Есть души, больше любящие тьму. Для их страстей прикрытьем служит мгла. И Божий свет им вовсе ни к чему- Ведь в нем видны и чувства и дела…
Солнце медленно скрылось за зданиями, уступая место тяжелым облакам, которые редко предвещали что-то хорошее. Ветер усиливался, неприятно колол своим ледяным дыханием, загоняя людей в дома, закутывая их в теплую одежду. Сейчас было бы неплохо скрыть лицо в вязанном шарфе и взять горячий шоколад из ближайшего недорогого кафе на главной улице. Город стал постепенно засыпать, люди прятаться по домам и квартирам, а им на смену выходят жители иного мира: вампиры-аристократы, вынужденные скрываться в тени солнца, пить искусственную кровь и наслаждаться маленькими прелестями вечной жизни. Взрыв прогремел совсем неожиданно, но из-за глухого местонахождения особняка, никто не двинулся проверить, что стало источником. Находясь в самом безлюдном районе города, троица вампиров, в числе которых был охотник, старалась утихомирить некогда спокойную девушку-волка. Стараясь не попасть под острые когти и импульсы синего пламени, вампиры разбрелись по всей территории некогда знатного дома. Упираясь спиной в несущую стену, что всё еще была относительно нетронутой, Акацуки старался восстановить дыхание. Не то, что бы они не могли причинить вред Арии, загвоздка была в том, что они не могли нанести ответный удар без вреда, а выслушивать дисциплинарную беседу от Главы никому не хотелось. — Что нам делать? Если мы продолжим просто уворачиваться — рано или поздно она всё равно заденет кого-то из нас, — тихо шепнул Айдо, который встал напротив кузена. Его одежда смялась и сильно испачкалась, на волосах виднелись частички штукатурки. — Тут вопрос стоит иначе — кто из нас быстрее выдохнется, у Арии тоже не безграничные силы, — поправил того Каин. Мыслить рационально в экстренных ситуациях было невозможно; пропусти они хоть один удар или огненную атаку — если для Каина огонь будет не критичным, то для того же Ханабусы станет непростительным — то беды не миновать. Выглянув из-за стены, парень мгновенно, на реакции вампира, нагнулся, дабы огненное лезвие не пронзило их вместе с преградой. Шаги были негромкими, практически бесшумными — Белокур аккуратно переступала сломанную мебель, груду мусора, внимательно осматривая окружение своими глазами-фонариками, обрамленными черным блеском. Её лицо практически не выражало эмоций, лишь благодаря нахмуренным бровям можно было отличить девушку от манекена. Тяжело вдыхая носом, волчица остановилась, поворачиваясь назад, а затем поднимает одну руку, формируя напротив ладони небольшую огненную сферу, которая быстро переливалась самими разными оттенками синевы. Сердце забилось чаще, а адреналин буквально заставлял кровь разгоняться по всему телу быстрее. Айдо прошмыгнул на другую часть, коридора, прижимаясь спиной к холодной поверхности. Внезапно раздался вскрик, а далее выстрелы пистолета. Каин вновь выглянул, чтобы понять, откуда шум, за что получил порцию синего огня. Достучаться собственными силами не получится, потому что они много чего не знают о Арии, поэтому надо остановить её грубой силой с минимальными ущербом. — Думаю, если бы её цель была действительно убить нас, то она давно уже испепелила бы всё вокруг, — пробормотал недовольно блондин, стряхивая пыль с волос. Он смотрел на то, как девушка приближается всё ближе к их укрытию, слышит её дыхание, как хрустят половицы под тяжелыми ботинками. Звук выстрела оглушает.***
