Танцуй, волна бежит на берег, Волна бежит и что — то бредит. Танцуй, звезда летит за ворот И ковш на небе перевернут. Танцуй, в башке смешались мысли. Передавай бутылку виски, Передавай бутылку яда, Нам больше ничего не надо. Нам больше ничего не нужно, От виски кружит, кружит, кружит. С тобой мне больше здесь не тесно И ковш на небе стал на место. Передавай бутылку виски И ты мои читаешь мысли, И звезды падают за ворот, И ковш на небе перевернут. Сплин — Танцуй
Всё шло своим чередом. Форт Роял медленно восстанавливался. Работа на верфи шла в две смены. Пару галеонов уже спустили на воду и теперь набивали трюмы товаром, готовясь отправляться в Берн. Появились в порту и первые иноземные корабли. Несколько джонок из Аньшу стали на якорь, а торговцы уже расположились на площади, поражая многообразием привезённого товара: пряности, шелка, фрукты, украшения. Утренняя суета города успокаивала губернатора. Приятным теплом разливалось по телу ощущение контроля над ситуацией. Карлос Альваро, чеканя шаг, шел по улицам Форт Роял. Ветер трепал светлые волосы мужчины, полностью сведя на нет все потуги придать опрятности причёске. Внимательный взгляд выискивал любые признаки беззакония или нарушений. Всё было отлично. Стражники несли службу на своих постах, торговцы зазывали горожан, демонстрируя свои товары, горожане вежливо кланялись ему. Во всей этой идиллии была лишь одна проблема. И она смотрела на него с плакатов о розыске дерзким, озлобленным взглядом. Джана Чернозубка — капитан Чёрного Клыка, снова объявилась у берегов Лютерии. О корабле из чёрного дерева, что ходит под чёрными парусами, шептались на каждом углу. И одно дело, когда это болтовня базарных сплетниц и совсем другое, когда вести приносят заезжие торговцы. Пираты у берегов Лютерии, просто самим фактом своего присутствия, грозили сорвать несколько крупных торговых сделок, на которые Карлос рассчитывал. И контракты эти были нужны не столько ему, сколько Лютерии. Месяцы переписок, бессонных ночей и литры выпитого рома могли обесцениться в одно мгновение из-за одной развязной девицы, что ехидно улыбалась ему из-под надписи «Живой или мёртвой». Проблему необходимо было решить и как можно скорее. Карлос уже несколько раз выходил в море на «Разящем», обследовал бухты, но результатов это не принесло. Свидетели уверяли, что видели пиратский корабль, но выследить Чернозубку не удавалось. А очень хотелось потопить эту мерзавку вместе со всеми теми отбросами общества, которых она пригрела у себя на судне. Представляя сладкий миг триумфа закона над пиратством, Карлос зашел в здание ратуши. Альберто, тут же появившийся в коридоре, вежливо ему поклонился и полушепотом поведал о том, что прибыл посланник из Аньшу. Губернатор кивнул, изобразил на своём лице самое радушное выражение, на которое был способен, и отправился в свой кабинет, решать очередной вопрос государственной важности.***
Последние лучи заходящего солнца ложились на волны яркими бликами. Карлос любил такие вечера. Тихие, спокойные, наполненные приятной прохладой и шумом прибоя. Хотя может быть причина была в том, что вся работа оставалась в порту, а здесь были он и тишина, и можно было просто ни о чём не думать какое-то время… Кто знает? Уж он точно не собирается размышлять о чём-либо. Не сегодня. Мужчина торопливо расстегнул пуговицы на камзоле, сбрасывая его на песок. Стянул сапог. Следом второй. Стопы мягко погрузились в ещё тёплый песок. Он закрыл глаза, полной грудью вдыхая запах моря, наслаждаясь тишиной и уединением. В эту бухту никто не наведывался, так как она считалась частью имения Альваро. Здесь можно было наблюдать, как по утрам поднимается из водной глади солнце, начиная новый день. Здесь можно было лежать на песке ночью и смотреть на звёзды. Или, как сейчас, вдыхать вечернюю прохладу