Римские каникулы

Я стояла на вершине холма Авентин и любовалась видом Рима и Ватикана. Сотни людей вроде меня пришли сегодня сюда с подобной целью. Среди возгласов и обсуждений кто-то спросил, как пройти к фонтану «Уста Истины» и я уже стала оборачиваться, чтобы сказать, что я просто турист и не особо знаю где тут что, когда услышала приятный мужской голос, который уже начал отвечать. Он не только сказал, как пройти, но и рассказал легенду о фонтане. Повернувшись теперь уже из любопытства я увидела молодого человека, не влюбиться в которого с первого взгляда было просто невозможно. Он продолжал говорить с пожилой парой, совершенно очарованной им. Дело было не столько в красоте, мало ли красивых людей, сколько в его непритворном добром посыле. Какая –то душевность была в его словах и взгляде от которой мир вокруг начинал казаться лучше. Они уже ушли, а я так и осталась стоять и смотреть на него, не отдавая себе в этом отчета. - У вас тоже ко мне какой-то вопрос? – спросил он шутливо. Ну и вид же у меня, наверное. - Да. Я почти ничего тут не знаю, а поэтому подскажите, о чём таком мне вас спросить, чтобы вы отвечали подольше. Он рассмеялся. - Я могу отвечать долго практически на любой вопрос. Дольше, чем у вас хватит терпения меня слушать. - Это голословное утверждение. Мне необходимо доказательство. Я спровоцировала его, и он поддался на провокацию. В его глазах сверкнуло желание доказать свою правоту. - Ладно. Если я волен выбирать тему, я правильно понял? - Абсолютно. - Тогда начнём с истории этого апельсинового сада. Еще со времен раннего средневековья на холме Авентин, где сегодня разбит парк Савелло, стоял дворянский замок, принадлежавший семье Кресченцы. В 13-м веке на его месте появилась крепость Джакомо Савелло, в собственность которого перешла эта земля. Впоследствии он стал известен под именем папы Гонория IV. Остатки папского замка можно увидеть и сегодня — здесь сохранилось несколько древних крепостных стен. Примерно в то же время была заложена и апельсиновая роща. Начало саду апельсинов положили монахи из доминиканской общины при расположенной рядом базилике Санта-Сабина. Первое деревце было высажено в честь святого Доминика еще в 1216 году. В итоге это место постепенно стало известно, как точка с одной из лучших панорам Вечного города. Парк был разбит по архитектурному проекту, поэтому он имеет довольно четкую и симметричную планировку. В качестве главной оси выступает аллея имени Нино Манфреди — знаменитого итальянского актера. Если пройти по ней до конца, можно увидеть, как постепенно взгляду открывается панорамный вид города с собором Святого Петра, а так же, полюбоваться видами на Ватикан и красивой панорамой Тибра. Вечером здесь можно увидеть потрясающую картину заката, когда солнце уходит за собор Святого Петра. Апельсиновые деревья цветут в апреле, местные жители в любое время могут отдохнуть под их тенью, расположившись прямо на траве, что они и делают. Из панорамной площадки парка просматривается множество пешеходных тропинок, которые приводят к великолепным скульптурам или базиликам. Около них находится большой розарий «Roseto di Roma Capitale». В нем растет более 1000 сортов роз, которые занимают около 10 тыс. м2, их благоухание никого не оставит равнодушным. На клумбах произрастают очень древние виды роз, после скрещивания с которыми выведены новые сорта. Парк Савелло открыт круглосуточно, его красотой и ароматами можно наслаждаться в любое время. Несмотря на то, что апельсины благоухают и выглядят аппетитно, они все же дикие, поэтому вкус у них очень кислый. Чем дольше он говорил, тем больше его губы изгибались в улыбке, а глаза искрились смехом. - Вы действительно можете говорить бесконечно? – не выдержала я - Да. Вы проспорили. - Но мы не спорили. Я просто сказала, что мне нужно доказательство. - Жаль, что не поспорили. - А что бы вы хотели за победу? - Немного времени в вашем обществе. Я смутилась от внезапного комплимента, и, наверное, покраснела. - Я с удовольствием проведу с вами время. Собственно, это именно