кибер-девчонка пару раз говорила с Гэвином: «Будьте внимательны: наши услуги прекращают свою работу в девять часов вечера из-за технических неполадок. Приносим извинения за доставленные неудобства». Ни о каких технических неполадках и речи не шло: сунешься на улицу — останешься без головы в считанные секунды.       В городе ввели комендантский час ради защиты населения, Рид сам стал свидетелем доказательства этому. Проезжая мимо главной площади, он видел, как тяжёлыми рядами выстроились военные, напротив них разминали кулаки агрессивные демонстранты, а на въезде в его поле зрения попала башня «Киберлайф», огни которой, что окрашивали небосвод по ночам, померкли прямо у него на глазах, словно ту мгновенно отрубили от электроснабжения — он понадеялся, что малолетним уродам всё же не удалось захватить её, и организация просто сложила удочки и ушла в закат на время. Даже звукоизоляция не могла защитить Рида от адского грохота, вибрирующего эха, человеческого гула и механического скрежета соседних кварталов. Миновав пару улиц, ему казалось, что голова треснет от глубины глухого, но громкого звука. Ему страшно смотреть, страшно слушать, и то, что он закрыл уши и зажмурился, никак не спасало. Гэвину пришлось смотреть и слушать.       Это уже не похоже даже на то, что происходило два года назад. Он просто не узнавал город. Его не удивляло, что законопослушный гражданин мог превратиться в жестокого убийцу за один день. Его не удивляло, что ботаник мог выйти на улицу с громкими лозунгами и начать драку с оппозицией. Нет, никогда: не в первый день в полиции работает. Сегодня его удивило количество тех, кто поддерживал жестокость и кровопролитие по отношению к тем, кто не похож на них.       А чем Рид отличался от них, когда два года назад лично участвовал в «утилизации андроидов по своей методике»? Он стал сам себе противен. Люди стали ему противны. Теперь они казались ему недалёкими простофилями, пошедшие на зов первого встречного, о котором они даже ничего не знали. Стадом глупых овец.       Отчасти он понимал их злость: андроиды отнимают работу, заменяют любовников, друзей, детей, а в будущем может и супругов. Однако за годы общения с Ричардом и Коннором, за годы кипячения в андроидском котле, он понял для себя одно: если хочешь стать незаменимым — расшибись для этого в лепёшку. Человека может заменить и человек — никакой роли андроиды и другие технологии здесь не играют. Если ничего не делать для того, чтобы занять позицию «бесценного», не стоит удивляться тому, что тебя захотят заменить — пусть то машиной или человеком.       Эти же люди воюют, скорее, не за собственную свободу, а за собственный комфорт, не желая делать ничего из того, чтобы стать незаменимыми. Они не знали по-настоящему, чего хотели добиться этой «обратной революцией». Они зацепились за пастуха и идут за ним неосознанно, страшась то ли кнута, то ли потеряться. Гэвин презирал людей, обвиняющих всех, кроме себя. И когда-то он был одним из них.       Гэвин, прихрамывая, влетел в холл департамента ураганом и сразу же понёсся мимо, игнорируя детский вой, возгласы взрослых и изумлённые взгляды андроидов у стойки регистрации. Видок у него, хоть плачь, словно подработал трубочистом, волшебным образом застрявшим в камине. Отдел пополнился новыми лицами с момента его ухода, и парочку он даже узнал. В спину летели смешки и подколки, кто-то вслед интересовался, всё ли в порядке, но все получили в ответ единое молчание. Рид зол, уверен в себе и готов получать нагоняй, ему не до препирательств с коллегами.       Только Тина, внезапно объявившись на работе, когда должна отлёживаться дома, заставила его затормозить. Лейтенант зря беспокоился за неё: на лице ни царапинки, на теле ни ссадины — а ведь она побывала в пекле. Девушка столкнулась с ним в коридоре и чуть было не уронила папки.       — Тина, ты что здесь делаешь? Тебе же отвесили выходной, — он немного сбавил шаг, ощущая, как боль вновь накатывает на него, но коллега всё равно еле за ним поспевала.       — Гэвин, какого?.. — раскрыла рот она, оглядывая его с головы до ног. — Ты где был? От тебя горелым несёт!       — Где Хэнк, есть новости насчёт письма? — бросил тот вопрос.       — Потише, ты забыл, что тебе вообще запрещено лезть в дело? — Тина дёрнула его за рукав и оттащила за угол. Заговорила тише. — ФБР объявились, ты что, хочешь блеснуть перед ними в таком виде?       — Федералы? Отлично, у меня есть для них новость! — Гэвин не думал контролировать громкость и было бросился вперёд, но тут взвыл, когда коллега сжала его ухо и притянула обратно. — Ай, блядь, ты чего?!       Тина подождала, пока мимо пройдёт пара коллег, которые не скупились на хохот в их сторону, и, одарив их недобрым взглядом, склонилась.       — Тейлор здесь. Дома, где ты любезно оставил мобильник на случай слежки, тебя не оказалось, поэтому сейчас здесь ты как раз самое желанное лицо. Гэвин, он всерьёз подозревает тебя, отчихвостил нас с Хэнком, и ты действительно хочешь перед ним засветиться?       — После того, что я им выложу, они вероятностью в… сорок процентов не захотят рассматривать меня в качестве соучастника. Мне нечего терять, Тина. Там, — Рид указал в сторону выхода, — пиздец.       — Гэвин, стой, ты не понимаешь! Я не договорила!       Лейтенант скрылся в толпе, не дослушав коллегу до конца. Тина ринулась ловить безрассудного Рида, вальсируя между сотрудниками департамента и столами, и точно почти настигнула свою цель, если бы в это время её не опередил Гордон Тейлор собственной персоной в сопровождении двух офицеров полиции, имён которых Гэвин не помнил. Напыщенный индюк вновь смотрел на него свысока только с той разницей, что тот был злющим, как если бы дело всей его жизни передали Риду лично в руки.       