пока солнце медленно скрывается за вершинами сопок. Рядом с сапогами лёг на песок ремень и фамильный клинок в ножнах. Карлос снял брюки, оставив их возле камзола. Следом легла сорочка. Ветер, дующий с моря, обдавал кожу прохладой и мелкими каплями воды. Мужчина неторопливо прошел в сторону воды, останавливаясь у самого края пляжа, позволяя накатывающим на берег волнам несколько раз лизнуть ноги. Стрекотали в лесу сверчки. В небе пролетела припозднившаяся чайка. Тишина и спокойствие, которых ему так не хватало днём… Ещё несколько шагов вперёд. Вода, ещё тёплая, приятно принимала его в свои объятия, словно истосковавшаяся любовница. Смешно надулась пузырями ткань кальсонов. Карлос, не обращая на это внимание, продолжал шагать, заходя всё глубже. Когда очередная волна разбилась о грудь, он сделал вдох и нырнул, проплывая пару метров под водой. Медленно темнел небосвод. Яркой россыпью сияли в небе звёзды. Одна из них вспыхнула и сорвалась вниз, упав за горизонт между морем и небом. Мужчина проследил за ней взглядом. В усталом сознании промелькнула мысль, что можно было загадать желание. Но каких-то особенных желаний у него не было. Неплохо было бы раз и навсегда разобраться с пиратами. Если не в глобальном масштабе, то хотя бы в водах Лютерии. Ну и, наверное, как не устаёт напоминать ему Альберто, можно было бы озаботиться выбором спутницы жизни и наследниками. Впрочем, об этом надо было думать пока звезда падает. Но, как известно, умная мысль часто приходит с опозданием. Карлос лежал на воде, широко раскинув руки и наслаждался тем, как мерно покачивают его волны. Мышцы, натруженные утренней тренировкой и одеревеневшие от долгого сидения за рабочим столом, приятно покалывало. Определённо надо было чаще позволять себе такой отдых. Умиротворение… Тишина… Уединение… — Ты живой, блондинчик? У тебя там сейчас всё скукожится! — раздался насмешливый голос с берега. Он вздрогнул, засуетился, теряя внутренний баланс и пошел ко дну. Дно оказалось несколько глубже, чем можно было предположить. С трудом вернув себе самообладание, Карлос вынырнул, уже уверенно держась на воде, и обернулся. В полумраке было не понятно, кто сидит на берегу, но женский голос определённо был ему знаком. На то, чтобы добраться до берега много времени не потребовалось, вот только та, что ждала его там никак не относилась к тем, кого Каролос был бы рад видеть при подобных обстоятельствах. — Ты что здесь делаешь?! — он смотрел на ту, что являла собой корень всех его проблем и не знал, как реагировать. То ли эта была шутка богов, то ли издёвка судьбы. Джана Чернозубка собственной персоной сидела на одном из камней, крутя в руках его оружие. Сам же Карлос, мокрый, в одних кальсонах, стоял перед пираткой и не мог решить, что ему делать. Звать на помощь — унизительно и бессмысленно. Пытаться наобум вернуть себе оружие — опасно для жизни и опять же бессмысленно. Просто стоять столбом — тоже глупо. — Как грубо ты приветствуешь недавних союзников, — равнодушно подметила Чернозубка, продолжая изучать его клинок. — Я думала, ты будешь рад меня увидеть. — Я буду рад увидеть тебя в петле, — парировал мужчина, делая небольшой шаг вперёд. — Так ты любишь игры со связыванием, — Джана ухмыльнулась, быстро взмахнув клинком. — У него отличная балансировка! Подаришь мне? — У тебя два своих есть, — Карлос кивнул на оружие пиратки. — Как ты третий держать будешь? Зубами? — Эх, ты прав… — Что ты тут забыла, Чернозубка? — Карлос сделал ещё шаг вперёд, натыкаясь грудью на острие своего же клинка и замирая на месте. — Ты разве забыла, что за пиратство в водах Лютерии тебе светит виселица? Его храбрая бравада вызвала у Джаны лишь усмешку. Конечно, глупо грозить кому-либо смертью, когда ты стоишь безоружный и в одном белье. Карлос уже осознал, что его желание побыть в