— Послушай, Ария, — отец остановил свою дочь одним прикосновением к напряженному плечу. Он не любил задушевные разговоры, потому что просто не мог говорить о чем-то далеком, больном и ранящим душу. Сильва опустил взгляд, а затем вновь взглянул на Арию. Этот взгляд — неподдельный и родной, совсем как у матери, которая оставила девочку на попечение своего брата. Так будет лучше, — вторила она ему, уходя из отцовского дома, закрыв дверь. Страх гнал юную Рафаэль прочь, подальше от родного дитя; её было до безумия больно расставаться с чадом, которое проносила под сердцем долгих девять месяц, но иного пути не было. — Да, отец? Что-то случилось? — бросив на землю свой груз, с которым она занималась, блондинка выпрямилась. Она долго смотрит на серьезное лицо мужчины, но никак не может понять причину такого состояния. — Я хочу с тобой поговорить, это очень важно для нас всех, — тяжело хранить секрет Рафаэль от собственной дочери-племянницы, что пробыла с ним всю жизнь. Она кажется сильной, но весьма ранимой, особенно когда речь заходила о матери. — Это касается твоей матери, Ария. Если до сего момента Белокур-младшая выглядела весьма спокойной, хоть и с нотками усталости, то теперь ее лицо исказила гримаса злости и некого отвращения. Хоть та и не знала свою родню, но осадок остался — в голове девушки не могла прижиться мысль о том, что можно бросить собственного ребенка, хоть и в руки своего брата. Неприятная злость буквально выжигало Арии легкие, но она ничего не сказала Сильве. — Что ты хочешь сказать? — На самом деле ты имеешь права держать на нее зло, но… На самом деле, она сделала это ради твоего же блага, детка, — голос мужчины слегка дрогнул, но он тут же потушил эту слабость. Арию передернуло, и она отвела взгляд прочь от собственного отца. — Имела право бросить? Ради моего же блага? Что за бред, — взорвалась Белокур-младшая и взмахнула руками, игнорируя боль с плечах. Она действительно не могла понять, не могла простить и проглотить обиду, а отец лишь подливал масла в огонь подобными разговорами. Девушка не хотела слышать о родной матери ничего, абсолютно, предпочитая выбросить её из мыслей и головы. — Если она делала это ради моего же блага, то можно же было хоть письмо написать? Весточку? Что она, блять, не бросила меня просто ради того, чтобы строить свою жизнь дальше?! Бросив полотенце, что держа до сего в руке, Ария удалилась с тренировочного поля. Она ринулась домой, чтобы запереться в комнате и долго-долго сидеть там, пока полностью не остынет. Его сестра — Рафаэль — была красавицей: длинные белесые волосы, светло-голубые глаза, напоминающее ровное безмятежное небо, о котором все так мечтают; нетронутое войной и непогодой. Девушка с юных лет выделялась прекрасными способностями в метаморфозе, а так же древней магии, которая доставалась лишь избранным их древнего рода. Соответственно, женихов на ее руку так же было предостаточно, что иногда они выглядели слишком заносчиво и нагло. Сильва любил Рафаэль, и не только, потому что она его сестра, а просто потому что с ранних лет они были вместе. После смерти родителей, Рафаэль изменилась — нет, она не потеряла былой роскоши и силы, но стала отдаляться, а затем вышла замуж, как ей казалось удачно, и покинула отчий дом. Дар, данный предками, рос с каждым днем, а волнение Сильвы росло пропорционально. Рафаэль не писала письма, не заглядывала в гости, словно попыталась вычеркнуть единственного родственника из жизни. Но однажды, она оказалась на пороге их дома, который остался от родителей. Сколько прошло лет? — он и не помнил, но Рафаэль осталась такой же юной и молодой, как в последний раз. — Здравствуй, брат, — кивнула она, сильнее сжимая меховую накидку на плечах. Её глаза стали куда ярче, налились синевой, голубизна и невинность уступили место холоду. Сильва опешил, он не знал, как ему лучше поступить, но отошел в сторону, пропуская сестру внутрь. В движениях Раф виднелась грация и легкость, хотя по ауре можно было понять — та сильно напряжена и волнуется, хоть и кажется спокойной. Стягивает верхнюю одежку, а