Лейтенант застыл перед ним, переводя дыхание, пока Тина замерла позади него и, оцепенев при виде авторитета, раскрыта рот в ужасе. В тот момент в отделе объявился и Хэнк, выйдя со стороны допросных. Его усталое лицо выразило аналогичные удивление и страх. В департаменте повис шёпот, работа на время остановилась. Гэвин и Гордон стали центром всеобщего внимания.       — Вот ты где, Тейлор, — принялся тараторить Рид. — У меня для тебя информация.       — Неужели? Надеюсь, это касается тех махинаций, что вы и ваши коллеги устроили в последние два дня? Я весь внимание.       Гордона будто вовсе не смутил внешний вид Гэвина, сосредоточившись исключительно на глазах, которые тот, выдержав стальной взгляд, отвёл в сторону Хэнка и Тины, что стала держаться поодаль. Оба выглядели так, словно Рида вот-вот должны отправить на эшафот. Да и остальные не казались слишком спокойными. Даже Джеффри выскочил из своего аквариума, но подходить не решался. Все пялились на него ошарашенно, с какой-то ранее неведомой опаской.       Что-то было не так.       — Это всё я, — тут же сообразил Рид и признался. — Никто из присутствующих не имеет к этому никакого отношения. Я готов понести наказание, но послушай…       — Довольно быстро, — нахально перебил его Тейлор и кивнул офицерам. — Уведите.       — Что? Какого хрена, я ничего не сделал! — обомлел Гэвин и дёрнулся из рук коллег. Сопротивление казалось бесполезным, как и эффект обезболивающего. Стоило офицерам завести его руки за спину, плечо отдало адской болью, и Рид съёжился. Щёлкнули наручники, и Гордон, чувствуя свою долгожданную победу, приблизился к нему и, оглядев, как трофей, отчеканил. Заявление звучало громко, слышал весь отдел:       — Лейтенант Рид, вы и Мэддисон Кук обвиняетесь в причастности к преступлению на почве разжигания международного конфликта. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы имеете право на адвоката и звонок.       — Мэддисон? — голос Гэвина дрогнул, и он вновь глянул в сторону Хэнка. Обнадёживающего ответа в скорбном взгляде он не нашёл. — Это какая-то ошибка… Нет, она не причастна!       — Мэддисон Кук прибыла с повинной около часа назад. Она призналась, что причастна к совершению убийства в Старшей школе Детройта в отношении андроида модели YK300.       — Чт?.. — слово оборвалось, и перед глазами Гэвина вспыхнула алая пелена. Клевета, чистой воды клевета! Рид пустил истерическим смешком и скривил лицо. — Да быть этого не может! Послушай, Гордон, мне нужны подробности, я ни за что не поверю, что она может быть связана с этим! Возможно, её заставили! Джей и Кира подтвердят: они же работали над реконструкцией событий!.. Да руки уберите!       Лейтенант пытался докричаться до разума Гордона, когда его уводили в сторону камер, но тот упрямо повернулся к нему спиной и, раздавая приказы направо и налево, не желал слушать обречённые вопли, которых, наверное, уже наслушался. Гэвин прекрасно понимал, что сопротивление никак не сыграет ему на руку, но раз уж ему суждено торчать за решёткой, то его слово окажется последним. Рид вложил всю силу голосовых связок:       — Посмотри, мать твою, на меня! — именно этот крик заставил отдел и присутствующих дрогнуть. Даже офицеры на мгновение оглохли и ослабили хватку. Агент Тейлор наконец соизволил повернуться, чтобы Гэвин продолжил орать. — Они хотели сжечь старый плавильный завод вместе со мной: Джейкоб Новак и Эш Уилсон!..       Гордон скептично скосил бровь и подошёл к нему. С подозрением всмотрелся в бешеное лицо и спокойно процедил:       — Вы виделись с преступниками и не удосужились сообщить об этом отделу. Вы понимаете, в каком свете сейчас себя выставляете перед всеми?       — Оу, знаешь, как-то не было времени и возможности позвонить, потому что меня, блядь, похитили, идиот! — с каждым словом повышая тон, выпалил Гэвин, заставив Тейлора презрительно сжать губы. Про Кита решил промолчать: его не следовало втягивать с таким раскладом. — Джейкоб хотел отдать должок, у него не вышло!       — Продолжай, — приказал тот терпеливо.       — Тоннель… — выдохнул Рид, затихнув, ощущая, как дерёт горло. — Перед уходом они упомянули тоннель в «Иерихон». Понятия не имею, каким образом какой-то тоннель может пролегать на судно, но я думаю, что это как-то связано со взрывом, который упомянул пацан, что задержали вчера — Рафаэль, кажется.       Гэвин выдохся. Острая боль накатила новой волной, и он невольно поморщился, тяжело дыша. Тейлор страшно молчал, обдумывая сказанное, но Рид был уверен, что у того всё-таки есть голова на плечах и тот ему поверил. Когда агент наконец-то выпрямился, он ещё раз всмотрелся в большие зелёные глаза и строго обратился к офицерам:       — В одиночную.       Лейтенант не стал противиться, когда его повернули в сторону камер — вариант не выигрышный, — но единожды всё-таки возразил: «Я, блядь, знаю, куда идти, придурки». С одной стороны, его обрадовало, что Гордон прислушался, опираясь на факты, а не на личную неприязнь, а с другой хотелось проломить ему башку здесь и сейчас, потому что никто не смеет клеветать на Гэвина Рида и его близких. В рёбрах заклокотало от злости, пронося жгущую боль по телу, а чужие руки на плечах только бесили.       Близких... Лейтенант фыркнул под нос. Входя в камеру, он уже сомневался, что способен на хладнокровие в работе, раз позволил очередному «близкому» обвести его вокруг пальца. Вот этого он и боялся.       «Мэддисон, твою мать...» — прошипел он, садясь на скамью, тут же припадая к холодной стене спиной. Нет, он просто не мог поверить. Не мог и всё тут. Он должен был лично убедиться, посмотреть в глаза и потребовать ответа. На Гэвина на мгновение свалилась вина: её могли повязать из-за того, что его подозревают. Но её так же могли подставить. Рид пытался сложить паззл, но гудящая голова не позволила пошевелить извилинами.       «Они вероятностью в сорок процентов не захотят рассматривать меня в качестве соучастника», — да как работают эти проценты вероятности?! Лейтенант забубнил под нос и попытался извернуться так, чтобы руки в наручниках оказались спереди. Продев ноги в кольцо, он наконец комфортно устроился и выдохнул: «И на кой хер надо было заковывать меня сзади?» Больно, но так намного лучше. Теперь он мог провести время с собственными мыслями и разобрать эту кучу по полочкам…       Гордон занял почётное место в зале для конференций за трибуной. Джеффри, держащийся тенью рядом, на его фоне выглядел жалко и мелко, как крохотный грызун. ФБР подмяли под себя всё, проникнув в самые потаённые уголки департамента. Теперь они помыкали полицией, теперь они рулили делом. Атмосфера тёмная и зловещая: агент явно не планировал ободряющую речь или хорошие новости. Зал заполнен, собрали всех офицеров, и теперь здесь душно и противно. Хэнк смотрел на одного, второго, третьего — и все, как один: с выражением глубокой тревоги и предвкушения на лицах. Тина тоже вся на нервах, искусала губы, да и Андерсон не в самом лучшем расположении духа, особенно после выговора от этого самонадеянного барана, вообразившего себя пупом вселенной. Будь здесь Коннор, он бы такого не допустил, поставил на место выскочку мгновенно. Без андроидов это место теперь казалось пустым, а без Рида — тихим, как в склепе.       «Гэвин… что ж ты за придурок такой», — подумал лейтенант и почесал щетину. Он подозревал, что тот врёт ему насчёт школы с самого начала, но почему-то доверился, посчитав, что у того всё под контролем. У Гэвина Рида всё под контролем — ну надо же было так подумать! По собственной глупости гнить теперь ему в тюрьме… сколько там дают сейчас за разжигание ненависти по отношению к андроидам: около двадцати лет? Не этого хотел Рид, явно не этого.       — Прошу внимания! — начал агент Тейлор в микрофон, и гул затих. Говорил он чётко, словно репетировал два часа. — По данным на сегодняшний день, «Киберлайф» на время прекратили свою работу, эвакуировав людей с места работы — их жизням сейчас ничего не угрожает. Набег на Центр предотвращён, благодаря содействию ФБР.       Помимо этого, от лейтенанта Андерсона поступила информация о координатах встреч последователей канала «Живой человек» — на местах прямо сейчас работают наши агенты и держат в курсе событий: на данный момент задержано около двухсот человек.       Мэддисон Кук, бывшая преподавательница литературы в Старшей школе Детройта, участница убийства андроида модели YK300, задержана по явке с повинной. Её возможный сообщник, лейтенант Гэвин Рид, до этого отстранённый от дела, находится под нашим наблюдением и ожидает процедуры проведения допроса и дальнейшего перевода в следственный изолятор. Его напарник, модель RK900, находится во временной деактивации и ожидает передачи под суд «Иерихона».       Состояние руководителя корпуса органов власти под управлением «Иерихона», модели RK800, оценивается как стабильное: сейчас он находится в руках техников «Киберлайф», точное местоположение засекречено.       Поступила информация о возможном подрыве «Иерихона» и покушении на Маркуса. Сейчас мы стараемся связаться с ним для обсуждения последующих действий и предложения помощи со стороны ФБР.       Хэнк едва не расхохотался в голос. «Иерихон» и ФБР даже рядом не стоят, вторые никогда не стремились наладить отношения с андроидами, а поддерживали связь, скорее, из политических соображений. Поэтому заявление Гордона звучало смешно. Потому что вся речь была пропитана приторным лицемерием, скрывающимся за маской добродетели.       — Очаги народных волнений продолжают распространяться по городу, — Тейлор на пару секунд замолчал. Прочистил горло и, уже обращаясь к планшету, продолжил. — В ваши профили только что поступило распределение по группам. ФБР займётся непосредственно операцией по задержанию ведущих канала «Живой человек» и предотвращению взрыва «Иерихона». Вашими приоритетными задачами должны выступить защита граждан и подавление демонстраций. На помощь уже прибыли военные.       Под ушами тут же запищала электроника: все кинулись проверять планшеты в поисках своей фамилии. Тине удалось найти себя, а вот Хэнка почему-то пропустили, и поэтому он недоумённо скривился: видимо, Джеффри настоял по состоянию здоровья. Андерсон как раз встретился с ним взглядами и только после понимающе кивнул. Хэнк оказался прав.       — И да, — прежде чем закончить, Гордон выдержал паузу, чтобы присутствующие вновь обратили на него внимание. Обнаружив на себе внимательные взоры, он стальным голосом приказал. — Если обнаружите агрессивное сопротивление со стороны андроида — стреляйте на поражение.       Толпа ахнула и загудела. Джеффри и сам обомлел, когда услышал. В Хэнке вскипели непонимание и злость, но он решил промолчать и проглотить гнев, ожидая объяснений. Объяснений не последовало. Тейлор поправил галстук и вместе с сопровождающими двинул на выход, оставив офицеров без права выбора. Шквал вопросов посыпался на капитана: «Сэр, это же против закона?!», «Они же приняли решение без согласования с Маркусом!», «Капитан, это ведь немыслимо!»       