одиночестве привело к совсем не благоприятным для жизни последствиям, но он не сдастся просто так. Если и предстоит ему погибнуть этой ночью, то он не проявит страха перед лицом врага и уйдёт с честью, как и положено воину. — Мне светят солнце, луна и звёзды, блондинчик. Мне поют чайки и шепчут волны. Я вольна как ветер. А ты скован своими законами и порядками. За своим аристократическим высокомерием ты не видишь простейших вещей, что доступны обычным людям. — Очень поэтичная тирада. Я сделаю вид, что проникся, — Карлос даже не попытался улыбнуться. — Вот только честная жизнь намного достойнее пиратства. — У берегов Лютерии я ничего не украла, — пожала плечами женщина. — Помнится, не так давно ты украла галеон. — Не украла, а реквизировала, — уточнила пиратка. — И я вернула его. Так что предъявить мне ты ничего не можешь. — Ты украла мою шпагу. Это, между прочим, семейная реликвия, — быстро сориентировался мужчина. — Ну раз она так тебе нужна — забирай. Чернозубка едва заметно двинула рукой, металл просвистел в воздухе и клинок воткнулся острием в песок возле его ноги. Карлос, не веря в свою удачу, схватился за рукоятку, чувствуя себя в разы увереннее с оружием в руке. Кто бы мог подумать, что противница окажется столь глупа, что вернёт ему оружие. Однако женщина перед ним не проявляла никаких признаков враждебности и продолжала сидеть на камне, словно не её сейчас будут арестовывать. — Ты чего сидишь? — Карлос недоумевал её спокойствию. — А куда мне торопиться? — Джана посмотрела на него с выражением полнейшего недоумения на лице. — На эшафот. Я собираюсь арестовать тебя, — Карлос покрепче сжал рукоять клинка. — За что, могу я поинтересоваться? — Ты — пиратка. — А ты — зануда. Умирать не входило в мои планы на сегодняшний вечер, если тебе интересно, — женщина поднялась с камня, отряхивая ладонями налипший на плащ песок и не выражая никакого беспокойства относительно сложившейся ситуации. — С чего это я зануда? И вообще, про свои планы расскажешь на допросе. Так же, как и о цели, с которой ты опять объявилась у берегов Лютерии. Он атаковал, целясь в плечо, но Джана легко уклонилась, отходя на пару шагов в сторону и едва заметно улыбаясь. — Я пришла сюда повидаться с тобой. Думала, вдруг ты соскучился по мне… — Безмерно соскучился… — Карлос снова атаковал. — По виду пиратов, корчащихся в петле. — Ты такой кровожадный, блондинчик, — она снова уклонилась и отступила ещё на пару шагов, даже не удосужившись достать сабли из ножен. — А ты знаешь, что белая ткань при намокании просвечивает? — Э? — он растерялся, на мгновение опуская взгляд на свои кальсоны. Не то чтобы ему было чего стыдиться. Ежедневные тренировки, умеренное питание, да и пловцом Карлос был отличным. Ни одна женщина не могла бы упрекнуть его в плохом телосложении. И всё же выпад пиратки был ниже пояса в самом буквальном смысле. Слова этой бесстыдной девки смутили лишь на секунду, но этого оказалось достаточно. Когда он снова поднял взгляд, в руке Джаны оказалось странной сферической формы предмет. Округлая колба с металлическим обрамлением едва заметно поблескивала в полумраке, переливалось мутное содержимое. Он судорожно вздохнул, понимая, что это и что ничего хорошего не будет. — Вынуждена откланяться. Но я ещё забегу, так что постарайся соскучиться к следующему разу. А пока держи — сувенир из Ардетайна, — она улыбнулась, кидая бомбу между ними. Снаряд взорвался, выпуская в воздух облако тьмы. Карлос остервенело размахивал руками, стараясь разогнать дым, крутился на месте, ожидая подлую атаку в спину. Но никакой атаки не последовало. Вообще ничего не последовало. Дымовая завеса развеялась, и он остался один на пляже. На песке валялась разбитая склянка и его одежда. Почти вся. Камзол он так и не нашел…***
