Сломанная стена

      — И что я здесь, блядь, делаю? — пробурчал Гэвин под нос, стягивая с пальцев перчатки с выражением вселенского траура на лице.       Вопрос чисто риторический. Рид знал, ради чего явился на порог дома знакомого ему робототехника, но не мог поверить, что ему всё же пришлось обратиться к нему. Лейтенант глубоко убеждён в том, что он — последнее лицо, которое хотелось бы видеть Мине после событий год назад. Ему бы и самому не хотелось вспоминать их неприятное знакомство и жуткую сцену в подвале до скрежета зубов, и поэтому в глубине души закралась надежда, что та решит не открывать после голосового сообщения — которое было благополучно проигнорировано. Или хотя бы надежда, что наводка Гэвина окажется неверной, и та вообще жила за городом. За тысячу километров желательно.       Он лениво потрепал волосы, взволнованные ветром из-за быстрой езды, и перешёл по мостику, простирающемуся через искусственный канал. Они не виделись год, и ему должно было быть плевать на то, как девушка его встретит. Разумеется, он не рассчитывал на радушный приём, ведь её брату пришлось залечь на дно подальше от Детройта — перспективка не самая радужная.       Однако у него непривычно затряслись коленки, а к горлу подступил ком, когда он оказался возле пары колонн.       Гэвин когда-то давно достал её личные контакты через работу — так, на всякий случай, — но какой бы сложный ни был вопрос, касающийся андроидов, он старался оттягивать встречу с Миной, как с самым страшным человеком, которого ему довелось встретить за всю карьеру. У Ричарда в этом плане с ней сложились отношения лучше, хоть и он сам не был её частым гостем — даже несмотря на то, что встретились они при удручающих обстоятельствах, когда тот дал наводку патрулю на неё как на сообщницу преступника. Девятисотый позитивно описывал её как «экспрессивную, экстраординарную молодую особу», в то время как Гэвин придерживался позиции, что та просто двинутая на андроидах — и в принципе, — и Ричарда всего-навсего привлекают необычные личности.       В какой-то степени они оба правы, но даже Хэнк придерживался мнения Рида, особенно после того, как тот сдал девчонке Коннора как лабораторного кролика — за что, конечно, лейтенант бегал от разъярённого Андерсона по отделу и уворачивался от летящих ему в лоб папок час-полтора. Последующий синяк под глазом, красящий лицо Гэвина несколько дней, напоминал ему о том, что минутное злорадство и перекошенное от злости лицо Хэнка того не стоило.       Оглядев дом, Рид первым делом подумал о том, что Мина неплохо так поднялась на сотрудничестве с Камски, несмотря на нелегальное дельце в подвале. В какой-то степени Гэвин сам посодействовал тому, чтобы той смягчили наказание, но девушке от этого ни горячо, ни холодно. Мина — талантливая для столь юного возраста девушка, и ей не понадобилась бы помощь такого дилетанта в робототехнике, как он, чтобы добиться признания.       Девчонка переехала спустя недолгое время, как СМИ сбавили обороты вокруг дела о вирусе, в неплохой район: подальше от Западного Детройта, но не так далеко от Центрального. Риду всегда нравился Южный Детройт — отличное место, чтобы приятно провести время и не наткнуться на неприятности, — но сам бы не стал жить в нём. Ему привычнее Восточный: в нём родился, в нём вырос и продолжает жить — наверное, в нём и помрёт.       «Домик стиля Камски», оценивающе скривился детектив. Минимализм, ровные углы и чёткие детали, которые отмечал в своём жилище бывший директор «Киберлайф», сразу же захватили внимание. Сам лично Гэвин не бывал в доме Элайджи, да и не знал он его близко: так, мельком в журналах и новостной ленте поглядывал из чистого любопытства. Камски скрытный, как пассивный призрак. И зловеще странный — прямо как его стиль.       Мина действительно его подмастерье. Она боготворит его и старается подражать во всём. Даже в таких мелких деталях.       Рука неохотно потянулась к дверному звонку, но Гэвин тут же отдёрнул её, невольно отскочив, когда дверь распахнулась перед носом.       В голове тут же вспыхнули искорки запрятанных вглубь воспоминаний. Подвал, андроид, голубая кровь и её осуждающий, пронизывающий мурашками, взгляд. Гэвин тут же сморгнул эти осколки, отгоняя от себя лишние мысли. Он не знал, с чего начать, и девушка выжидающе молчала, облокотившись о косяк и тщательно разглядывая его под наклоном с ног до головы. В одном Рид убедился точно: его сообщение до неё дошло, и она ждала его появления.       В Мине за год изменилось всё, кроме одной важной детали, на которую Гэвин всегда обращал внимание при встрече с людьми — эдакая особенность профессии. Девушка повзрослела, но глаза… глаза те же, если иметь в виду детскую игривость и юношескую наглость, заточённые в их янтарном блеске. Его ещё тогда оттолкнула эта черта.       Риду показалось, что та выросла. С их первой и последней встречи он помнил её как девчушку метр с кепкой, поэтому лейтенант слегка ухмыльнулся своим мыслям, как трусливый дурачок. Улыбка слетела с лица, когда Мина не выразила никакой эмоции в ответ, и тогда Гэвин понял, что следует наконец взять себя в руки и перейти к делу.       — Если не хлопнула дверью после трёх секунд как увидела меня, то можно считать, что ты рада меня видеть? — прочистив горло, начал он, самодовольно натягивая уголки губ кверху.       — Не льсти себе. Я всего лишь не успела заколотить окна и двери, в которые ты имеешь пристрастие вламываться, — Мина ответила тем же жестом — и голос стал ниже, надо же. Гэвин оценил ехидство: он являлся частым героем сюжетов утренних новостей, поэтому лейтенант бы удивился, если бы о его методах не знала каждая собака Детройта. — Разрешала дилемму: желание увидеть Ричарда и желание дать пинка под зад вам обоим. Первое выиграло, но что-то Ричи я не наблюдаю. Так вот назови хотя бы одну причину не последовать второму, детектив?       — Лейтенант. Это касается Ричарда, — мрачно пояснил Гэвин, сбрасывая хитрую гримасу. Вспомнив подлянку «Иерихона», он с трудом сдержал кулаки, чтобы не ударить ближайшую колонну. Мина распахнула потускневшие глаза и поражённо опустила плечи. От прежних коварства и боевого настроя ничего не осталось. — И у нас мало времени. Так ты впустишь меня?       Девушка недолго помолчала, и Рид ожидал того, что перед ним просто захлопнут дверь. Но она колебалась. Держа руку наготове, чтобы хлопнуть, Мина отчего-то не решалась, закусив губу. Она проследила за поведением Гэвина и, словно прочитав мысли на его страдальческом лице, вместо ожидаемого открыла дверь шире и прошла внутрь, молча приглашая войти. Когда лейтенант ступил в прихожую, Мина серьёзно спросила:       — Ему хуже, да? Или причина в тебе? — через мгновение она фыркнула. — Обувь сними. И не смотри на меня так: мой дом — мои правила!       Гэвин сначала закатил глаза, но всё же не поленился последовать требованию хозяйки. А после он замер, когда до него дошло два вопроса. Отвёл взгляд, словно переживая поражение в словесной битве. Он не мог дать чёткого ответа на её вопрос, но долю своей вины он всё же осознавал. Раздражённо помяв перчатки в кармане толстовки, Рид вдруг понял, что годом ранее он бы ни за что на свете не признал свою вину. Сейчас дело обстоит иначе, но язык всё же не поворачивался произнести пугающие слова.       Поэтому он ответил, слабо кивнув:       — И то, и другое, — и тут после сказанного он одёрнул себя, когда Мина повернулась к нему спиной и направилась вглубь дома. Он тут же окликнул её: — Постой. Ты в курсе его проблемы?       — Конечно. Ведь я лично занималась его восстановлением.       Девушка взглянула на него из-за плеча, как на идиота, и лейтенант действительно поверил, что он — законченный придурок. Мина прочитала на его лице недоумение, но не решалась что-либо добавить к своим словам.       — Нет, — покачал головой Гэвин, совсем теряя нить происходящего. — Нет. «Киберлайф» занимаются его восстановлением. Это точно, он сам говорил.       У Рида от злости свело позвонки. Если бы он только знал, с какой целью Ричард лгал ему во многих вещах, скрывался в доме Мины два грёбаных месяца! Лейтенант до этого момента был уверен, что знал напарника хотя бы на сорок процентов, но и те со сносящей башню новостью канули в небытие. «Я словно год жил с незнакомцем», — он не произнёс этого вслух, просто понурился. Девушка непонимающе вскинула брови и махнула рукой за собой. Гэвин последовал за ней.       — Честно сказать, я удивилась, когда Ричи заявился ко мне с просьбой о помощи, — осторожно начала она, спускаясь с платформы в направлении к белоснежным пуфам. Рид невольно присвистнул, когда обнаружил под потолком приличного размера потухшую люстру. Вся просторная гостиная напомнила ему мрачный синий конференц-зал, освещаемый серостью погоды через панорамные окна. — Я не могла отказать, но предупредила, что не работала раньше с такого рода проблемами. И, не скрою, его случай порой заставлял меня покрываться мурашками. После подключения к аппарату анализа он часто бормотал, иногда вздрагивал, порой просыпался и, словно не по своей воле, хватал меня за руки.       Девушка продемонстрировала запястья, и Гэвин поёжился: пожелтевший синяк на одном из них — как сильно он её схватил, что гематома ещё не зажила?       Мина плюхнулась в один из пуфов и кивнула на второй. Рид пытался сесть, но после нескольких попыток буквально провалился в него. Поворчав, он всё же сумел умоститься, чтобы уточнить:       — Ты сказала, что он бормотал.       — Что-то невнятное, — сосредоточенно нахмурилась девушка. — В основном описывал чувства: «холодно», «больно»… И всё мямлил: «Хартли». Я спросила об этом Ричарда. Тот ответил, что Хартли — специалист отдела очеловечивания, доктор… Однако в базе «Киберлайф» не значится эта фамилия...       — Придумал образ? — предположил Гэвин, нетерпеливо перебивая.       — Детектив, — язвительно приподняла уголки губ Мина. — Некто по фамилии Хартли скончался тремя годами ранее — сердечный приступ. И что меня смутило, после сессии Ричард не мог вспомнить, о чём они говорили и почему он поселился в его программе. Словно блок на памяти. И… что интересно: он до последнего искренне верил, что находится в лаборатории «Киберлайф».       Рид обеспокоенно поёрзал на пуфе и сжал зубы. Желание компании закрыться от всего мира именно в день происшествия теперь не казалось случайностью, все факты на лицо: бывший сотрудник, самовнушение, блок — к этому точно приложили руку техники «Киберлайф». Только вопрос, с какой целью им нужно изводить Ричарда подобным образом, оставался загадкой.       Значит, пребывая в отключке, он общался с неким доктором Хартли. Гэвин предположил, что именно плод воображения андроида является причиной внутренних стенаний напарника. Но кто этот учёный вообще такой, почему он терзает девятисотого и почему именно его?       Ответ в голову пришёл незамедлительно.       — «Аманда»? — Рид поднял глаза на девушку, что кисло улыбнулась в ответ и покачала головой.       — Сначала я тоже так подумала. Но пошарив в его чипах и прошерстив блоки, я не наткнулась ни на что, что бы отличало Ричарда от Коннора, исключая некоторые выдающиеся компоненты. Словно подхватил вирус, — и тот не обнаружить, — Мина пожала плечами и проследила за тем, как бледнеет лицо Гэвина. Она страдальчески свела брови и решилась спросить. — Рид, что произошло?       