Неугасимый (рабочее название)

      Покалеченное тело Энакина с глухим ударом рухнуло на вулканический песок. Он взревел от боли, и этот крик отозвался у Оби-Вана болью где-то на уровне диафрагмы. Ему отчаянно хотелось уйти, однако его работа была ещё не закончена. Усилием воли он заставил себя обернуться.       Энакин пытался вползти выше, но мелкие камни только скользили между дюрастиловых пальцев. Каждый рывок причинял ему боль, но он лишь съезжал всё ниже по раскалённому песку, извиваясь как червь. Зрелище было тошнотворным. Оно так резко контрастировало с образом, к которому привык Оби-Ван — блестящий, храбрый генерал, герой, Избранный, тот, кто восстановит баланс, — что этот диссонанс породил удушающую волну боли и сожаления. Не то, что следовало бы чувствовать джедаю, однако Оби-Ван уже понял — он не был таким уж безупречным джедаем, позволив себе незаметно и так сильно привязаться к Энакину. — Ты был Избранным! — выкрикнул он, и даже его голос не мог вместить всю горечь, которая плескалась внутри. — Предрекали, что ты уничтожишь Ситхов, а не примкнёшь к ним! Восстановишь равновесие в Силе, а не ввергнешь её во тьму!       Оби-Ван не мог больше смотреть. Он развернулся и заметил, как что-то блеснуло под ногами. Он поднял меч Энакина — донельзя похожий наего собственный. Дыхание снова спёрло, а сердце сжали незримые пальцы, такие же холодные и твёрдые, как пальцы дюрастилового протеза его бывшего ученика. Боль оглушила его, но не настолько, чтобы он не услышал тихие слова, произнесённые на грани слышимости: — Помоги мне, Мастер.       В тот же момент он почувствовал странное движение в Силе. Плотная, как покрывало, тьма, исходившая от Энакина, — нет, Вейдера, поправил он себя, — словно поредела на несколько мгновений, пропуская дрожащий отблеск солнца.       Этого хватило, чтобы заставить Оби-Вана обернуться опять — и встретить горящие жёлтым пламенем глаза ситха. Ему показалось.       Но то ощущение было таким реальным, как и та мольба о помощи, которую он услышал. Оби-Ван колебался. В Храме Йода сказал ему, что Энакина больше нет, что он был поглощён Вейдером — однако мог ли он ошибаться? Оби-Ван попытался потянуться к тому отблеску света, лишь чтобы услышать: — Ненавижу тебя! — вспышка тьмы отбросила его. Это было настолько же болезненно, как удар по обнажённому нерву. Удар по душе. — Ты был моим братом, Энакин! — заглушённая было обида взвилась с новой силой. — Я любил тебя!       Боль вытащила наружу то, в чём он не должен был признаваться. Это уже не имело значения. Он не сможет убить Энакина, но он всё ещё может уйти, оставив его на произвол судьбы. Он подводит его во второй раз, но это было бы лучшим решением.       Оби-Ван сделал было шаг вверх по склону, но сквозь тьму в Силе снова замерцал свет — последний отчаянный порыв. В этот раз ошибки быть не могло.       Тьма не позволила Совету джедаев разглядеть Владыку ситхов, который всё это время был прямо под боком. Тьма могла не дать Йоде разглядеть того Энакина Скайуокера, который заблудился — но не исчез. Во всяком случае так оправдал себя Оби-Ван, когда ринулся вниз по склону, поскальзываясь на перекатывающихся под подошвами камнях. Он сделал выбор — не тот, который сделал бы джедай.       В конце-концов, он знал Энакина лучше, чем кто угодно из Ордена. Энакин Скайуокер был слишком упрямым.       Он чувствовал, как Энакин слабеет. Вместе с ним спадала и пелена тьмы. Оби-Ван надеялся, что это хороший знак. Он был совсем рядом, когда одежда Энакина вспыхнула, и почувствовал его боль как собственную. Оби-Ван, обжигая руки о раскалённый песок, втащил Энакина наверх и перевернул, пытаясь сбить пламя. Энакин застонал в забытьи. Рукава его собственной туники начали тлеть, но он небрежно смахнул зарождающееся пламя.       Энакин тяжело и прерывисто дышал. Пламя успело опалить ему обе ноги и спину, кожа сходила вместе с остатками одежды, обнажая сочащиеся кровью раны. Оби-Ван подхватил Энакина под плечи и поднял, зашипев, когда раскалившийся дюрастиловый протез прошёлся по его шее. Энакин безжизненно висел в его руках, но Оби-Ван чувствовал его сердцебиение. Он прижимал Энакина к груди как ребёнка. Нужно было доставить его на корабль. Он выживет, если помочь ему сейчас.       Тьма снова завихрилась в Силе, но теперь её источником был не Энакин. Палпатин прибыл проверить, как справляется его новый ученик, понял Оби-Ван. Он должен был действовать быстро.       Не вполне понимая, как, ему удалось добраться до посадочной площадки. Пот катился градом и тут же испарялся с его лба, ожоги саднило, а лёгкие жгло, но сейчас все физические ощущения были задвинуты на второй план. Сознание Оби-Вана было сосредоточено лишь на том, чтобы отследить перемещения Палпатина, чьё присутствие ощущалось всё явственней, и его отряда, дабы не натолкнуться на него. Он не смог бы отбиться сам, и, что гораздо важнее — не смог бы отбить Энакина. Когда он ступил на посадочную площадку, он позволил себе выдохнуть. Покой, впрочем, был недолгим. — Мастер Кеноби! — услышал Оби-Ван взволнованный больше обычного голос C3PO. — Скорее! Госпожа Падме на корабле, она…       О, Сила. Он забыл о Падме. — Мастер Эни?.. — C3PO заметил, кого Оби-Ван несёт на руках. — Он в порядке? Оби-Ван не знал, что ответить. — Ему нужна медицинская помощь. И его нужно немедленно увезти отсюда, — наконец нашёлся Оби-Ван, подходя к трапу. — Подготовь корабль к отлёту, C3PO. Выбери место как можно дальше отсюда. Причитая, протокольный дроид поспешил на мостик.       