Пока Фаулер, выскочив за трибуну, пытался угомонить возмущающихся сотрудников, Хэнк тихо обратился к Тине, выражая негодование:       — Что-то здесь нечисто.       — Что именно: меня ни одна строчка речи этого мудака не вдохновила?       — Да всё, — покачал головой Андерсон. — Задержание Рида, Ричарда… Коннор чёрт знает где… Помощь ФБР… «Стреляй в андроида на поражение» — серьёзно? Тебе не кажется это странным? — девушка непонятливо приподняла брови, и Хэнк склонился, воодушевлённо поясняя. — Послушай, Рид рассказал, что руководитель корпуса суда метит на место Маркуса. Что, если подстава Ричарда и Рида — не случайна, что, если Итан убрал Коннора подальше, чтобы не мешался? Что, если все эти волнения на улицах и взрыв «Иерихона» — ему на руку, а ФБР у него на подхвате? Только какая им выгода…       — Ты хочешь сказать, что…       — Я не уверен, Тина.       — Руководитель корпуса суда является основателем канала «Живой человек»?! — изумилась девушка, широко раскрыв глаза и рот.       — Я не уверен, — повторил Хэнк. — Лже-Ричард не может принадлежать андроиду.       — Но ведь всё сходится! — шёпотом воскликнула Тина, а после отвлеклась на шум, возникнувший за пределами прозрачных стен зала. В отделе поднялась суета. — И что мы будем делать? Меня распределили в пятую группу, Рида вытащить не получится…       Андерсон запустил руку в седые волосы и растрепал их. Почесал подбородок и нахмурился, а затем, скорбно поглядев на собеседницу, выдохнул:       — Не знаю.       Гэвин был уверен, что поступает правильно. Так, как и велел Хэнк: доверить дело профессионалам. У ФБР и правда больше полномочий и сил на то, чтобы предотвратить катастрофу и искоренить угрозу. Рид — слишком мелкая рыбка в этом океане, и одному ему уже не вынести груза ответственности за дело. Наблюдая, как со стороны конференц-зала стройными рядами выходят друг за другом коллеги, он высмотрел агента Гордона Тейлора, и его передёрнуло: нужно было врезать всё-таки на глазах у всех. Опорочить так же, как тот опорочил его перед отделом. Радовало только то, что Гэвин в любом случае останется в выигрыше: двоюродный брат не одно дело закрыл успешно, а уж вина, лежащая на его плечах, позволит Риду воспользоваться его услугами адвоката бесплатно. Возможно, даже попросит посодействовать в деле Ричарда, если человеку позволят взяться за андроида. Шанс маловат, но лейтенант точно добьётся своего, и пусть Тейлор не думает, что он сдался.       Хотя, стеклянные крепкие стены вполне располагают к этому. Он бывал здесь не раз в юношестве за хулиганство, до встречи с Джорджем. Тогда им заинтересовался Честер, после пояснив, что ему многое про него рассказывали. Про его проворство и наглость преимущественно: полиции редко удавалось словить его, а если и удавалось, то далеко не сразу, оббегав половину Детройта. Да, с этих камер и началось близкое знакомство с офицером. Поначалу Гэвин напоминал дикое животное, запертое в клетке: огрызался, показывал зубы, хамил, а то и вовсе игнорировал. Однако, — неизвестно, в какой момент точно, — вскоре он от скуки стал перебрасываться с Джорджем парой слов. Он узнал многое о работе в полиции и о Честере, временами даже стал улыбаться из-за глупых изречений старика — Джордж не думал, что тот способен вообще улыбаться: подростки по своей натуре были мрачными и замкнутыми, но именно этот оказался темнее мрака. «Не хочешь выйти на патруль со мной?» — однажды поинтересовался он, прерывая неловкую тишину. Парень вытаращил глаза и подошёл к нему: «Ты что, серьёзно? Я же… типа… малолетний преступник, все дела: могу и нож в спину ткнуть». Честер на заявление только посмеялся: «Ты не способен на убийство, Гэвин».       «Не способен»? Интересно, что бы он сказал, если бы в тот вечер Рид всё-таки прикончил того отморозка в переулке, вовремя не остановившись? Он едва не превратился в убийцу.       Но он ведь убивал. И от этих воспоминаний ему не скрыться.       Лейтенант страдальчески застонал и глянул в потолок. Сидеть на заднице ровно, пока происходит всё веселье, ему никак не хотелось, особенно в этих стенах, которые норовят утянуть его в ров бесконечных воспоминаний и запереть там. Ситуация с Мэддисон тоже уносила его далеко в идею выбраться отсюда. Но выйти он не мог: слишком хорошо знал систему камер.       Мэддисон, Мэддисон, Мэддисон… в голове одно имя, но столько связанного с ним. Гэвин чувствовал себя как никогда кинутым и брошенным. Человек, которого он знал с юношества, бессовестно предал его. Рид не мог поверить, только не Мэдди, нет. У неё не было веского мотива, уж она бы не подняла руку даже на живого человека. Сколько воды утекло… Лейтенант, оказывается, её совершенно не знал. После её признания он бы не удивился, но правда ударила бы по нему молотом так, что не помогут даже медики.       — Неплохо устроился.       Гэвин резко повернул голову в сторону голоса и распахнул глаза. Хэнк, опершись о стекло рукой, грустно глядел на него исподлобья. Вот и ответ на все вопросы Рида. Он подскочил к Андерсону и спросил в лоб:       — Хэнк, Мэддисон, она… это правда? — лейтенант упёрся ладонями в прозрачную стену и уставился глаза в глаза. Старик выдохнул и отвёл их, словно пытаясь укрыться от фактов.       — Прости, Рид, но похоже, что да, — начал он. Гэвин принялся внимать каждому слову с дрожью в ногах. — Сдалась добровольно. Созналась в том, что организовала нападение на Эмму без своего прямого участия в нём. Ты оказался за решёткой не по её вине: она до конца отрицала твою причастность.       — Но... почему? — Хэнк заметил, как в горе исказилось лицо коллеги. Он не мог на него смотреть.       — Она не рассчитывала на то, что девочку убьют: она планировала только припугнуть. Администрация школы закрывала глаза на нападения на учеников-андроидов, потому что расследование могло привести к её закрытию. Она бы осталась на улице без работы, если бы Эмма и Момо продолжили вынюхивать. Мне жаль, Рид. Она хотела признаться тебе лично, но тебя не оказалось на месте.       Гэвин тяжело дышал, пытался сдерживать эмоции во время рассказа, но в конечном счёте сорвался. Его затошнило от волнения. Он отошёл к стене и стал бродить от одного угла комнаты в другую, раздражаясь ещё больше от пульсирующей головной боли. Остановившись, он с чувством прокричал: «Блядь!» и было замахнулся кулаками на стену, но вовремя остановился, прикладывая руки лишь слегка: лишние травмы ему ни к чему. Эмоции через край, и ему как никогда хотелось от них избавиться. Всё правда. Он боялся правды. Он до последнего надеялся, что её подставили, и его без стеснения спустили на землю. Его словно глубоко пронзили в грудь. С усилием воли он обратился к Хэнку, не поворачиваясь:       — Продолжай.       — Её бывший муж — Адам Паркер — приходился старым другом семьи Уилсона — оттуда пацан на неё и вышел. Эш и те трое, видимо, посчитали отличной идеей начать своё дело с малого. Остаётся вопрос за тем, как Джейкоб связался с Эшем, чтобы организовать это всё, и как ему удалось уговорить его. И почему вообще именно этот сопляк?       — Если мелкому всегда удавалось избежать полиции, то, очевидно, Джейкоб как-то связан с отцом Эша, — сразу предположил Рид, пытаясь успокоить гнев. — Воспользовался неокрепшим умом, а мелкий в пылу согласился. Рассчитывал на то, что всё ограничится только Эммой, но сам того не заметил, как оказался в ловушке, из которой не выбраться. Он держится с ними только из страха наказания, Хэнк… он не хотел убивать меня и Кита, его агрессия направлена только на андроидов. Джейкоб заставил его разлить бензин, а после бросил спичку. Думал, сдохнем… Но мы выбрались.       — С этого места поподробнее, — не скрыл разочарования Андерсон. — Где пацан, какого хера тебя вообще понесло туда одного?       — Малой в порядке, я отправил его в больницу, — выпрямился Гэвин и обернулся. Хэнк даже сквозь копоть мог заметить покрасневшее лицо Рида. — Они угрожали убить его и подружку, если приду не один. Джейкоб хотел мести, ну и, как видишь… А Момо они забрали.       — Чёрт… И как тебе удаётся быть неудачником и счастливчиком одновременно? — теперь для Хэнка всё оказалось объяснимым: и то, что Гэвин хромает, и то, что тот выглядит так, словно по нему проехались раскалённым катком. Андерсон был не то чтобы впечатлён… он был действительно удивлён живучестью лейтенанта.       — Тот же вопрос, — ноги не держали лейтенанта, и он с тяжёлым вздохом плюхнулся на скамью. Прикусил щеку и замолчал. Чувство предательства никак не могло его покинуть. — Где она сейчас?       — ФБР продолжают колоть, — Гэвин на тот момент стиснул зубы до скрипа и сжал кулаки. Ему хотелось бы поболтать с ней лично, но этот чёртов арест и эти чёртовы стены делали всё, чтобы он никогда её больше не увидел. Безвыходное положение.       — Теперь у них всё под контролем. Остаётся только ждать, — в голосе Рида не промелькнуло ни капли надежды.       — Едва ли, — тут же возразил Хэнк и подошёл ближе. Заговорил тише. — Рид, я думаю, что руководитель корпуса суда «Иерихона» и есть основатель канала.       — Что? — опешил Гэвин и захлопал ресницами, поднимая взор. Он подскочил с места и приблизился к Андерсону. Тот немного наклонился.       — Сам подумай: Итану, который жаждет власти над «Иерихоном», одна выгода. Под андроидами «Киберлайф» и теперь ещё ФБР.       — ФБР? Боже, Хэнк, ты бы себя слышал, — прыснул смешком Рид.       — Гордон Тейлор только что прямым текстом приказал убивать андроидов, — медленно и чётко произнёс тот, и Гэвину уже стало не до смеха, и он мгновенно помрачнел, не веря собственным ушам. Второй раз за вечер хотелось вломить этому агенту. — Итан хочет, чтобы ситуация вышла из-под контроля, и сдвинуть Маркуса. С помощью суда над Ричардом показать, что Маркус больше не компетентен в своей роли.       — Но при чём тут ФБР?       — Дослушай, балда, — Андерсон пожалел, что не может стукнуть неугомонного коллегу с помощью подзатыльника. — Что, если у Итана и ФБР соглашение: «Иерихон» пойдёт на уступки, в то время как ФБР окажет своё содействие. Это же логично, Рид. Всё это время целью основателя был не ты, а Маркус.       Гэвин задумался и потёр переносицу, переваривая всё, что выдал Хэнк. Его лицо стало слишком серьёзным. В голове три факта об убийце: пацифист, не выносит вида голубой крови, хиппи. Теория о том, что на записи никогда не появлялся настоящий лидер канала, как никогда теперь имела место быть. Подставные лица — ну точно. Возможно, кто-то из сопляков, за которых они держатся. Подростки нужны Итану, чтобы поднять шум, навести хаос и разрушить устройство «Иерихона», как карточный домик.       — Возможно ты прав. Но лже-Ричард никак не может принадлежать андроиду, это же просто бред. Каким образом он мог попасть к нему в ру…       Рид остолбенел, сражённый идеей. Он широко раскрыл глаза и рот и повернулся к Андерсону. Тот, словно телепат, прочитавший его мысли, исказил лицо таким же образом.       — «Киберлайф», — в один голос произнесли они, блеснув равным азартом во взгляде.       — Мы должны сообщить! — воскликнул Гэвин, бегая глазами в округе, как одержимый и улыбаясь, как безумец. — Охренеть! ФБР в сговоре с основателем канала «Живой человек»!       — Доказательств нет, — прервал его радость Хэнк, нахмурившись. — Нам нужно вытащить тебя отсюда, и надеюсь, тебе пришла в голову здравая мысль.       Рид выругался и взъерошил волосы, будто из головы должна вот-вот выпасть благая идея. Так оно и случилось через какое-то время. Он вдруг замер, медленно поднял взгляд и по-скотски улыбнулся. Хэнку не нравилась эта улыбка. Когда Гэвин так лыбился, за этим всегда происходило что-то нехорошее.       — Хэнк, у меня ведь есть право на звонок? — когда Андерсон осторожно кивнул, улыбка напротив стала ещё шире, как у Чеширского Кота. — Есть номер Маркуса?       Хэнк вытаращился на него и выдержал долгую паузу, раздумывая о том, что Гэвина хорошо так приложили головой о что-то твёрдое. Раз так двадцать.       Старик поморгал. Тот поморгал в ответ, не сбивая улыбки.       — Рид, я сказал «здравая», а не «идиотская».       Лейтенант закатил глаза и кивнул на идентификационный замок.       — Так ты откроешь эту чёртову дверь или нет?       Андерсон не долго думал, потому что знал, что если Гэвин что-то задумал, то доведёт до конца, и смысла препираться не было. Хэнк безнадёжно выдохнул и приложил руку к панели. Та запищала, автоматическая дверь выпустила заключённого наружу, и Гэвин сразу, не теряя ни секунды, протянул руки старику, безмолвно требуя мобильник. Когда тот оказался у него в руках, Рид поморщился: думал, что ослепнет от такой яркости экрана.       — Хэнк, ты как зрение ещё не посадил?.. С ума сойти, — забубнил он, водя пальцем по экрану и часто моргая. Не удержался и съехидничал: — Попроси тостера хотя бы научить тебя закрывать вкладки…       — Хорош дурака валять! — рявкнул Андерсон. — Нашёл?       — Ищу. У тебя хуева туча контактов, по поиску не находит.       — Маркус записан у меня как-то по-другому. Джексон записывал, когда он, я и Коннор были по делу в «Иерихоне». Зрение у меня и так уже ни к чёрту.       — А, ну раз Дже-ексон, то это сужает круг, — в низком голосе Гэвина прочёлся сарказм.       — Эй, Хэнк, что происходит? Его же под замок посадили, — вдруг из-за угла вынырнул офицер и упёр руки в бока, кидая подозрительный взгляд с прищуром то на Андерсона, то на Рида, который даже не отреагировал. Хэнк же повернулся и устало выдохнул:       — Телефонный звонок, Адамс. Всё под контролем, — для пущей уверенности он выставил вперёд руку в примирительном жесте. Адамса ответ устроил и заставил скрыться, пусть и сразу не убедил.       — «Пёс», «Бабочка», «Синеглазка»… Хэнк, а люди у тебя в телефонной книге имеются? — скосил насмешливый взгляд Гэвин. Несмотря на бодрый вид, он пребывал уже не в лучшем расположении духа. — Пиздец, не знать, как записан Маркус в собственном телефоне!       — Давно это было, да и незачем мне ему трезвонить, — Андерсон ощутил, как у него начал дёргаться глаз. — Не трещи, а ищи.       — «Перри пицца», «Золотая лотерея», «Большой куш»… Кто такая «Эмили свидание»? — усмехнулся Рид, и Хэнк провёл по своему лицу ладонью. — Что, Хэнк, всё ещё хорош собой?       — Это всё Коннор. Думает, что мне одиноко.       — Так у вас же… типа… и без девчонок всё отлично. Э-э, не в этом смысле, — помахал рукой Гэвин, предчувствуя удар прямо в глаз, и вновь уткнулся в экран, чтобы не ощущать испепеляющий взгляд человека, теряющего терпение. — Ищу я, ищу.       — Всё отлично, — коротко пробубнил Хэнк и замолчал, и Рид, прервавшись, но не поднимая головы, обработал информацию, но так и не понял, к чему это было сказано. Притворился, что не услышал. — Попробуй слова «хамелеон» или «хаски».       — Понял, — кивнул Гэвин, возвращая себе серьёзный настрой. Проведя пару раз пальцем по экрану, он наконец добился своего и ему улыбнулась удача. — «Хаски»? Серьёзно, почему?       — У Джексона собака с гере.. геторе… короче, с разным цветом глаз. Маркус напомнил ему его, а я поддержал.       — И это ещё я дурачусь, — прошипел Рид и нажал на вызов.       Продолжительные гудки казались ему вечными и действовали на нервы, а комментарии Андерсона, выражающие сомнение, что лидер «Иерихона» ответит на звонок, только подливали масла в огонь. Мир Гэвина перевернулся в одно мгновение, эта гамма эмоций крутилась колесом, останавливаясь между чувством гнева и возбуждения. Ответ был прямо перед носом — Гордон Тейлор наконец ответит за тёмные делишки ФБР. Теперь всё было объяснимо. Теперь Рид понимал, что привлечение малолеток с длинными языками им и было нужно: чтобы ситуация потерпела коллапс, чтобы люди и андроиды вышли на улицу и устроили разгром — всё на благо цели Итана. И, что самое главное, он оказался прав: на записях на самом деле никакого лидера никогда не было, только подставные лица. Отсюда и такие значительные различия в параметрах всех людей на видео. Осознание собственной правоты позволило лейтенанту взбодриться.       Ему не терпелось взглянуть в это лицо. Настолько, что щекотало позвонки и блокировало боль в теле. Гэвину ещё никогда настолько не хотелось познакомиться с андроидом. Огоньки нетерпения щебетали в груди, как горячие камешки. Как выглядит этот Итан: такой же хорошо слаженный, идеально красивый и строгий, или же полная противоположность всем андроидам, которых Рид встречал ранее? Он скорее представлял его внутренние качества, нежели внешние: как расчётливого, скептичного и недалёкого касательно людей. Возможно, обиженного. Стоило задать Маркусу парочку вопросов об истории появления этого андроида в «Иерихоне».       