Если бы Карлоса спросили, что самое трудное в работе губернатора, то он, не задумываясь, сказал бы: «Отчёты». На его рабочем столе высилась гора из разного рода книг учёта. Сведения о ставших на якорь в порту кораблях, поставки и отгрузки товаров, контракты с моряками и торговцами, деловая переписка, договора, чертежи с верфи и ещё огромное множество разнообразной отчётности. Всё это надо было проверить и подписать. А читать приходилось досконально, проверяя буквально каждую букву и цифру. Увы, привыкшие к попустительскому отношению со стороны прошлого губернатора, рабочие всё ещё пытались утащить хоть что-то, даже если это была какая-то мелочь. Были конечно и те, кто пытался воровать по-крупному, но они быстро попались и отправились приобщаться к полезному труду — мостить булыжником дороги. Остались редкие храбрецы, таскающие по мелочи. Но и до них доберётся рука правосудия, уж он то постарается. Уже давно стемнело. Все работники ещё с вечера разошлись по домам и сейчас наверняка спали в своих постелях, досматривая десятый сон. Но Карлос был не из тех, кто бросает работу незаконченной. Свечи на столе медленно таяли, бросая на стены яркие отблески. Приоткрытое окно наполняло кабинет приятной прохладой, что помогало не терять концентрацию. Перо скрипело по бумаге, оставляя за собой тонкую полосу чернил. Он бросил взгляд на запись в амбарной книге, сверился с бумагами от торговца, оставил подпись и перешел к следующей записи. — До чего же скучно ты живёшь… Он вздрогнул от неожиданности. Перо с едва слышным треском сломалось, оставив в колонке тёмное пятно чернил. Карлос медленно обернулся на голос, потянувшись рукой к клинку. Джана сидела на подоконнике и более чем довольно улыбалась. Взгляд губернатора зацепился за красный камзол. Его камзол. Эта бессовестная пиратка щеголяла в его одежде. В одежде с вышитым семейным гербом Альваро. — Сними его немедленно! — Прям так сразу?! — улыбка Джаны стала ещё шире. — Может сначала небольшую прелюдию? Карлос открыл было рот, собираясь ответить что-то про эшафот. Потом смысл слов пиратки дошел до погрязшего в работе сознания. И он замер, не зная, как отреагировать на подобное, в высшей степени возмутительное, заявление. Пользуясь его растерянностью, Джана спрыгнула с подоконника и прошла вглубь кабинета, безошибочно находя бар. — А у тебя тут внушительный арсенал, — она с интересом осматривала бутылки. — Якорь мне в глотку, этому вину же не меньше ста лет. Я, конечно, догадывалась, что аристократишки любят такие вещицы… Вот объясни мне, в чём смысл так жить? — Объясни мне, что ты делаешь в моём кабинете?! — вспылил губернатор. — Так в петлю не терпится, что сама пришла? — Да что ты заладил всё одно и то же? — Джана обернулась к нему, недовольно упирая руки в бока. — Просто решила заглянуть по старой дружбе. Я думала ты успел соскучиться с момента нашей прошлой встречи. — За три дня?! — возмутился Карлос. — Это были очень долгие три дня. И очень трезвые, — она достала из бара бутылку рома. — Составишь компанию? — Ты что берега попутала?! И вообще, как ты прошла мимо охраны? — он извлёк клинок из ножен, пытаясь выгадать подходящий момент для атаки. — Да это и не сложно было: твои патрульные там в карты играют, — она, не обращая внимания на клинок в его руках, достала из сервиза пару бокалов. Карлос обомлел от такой наглости, молча наблюдая, как Чернозубка хозяйничает в его кабинете. Эта странная женщина полностью игнорировала тот факт, что он собирается с ней сражаться. Нападать на вооруженную лишь бутылкой женщину Карлос не мог. Или не хотел… Он понимал, что перед ним пират. И не просто пират, а капитан целой пиратской флотилии. Но сейчас в её руках не было оружия. Долг губернатора и воспитание аристократа отчаянно боролись внутри него. Казалось, что верного решения в этой ситуации просто нет… Карлос вспомнил