то, чего я хотела. Но почему вы хотите этого? Это просто умение быть со всеми милым и очаровательным? - Я не со всеми мил и очарователен, только с теми, кто мне нравится. Ещё один комплимент. Нужно как-то научиться не так явно краснеть. - А та пожилая пара тоже вам понравилась? - Почему нет? Это так трогательно – прожить вместе всю жизнь, вместе состариться, и всё ещё не настолько надоесть друг другу, чтобы отправиться в совместное путешествие. - Я поняла. Тогда такой вопрос. Вам кто-нибудь не нравится? - Да, такое бывает. - Для этого нужно иметь хвост и рога? - Для этого достаточно иметь способность, или ощущать себя вправе небрежно раздавить чужую жизнь, просто проходя мимо и даже не оглянуться. - Ого. Вот это да. Всех подлецов и негодяев собрали воедино одной фразой. - Всё ещё не устали от меня? - Это всё равно, что спросить – всё ещё не устали от красоты Рима? - Не перебирайте со сравнениями. - Сравнение и правда неудачное. Невозможно сравнивать живого человека с городом, навечно замершим в камне. Хоть он и прекрасен, но всё же вы мне интереснее. Тем, что смотрите на меня, отвечаете на мой взгляд. Он молчал не отрывая от меня глаз. Неужели его оставило красноречие? Затем опустил взгляд и тихо произнёс - Какая неожиданная встреча. - Почему? - Потому, что я не ожидал. - Чего? - Вдруг встретить человека, который так ясно видит главное за второстепенным. Хотел встретить его, но не ожидал, что это случится вот так, вдруг. По моим венам заструилось тепло. Неужели это я? – хотелось мне спросить, но я молчала, сжав губы, утопая в его глазах. - Прогуляемся? – предложил он. - С удовольствием. Мы шли, сначала молча, потом возобновили разговор, но что бы мы не говорили, те слова о неожиданной встрече словно стояли за каждым произнесённым словом, заставляя трепетать от наслаждения и восторга. Время уже перешло полуденную отметку и солнце, оставив зенит, стало неспешно спускаться вниз. Мы стояли у фонтана. Под ним есть каменная ванная для стекающей воды и мой новый знакомый окунул в неё руку и провел по шее, охлаждаясь. Меня поразило внезапное желание прикоснуться к нему: к его шее, его руке... Он не поднимал глаз от воды, о чём-то задумавшись. Я положила руку на край каменной ванны и он, вдруг, осторожно накрыл её своей, прислушиваясь, глядя только на наши сложенные пальцы. Он постоял так немного, потом вздохнул, как будто собираясь что-то сказать, но промолчал и стал убирать руку. Я удержала её в своих пальцах. Тихое, но неумолчное стекание воды аккомпанировало взволнованному стуку моего сердца. Мне очень захотелось, чтобы он обнял меня. Я думала, что и ему этого хочется, но он стоял не шевелясь, не освобождаясь от моей руки, но и не беря её уверенно в свою. - Похоже уже обед. - произнёс он - Как ты на счет того, чтобы перекусить? Я отметила переход на "ты" и присоединилась. - Хорошо, если хочешь. - Да, я бы поел. - Куда пойдём? - Если позволишь мне предложить, то здесь, не очень далеко, есть островок среди реки, а на нём ресторан Римской народной кухни. Как тебе? - Чудесно. - Тогда идём. Он, наконец, уверенно обхватил мою ладонь и повел за собой. - Остров Тиберина — уникальный уголок Рима, который находится между правым и левым берегами реки Тибр. - начал он новый рассказ - Аккуратный кусочек суши, по очертаниям напоминающий лодку, является единственным островом на всем протяжении реки. Существует легенда о римском тиране Тарквие Гордом, правившим империей в 6 веке до нашей эры. Правитель был настолько жесток и несправедлив к своему народу, что римляне свергли его и утопили в реке. Тело тирана пошло ко дну, где речной ил и грязь образовали вокруг него подводную могилу. Со временем над местом гибели Тарквия вырос остров Тиберина. Поскольку римляне сильно не любили свергнутого властителя, остров оставался неокультуренным вплоть до 3 века до нашей эры. К концу третьего столетия на территории Тиберины во время разгара эпидемии чумы было решено организовать больницу — храм Эскулапа. Еще одна легенда гласит, что остров в качестве места для строительства