Падме лежала на койке в медотсеке, над ней хлопотал меддроид. Вряд ли дроиды запрограммированы на это, однако Оби-Ван мог почувствовать его осуждение, когда он втащил Энакина. — После того, как её доставили на корабль, у неё начались схватки, — сухо сообщил электронный голос. — Как она? — всё ещё не отпуская Энакина, спросил Оби-Ван. — Состояние стабилизировать пока не удаётся. Положите раненого, он нуждается в помощи.       Оби-Ван аккуратно опустил Энакина на вторую койку. Он знал, что на корабле была всего одна система жизнеобеспечения. Если ему придётся выбирать…       Он снова подумал о том, что ему стоило оставить Энакина там.       Меддроид переключился на Энакина, а Оби-Ван подошёл к Падме. Её грудь тяжело поднималась и опускалась, на лице застыла гримаса боли, а в углах глаз блестели слёзы. Он положил руку на её плечо. Падме открыла глаза и посмотрела на Оби-Вана затуманенным взором. — Энакин?.. — слабым голосом произнесла она, после чего вновь сжала зубы и застонала. — Он здесь.       Голова Падме резко откинулась набок. За спиной Оби-Вана она увидела Энакина, лежащего на соседней койке, с обрубленными конечностями и покрытого ожогами. Падме почувствовала запах крови и горелой плоти и распахнула глаза от ужаса. — Оби-Ван… — простонала она, прежде чем внутренности сжала очередная схватка. — Спаси… его… и ребёнка… Обещай… Она закричала. — Помоги ей, ну же! — крикнул он дроиду, стоящему над Энакином. — Оставь его, я займусь этим. — Состояние стабилизировать не удалось, дальнейшее… — снова завёл дроид бесчувственным голосом. — Делай что велят, тупая ты жестянка! — перебил его Оби-Ван с нарастающей в голосе злостью. Дроид вернулся к рыдающей от боли Падме.       Оби-Ван опустил взгляд на Энакина, с которого дроид успел снять большую часть остатков обгоревшей одежды, которую прижгло к телу. Ожоги были смазаны бактой, однако Оби-Ван был уверен, что без помещения в бакта-камеру у Энакина наверняка останутся шрамы по всему телу.       Энакин застонал и зашёлся кашлем. Он хрипел, пытаясь вдохнуть, но кислорода в воздухе ему не хватало. Оби-Ван сжал зубы.       Падме попросила спасти Энакина. Этот выбор был сделан за него.       Так он сказал себе, доставая кислородную маску и надевая её на задыхающегося Энакина.       Падме закричала громче прежнего, а следом раздался плач новорождённого. — Это мальчик, — известил меддроид, передавая ребёнка Оби-Вану. — Падме, посмотри, у тебя сын, — как можно мягче произнёс Оби-Ван. — Люк… — прошептала она в ответ. — Второй ребёнок на подходе, — сообщил дроид. — Второй? — переспросил Оби-Ван. — Она носит двойню. Оби-Ван сжал руку Падме. — Падме, у тебя близнецы. Тебе нужно держаться… Падме закричала, её ногти впились в ладонь. Второй ребёнок появился на свет. — Это девочка. — Лея… — так же тихо произнесла она имя.       Падме протянула дрожащую руку и коснулась кончиками пальцев обоих детей, но затем её рука бессильно упала.       Оби-Ван стоял с притихшими новорождённым на руках. За спиной вновь послышался хрип. — Его необходимо интубировать и подключить к системе жизнеобеспечения, — напомнил дроид. Оби-Ван всё ещё колебался. — Падме, ты ещё можешь… — обратился он было к женщине. — Нет… Оби-Ван, спаси их… Энакина. В нём всё ещё остался свет, — угасающим голосом проговорила Падме.       Оби-Ван закрыл глаза и выдохнул. Он чувствовал в Силе четверых: два маленьких, но ярких огонька — Люк и Лея, один, неровно мерцающий, грозящий пропасть в любую минуту — Энакин, и последний, тихо дотлевающий. Падме приняла решение. — Подключи его, — ровным голосом произнёс Оби-Ван.       Четвёртый огонёк дотлел.       Оби-Ван аккуратно опустился на край койки, где лежала Падме, держа близнецов на руках.       Рваные хрипы Энакина сменились гудением аппаратуры. — Он стабилен, — спустя некоторое время услышал Оби-Ван, позже, чем почувствовал это в Силе.       Он сохранил жизнь Энакина.       Оби-Ван опустил детей в наспех подготовленный бокс и задержал на них взгляд. Лея протянула крошечную ручку и положила её на плечо Люка, а тот зеркально повторил действия сестры. Обнявшись, они заснули.       Оби-Ван вышел из медотсека и добрался до мостика, где молча опустился в кресло второго пилота. Он бегло посмотрел на координаты пункта назначения, чтобы понять, куда именно они направляются. C3PO пытался что-то спросить, но Оби-Ван его не слышал. Его сознание теперь было занято лишь тем, что делать дальше.       Он ослушался приказа. Он не устранил ситха, которым стал его бывший ученик, он допустил гибель сенатора, а теперь у него на хвосте висит Владыка ситхов, а на корабле — двое новорожденных детей и искалеченный Энакин в бессознательном состоянии.       Ситуация была дерьмовой.