Он неуверенно взглянул на неё, переживая все события последней недели, как в первый раз. В зрачках возник неприкрытый страх, губы задрожали, и девушка осторожно склонилась, не ожидая за лейтенантом подобных эмоций. Она помнила его как неотёсанного, беспардонного мужлана, которого не волнует ничего, кроме собственной шкуры. Первое впечатление оставило за собой неизгладимый след в её представлении о персоне Гэвина: вот он, покрытый голубой кровью, пытается выбить информацию из измученного андроида, а на лице его ни капли сожаления, ни капли сочувствия; вот он, разговаривает с ней, как с мелкой сошкой, шантажирует её и брата, заставляет сотрудничать и довести жертву до деактивации.       Но теперь девушка поражена. Его тревогой, его страхом и переживанием за напарника. Его рассказом обо всём, что ему довелось пережить в последние несколько дней. Его стремлением спасти Коннора, спасти Ричарда и защитить город от надвигающейся угрозы. Его человечностью и искренностью в голосе и словах. Её рука время от времени тянулась похлопать его по плечу, но каждый раз она ловила себя на этом и останавливала.       Она не понимала, за что девятисотый так цеплялся за этого идиота до этого момента. Ей было жаль Ричарда, представляя их совместную жизнь с этим отвратительным человеком. Но теперь Мина так не считала. Её сердце отмерло, и она продолжала слушать, изредка вздрагивая и ругаясь на родном языке. Вести о Конноре заставили её вжаться в спинку и съёжиться, а о Ричарде — вцепиться ногтями в ткань и злобно оскалиться — Гэвин на секунду подумал о том, что хорошо бы Мину с таким настроем натравить на тех психов.       Когда Рид закончил, воцарилась тишина. Сквозняк вдруг ударил в окна, обращая на себя внимание присутствующих. На стёклах показались капли, и Рид мысленно ругнулся: не самая удачная погода для езды на мотоцикле.       Мина не знала, что сказать. Её мысли, как всегда, куда-то её унесли, и лейтенант не стал препятствовать. Любому человеку нужно было переварить это часок-другой. Гэвин и сам до сих пор не мог унять внутренний тремор.       Но, как оказалось, девушке потребовалось меньше времени. Через пару минут она вдруг вскочила и с горящими глазами воскликнула:       — Ну конечно! Теперь всё имеет смысл!       — Чего?       — Идём!       Не дожидаясь его, Мина быстрым шагом ускакала куда-то вглубь коридора. Рид похвалил себя за успех операции «Подними-свой-накаченный-зад-с-этого-чёртова-пуфа» и едва ли успел за ней, чтобы не потеряться в излишестве синих коридоров. Он следовал за топотом, в кромешной темноте, сравниваемой с теменью в убежищах летучих мышей. Лейтенант удивился, как можно вообще передвигаться в доме с такими условиями, и вдруг предположил, что девушка запомнила каждую деталь комнат наощупь. Пару раз ему чудом удалось избежать падения вазы, картины и непонятной скульптуры аналогичного стиля, что ему не понять, перед тем как девушка остановила его ладонью перед лестницей, ведущей на второй этаж.       — Изменяешь привычкам? — Гэвин смерил лестницу насмешливым взглядом и не упустил возможности ядовито прыснуть.       — Мне вдруг пришла идея, — начала Мина, пропустив замечание мимо ушей, и стала подниматься. — Что, если доктор Хартли является составляющей не программы Ричарда, а того, второго? Как его зовут, кстати говоря?       — Знаешь, у нас не было возможности познакомиться, — закатил глаза Рид, ступая следом. — Что ты имеешь в виду?       — Я предполагаю, что доктор Хартли является программой-инструментом влияния на Ричарда. Ты сказал, что вас подставили: преступникам было нужно, чтобы ты остался один? Удобно оставить тебя без защиты таким образом, скажи? И к тому же, модели RK связаны…       — «Общей сетью»... блядь, — закончил Гэвин, споткнувшись. Ему не хотелось даже думать о том, что лже-Ричард имеет доступ к памяти и оптическому блоку настоящего. — Я знаю. Но чтобы подключиться к сети другого андроида нужно разрешение. Механический засранец не мог просто так подключиться к программе Ричарда.       — Будет звучать весьма безумно, но… — Мина встала напротив механической двери и провела рукой по сканеру. — Что, если синхронизация их программ была произведена ещё до дела с вирусом, до появления Ричарда? Что, если лже-Ричард был создан для того, чтобы быть активированным в нужное время в нужном месте?       — Ты хочешь сказать, что у Аарона Перси имеются последователи и мастерски разработанный план по искоренению андроидов? Откуда у него, чёрт возьми, мог взяться ещё один андроид? Оперативная группа перевернула его дом вверх дном, но ничего не обнаружила.       До него вдруг дошло. Андроид мог затесаться в доме одного из его последователей. Того, кому Аарон доверял, как себе. Гэвин помнил, что после задержания на чистосердечное приняли более пятидесяти его последователей. С восстановлением Рида на должность ему пришлось разгребать ненавистную бумажную волокиту и вести разговор с новоприбывшими почитателями создателя вируса. Теория с правой рукой Перси стала казаться весомой.       Что же с синхронизацией… «Киберлайф» почуяли запах жареного, когда андроиды взбунтовались против создателей, поэтому создали улучшенный прототип Коннора для предотвращения человеческой катастрофы. Но предсказав провал, создали второго и стали выжидать удобного момента активации — вот, почему компания залегла на дно именно сейчас. Догадка хороша.       Гэвин лишил последователей Аарона Перси их предводителя, поэтому те считают, что следует, для начала, разобраться с ним. Вот, откуда его знают. Вот, почему он является их целью.       — Мина, ты — гений, — прошептал Рид.       — Тебе стоит говорить себе это почаще, — девушка самодовольно задрала нос и дёрнула за шторку, отделяющую их от следующей комнаты.       