мужчина вешает учтиво ее на вешалку, приглашает на кухню. Запах заснеженного елового леса за секунды наполняет дом, согревает, по спине проходится приятная дрожь. Он не может не признать, что безумно скучал по Рафаэль, прошло много лет, им необходимо вновь встретиться и поговорить. — Рад тебя видеть в здравии, Раф, — нежное прозвище, от которого женщина вздрогнула и резко обернулась на брата. Её губы слились в тонкую полочку, а затем она преодолела расстояние и крепко обняла, вдыхая до боли родной запах ели и зимы. — Силь, я так скучала, мне было невероятно тяжело без тебя, — знал бы Сильва, сколько пришлось пережить за эти годы, сколько раз приходилось переступать через собственную гордость чистокровного волка. Рафаэль впервые за десять лет позволила себе снять маску молодой аристократки и «холодной леди», полностью падая в объятья своего родного брата. — Тише-тише, я с тобой, Раф, — Сильва не злился на сестру за то одиночество, в котором она его оставила. Он не мог встать между ней и её возлюбленным, который не вызывал ни крупицы доверия; он не мог мешать её счастью, особенно когда её глаза горели неподдельной любовью. — Пошли, я заварю тебе твой любимый чай, и ты мне всё расскажешь… Рафаэль села за большой дубовый стол, проходясь на машинальном уровне по нему ладонью. На губах блеснула улыбка, которая напоминала о былых временах — тех безмятежных днях, когда они жили вместе, заботились друг о друге, охраняя горы и леса. Сильва принялся варганить травяной чай с шиповником, редко бросая взгляд на лицо сестры. — Почему ты не писала? Ты знаешь, я всегда поддержу тебя, что бы не случилось, — когда перед Раф поставили кружку с напитком, Сильва не стал тянуть время. Ему правда интересно, что могло произойти и разделить их. — Я… Ох, не знаю с чего начать, — тонкие пальцы прошлись по краю стакана, а затем взялись за кольцо ручки, придвигая ближе. — Мы поспешили, понимаешь? Нет, я поспешила с решением, — мотнула головой, словно отдергивая себя. — Прости, я просто не знаю, как собрать мысли воедино. Мужчина кивнул и положил свою ладонь поверх женской. — Всё в порядке, не торопись. — Я влюбилась, просто потеряла голову, когда увидела его, Маркуса, такого непоколебимого, статного и сильного мужчину, что завораживал одним взглядом, — блондинка тяжело вздохнула, когда вспомнила свою первую встречу с супругом. — И тогда я не слушала разум, только сердце, твердившего о том, что это судьба. Маркус был элегантным ухажером, дарил подарки, осыпал комплиментами, я не могла скрывать, что мне льстило его внимание. Я забыла о своем долге перед родом, перед тобой… Мы решили пожениться, потому что я узнала о беременности… — Сильва задержал дыхание, он и не знал, что у него есть племянник или племянница. — Я так опьянела от радости и любви, что слушала только его. Он говорил, что ребенку будет лучше, родись он в полной семье, в родовом доме, я и согласилась, — глаза почему-то не выражали на капли радости, а на губах играла грустная улыбка. — Раф, я видел твои глаза, ты была чиста в своих чувствах, — понимающе поглаживаю руку сестры, мягко произнес Сильва. — Почему ты не рассказала? — Он мне запретил. Когда я полноценно переехала к нему, то поняла, на сколько всё это было театром, он играл, и скрывал то, кем является. Не могу сказать точно, почему мой внутренний волк никак не отреагировал, — Рафаэль сделала глоток чая и уже бодрее улыбнулась. Знакомый вкус и аромат. — Маркус тёмный маг из рода Вольтури. Волки никогда не пересекались с ними, поэтому я не испугалась в начале нашей жизни, не придала значения. Зря. Он сошел сума, его охватила безумная мысль создать существо, которое будет стоять над всеми остальными — над волками, вампирами, магами и людьми, — было видно, с каким трудом давалось