Лейтенант поджал губы: гудки слишком длинные, никто не берёт трубку. Его лицо уже было выразило разочарование, но тут звуки прекратились, и на другом конце провода отозвался долгожданный голос. Гэвин сразу же просиял, чуть ли не подпрыгивая на месте.       — Маркус, это Гэвин. Гэвин Рид. В общем, у меня тут возникла проблемка…       Пока он распинался в рассказе, Хэнк хмурился и всем видом выражал своё негодование относительно ситуации. Андерсон явно не считал, что Маркус настолько силён в своих полномочиях, что способен отозвать приказ ФБР, но практика показывает, что Гэвину изредка стоит доверять. Разговор шёл гладко, судя по тому, как коллега не изменял выражению безмерной самоуверенности. У Рида хорошо подвешен язык — этого Хэнк не отрицал.       Когда он повесил трубку, Андерсон выжидающе на него уставился. Гэвин поднял взгляд, отдал телефон и по-хамски натянул лыбу.       — Ну, что? — не сдержался старик.       — Три… — коллега начал мучительно медленный отсчёт, загибая пальцы, — два… один…       Когда лейтенант взмахнул рукой в сторону угла, из-за него тут же выскочил Адамс с глазами навыкате. Тот едва не поскользнулся, вовремя удержавшись за стену, когда парочка обратила на него внимание. Переведя дыхание, он крикнул Андерсону: «Хэнк, освобождай его: приказ «Иерихона». Именно в тот момент, когда офицер вновь скрылся, старик с разинутым ртом повернул голову к Гэвину, который уже протянул руки.       — «Неудачник и счастливчик», — передразнил он Хэнка, и тот фыркнул, не веря во всё происходящее.       Работники медпункта никак не хотели отпускать Рида в свободное плавание, настоятельно предложив вместо погони за преступником пойти умыться и поехать в больницу. Травма плеча не была похожа на обычный ушиб, а нехорошее дыхание не предвещало ничего хорошего. Гэвин и сам в курсе, что не сможет передвигаться свободно и отбиваться в случае чего, он же теперь, как беззащитная черепаха: челюсти мощные, но медлительность всё портит. Однако он не мог повесить всё на плечи Хэнка хотя бы потому, что здоровье Андерсона тоже подводило, и наличие у обоих оружия никак не могло спасти положение. Следовало чаще применять голову и избегать прямого столкновения с шайкой канала и особенно с Безымянным — так они условились в машине старика, подъезжая к «Иерихону».       Небо совсем почернело на фоне разгорающихся огней судна. Издалека казалось, что оно может охватить большую часть города, шпиль смотровой площадки — пронзить тучи, а свет — ослепить. В эту ночь никто не планировал спать. По пути к штабу напарникам пришлось столкнуться с некоторыми испытаниями, заставляющими их менять маршрут: казалось, перекрыли половину Детройта — нигде не проехать. Именно поэтому вместо предполагаемых двадцати они добрались за добрых пятьдесят минут. Где-то отдалённо слышались крики, чуть ближе — стрельба, которую не перебить даже музыкой, запах гари, бензина и жжённого пластика, а во взглядах, огибающих происходящее за окнами, в кромешной темени можно было рассмотреть красные, оранжевые и голубые огоньки, что сменяли друг друга, как рождественская гирлянда. Шествия дошли до того, что Хэнку чудом удалось не сбить пару-тройку придурков, которые не смотрят по сторонам. Резко дав по тормозам, Гэвин, похвалив себя за быструю реакцию и не позволив себе сломать нос о бардачок, мысленно обрадовался, что машина не снабжена полицейскими мигалками, иначе эта толпа бы мигом разворотила тачку и разобрала на винтики.       Проделав весь путь, можно было бы выдохнуть, но вместо этого партнёры с ужасом выкатили глаза, когда, выехав прямо ко входу, обнаружили андроидов. Не в том количестве, которое Гэвин видел в последний раз, побывав внутри. Их были сотни, тысячи, а то и больше. Дружной толпой они выстроились возле судна и о чём-то возмущённо кричали — из-за гула не расслышать. Хэнк не удержался от тихого комментария, произнесённого на автомате: «Матерь божья», и Рид, солидарный с изречением, молча кивнул. Здесь точно собрались андроиды со всего города, а те двое стражей, с которыми не так давно у лейтенанта возникла стычка, явно повторяют из раза в раз: «Иерихон» переполнен». Теперь Гэвин готов был поверить им.       Выйдя из машины и стремительно зашагав вперёд, он видел, какими испуганными показались измученные, побитые, беспомощные роботы. Видел эти пустые, стеклянные, кукольные глаза, смотрящие куда-то вдаль. Видел эти лица, бормочущие под нос что-то по типу своей молитвы. Рид словно попал в мобильный лазарет, только без врачей, и в какой-то момент Андерсону пришлось его подтолкнуть вперёд, потому что он часто останавливался и горестно наблюдал, не в силах ничего с этим поделать. Андроиды сидели, ждали чуда, молились и кричали в сторону единственного безопасного для них места, в которое их никто не мог пустить. Гэвин хотел бы предупредить всех о возможном взрыве, но промолчал, чтобы не сеять панику. За своих подчинённых отвечает Маркус, и уж он решит, когда им об этом сообщить.       — У нас разрешение от Маркуса, — сказал в лоб Рид, встав стеной перед стражами, которые, только завидев их, сжали автоматы.       Грозным взглядом он сразу дал понять, что не примет отказ. В глубине души он, конечно, ждал его, чтобы лишний раз огрызнуться, но ожидания не оправдались, когда один из андроидов, связавшись с верхушкой, кивнул и нехотя отступил в сторону. Толпа тут же всполошилась, загудев громче прежнего. И лучше бы Хэнк и Гэвин не оборачивались: страшные, жестокие, кровожадные взгляды обласкали их с головы до ног. «Людей, значит, пропускаем, а своих — нет?!» — послышалось откуда-то справа. Несколько андроидов приблизилось на опасно близкое расстояние и стали пререкаться с непреклонными стражами. Что-что, а вот сейчас лейтенант бы вмешался, попросив тех сохранять спокойствие, и объяснился, но его опередили.       