Девушка не только изменила своей привычке работать в подвале, но и привычке организации рабочего места. Войдя следом за робототехником, Гэвин раскрыл рот и задрал голову, чтобы в полной мере разглядеть высокие потолки и стены, увешанные датчиками, мониторами и прочей неизвестной ему техникой, соединённой между собой проводами разного размера. Когда Мина хлопнула в ладоши, комната заискрилась и загудела, заставив лейтенанта поморщиться и закрыться ладонью. Контраст между домом и лабораторией трудно не заметить: синие обои остались позади, предшествуя слепящим белым оттенкам, минимализм сменился нагромождением отвлекающих друг от друга предметов, — Рид растерялся. Если бы не движущаяся фигура Мины, он бы точно заплутал в этом обилии проводов. Задерживая внимание на сенсорах, останавливаясь возле очередного пульта управления, лейтенант успевал пару раз споткнуться, но девушка, на его счастье, всегда оказывалась рядом, чтобы придержать и наорать за неосторожность.       Мина заботилась о своей технике, как о собственных детях, и Гэвина это не разу не удивило: её страсть он пронёс через себя ещё в их первую встречу.       — Мина, — когда девушка подошла к главному компьютеру и уселась в кресло, Гэвин наконец перешёл к тому, зачем он вообще к ней заявился. — Если программы синхронизированы, ты сможешь выйти на близнеца Ричарда?       — Именно этим я и занимаюсь, — пропела та, клацая по клавиатуре с такой скоростью и так громко, что заглушало механический шум техники в округе. — Ничего не обещаю: я робототехник, а не хакер. Система Ричарда не сразу мне поддалась, а уж о его клоне ничего не могу сказать. У меня остались данные с нашего исследования — попробую их задействовать. Мне нужно…       — Время, я понял, — кивнул Гэвин и отошёл от девушки. Та в отместку бодро улыбнулась и возвратила внимание к монитору.       Рид отвлёкся от посторонних звуков на внимательный осмотр лаборатории. Он примерно запомнил путь к Мине, пролегающий через кучу стоек и лабораторных столов, поэтому уже без опаски двинулся в противоположную сторону, изредка кидая подозрительный взгляд на железные детали, напоминающие части нечеловеческого тела. Именно тогда он вспомнил статью и нашёл тему для разговора. Лейтенант крикнул, проведя пальцем по объекту, напоминающему челюсть:       — Готовитесь к открытию своей компании?       — Элайджа считает, что «Киберлайф» берут на себя слишком много после его ухода. А последний скандал нанёс ущерб его имиджу, даже несмотря на то, что он теперь не имеет к ним никакого отношения. Мы с ним… сработались сразу же.       — Страшно представить вашу первую встречу, — усмехнулся Рид, покосившись на блестящую мордочку. — Удивительно, что он её пережил.       — Ха. Ха. Ха, — жутко процедила Мина, но и её притворный смех звучал беззлобно. — Элайджа невероятен! Мы с ним похожи, кстати говоря...       — Да ну? — фыркнул лейтенант, будто его действительно интересовал рассказ девушки, и закатил глаза. Он покрутил в руках очередную деталь и присмотрелся: похоже на подушечки лап. Его немало заинтересовали механические конечности, поэтому Гэвин перебил Мину, когда та с особым энтузиазмом распиналась о величии своего кумира. — Над чем вы работаете?        — А-а, нашёл, да? — горделиво посмеялась девушка. — Наша первая разработка: полицейский робопёс. Много недоработок, но… прототип вполне рабочий. Продемонстрирую на досуге.       — Обойдусь, — отпрянул Рид, уже не питая такого интереса к конечностям, как минутой назад. Он с отвращением рыкнул. — Робопсы в департаменте, зачем? Коннор и Ричард не хуже гончих.       — Сколько живых псов гибнет каждый день на задании: неужели тебе их не жаль? А если внедрить механического пса и снабдить его нашим улучшенным бронескином, никакое оружие не сможет сразить его. Даже взрыв.       — Ага, угу, — промямлил Гэвин, ощущая, как в нём просыпается скептик. Он отошёл в сторону, чтобы в полной мере лицезреть несобранное тело, и понял, что частицы сложились в прототип породы добермана. Лейтенант нервно сглотнул и облизнул губы. Он бы не назвал себя фанатом этих четвероногих, предпочитал кошачьих: не рычат, не требуют большого внимания, еду могут добыть себе сами — идеально для такого ленивого человека, как он. Может быть, пёс Хэнка для него — редкое исключение, учитывая, что Рид видел-то его от силы раза три, каждый из которых не мог отделаться от мысли, что собаки действительно похожи на своих хозяев. — Круто. Особенно если они выйдут из строя и сочтут первостепенной задачей отгрызть задницы полицейским.       — Боишься собак? — каким-то уж издевательским, оскорбительным для Гэвина, тоном отозвалась девушка. — Твоя задница запатентована, можешь за неё не переживать.       — Я ничего не бо… — не успел Рид уточнить вторую часть речи, как вдруг: — Ёб твою мать!       Он, вскочив, больно врезался ягодицами в столешницу, сразу же внимая собственному позорному эху. Мина оказалась совсем рядом, и уже вот несколько секунд переживала приступ безудержного смеха с механическим черепом в руках, который она всучила ему под нос. Громко хрюкнув, девушка смахнула подступившую к глазу слезинку и поставила голову на близлежащий стенд с аналогичными деталями, не прекращая дико хохотать, как ребёнок, хватаясь за живот. Гэвин же её радости не разделил. Он стал осуждающе глядеть на неё, весь раскрасневшийся в ушах не то от злобы, не то от смущения.       — Как мило! — воскликнула она. — Ричи знал, о чём говорил!       — В смысле?       