храма был выбран не случайно. Римляне взяли змея, как древний символ медицины, и поплыли с ним по Тибру на лодке. Свернувшийся кольцом змей, покинул ковчег и поплыл к острову. Таким образом, бог Эскулап дал знать, где он хочет увидеть свой храм. Сегодня остров Тиберина соединён с городом двумя мостами. Оба они очень древние, потому их самих по себе можно считать заслуживающими внимания достопримечательностями. Я слушала его, смотрела, на живые, блестящие глаза, стройную фигуру, облачённую в белую льняную рубашку и лёгкие шорты, на выгоревшие на солнце, светлые вьющиеся волосы и думала о нашем случайном знакомстве. Так странно, что ещё некоторое время назад я не знала его, не знала, что он вообще существует на свете, а вот теперь иду с ним рядом, слушаю его и он мне кажется каким-то близким, чуть ли не родным. Он, несомненно, самый интересный и самый красивый человек из тех, что когда-либо встречала. Но ещё более удивительно то, что и он, почему-то заинтересовался мной и до си пор продолжает хотеть оставаться со мною рядом. Я выбралась из своих мыслей только когда мы дошли до ресторанчика, и он спросил, что я буду есть. - Что посоветуешь? – спросила я, желая узнать о его вкусах. - Ну, мне нравится такое блюдо с игривым названием «сальтимбокка», что в буквальном переводе означает «прыгай в рот». На мой взгляд оно возглавляет рейтинг достижений местной кулинарии. Нежный, тающий во рту эскалоп из телятины с беконом – изобретен и является визитной карточкой кухни Северной Италии, но весьма популярен в Риме. Подается с ароматным соусом из белого вина. Дальше, легендарное итальянское блюдо «Спагетти карбонара». Все рестораны мира с переменным успехом пытаются его воспроизвести, но настоящую пасту карбонара лучше всего попробовать в Риме. Карчофи алла джудиа, или артишоки по-еврейски – традиционное блюдо еврейской общины Рима. Готовятся в праздник Йом Кипур уже не одно столетие. Обжаренные в оливковом масле, в готовом виде они похожи на золотые хризантемы. Ну и Ньокки алла романа, или клецки по-римски. Аппетитные шарики из картофельного теста, запеченные под соусом бешамель. По традиции четверг – день ньокки в Риме, это лакомство раз в неделю обязательно присутствует в меню большинства ресторанов. - А сегодня как раз четверг. Не знаю, как это сделать, я бы хотела попробовать всего, но чувствую, что мне не вместить в себя целые блюда. Может быть можно будет как-то поделиться с тобой? - Можно. – Он произнёс это так чувственно, что мои мысли переключились и я забыла о еде. Всё пиршество вкуса свелось к тому, что я не отрываясь смотрела на то, как он ест. И меня наполняло неведомое доселе ощущение удовлетворённости, как будто бы съедаемая им пища насыщает меня. Странное чувство, но я не стала вдумываться. Стараться разложить чувства по полочкам – довольно бессмысленное занятие и я бросила его. Только смотрела, ела и позволяла чувству бархатистой мягкости окутать меня целиком. - Вечером можно побродить по площадям в центре, - проговорил он, - но сейчас ещё слишком жарко. Можем съездить пока на озеро, покупаться. - У меня нет купальника. Действительно жаль, что так. Я бы с удовольствием съездила с тобой. - Я согласен на тебя без него. Он опустил глаза, похоже решил, что сказал лишнее. - Можем купить где-нибудь по дороге – исправился он. Меня захлестнуло такой бурей чувств от первого его предложения, что я с трудом отреагировала на второе. - Хорошо. - Придется некоторое время добираться на городском транспорте, но оно того стоит. Представь, в эту жару ты погружаешься с головой в прохладную воду. - Да, здорово – не вдумываясь ответила я всё ещё под впечатлением от того, что произошло. - Я обидел тебя? Прости, я не хотел. - Это не обида. Просто это натолкнуло меня на мысли о том, как ты ко мне относишься, что между нами происходит вообще. Наверное, не стоит копаться, мозгами этого не понять. Я не обиделась. Мне понравилось, что ты сказал, только я боюсь обмануть твои ожидания в отношении меня. Боюсь оказаться не такой хорошей, как ты думаешь. - Ты