отца и попытался понять, как бы он поступил в такой ситуации. Отец никогда не поднимал руку на женщину. Это стало решающим фактором. В конце концов, ему же не обязательно сражаться с Чернозубкой. Он просто подгадает момент, когда она потеряет бдительность, и повяжет её. Сабля медленно вернулась в ножны. — Наконец-то ты готов к продуктивной беседе, — Джана очаровательно ему улыбнулась. — Мне не о чем говорить с пиратами. — Опять ты затянул эту шарманку… — она покачала головой, сгружая все документы в одну кучу и освобождая стол. — Я к нему со всей душой. Пришла его проведать, рассказать свежие слухи, что по миру ходят… — Ты пришла сорвать мне торговые сделки и посеять панику среди рыбаков, — перебил её Карлос. — Ну, все мы не без греха. Но это я не специально. Это всё шлейф моей репутации, — она пожала плечами, разливая ром по бокалам. — Присоединяйся. Сегодня ты мой собутыльник. — Ты собралась пить ром из бокалов для вина? — Надо уметь жить красиво, — Джана улыбнулась. — Я отказываюсь, — Карлос скрестил руки на груди, не одобряя всем своим видом эту идею. — Ладно, тогда я предлагаю заключить сделку… — Отказываюсь. — Ты же даже не дослушал! Дай мне договорить. Так вот, я предлагаю заключить сделку. Ты пьёшь со мной. Но не просто пьёшь, а мы поиграем. Будем угадывать друг о друге правду. Если выиграешь ты — верну тебе твою тряпку. — Ты заключаешь со мной сделку на мой же камзол?! — изумился мужчина. — А что такого? С королём же сработало, — она явно не понимала суть претензии. — Откуда в тебе столько нахальства и наглости?! Да по тебе виселица плачет! — А что ты хочешь? — она посмотрела на него со смесью любопытства и насмешки в глазах. — Посмотреть, как ты дёргаешься в петле. Тогда в водах Лютерии наконец-то наступят мирные времена. — Да ты, блондинчик, оказывается, садист, — она разлила по бокалам ром. — Ладно, если выиграешь — можешь отправить меня под суд. Даю слово. Идёт? В такое просто не верилось. Выглядело это слишком просто. Он всего лишь должен выиграть в какую-то игру. Конечно, вряд ли Чернозубка пойдёт в камеру просто и мирно, как это сейчас обещает. Но всё же это шанс. К тому же, будучи пьяной, она однозначно потеряет бдительность. — Идёт, — он сел за стол, беря в руку бокал. — Что за игра? Судя по тому, как растянулись в довольной улыбке губы пиратки, во всём этом действе явно была подоплёка. Карлос глубоко вздохнул, готовый к этому противостоянию. — Всё предельно просто, блондинчик. Мы по очереди угадываем факты друг о друге. Если угадал — пьёт соперник. Не угадал — пьешь сам. Кто останется самым трезвым, ну или менее пьяным, тот выиграл. — Значит, чтобы победить, мне нужно просто перепить тебя? Ему было разве что не смешно от таких простых условий. Уж чего, а рома Карлос мог выпить много и сохранить при этом трезвость суждений и координацию движений. Это ведь так просто — дождаться пока пиратка захмелеет и расслабиться. И уж тогда рассвет Чернозубка встретит в петле. — Дамы вперёд, — он галантно уступил право первенства. — Каждый день на рассвете ты тренируешься на том пляже, — Джана улыбнулась. — Ты же не угадываешь… — Разве это не правда? Пей. Карлос сделал глоток, чувствуя, как алкоголь обжигает горло. Джана, случайно или намеренно, вытащила из бара что покрепче. — До дна, блондинчик. От её самодовольной улыбки становилось плохо. Карлос скептически посмотрел на соперницу, потом перевёл взгляд на бутылку. Если опустошать по полбокала за тур, то рома надолго не хватит… — Ты на ходу правила придумываешь? — Нет, — в её глазах появился озорной блеск. — Пей. Карлос опрокинул в себя оставшееся в бокале. Джана тут же снова наполнила его ромом до середины. — Пей. — С чего это?! Сейчас мой черёд угадывать! — Ты предположил, что я додумываю правила и ошибся. Пей, блондинчик, — Джана поставила