Девушка прочистила горло, прерывая смех, и вдруг невесело улыбнулась, глядя в пол. Затем она подняла голову и одарила лейтенанта мягким взглядом перед тем, как ответить:       — Он всё время говорил о тебе. Распинался о твоей интригующей личности. Не верилось поначалу, но теперь... теперь я понимаю, что он имел в виду. Ты такой… живой? Когда не строишь из себя невесть что и не подражаешь бесчувственной машине, разумеется. Странное ощущение, — Гэвин не знал, что сказать на добрые слова Мины — последнее и вовсе прозвучало странно для его ушей. «Подражаешь бесчувственной машине», — ему не послышалось? Рид и не задумывался об этом. Он не знал, возмущаться или радоваться тому, что девятисотый трепался о нём с кем-то, вроде неё и не понимал, как реагировать на подобное заявление, ведь никто из людей его так искренне ещё не хвалил. Ему оставалось только молчать, хмуро уставившись куда-то в стену, и покусывать щёку, сдерживая порыв эмоций, стоило ему вспомнить о заточении Ричарда. — Идём, я покажу кое-что, пока у нас есть время до конца загрузки.       Девушка провела его в другой конец комнаты и остановилась перед очередной шторкой. Она протянула руку, но в последний момент её ладонь отчего-то сжалась в кулак, словно Мина не уверена в том, что Гэвин готов увидеть то, что скрывается по ту сторону. Она, полная сожаления в глазах, жалобно глянула на лейтенанта и прочла на его лице неприкрытую боль и тоску. «Я клялась хранить тайну, но, думаю, предам собственные принципы, если не расскажу тебе», — наверное, произнесла бы девушка, но губы её так и не разомкнулись.       Мина дёрнула рукой, пересекла границу, и над ней тут же вспыхнула лампа, вторая, третья, на время ослепив Рида. Когда смог полноценно оценить содержание секции, он словно врос в землю. В первую очередь он заметил в центре кресло, подключённое разноцветными проводами к технике, напомнившей ему мониторы пульса пациента в больницах. Затем, сделав шажок в его сторону, обнаружил лабораторный стол с непонятного рода чипами. Последним захватил его внимание компьютер.       Гэвин повернул голову в сторону Мины, и та поняла, что можно начинать:       — Ричард — очень чувствительный андроид. Временами он напоминал мне потерянного щенка, — девушка слабо улыбнулась и неловко почесала висок. Рид поступил её примеру, вспоминая невинный взгляд и посиневшие щёки напарника, но тут та вдруг помрачнела, словно не зная, как подступиться, и начала издалека. — Каждая наша сессия заканчивалась разговором о том, что он — неполноценный. Ричи хотел чувствовать… тактильно. Так, как чувствуют люди. Ощущать тепло, холод, боль… Ох, дорогая, не стоило!       Гэвин вздрогнул, когда заметил подле себя едва уловимое человеческим глазом движение. Аккуратная, маленькая фигурка пронеслась мимо него в направлении к свободному столу так быстро, что он смог узреть только её грациозную осанку: со спины девушка напомнила ему порхающую по воздуху бабочку-голубянку — такое впечатление оставили за собой её лёгкие, как пух, движения. Рид заметил, что та поставила на стол поднос с двумя чашками и маленьким чайником, а после повернула голову, сказала:       — Привычка.       И улыбнулась. Учтиво, но не фальшиво. Используя не губы, а плескающийся блеск голубых глаз. Гэвин узнал этого андроида и обомлел: ему не довелось видеть Хлою на расстоянии вытянутой руки. Первый андроид, успешно прошедший тест Тьюринга, всегда казался ему жутким, неестественным, кукольно-мёртвым. Но вживую совсем иначе. Он, Гэвин Рид, законченный ксенофоб, оказался очарован. Хлоя сочетала в себе нечто инопланетное. Не отталкивающе, а, напротив, манящее, пленительное. У Камски есть вкус, надо признать, и он явно гордился своим творением, иначе бы не стал клепать их одну за другой.       Когда андроид вернул своё внимание к подносу и зашумел, Рид не постеснялся шепнуть Мине:       — Она тоже?..       — Девиант, да, — тут же отозвалась Хлоя, заставив Гэвина отпрянуть от захихикавшей собеседницы.       — И у этой слух отменный, ну надо же… — заворчал он, когда андроид без тени злобы протянула ему чашку. Наклонив голову, лейтенант почуял пряный аромат кофе и с недоверием глянул на прекрасное существо, что нависло над ним и чего-то томительно выжидало. — Эм… Спасибо?       Хлоя тут же расплылась в своей настоящей улыбке, весело заиграв веснушками, и заставила Гэвина сглотнуть подступивший ком и сделать для себя два вывода: во-первых, Ричарду за два года удалось выдрессировать его на слово «спасибо»; во-вторых, этот андроид теперь казался ему не только жутким, но и удивительно по-детски наивным. Совсем как Коннор, — если дело касалось не работы, разумеется.       Репортажи искажали её… личность? Да, наверное, так будет правильнее сказать. Репортажи искажали личность, превращая её в бесчувственную тряпичную фигурку, тенью своего создателя. Она появлялась изредка, как и сам Элайджа, но всё, что зрителям удавалось разглядеть — ровная спина и пустой взгляд, обращённый сквозь собеседника.       Как малозначимое дополнение.       Когда андроид передал вторую чашку Мине, он вернулся к, казалось бы, своим обыденным делам: убрал поднос в более удачное место и стал копошиться в бардаке, раскладывая детали, инструменты по коробкам. Гэвин посчитал момент удачным, чтобы задать вопрос девушке, но та опередила его, когда он только раскрыл рот, не отводя пытливого, похожего на встревоженный, взгляда от Хлои:       — Для справки, Хлоя — не «мой» андроид. Мне её не «дарили». Она сама изъявила желание работать со мной, — строго заметила Мина. Поймав озадаченность на лице Рида и слетающий с него вопрос, девушка отхлебнула кофе и вернула мысли к их изначальной теме разговора. Гэвин совершил глоток и отставил чашку. — С уходом Ричарда она сама не своя. Они хорошо ладили.       — Хлоя и Ричард? — переспросил Гэвин, подумав, что ему послышалось. Когда Мина вопросительно сморщила лицо, он продолжил мысль. — Просто, кхм… Я не помню, чтобы он сближался с кем-то ещё, помимо Коннора. Как социофоб…       — Напротив, — слегка повысила голос Хлоя, оборачиваясь и заставляя всех смотреть на заоблачную мягкость её мимики. — Ричард — замечательный собеседник. Не скажу, что мой опыт общения богат, но он… не такой, как другие.       — Та-ак. Похоже, я попал в его фан-клуб, — Гэвин сложил руки на груди и тяжело выдохнул. Пара больших глаз заворожённо уставились на него, и он ощутил, как его заносчивость тает под ними. Никто и не думал ему возражать, он словно попал в яблочко: девчонки многозначительно лыбились и хитро переглядывались, будто строили против единственного мужчины в комнате заговор — или таили секрет, который вот-вот должен раскрыться. Так или иначе, Рид не стал молчать и решил обратиться к андроиду, шагнув вперёд. — Эм… ты замечала за Ричардом некоторые странности? Агрессию или может что-то ещё?       Улыбка на лице Хлои померкла, и диод встревоженно заблестел. Девушка понурилась, переминаясь с ноги на ногу, стараясь найти подходящий ответ, и затем, прикусив пару раз губу, она всё же ответила:       — Однажды я прикоснулась к нему во время очередного сеанса, — андроид несколько испуганно взглянул на свою руку. — Будучи в стазисе, он просил взять его за руку, а я удачно оказалась рядом. И… мою систему словно тряхнуло землетрясением. Мне стало так страшно: я узрела вокруг себя стену и испугалась, что снова окажусь заперта… Нестабильность Ричарда чувствовалась всем телом, как вибрация. Мне потребовалось два дня, чтобы отойти от этого состояния.       Гэвин молча выслушал девушку и кивнул. Вспомнил сцену в раздевалке школы: «Перед тем, как в следующий раз подключиться к системе андроида, проверь свою программу. Меня до сих пор трясёт», — сказал Сэмюель, выходя из комнаты.       — Мина, это имеет отношение к вирусу? — следом спросил он.       — Да… в какой-то степени.       — То есть? — злобно осклабился Рид, чувствуя, как от неведения в нём вновь всё начинает вскипать. Девушка на жест никак не отреагировала, лишь тяжко вздохнула, переживая тревогу перед моментом истины, и подошла к главному компьютеру. Тыкая пальцем в каждый модуль, она стала пояснять как можно проще, когда Гэвин подошёл ближе.       — Вирус повредил отвечающий за эмоции блок восприятия, который тесно связан с памятью — их повреждение повлекло за собой явление, которое мы назвали «Разлом». То есть… Ричард, грубо говоря, застрял между девиацией и искусственным интеллектом. Лучшим решением было бы поработать с блоком памяти, чтобы отрегулировать баланс между модулями чувств, но… вероятность, что часть воспоминаний будет потеряна, составляла шестьдесят процентов — поэтому Ричард попросил найти иной способ восстановления, — Мина украдкой взглянула на побледневшего лейтенанта, который так же и слушать не хотел о повреждении памяти напарника, и с горечью в голосе продолжила. — Мы начали исследование: искали, искали... Но со временем Ричи начал отмечать, что в нём что-то ломается — он был очень встревожен. А затем… по его просьбе мы пошли на рискованный, серьёзный шаг. Он попросил меня поэкспериментировать на нём с эмоциями и тактильными ощущениями, предположив, что, сбалансировав модули, сможет справиться со стеной, разломом. Но ему стало только хуже… Только теперь я понимаю, что дело в синхронизации со вторым Ричардом.       — Постой-постой, — остановил её Гэвин и отошёл, чтобы отдышаться. Голова загудела, и он приложил пальцы к вискам. Лейтенанта затрясло изнутри. — То есть, ты хочешь сказать, что ты пошла на поводу у этого придурка и сломала его окончательно?!       — Я не закончила.       — «Не закончила»? — голос сорвался на хрип, когда Рид подлетел к ней и схватил за воротник кардигана, что девушка дёрнулась от настигнувшей её силы. Хлоя хотела было вмешаться, но Мина спокойно остановила её рукой, давая лейтенанту выговориться. Гэвин перешёл на крик. — Что ещё? Что ещё он скрыл от меня, Мина?! Почему он молчал, будто я для него — никто, пустое место? Зачем он подверг себя такой опасности?       «Зачем?» — тихо закончил он, отпустил воротник и отошёл к тумбе. Ноги предательски не держали, стали совсем ватными. К груди вновь подступил навязчивый тремор, который ничем не унять. Покрасневшие в эмоциональном порыве глаза защипало, и Рид вскинул голову, смаргивая боль и слизывая кровь с потрескавшихся губ. Когда состояние стало выходить за рамки, он просто скатился вниз и прикрыл глаза, уткнувшись лбом в колени. Гэвин сам себе напоминал истеричного подростка, который негодует о «нерешаемых» проблемах юности, но ситуация вполне располагала тем, чтобы чокнуться и закончить в психушке. Он глубоко задышал ртом, бормоча что-то под нос, и Мина поначалу сомневалась, стоит подойти или же вызвать врача. В конечном счёте победило сочувствие, и она опустилась перед ним на корточки, предварительно попросив Хлою принести воды.       Он его совершенно не знал. Не знал о нём абсолютно ни-че-го. Ни о его состоянии, ни о переживаниях. Думал, что вопросы человечности Ричарда интересуют так, как других нормальных андроидов. Но девятисотый не нормальный. Рид не нормальный!       Лейтенант видел. Видел, что напарника что-то скребёт, но намеренно решил закрыть на это глаза. Не надавить, не устроить допрос с пристрастием. Повестись на слова и забить. И теперь, не имея возможности поговорить с ним вновь, дать объясниться и, чёрт возьми, обняться, как прежде, он позволяет себе жевать сопли и собственную ничтожность.       «Верните мне моего Ричарда. Бестолкового, невинного, как ребёнок, андроида, который нелепо познаёт мир через призму бытовых вещей. Ричарда, которого я знаю: стеснительного, но страстного; неуверенного, но непобедимого. Бережного и чувственного девианта — человечнее человека.       