хорошая. Он потянул мою руку к своим губам и прикоснулся ими к пальцам. Глаза смотрели ласково и мягко. - Ты не можешь разочаровать меня, потому, что я вижу тебя, вижу всю. Ты хорошая, ты чудесная, милая, красивая. Ты человек, которого я, может быть, ждал целую жизнь. Поэтому мне всё равно в купальнике ты или без него. Я не знаю, много ли там будет людей, но мы, на всякий случай можем купить купальник, или ты можешь купаться в нижнем белье, кому какое дело. Тебя шокирует то, что я говорю? - Это очень приятно. Правда. Он опустил ресницы, мягко глядя из - под них. Между нами словно что-то протянулась, какая-то нить, соединившая нас. Всю дорогу, на метро, электричке и потом ещё автобусе, с заходом в магазин за купальником, это состояние наполняло меня такой неизъяснимой благостью, что я не замечала ни жары, ни дорожной пыли, совсем ничего, кроме его глаз, его улыбки, длинных красивых ресниц, губ, к которым так хотелось прикоснуться. Озеро оказалось замечательно голубым среди яркой зелени. Почти идеально круглое, оно образовалось в кратере потухшего вулкана. Берег чистый и ухоженный, английский газон. Мы взяли напрокат шезлонги и устроились в тени. - Красивый купальник – с улыбкой прокомментировал Том. Мне он тоже понравился. Верх без бретелек, низ на завязочках по бокам. Расцветка в бело - синий горох и полоску, по - английски сдержано и элегантно. - А ты не хотел. - Я говорил, что это не важно. Это и сейчас не важно, хотя и красиво. Но ты и без него была бы красивой. Наши шезлонги стояли вплотную друг к другу, и я прикоснулась к его руке, вытянутой рядом, провела по длинным тонким пальцам. Это прикосновение наполнило меня внутренним трепетом, давая новую пищу моему желанию. Он переплёл свои пальцы с моими, поглаживая большим сверху. Царило абсолютное молчание, как будто создавая приют для наполняющих нас чувств, которые не выразить словами. Я подумала о том, что он умеет так же хорошо молчать, как и говорить. И мне с ним очень хорошо. Очень. Легкий ветерок обдувал наши тела. Я провела взглядом по его шее, груди, плечам, наслаждаясь возможностью беспрепятственно рассматривать его. Сознательно я не опускала взгляд ниже, потому что знала, что если увижу там знак внимания, то наделаю глупостей. Здесь, сейчас, всё равно не реализовать того, что я хочу. Но тело продолжало упорно наполняться кровью. Она текла, возбуждая, лишая способности мыслить разумно. Я взглянула ему в лицо. Он не улыбался. Я, наверное, за всё время ни разу не видела его без улыбки. А сейчас увидела. Прямой взгляд бездонных глаз. Мои ресницы затрепетали. Мне показалось, что сейчас это случится, то, чему не место на пляже, днём, среди людей. Но он лежал не шевелясь, чуть заметно дыша, явно сдерживая себя. - Пойдём купаться – он встал, поднимая меня вслед за собой. Его рука не ограничилась прикосновением к моей ладони, скользнула по предплечью, твёрдо прижимаясь. Мы зашли в воду не разнимая рук, остановились когда вода была уже выше талии, почти по грудь. Его руки обвили меня кольцом вокруг талии и я видела каких усилий ему стоит не прижимать меня к себе. Если я сейчас прикоснусь к нему, к любой его части, все его усилия, да и мои тоже, полетят к чертям. А может так и надо? Нет, эта игра, что он завёл, слишком увлекательна, чтобы так быстро закончить её. Я улыбнулась, опустив ресницы. Приоткрывшиеся губы бессознательно выражали желание. Он прикрыл глаза, продышался, а затем его губы изогнулись в лукавой усмешке. «Так просто не сдамся» - похоже говорила она. Я тихо рассмеялась в ответ, откровенно восхищаясь им: его красотой, его упорством, его силой, и в этот момент это всё же произошло. Руки туже сплелись вокруг меня, прижимая, его тело подалось вперёд, с силой вдавливаясь в меня. Я почувствовала его трепет, передавшийся мне, заполнивший меня. Обхватив его руками, не соображая от желания, стала касаться и гладить его, пока не услышала запыхавшееся. - Постой. Постой. - Я не могу. – безвольно проговорила я. - Хорошая моя, ну не сейчас же. Не здесь. - Где? Он глухо рассмеялся и потёрся