каждое слово, но Рафаэль продолжила. — И наш первый ребенок стал первой его жертвой, подопытным, на котором Маркус ставил эксперименты. Сильва опустил взгляд в свою кружку, задумываясь: его сестра действительно страдала всё это время, а он ничем не мог помочь. Беспомощность тут же захлестнула оборотня с головой. — Это был мальчик, его мы назвали его Зед. Невинный ребенок, который с пеленок рос как объект исследований Маркуса, естественно, воспитанием занимался так же он — никакой пощады, изнурение и проверка способностей. Я не могла видеть, как ребенок получал опасные для жизни раны. Но Маркус добился лишь того, что создал беспощадного монстра. На этом он не остановился… — из глаз потекли слезы, которые Раф тут же стерла. — Я вновь забеременела, на этот раз, по словам врачей, были близнецы. Но и в этот раз у него ничего не получилось — дети росли такими же как и Зед, только они не обладали всей потенциальной мощью… Рассказ женщины сильно задел Сильву, он буквально возненавидел Маркуса всей душой — тот издевался над его племянниками, когда сам волк даже не знал о их существовании. Чертов маг просто использовал Раф в целых получения выгоды, была ли там любовь — не понятно. — Трое племянников… Да, сестра… — поникшим голосом выдавил старший, поднимая тусклый взгляд. — Неужели ты пришла ко мне спустя столько лет, только для этого? Расскажи… — Он не должен добраться до неё…***
Когда пыль наконец осела, на поприще стояло две фигуры: запыхавшийся охотник, юнец, с выставленной рукой, в которой находилось смертельное оружие — Алая Роза; девушка, с длинными белыми волосами, на секунду пошатнувшаяся, но всё еще стоявшая на ногах. Зеро пристально смотрел в дикие и непредсказуемые глаза, не отводя дуло пистолета. Стрелять в свою одноклассницу было очень опрометчивым решением, но иначе она бы просто разорвала его на куски. — Какого черта он творит?! — шикнул Айдо, наблюдая за расползающимся красным пятном. Плечо кровоточило, регенерация замедлилась из-за собственных свойств Алой Розы, но Ария всё еще выглядела хладнокровно. — Я думаю, он тянет время. Надо что-то придумать, пока не поздно, — кивнул Каин. Одним движением блондинка сбивает парня с ног, тем самым пистолет улетает в противоположную от охотника сторону. Он не успевает ахнуть, как горло сжимает похолодевшая ладонь с длинными ногтями. Белокур сжимает тонкую шею, казалось, еще чуть-чуть, и позвонки точно треснули. — Очнись, идиотка! — прокряхтел молодой охотник и схватился за её тонкие кисти. Кислорода стало значительно меньше поступать, а из-за резкого толчка, его стену обдало невыносимой болью. Ария без труда подняла парня над землей, совсем не заботясь о раненном плече, откуда кровь стала идти с новой силой — ни один мускул на лице не дрогнул. Зеро старался выбраться, дергаясь в разные стороны как уж на сковородке, пару раз даже попытался ударить одноклассницу — что у него получилось, но безрезультатно. Волчица лишь двинула его в стену еще раз, вызывая волну новой боли по всему телу. — Каин, сможешь отвлечь её своим огнем? У меня идея, — прошептал Ханабуса, на что его кузен лишь коротко кивнул, продолжая наблюдать за избиением Кирю. При любых иных обстоятельствах, ученики ночного отделения с радостью отдали бы Зеро на растерзание, но сейчас другие условия, которые могут иметь неописуемые последствия, в частности из-за Курана. Айдо скрылся где-то в стоящей пыли, заворачивая за целый угол, а Акацуки остался думать, как лучше оттолкнуть блондинку от назойливого низшего вампира. Тяжело вздохнув, рыжеволосый вышел из своеобразной засады, которая ему полюбилась при данном раскладе, и образовал каплю собственного огня, которого стало набирать силы. Магия упала на деревянную поверхность пола и поползла тонкой струйкой, наподобие