локти на стол и оперлась подбородком на ладони, безмерно довольная собой. — Посмотрим, кто будет улыбаться в конце, — Карлос решительно глянул на свою противницу и выпил ром, тут же налив себе ещё. — Из всего алкоголя в твоей коллекции, ты предпочитаешь медовый ром из Берна. Карлос залпом выпил третий бокал. В горле ощутимо жгло от алкоголя. Становилось очевидно, что Джана явилась к нему подготовленной. А ещё он понимал, что, кроме общеизвестных фактов, не знает о женщине перед собой ровным счётом ничего. Ощущение предстоящей лёгкой победы улетучилось. — Ты следила за мной. — Снова не угадал, — она хихикнула. — Как будто мне заняться больше нечем… Карлос злобно зыркнул на обнаглевшую пиратку и выпил ром из бокала. Джана долила ему алкоголь. Она улыбалась так, словно уже праздновала победу. Он нахмурился, пытаясь понять, это начало гудеть на улице или у него в голове? Внезапно вспомнилось, что он так погряз в работе, что забыл про ужин и, кажется, обед. Напиваться натощак было очень плохой идеей. Он хмелел намного быстрее, чем мог предположить, в то время как соперница всё ещё была трезва. Неприятно было признавать, но себя он явно переоценил. — Единственный человек в Форт Роял, которому ты полностью и безоговорочно доверяешь — твой дворецкий Альберто. Даже не дожидаясь его реакции, Джана подвинула бокал по поверхности стола к нему. Карлос скрипел зубами от подступающей злости. Как он вообще мог подумать, что сделка с пираткой может быть в его пользу?! И тем более было непонятно, зачем всё это этой нахальной женщине. Он залпом опрокинул в себя ром, потом старательно сосредоточился на своём ощущении пространства, пытаясь наполнить бокал заново. Получалось плохо — то руку вело, то сам бокал почему-то уползал от него по столу. Джана хихикнула и перехватила его руку своей, помогая налить ром. Кожа на её ладони оказалась обжигающе горячей и не по-женски мозолистой. — Ты вот сейчас тут мне зубы заговариваешь, а твои люди грабят мои пакгаузы, да? — он с обидой посмотрел на свою собутыльницу. — И снова ты не угадал, блондинчик, — она покачала головой. — Какого же ужасного ты мнения обо мне… Он нахмурился. Единственная зацепка, которая могла быть верной, оказалась ошибкой. Он снова выпил, поставил бокал на стол и пристально посмотрел на женщину перед собой, пытаясь уловить хоть какой-то намёк на причину в её ускользающем образе. — Что ты тут делаешь? — Сейчас мой черед задавать вопросы. Блондинчик, я тебе нравлюсь? — Пей, — Карлос подтолкнул к ней бокал, довольный тем, что наконец-то хоть один раунд за ним. На мгновение показалось, что Джана разочарованно вздохнула, но Карлос не мог быть уверен в этом. Слишком сильно шумело в ушах. Пиратка спокойно опустошила бокал и тихо поставила его рядом с другим. — Бутылка закончилась, а играть дальше мне стало не интересно, — она встала, поправляя на себе красный камзол с вышитым на нём золотой нитью гербом — выпрыгнувшей из воды рыбой-парусником. — Я ещё не проиграл! — он попытался встать и перегородить путь пиратке. Ноги неожиданно подвели, колени подогнулись, будто вместо суставов там оказалась вата. Карлос рухнул обратно на стул. — Ты пьян, а я победила, хотя и проиграла. По правилам я имею право на свой приз, блондинчик, — Джана смотрела на него с плохо скрываемым торжеством. Карлос изо всех сил пытался вспомнить, на что они спорили. Он точно знал, что собирался отдать эту наглую девку под суд. Но вот что запросила Джана? Карлос, хоть убей, не мог вспомнить, на что спорила Чернозубка. Не мог же он быть настолько глуп и самонадеян, что не уточнил, что пиратка запросит за свою победу. Или мог? Пока мысли хаотичным потоком метались в его голове, Джана перегнулась через стол, схватила его обеими руками за ворот рубашки и резко прижалась своими губами к его. Карлос от растерянности попытался что-то возразить, но лишь позволил её языку проскользнуть в свой рот. Мягкая, солёная с привкусом рома. Она опьяняла гораздо быстрее, чем любой алкоголь, но стоило ему поддаться на эту, несомненно, бесстыдную провокацию, поцелуй разорвался, а Джана, словно дикая кошка, исчезла в окне, оставив ему лишь растерянно смотреть ей вслед.***
