Кастлвания. Зов Луны.

Уже наступили, но еще не сгустились осенние сумерки. Семья ужинала довольно рано, так что все остальное время принадлежало девушке. София, вновь прислушавшись к звукам дома, и преодолев одуряющее волнение, приступила к сборам. Свое вышивание девушка все же завершила, как кусочек воспоминаний о родном доме, о семье, о былой, как бы страшно это ни звучало, жизни. И теперь на квадрате темно-синего атласа красовался лунный пейзаж с устремленными ввысь посеребренными башнями-елями. София аккуратно завернула его в еще один кусок ткани – простой, хлопковой, и уложила в сумку. Кажется, все на месте. Кое-что съестное из кладовой, путь-то предстоит неблизкий, вода во фляге, наиболее практичные предметы одежды, а, главное, оружие. Уже упомянутая праща и охотничий нож. Можно даже сказать – кинжал. Прекрасно наточенный, и с удобной, обмотанной замшей рукоятью. Ее собственность. Охотником София была ничуть не худшим, чем вышивальщицей. А, может, и лучшим. Сама София облачилась в камзол и штаны для верховой езды (достойно ездить на лошади в юбке девушка так и не научилась). Камзол был цвета древесной коры, с матовыми медными застежками, в таком довольно легко укрыться в лесной чаще. Волосы девушка заплела в простую косу, открыв при этом слегка заостренные кончики ушей, и убрала косу за воротник. Теперь можно осуществлять побег. Открыв окно, София прокричала совой. Это был ее Марейкой условный сигнал. Их комнаты были смежными, багряно-коричневая у Софии, и салатно-песочная у Марейки. Сестра обязана была услышать. Но что предпримет Марейка? Она велела лишь положиться на нее. София очень надеялась, что у двенадцатилетней сестры хватит здравого смысла не рисковать своим здоровьем. София так ей и сказала. В комнате Марейки послышались шаги, и звук закрывающейся двери. София шире распахнула окно, встретившись взглядом с восходящей луной. Стемнело уже достаточно, и девушка приготовилась покинуть свою комнату. Будь София человеком, поступок бы являл собой верх безрассудства. Но она была дампиром, так что шанс на успех существовал, пусть и малый. А спустя пару мгновений раздался жуткий звук падения с лестницы и пронзительный вскрик. Черт, черт, ЧЕРТ!!! Неужели Марейка решилась пойти на такое? Немыслимо!!! Но она ведь такая ловкая, не как сама София, конечно, но все же. Они даже пару раз вместе устраивали ночные вылазки до любимой поляны. Нет, это просто игра, просто хорошая игра. На миг София замерла, со стороны лестницы раздались уже иные торопливые шаги, обеспокоенные голоса и сестрины сдавленные всхлипы. Подоспел любопытствующий Янек, хоть его тут же прогнали. Послышалась фраза, сказанная отцом. Нет, отчимом: – Сильный ушиб в лучшем случае, а так, возможна и трещина…. Отнесем ее вниз, на диван… нужно съездить за доктором. Дочь не должна остаться хромой… – Конрад, – напряженным, но твердым голосом отвечала мать, – конечно не должна. И не будет! Мари, сильно болит? Ответ София не расслышала. Ужас! Но жертва сестры не должна оказаться напрасной. София, в темном плаще и холщевой сумкой через плечо, привычно перемахнула через подоконник. Подбежав к конюшне, София буквально пинком открыла дверь. Пожилой конюх, к несчастью, был тут, чистил лошадей к завтрашней поездке на ярмарку. Он увидел. Увидел пылающие углями красноватые глаза госпожи, которые та обычно опускала или прятала под вуалью, увидел заостренные уши, обычно скрытые прической, париком, или головным убором. Мать всегда сама занималась волосами дочери, никому не доверяла. Но теперь конюх знал. Впрочем, никакого значения это более не имело. – Седлайте Ночку, и живо, – выкрикнула София, не дав старику опомниться, – моя сестра упала с лестницы, и нужно срочно за доктором!!! – Да, госпожа, сию секунду! Понимая, что с минуты на минуту сюда явится кто-нибудь из слуг, а то и сам… отчим, София принялась старательно помогать конюху. Ночка принадлежала Софии вот уже два года. Быстроногая вороная кобыла с пепельной гривой. Животное поначалу боялось девушку, словно какого хищного зверя, но София каким-то образом научилась управлять кобылой с помощью волевого воздействия и мысленных приказов. Со временем Ночка привыкла к хозяйке, научившись должно воспринимать ее мысленные и обычные команды. Как бы то ни было, София успела. Уже на скаку столкнувшись с отчимом, девушка крикнула ошеломленному, и не успевшему ничего сообразить Конраду: – Я за доктором!!! Затем София, верхом на черной и быстрой как тень кобылице, растворилась в наступающей ночи.