реки, прямиком к женской фигуре. Каин знал, что сейчас он очень рискует задеть не только Кирю, но и Арию, но иного пути не было, поэтому подняв ладонь, контролирующая поток огня, парень из крошечного ручейка образовал стену пламени. Огонь неконтролируемым жаром опалил часть одежды девушки и оставил неприятные зудящие следы на руках. — О чёрт… — прошептал Акацуки. Да, он определенно спас шкуру Зеро, но теперь внимание обезумевшей волчицы было направлено на него. Парень сделал пару шагов назад, не сводя взора с нарушителя спокойствия, если это можно так назвать. Её пальцы дрогнули, а губы, на удивление, слегка скривились в недовольной гримасе. Скорее всего, это было вызвано болевыми импульсами не только во внутренних органах, но и из-за ранения. Ранее, на Арии были применены способности близнецов, тем самым вызвал внутреннее кровотечение, в совокупности выхода из-под контроля волчьей силы, магия не могла одновременно поддерживать состояние безумия и регенерацию. Синее пламя вновь окутало тело Белокур, и на этот раз, игнорируя травмы, девушка сконцентрировала силу вокруг себя, чтобы воссоздать адский взрыв. Каин понял, что сейчас у них катастрофически мало времени, и если с этим ничего не сделать, то ближайший квартал сотрется с лица Земли прочь, вместе с теми, кто находится на этой территории. — Ханабуса! Быстрее можно?! — вскрикнул рыжеволосый, собственным огнем стараясь сбить кастование масштабного заклинания разрушения. Зеро поднялся на локтях, пытаясь сфокусировать взгляд на горящей фигуре в нескольких метрах от себя. Она сверкала, подобно целому костру, но от это не становится менее опасной. Если он не застрелит её, то они тут все умрут. По нарастающей ауре было понятно, что заклинание рванет с минуты на минуту, медлить нельзя, один шанс! Парень видит рану на плече от его оружия, от этого пробивает дрожь — он навредил своей однокласснице, коллеге, но… Рука дрогнула и не хотела нажимать на курок. Кажется, одно движение и всё кончиться — пуля в голову, Ария ничего не почувствует, но… — Идиот! Секунда. Две. Акацуки и Зеро закрывают глаза от слишком яркого света, а затем происходит то, о чем они не догадывались — громкий хлопок. Ледяной капкан сработал, кто бы мог подумать! Арию в буквальном смысле сцепили оковы льда, фиксируя ее движения, а через пару секунд она погружается в искусственный сон, созданный колдовством Ханабусы. Полу-прозрачная глыба стояла посреди всего поля боя, скрывая внутри себя женский силуэт. Благодаря стазису Ария не ощущает абсолютно никакого дискомфорта — кровь из плеча остановилась, внутренняя рана так же прекратила наносить вред телу блондинки, а троица вампиров осталась жива, хоть и воле случая. — Я думал, у меня ничего не получится и лед треснет. Мы везунчики, — усмехнулся спрыгнувший со второго этажа блондин, поправляя волосы. Хоть он и выглядел самодовольно для складывающейся ситуации, внутри него засела крупица страха и паники, когда аура смерти душила его, прибивая к полу. — Ты чуть не застрелил её! Представляешь, что с нами было бы, узнав об этом Глава?! Головой начни думать, придурок! — наконец возмутился Ханабуса, тыкая в плечо недо-охотника. — Если бы пришлось — лучше она, чем мы! Она опасна! — вскрикнул в свою защиту Зеро. — Я бы спас нас, если бы это продолжилась. Смерть была бы быстрой и безболезненной. — Что ты несешь?! Если умрет она — умрет и Канаме-сама! — взревел блондин, начиная больше заводиться. Его глаза пыхнули красным, а изо рта вылезли клыки — реакция Зеро не заставила себя ждать, дуло пистолета за долю секунды было направленно на аристократа. — Да если бы- — Так. Хватит! — вмешался в разборки Каин и встал между ними. Я считаю, сейчас не очень удачное время для ссор, мы не знаем, на сколько хватит оков Ханабусы. Думали