Всё шло своим чередом. Дни сменяли друг друга, одна работа сменялась другой, круговорот бумаг на его столе пока так и не закончился… Карлос растерянно посмотрел на окно за своей спиной. На улице было уже ощутимо прохладно, ему приходилось надевать шерстяной жилет, но Карлос продолжал держать по вечерам окно открытым и топил камин. Что он ждал от этого своего действия, он и сам не мог понять. Однако ночная гостья больше не появлялась с того раза. На следующее утро после проигрыша, губернатор, несмотря на сильнейшее похмелье, перетряс весь порт, а потом и всё побережье. Ничего не украли, пиратов нигде не было. Лишь несколько рыбаков подтвердило, что видели корабль из черного дерева под чёрными парусами, отплывающий от берегов Лютерии ранним утром. Чернозубка ушла… Карлос испытывал по этому поводу смешанные эмоции. С одной стороны, всё шло отлично: торговцы и рыбаки успокоились, мирная жизнь вернулась в эти воды. Но какая-то затаённая тоска заставляла мужчину каждый вечер открывать окно в ожидании неизвестно чего. Сам себя он успокаивал тем, что жаждет поквитаться за тот проигрыш. Однако Альберто, принося ему ужин или подкидывая дрова в камин, лишь тяжело вздыхал и качал головой, смотря на молодого губернатора. Мало кто мог знать Карлоса Альваро лучше, чем человек, который его вырастил. Эта неожиданная перемена не могла укрыться от не по-старчески зоркого взгляда. Как и тот факт, что бар в кабинете губернатора теперь был заполнен исключительно элитными напитками, но ничего из этого не предлагалось гостям. Дни шли, сливаясь в недели. Недели сменялись месяцами. Шерстяная жилетка сменилась шерстяным пледом, а потом снова вернулась. Карлос упрямо оставлял окно открытым. Покрывались пылью дорогой медовый ром из Берна, рисовая водка настоянная на змее, из Аньшу, забористая загорская цветочная бражка и коллекционные вина из погреба резиденции Альваро, многие из которых стоили целое состояние. С наступлением весны, Карлос начал ловить себя на том, что порой сидит и задумчиво смотрит в стену. Внутри поселилось странное опустошение, причин которому просто не было. А ещё он всё чаще засматривался на листовки о розыске, подмечая несоответствия с оригиналом. И взгляд у Чернозубки был другой, и черты лица мягче, и улыбка была совсем не такая злобная и надменная, а скорее по-женски лукавая. То и дело он прокручивал у себя в голове их последний разговор. И каким чудом в хмельной голове отпечаталось каждое слово? Мерзкое ощущение недосказанности грызло его изнутри. К чему был тот пассаж… Зачем он это ляпнул? Верно говорят, что пьяный говорит прежде, чем голова думает. Сказал бы он так на трезвую голову? Карлос поднялся из-за стола, понимая, что сосредоточится на работе у него не получается. Нужно было вдохнуть немного свежего воздуха. Он твердым шагом вышел из кабинета. — Найди мне художника, надо перерисовать листовки. Они не эффективны, — бросил он на ходу Альберто и направился в сторону пляжа. Тихий шелест волн успокаивал. Давно Карлос не выходил в море. Ему не хватало этого ощущения мерно покачивающейся палубы под ногами. Не хватало свободы. Накопившаяся за месяцы усталость давала о себе знать. И в то же время рассудок осознавал, как много держится на нём одном. У него нет права на безделье. От него ведь так много зависит. Шорох в кустах привлёк внимание. Карлос на мгновение замер, делая вид, что поправляет камзол. Позади кто-то явно был. За ним следили. Он продолжил путь