носом о моё ухо. - Я не знаю. Не могу соображать сейчас. Просто не здесь. Мы оба старались отдышаться, но объятий не расслабляли и я почувствовала, как мои бёдра задрожали от сдерживаемого желания, колени подогнулись от слабости. Он поддержал меня, не давая осесть вниз. - Что ты делаешь со мной? - прошептал он - Я же сейчас с ума сойду. - Я не специально, прости – дрожание тела проникло даже в мой голос. - О, Боже – взмолился он и прижался ко мне, что есть силы. Ладонями вжимая мои ягодицы в себя, он пару раз качнулся, сокращаясь, потом неимоверно напрягся и застыл, не ослабляя давления. Полувыдох-полустон сообщил об окончании. Я наполнилась расслабляющим теплом, как будто кончила вместе с ним. Он глубоко дышал, приходя в себя. Было тихо, и эта тишина была наполнена ощущением близости, глубокой, настоящей. Я почувствовала, как его тело расслабилось и он перестал сжимать меня, но не отпустил. Я тоже не отпускала его. - Мне так хорошо с тобой – прошептала я, уткнувшись губами в его шею. - И мне. Не ожидал, что не смогу ничего с собой сделать. - И я не ожидала всего этого сегодняшнего чуда. Мы уже сидели на берегу и болтали, когда недалеко от нас устроилась молодая женщина с двумя маленькими детьми. Пока она разбирала и раскладывала вещи, старший ребёнок катал на коляске младшего. Я видела, что Том с удовольствием наблюдает за ними, за их милой братской вознёй. Под колесо коляски случайно попал камень, и старший брат был не настолько взрослым, чтобы суметь удержать её от падения. Он стоял с огромными глазами, видя, как она падает, и понимая только, что сейчас ему влетит. Когда раздался плач упавшего ребенка, и его мама обернулась посмотреть, что случилось, Том уже подбежал и поднял коляску. Малыш был пристёгнут, так что не выпал и видимых повреждений не было. - Вроде всё в порядке – сказал Том, когда подбежала испуганная мать. – Кажется, просто перепугался. Она отстегнула его, вытащила из коляски и стала успокаивать на руках. - Спасибо Вам большое за помощь. - Не за что. Каждый на моём месте поступил бы так. - Нет, не каждый, уж поверьте мне. Не скажу, что таких людей совсем мало, и всё же увидеть ещё одного - добавляет веры в человечество. Я – мать и должна передать эту веру своим детям. А для того, чтобы передать, нужно иметь её, ведь правда? - Правда – сказал Том, улыбаясь. Мы пробыли вместе ещё час или полтора. Том с удовольствием возился с детьми, купаясь и загорая, а мы с Кэт, так её звали, болтали о разном. У меня осталось замечательное чувство семейного отдыха и когда мы уже бродили по площади Святого Петра в центре Рима, я всё ещё испытывала его. Солнце уже опустилось, воздух стал свежее, но тепло всё ещё исходило от прогретого за день камня. - Ты молчишь всю дорогу от озера – произнес Том и я поняла, что эта фраза действительно нарушила затянувшуюся тишину. - Думаю о том, что там произошло. О твоей реакции на детей. У тебя есть дети? - У сестры есть. - К детям сестры обычно так не относятся. Когда ты поспешил поднять коляску, ты действовал как отец, а не как дядя. Действия отца отличаются тем, что он привык считать себя единственной надеждой и единственной защитой ребёнка. Именно это было в тебе. - Откуда такие познания? У тебя ребёнок? - Нет, но у меня была подруга…Это печальная история и я всё равно не смогу рассказать, потому что начну рыдать, но в общем, ты напомнил мне её отношение к ребёнку. Вообще напомнил её. Он помолчал, как бы восстанавливая про себя возможные варианты произошедших событий. И вдруг спросил: - А с её ребёнком всё в порядке? - Наверное. Я не знаю. Снова повисла тишина. Теперь он задумался о чем-то. - Ты видела скульптуру Микеланджело – Пьета, здесь, в первой базилике Святого Петра? - Нет. - Посмотри обязательно. Это прекрасно. Словами не описать, но ты поймёшь, когда увидишь. В его глазах было что-то очень глубокое и очень сильное, одно из тех, что как раз таки невозможно описать словами. Почему для самых огромных и значимых вещей не существует подходящих слов? Хотя, вот есть слово «любовь», но что это такое? Кто