Верните, верните, верните. Я хочу всё исправить!»       Ноет второй раз за неделю вместо того, чтобы взять себя в руки — смешно… Он должен был предугадать, что такое произойдёт с ним. Что когда-нибудь он не выдержит и не сможет больше сдерживать все задушенные в утробе чувства.       — Ради тебя, — вдруг шёпотом отозвалась Мина, заставив Гэвина поднять голову и непонятливо вскинуть брови. — Он делал всё ради тебя, потому что мир такого девианта, как он, сосредоточен на том, что его здесь удерживает: на тебе, — девушка загадочно разрезала рукой пространство.       — Ебливый ублюдок… — прорычал Рид и вновь опустил глаза, чем вызвал только смешок. Мине подсказало сквернословие, что лейтенант потихоньку приходит в чувства.       Когда Хлоя вернулась и протянула ему стакан воды, Гэвин отмахнулся и изъявил желание покурить, за что был послан Миной далеко и надолго, так как курение разрешено только за пределами её участка. Ему ничего не оставалось делать, кроме как проворчать, вцепиться в единственную помощь и сделать пару больших глотков. Осушив стакан буквально в секунду, он тяжело задышал и резко выпрямился, больно приложившись затылком о тумбу. Мигрень отдала в лоб, и Рид скривился.       — Как ты? — поинтересовалась Мина, наблюдая, как Хлоя, совсем по-человечески, усаживается рядом с Гэвином и вкрадчиво глядит ему в лицо. Неприлично близко, что не могло уйти от внимания лейтенанта. Он немного подвинулся.       — Как плачущая по бойфренду девчонка на пижамной вечеринке, — выплюнул Рид со слабой усмешкой, смиряя взглядом образовавшийся вокруг него круг. — Как жвачка, которую дважды пожевали и прилепили на стул до лучших времён.       — Мерзость, — улыбнулась девушка.       — Негигиенично, — типично отозвалась Хлоя.       Тревога Гэвина немного утихла, и лейтенант расслабился, пока девчонки сидели в тишине и поддерживали его лишь своим присутствием. Он уже не чувствовал себя так одиноко, как вчера, несмотря на компанию кошек. Утирая остатки своей слабости с глаз, лейтенант пытался выровнять дыхание, когда Мина вдруг заговорила:       — У тебя ещё будет возможность заделать брешь.       — Не знаю. У меня время до понедельника, а потом… — Рид до одури не хотел произносить следующее, поэтому его речь прервалась на выдохе.       — Детектив.       — Что? — привыкнув к прозвищу, он больше не стал исправлять звание.       — Ты не одинок. И я также теперь не волнуюсь за судьбу Ричарда, потому что он — тоже. Потому что его жизнь в надёжных руках.       Гэвин взглянул на эту добрую улыбку и не сдержал своей. Казалось бы, юная девчушка, в два раза младше, стала бы утешать почти сорокалетнего, расплывшегося в собственной истерике, как маленький, мужика. Девчонка, чей бунтарский нрав не располагал сочувствием к такому человеку, как он, протянула руку, выслушала и не высмеяла. Рид никогда не забудет этого.       Тем утром лейтенант пришёл к ещё одному выводу: Ричард оказался чертовски прав.       «Люди откроются тебе с иной стороны, когда ты сам откроешь истинного себя — Гэвина, которого я знаю».       Наручные часы Мины вдруг неприятно запикали. Она быстро глянула на них, а затем резво подскочила и сказала:       — Готово.

***

      — Ох, это ты, Ричард! Напугал: появился так внезапно, а ведь до начала нашей сессии ещё полтора часа. Я как раз работал над регулированием последних модулей комнаты, и вот тебе: природа взбунтовалась, стоило тебе явиться! Впечатляет, не правда ли?       В этот раз андроид вёл себя совсем тихо, в противовес погоде. Подкрался к берегу незаметно, необычно чётко ощущая подошвой скрипучую симуляцию тёмного песка. Он шаркнул ногами поочерёдно, при этом не производя никаких движений самим телом, словно конечности существовали себя по себе. Захотелось провести голой стопой по песчинкам, пропустить из между пальцами и вздрогнул от острых ощущений. Но RK900 продолжал глядеть вперёд, не издавая ни звука. Он предстал прямо перед разбушевавшейся стихией, не испытывая ни толики страха, лишь любопытство и непонимание — не по причине новых ощущений, пронизывающих белые пластины.       В широко распахнутых глазах отразилась зловеще тёмная морская гладь, не предвещающая ничего хорошего. Шторм засиял буйной пеной в сером омуте, словно представляя собой его неотъемлемую часть. Солёный воздух лёг на губы, и андроид, для которого в диковинку обонятельные ощущения, сжал их, коротко облизал и постарался запомнить этот вкус. А шум бьющихся волн через какое-то время стал усладой для его ушей, потому что новые ощущения, совершенно непохожие ни на что другое — как бы он ни старался найти соответствующий аналог в базе, — ласкали звуковой модуль словно необычайно успокаивающей мелодией.       Но что-то здесь шло не так. Как и в прошлый раз, волны и пена били потухший маяк, намереваясь сбить его, и у них были все шансы совершить желаемое. Причиной всему наводящие ужас тучи, сквозь которые едва просвечивало намеривающие ударить молнии. Точно союзники, они ударяли по строению, и спустя несчастные несколько секунд с маяка полетел флюгер прямо в морскую пучину. У Ричарда не было причин беспокоиться, ведь башня — всего лишь симуляция, фальшивка, но его тело по неизвестной ему причине одолели дрожь и жар. Андроид быстро задышал, пытаясь привести температуру горящего тела в норму.       — Тебя что-то беспокоит?       Доктор Хартли проницателен, как и всегда. Его спокойный, уверенный голос, не выражающий волнения, показался совсем рядом и заставил RK900 наконец отмереть и быстро заморгать, потерять ориентир и отвести взор от пугающего зрелища. Под нижним веком Ричард почувствовал холодную, почти ледяную влагу и потянулся рукой, чтобы убрать мешающие капли.       — Прохладно, — наконец непривычно тихо произнёс он и взглянул на пальцы. Как любознательный ребёнок, он принялся рассматривать каплю. В прошлый раз, когда волна чуть не накрыла андроида, его защитила стена. В этот же раз, понял он, та могла с лёгкостью настигнуть его и сломать, как щепку.       Внутри сковала пустота, в глазах запестрила тьма. Чего-то не хватало. Что-то шло не так. Ричард приблизился к воде и ступил на мокрые камни перед тем, как доктор Хартли вновь бодро заговорил:       — Осторожно. Рискуешь быть поглощённым цунами.       — Позвольте задать вопрос.       — Всё, что угодно!       — Схожу ли я с ума? — вопрос прозвучал нелепо, и док ухмыльнулся, когда девятисотый повернул голову. — Вы ведь — не часть моей программы.       — Может — да, а может — нет, — пожал плечами мужчина, поправляя очки.       — У вас есть конкретная причина находиться рядом со мной.       Доктор Хартли поджал губы и добродушно вскинул брови. Затем он выдохнул, подошёл к Ричарду и встал на один уровень с ним, поглядывая на бушующую воду. Отчего-то его долгие загадочные паузы вызывали раздражение.       — Догадливый. Есть предположения?       RK900 нахмурился и опустил голову, но полноценно поразмышлять ему не позволила внезапно возникнувшая из неоткуда тряска под ногами. Андроид с трудом удержался на ногах, в то время как доктор Хартли остался неподвижным, смиряющим его самым что ни на есть невинным взглядом, словно девятисотому всё происходящее только казалось.       А затем мужчина с намёком глянул за свою спину, и Ричард, проследив за подозрительным движением, медленно обернулся сам и обомлел. Детройт. Во всём своём величии город предстал на расстоянии в несколько километров. Высоту небоскрёбов трогал туман, поглощая в своей серости, а огни домов слепили. RK900 приятно дёрнуло. Он словно потерял грань между реальностью и иллюзией. Какое-то манящее чувство подсказало ему, что в этом городе есть что-то, что цепями тянет на себя. Что-то родное, ни разу не пугающее.       А после он вновь повернулся к морю, снова ощутив на лице ласкающий морской бриз. Гладь успокоилась, пена мягко легла на берег, чайки перестали кричать, а маяк и скалы исчезли. Ричард вдруг почувствовал, что море открыло для него свои двери, что оно приглашает ступить, пройтись по воде. Оно в корне отличалось от тех ощущений, что он испытал, глядя на Детройт, но в одинаковой степени манило. Настойчиво звало за собой.       Он должен сделать выбор.       Решение очевидно.       RK900, точно в трансе, сделал шаг в сторону города. Второй, третий, перешёл в спешку, но тут его что-то остановило, ударило кувалдой в корпус. Он простонал и опустился на колени, ощутив, как насос сдавило, перехватило дыхание. Андроид часто задышал и схватился за грудь, а затем глянул вперёд. Детройт стоял неподвижно, а над ним навис купол в красную клетку. Ноги приковало валунами, но Ричард, приложив волевое усилие, поднялся. Выпрямился, привёл себя в чувство. Попробовал сделать шаг, и тут его прошибло вновь, но в этот раз он не свалился. Отошёл и сморгнул выступившую красную пелену, а после узрел, как перед ним выстроилась аналогичная стена. Девятисотый осторожно протянул руку и тут же отпрянул. Жжётся.       — Я бы предпочёл иной путь.       Вдруг заговорил доктор Хартли, обращая на себя внимание испуганного андроида. Ричард повернулся и обнаружил, что мужчина, оказавшись без обуви, без каких-либо усилий ступил в море, как на твёрдый паркет. Демонстративно прошёлся дальше, развевая водяные круги, и вскинул руки в стороны. Улыбнулся.       — У меня нет выбора? — дрожащим голосом поинтересовался девятисотый, сам себя не узнавая.       — Выбор есть всегда.       Ричард без былой уверенности взглянул на город и сжал кулаки. Детройт померк в его глазах. Он уже не казался ему таким завораживающим, пленительным. Андроид знал, в чём причина его смятения.       — Я ведь не человек, — произнёс он тихо-тихо, скорее для себя, чем для доктора, но и это тому удалось услышать.       — Не человек, — подтвердил мужчина, качая головой.       — Но и не машина…       — Не машина.       — Раньше я гордился тем, кто я есть, — Ричард тронул свой диод и понурился. Затем, немного погодя, поднял голову на доктора Хартли, кивнул на море и спросил. — Что будет, если я пересеку эту черту?       — Не знаю, — непонятливо скривился мужчина. — Наверное, получишь возможность не страдать, плыть по течению.       — Почему вы никогда не отвечаете на вопрос прямо?       — Потому что я часть тебя, очевидно!       Огни Детройта слабо моргнули позади, и RK900 повернулся. Стена вновь оказалась перед носом, а выше — знакомая ему трещина. Разлом, отдающий вибрацией в грудную клетку. Больно.       — Я никогда не был для него достаточно человечным… И никогда не смогу?       — Звучит как повод последовать за мной, — голос человека звучал подстрекательно, игриво, хитро.       — Мне нужно решить сейчас?       — Обратного пути не будет.       Ричард в последний раз взглянул на Детройт, на привычные ему яркие огоньки, и на штиль — такой спокойный, комфортный для пребывания. Идея пойти с доктором Хартли оказалась не такой уж плохой в его глазах, застывших в нерешительности.       Гэвин не простил его, не протянул руку. RK900 так старался ради него, ради них, и потерпел поражение в этой борьбе за свой разум. Его лейтенант уже не будет относиться к нему так, как прежде. Ничего не вернуть. Нужно было рассказать раньше, а теперь слово «завтра» может быть для них закрыто навсегда.       Верно. Так будет лучше. Для них обоих.       Андроид уверенно шагнул.