ли вампиры о том, что когда-нибудь им пришлось бы заковывать старшеклассницу в ледяную тюрьму? — Нет. Думали ли они, что одна из подчиненных Канаме Курана захочет их убить? — Нет. Думали ли, что им придется мириться с тем, что в любой момент могут попрощаться с жизнью от волка? — Нет. Три фигуры долго всматривались в граненную поверхность небольшого купола, напоминающего глыбу мрамора для дальнейшей вырезке скульптуры. Над местом побоища нависла кладбищенская тишина, и лишь легкое потрескивание льда нарушало спокойную атмосферу. Первым отошел рыжеволосый аристократ, который по привычке потянул руку для того, чтобы потрепать свои волосы. Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза, раздумывая о последствиях, которые могут упасть на их головы по прибытию в лунное общежитие. Глава, определенно, уже знает ситуацию в общих чертах благодаря Юуки Кросс, но какова будет его реакция, увидев он своего контрактника в темнице изо льда? — Думаю, нам надо поспешить, и отнести ее к главе. У них же договор… — как-то неуверенно предложил рыжеволосый вампир и подошел к огромной глыбе льда, в которой виднелись очертания застывшей волчицы. Только был вопрос — как доставить эту огромную махину в академию? На улице был поздний вечер, людей слонялось по темным переулком мало, но если они понесут огромную глыбу — определенно привлечет ненужное внимание смертных, а может и не только их. Айдо почесал подбородок, обдумывая последующие действия, но неожиданно для всех присутствующих в спину ударил сильный холодный ветер. Аристократы сглотнули и медленно повернулись, Кирю последовал примеру вампиров. Канаме Куран выглядел предельно спокойным, лишь горячие вином глаза кричали об опасности. Он провел по каждому взглядом, сканируя, а затем остановился на застывшей тонкой фигуре своего контрактника. На мысленную связь девушка так же не отзывалась, что вызвало долю беспокойств. — Как это произошло? — спросил глава ночного класса, подходя к холодной зеркальной поверхности, его длинные пальцы прошлись по льду. — Мы не ожидали встретить тут посторонних, — заведя руку за голову, Акацуки сдерживал нервный смех. Мало ли что сейчас может сделать Куран, так и головы легко лишиться. — Почему вы не ушли? — продолжал допрос чистокровный вампир. Он медленно повернулся к стоящим позади вампирам лицом и скрестил руки на груди. — Мы разделились, поэтому наша коммуникация с Арией ушла под ноль, Куран, — фыркнул раздраженный охотник, на что получил неодобрительный удар локтем в ребра. — Ария сошла с катушек, когда она сражалась с каким-то рыжеволосым патлатым парнем. Трудно сказать, но возможно он был вампиром, — неуверенно предположил Ханабуса, игнорируя змеиное шипение своего случайного напарника в лице Кирю. — Он говорил что-то про нее, про её силу, и то что её без- Парня оборвали на полуслове, а Куран движением руки растопил ледяную тюрьму, выпуская тело волчицы на свободу. Благодаря острому слуху, он уловил тихое и еле заметное дыхание, поэтому с облегчением вздохнул. Ария была теплой, несмотря на недолгое заточение в холодной магии, её грудь осторожно и медленно вздымалась, а лицо казалось слишком безмятежным. Взгляд зацепился за рану на плече, она была сделала огнестрельным оружием. Зеро заметил слегка нахмурившие брови чистокровного, и поспешил опровергнуть лишние домыслы. — Мне пришлось ранить её, чтобы она нас не прикончила. — Вам очень повезло, — спокойно произнес вампир и прикрыл глаза, неосознанно для себя прижимая тело ближе к груди. Внутри его груди что-то неведомое сжалось, заставляя чистокровного издать смешок. Он понимал, что всё начинает набирать неблагоприятные обороты не только для Арии, но и для Канаме. С каждым новым днем, все его планы катятся в Тартарары, а следом упадет и он сам.