понимает его до конца? - Я благодарна тебе за сегодняшний день, он был чудесный. Ты возился со мной, рассказывал, кормил. Ты очень добрый, очень интересный и очень красивый, не только внешне. Я не думала, что украду у тебя столько времени, надеялась на самую малость, но ты был так щедр ко мне. Спасибо тебе огромное. Это был волшебный день. Незабываемый. Он внимательно смотрел на меня. - Ты прощаешься со мной? - Я не могу дольше навязывать тебе своё общество. Меня уже мучает совесть. - Ты устала? - Да, немного. - Конечно устала. День выдался насыщенным. Он прислонился спиной к колонне и притянул меня к себе. Я благодарно положила голову ему на грудь. - А ты не устаёшь? - Я привык так жить. Я обняла его, устраиваясь удобней. - Расскажи ещё что-нибудь. Его голос, то весёлый, то драматичный, ежесекундно меняющий оттенки, оставался, тем не менее, глубоким, бархатистым и очень приятным. Какой чудесный голос – думала я. Какой чудесный день. Всё чудесно. Разбудил меня его смех. - Ты что, заснула? – его глаза искрились весёлым подтруниванием, но в них было и сочувствие. - Бедняжка, я совсем тебя замучил. - Всё в порядке. Мне бы только сообразить теперь, как добраться до снятой квартиры. Это в пригороде, подскажешь, как добраться? - Незачем тебе туда таскаться. Пригородные автобусы ходят редко или вовсе уже сегодня не ходят. Оставайся у меня, я живу тут недалеко. Ты ведь не думаешь, что я могу сделать тебе что-то плохое? Обещаю даже не приставать. Просто выспишься в нормальной кровати без таскания по автобусам и электричкам. Ну? Он вопросительно посмотрел мне в лицо. Мои глаза снова хотели закрыться. Мне было уже всё равно. - Спасибо. Если это не создаст тебе проблем. Кто у тебя дома? - Никого. Только я. - Какое чудо. Правда, спасибо. Целый день тебе покоя не давала, так ещё и на ночь навязалась. Слушай, даю тебе последний шанс избавиться от меня. Это правда будет лучше, чем копить недовольство. Я как-нибудь доберусь до своей квартирки, я не такая уж и беспомощная. Он усмехнулся, наблюдая за мной и, вдруг, тепло и мягко коснулся губами моих губ, руки обняли меня за плечи. - Останься со мной. – Его глаза были очень ясными, сияли как звёзды. - Мы так мало ещё были вместе. Всего лишь день, и то не целый. Побудь со мной ещё немного. Мне так хорошо с тобой. Горло сжалось от нахлынувших чувств. Я выдавила только счастливое: - Ладно. И позволила вести себя по ночным улочкам в направлении ожидающей меня «нормальной кровати». Он открыл дверь, и мы вошли в квартиру. Проведя меня в спальню, он остановился. - Когда я говорил о нормальной кровати, ты уж прости, но я имел в виду свою кровать. Поспишь со мной? Я могу, конечно, постелить себе на диване в зале, но хотел бы поспать с тобой вместе. Я, как и обещал, не буду приставать, только обниму тебя. Просто, это чувство, когда кто-то тёплый и близкий находится рядом с тобой, оно позволяет расслабиться, ощутить, что всё в порядке, всё хорошо. Я прикусила губу. «Тёплый и близкий» - это я? Он скинул рубашку и шорты, бросил их рядом, и забрался под простыню. Его быстро промелькнувшее тело напомнило мне сцену на озере, когда мы прижимались друг к другу вне себя от желания. Вот сейчас – идеальные условия для того, чтобы заняться любовью, но, похоже, он действительно собирается спать. Я скинула платье и залезла к нему, улеглась рядом. Он молча перевернул меня на бок, спиной к себе, обхватил рукой спереди и притянул, выгибаясь навстречу, заполняя мною все свои впадинки, сладостно провёл рукой по моей груди и замер. Его прикосновение наполнило меня мягким огнём, не обжигающим, но тёплым и приятным. Я накрыла его руку своей, слегка поглаживая. Мы лежала в тишине. Никто из нас, похоже, не мог расслабиться настолько, чтобы уснуть. Даже я, которая заснула у него на груди посреди площади. Теперь сон куда-то ушёл. Я повернулась к нему лицом, глядя на него, не в силах насмотреться. Слабый свет из окна позволял различить не только положение тела, но и выражение глаз. - Это так странно, лежать с тобой в кровати, под одной