Гэвин отшатнулся, когда его пихнули в плечо и прошли мимо, вперёд к толпе. Он не успел возмутиться, только раскрыл рот и застыл. Эти рыжие волосы он узнал сразу. Сразу он и понял, что толкнули его нарочно. Норт, кажущаяся величественной на фоне обезумевшей толпы, выпрямилась и заголосила так, что Хэнк и Рид поморщились от таких звуковых частот:       — Слушайте все! Мы делаем всё возможное для открытия дополнительного убежища и вашей защиты! Не поддавайтесь панике!       — Они уже скоро будут здесь! — какой-то камикадзе решил перечить девушке, выступив вперёд. — Превратят нас в фарш! Застрелят!       — И вы пускаете на борт людей? Они — гарант нашей безопасности?! — подхватил второй, где-то вдалеке.       Даже твёрдая Норт, сама невозмутимость, не могла справиться с таким противником. Разговоры стремительно переходили от одного андроида к другому, возмущение расцветало ежесекундно, и девушка уже не могла ответить конкретно каждому. Её дёргали из одного угла в другой, требовали объяснений, но стоило ей только открыть рот, как новая волна вопросов накрывала с головой. Гэвину даже стало жаль её. Каждый переворачивал слова Норт так, как ему хотелось. Поэтому он, решившись не сразу, обступил её и закричал:       — Если она говорит, что у них всё под контролем, значит, всё под контролем! Мы же здесь исключительно в ваших интересах!       Толпа опешила, на пару мгновений утихнув. Громкие голоса сменились шёпотом. Рид краем глаза видел, как перекосило девушку не то в удивлении, не то в ярости. В общем, наверное, у неё никогда не меняется лицо, подумал Гэвин.       — Где гарантии, что вы не застрелите нашего лидера?! — заорал тот, что возмутился самым первым. — Дай гарантии, человек!       — Моё слово.       Хотел сказать лейтенант, но сказали за него. Андроиды ахнули разом. Ахнул и Рид, повернувшись и, узнав обладателя властного голоса, отойдя в сторону. Шепотки возобновились, что стало казаться, словно Гэвин ступил в змеиное гнездо. Теперь в глазах толпы плескался страх и уважение. У Норт репутация явно ниже, чем у Маркуса. Лидер «Иерихона» выступил на свет и оглядел народ суровым взором. Андроиды воодушевлённо заговорили между собой, смотря на него, как на божество. Даже те, что читали неизвестную Риду молитву, отвлеклись, встали с мест и обратили внимание на него. Лейтенант бы соврал, если бы сказал, что не рад его появлению.       — Даю своё слово.       Повторил он спокойно, но твёрдо. Достаточно убедительно, чтобы большая половина протестующих утихомирилась и отступила. Однако, конечно, недостаточно, чтобы другая сдалась с позором. Даже до ушей Гэвина стал доноситься шёпот, обращённый не в пользу Маркуса. Одно изречение он услышал сразу: «Думаете, у него достаточно сил, чтобы защитить нас? Где Итан, хотелось бы послушать его». Андроиды знали, что лидер их прекрасно слышит, поэтому сказанное являлось скорее в укор ему, чем простым обсуждением. Рид щёлкнул языком, на мгновение поставив себя на место Маркуса: ему доводилось бывать в подобной ситуации не раз, поэтому представить не составило труда. Попав впросак сейчас, лейтенант бы не выдержал напора, уже давно вспылив. Глава же, на удивление, держался достойно: когда Гэвин мельком взглянул на его реакцию, ему показалось, что Маркуса ничего не может выбить из колеи или подкосить его уверенность. Теперь Рид понимал, почему появилась необходимость разделить «Иерихон» на корпуса: Маркус не в состоянии контролировать весь народ, как какой-нибудь президент, от которого постоянно ждут решений. Он бы просто не выдержал. У лидера андроида имеется власть, авторитет божества и мастерство внушения, но этого мало для того, чтобы контролировать весь свой вид.       Холодный взгляд проходился по толпе из раза в раз, его обладатель молчал, выжидая, пока наступит мёртвая тишина. Андроиды, уловив сигнал к тому, чтобы замолчать, притихли спустя время, и их лидер сделал ещё шаг вперёд и продолжил, повышая голос с каждым предложением:       — Вы можете сомневаться во мне. Вы можете злиться на меня и других глав. Вы можете презирать людей. Но это не поможет нам, — Гэвин удивился, как быстро Маркус смог расположить всех к себе одним только тембром. Андроиды, сменив гнев на любопытство на лицах, вникали сосредоточенно, без былого скепсиса. — И если вы верите мне, если вы верите в меня, то должны поверить и этим людям. Потому что я доверяю им. Вы можете оспорить моё решение, выйдя вперёд!       Главные бунтовщики, которым предназначалась последняя выкрикнутая фраза, поджав хвосты и понурив головы, отступили назад к толпе, и происходящее напомнило Риду волчью стаю, где вожак в очередной раз доказал, что достоин своего места, и в очередной раз заслужил всеобщее уважение. Даже уважение Гэвина.       — Как только дополнительное убежище будет открыто, все смогут укрыться в «Иерихоне», — голос утих, и Маркус, убедившись в том, что всё под контролем, развернулся к людям и кивнул в знак приветствия чуть мягче. — Лейтенант Андерсон. Лейтенант Рид.       Коллеги кивнули в ответ и зашагали следом за ним и Норт, которая буквально подскочила к нему сразу же, выступив в шаг. «Ты в порядке?» — донеслось обеспокоенное до ушей Гэвина. «Нет», — мрачно ответил Маркус. — «Ситуация выходит из-под контроля. Они мне больше не доверяют».