простынёй. Это странно потому, что я вовсе на это не рассчитывала. А ты рассчитывал, что так будет? - Я хотел, чтобы так было. Чуть ли не с первой минуты, как увидел тебя. - Во мне же нет ничего такого, чтобы хотеть меня с первой минуты. - А твой взгляд? - А что с ним? - Он невероятный. Ты смотришь так, как будто перед тобой лучший из людей. Я понимаю, что то, что я говорю - это эгоистично и вовсе не романтично, но каждый, кто попал под его действие, думаю захочет оставаться там до скончания века. Только это ведь закончится когда-нибудь, рано или поздно. Но сегодня это не закончилось и, честно тебе говорю, я хочу продолжения. Я буду хорошим, ласковым, нежным, милым, только смотри на меня так. Я была несколько в шоке от этого признания. - Я бы с удовольствием ответила согласием на твоё пожелание, дело только в том, что я это не контролирую. Я понятия не имею, как выглядит мой взгляд и что он выражает. Я просто чувствую то, что чувствую и, наверное, это видно. Это несколько странно, то, что ты сказал. - Я знаю. Можно было сказать что-то обычное, что говорят все, но мне хотелось сказать правду. Мне показалось, что ты способна понять. Я улыбнулась. Вот теперь я довольна. - Да, я способна понять. Ты сейчас попал просто в самое сердце. Я обожаю разбираться и понимать людей. Но ты ведь тоже их прекрасно понимаешь. Понимаешь, чего они хотят и даёшь им это. Вопрос, зачем? Чтобы получить от них взамен то, что тебе нужно, или просто для того, чтобы отдать? - И то и другое. Эти две цели невозможно разделить. Я думал об этом. И получение, и отдача всегда осуществляются разнонаправленно, но одновременно. Это только кажется, что они разделены во времени, а на самом деле одно моментально рождает другое. Это как жизнь и смерть, ночь и день. Они всегда за спиной друг у друга. В этом суть диалектики, суть существования вселенной в принципе. Разделение во времени – только кажущаяся вещь, только условная. На самом деле само время течёт одновременно в двух направлениях: из прошлого в будущее, но и из будущего в прошлое тоже. То есть наша реакция на события будущего может менять наше прошлое. Не произошедшие факты, а отношение к ним, чувства. Факты, на самом деле, не имеют столь уж большого значения. Нашу жизнь, нашу судьбу, наше счастье или горе определяют наши чувства, их гармоничность. Он остановился и посмотрел на меня с извиняющейся улыбкой. - Прости. Меня, похоже, занесло. О чем мы до этого говорили? - Я спросила, ты хочешь отдавать, или получать взамен. Но я поняла твой ответ. Я поняла мысль. - Вот видишь. Я же говорил, что ты поймёшь. Это чудо какое-то. Вот это и есть в твоем взгляде. Ты принимаешь людей потому, что понимаешь их. И ты считаешь их хорошими, потому, что принимаешь. И в результате этот взгляд. - Но я не всех считаю хорошими. - А мне не надо всех. Тишина в комнате, тишина между нами наполнилась новыми красками. Она вовсе не была пустотой. Она была как бы возможностью поделиться тем, чего не в силах выразить слова. - Странный вышел разговор лежа в постели, правда? – наконец произнес он. - Да, более чем. Но интересный. - Это потому, что странные вещи более интересны, чем нормальные. - Поговорим о нормальности? - Нет. Тогда мы точно зайдем не туда. - А куда нам надо? - А куда ты хочешь? - К тебе. Он рассмеялся и придвинулся ближе. Его рука коснулась моего лица, чертя невидимые линии. Я замерла от удовольствия. - Ну какая же ты хорошая. И ты ещё давала мне шанс избавиться от тебя. Нет, я не воспользуюсь им. Я не избавлюсь от тебя и не отпущу. Я хочу, чтобы ты была со мной, была моей, только моей. Слышишь? - Что-то со слухом. – Я улыбалась, но чувствовала, что сейчас польются слёзы. От счастья. - Ты моя – произнес он снова, нежно целуя меня в губы – Слышишь? - Да, но повтори ещё раз. Он обнял меня, прижался всем телом, целуя, не давая перевести дыхание. Вся его страсть, сдерживаемая днём, выплеснулась теперь, как море без берегов и затопила меня, бурля и вздымаясь. И я утонула в ней, потеряла ориентацию, не в силах даже барахтаться, без надежды спастись.