как ни в чём не бывало, при этом полностью готовый к нападению. Мысленно губернатор прикидывал, кто мог послать за ним убийц. Врагов у новой власти было не мало. Были и те, кто с выгодой для себя жил при регенте-самодуре, а с приходом короля Силлиана положение вещей переменилось. Многих молодой король лишил привилегий и нажитого, далеко не честным трудом, имущества. А что может лучше подкосить власть, чем прекращение международной торговли, которую, собственно, контролировал Карлос Альваро? Да и у семьи Альваро хватало врагов, не говоря уже о самом Карлосе, который своими жесткими порядками перешел дорогу не одному вору и контрабандисту. К неприятному удивлению, оказалось, что потенциальное число недоброжелателей стремительно приближается к паре сотен. Так или иначе нужно было выяснить что нужно его преследователю и на кого он работает. Карлос, делая вид что просто наслаждается прогулкой, свернул на тропинку, ведущую к мысу. В том месте, где дорога огибает небольшой уступ скалы он на мгновение ускорился и спрятался за грядой камней. И минуты не прошло, как на тропинке показался преследователь. Вот чего Карлос не ожидал, так это увидеть чумазого мальчишку лет двенадцати. Он распрямился и вышел на дорогу, с откровенным непониманием смотря на это недоразумение, лишь по ошибке принятое им за преследователя. — Тебе чего надо? Малец явно не отличался самообладанием и красноречивостью. Он сначала побледнел, потом покраснел, а потом и вовсе попытался сбежать. Это показалось подозрительным, и Карлос побежал следом, довольно быстро нагнав того, кто сам не так давно был преследователем. Юный соглядатай сдаваться без боя не собирался. Он со всей своей мальчишеской прытью махал руками и лягался, сопротивляясь пленению. Пришлось пожертвовать поясом, чтобы скрутить паренька. Карлос поднапрягся, закидывая на плечо свою добычу. Мальчишка всё ещё дергал ногами, пытаясь ударить его коленками побольнее и осыпал ругательствами. Такие речевые обороты можно было подхватить разве что на корабле, однозначно не торговом… Под аккомпанемент витиеватой брани и изысканных проклятий, Карлос вернулся в город. С нечитаемым выражением лица прошествовал по улицам под изумленные взгляды горожан, вошел в ратушу и спустился в подвал, где были оборудованы камеры для тех, кто находился под следствием. Скинув на кучу соломы своего пленника, он сел на скамейку рядом и устало выдохнул. Хоть и тощий, но паренёк оказался тяжеловат для длительных прогулок. Радовало, что фонтан красноречия иссяк и теперь пленник просто сидел на подстилке, озлобленно смотря в ответ. — Раз ты наконец-то заткнулся, предлагаю начать допрос. Я, знаешь ли, человек занятой, поэтому предпочту, чтобы ты поскорее рассказал мне, кто тебя приставил шпионить за мной? Будучи ещё недавно предельно болтливым, паренёк проявил неожиданную молчаливость, затравленно смотря в ответ. Делиться информацией добровольно он явно не собирался. Карлос глубоко вздохнул, запуская ладонь в волосы, проводя ею вдоль головы и потирая уставшие мышцы шеи. И вот за что ему всё это? Как будто мало всей этой суеты и бумажной волокиты. — И что мне теперь, пытать тебя? Мальчишка испуганно выпучил глаза, но продолжил молчать. Перспектива физического насилия его не обрадовала. — Парень, день действительно был трудным, — Карлос поднялся, медленно надвигаясь на пленника. — Я не собираюсь тут с тобой расшаркиваться. Говори, кто тебя послал! Он поднял мальчишку за ворот рубашки. Потрепанная ткань с треском начала рваться и расползаться. На ключице у паренька красовалась ощерившаяся голова черного волка. Пальцы разжались, и пленник рухнул вниз на подстилку. В груди, словно разжавшаяся пружина, всколыхнулась целая буря разных эмоций. И недоумение, что понадобилось пиратке в этих водах, и ликование, что скоро он поквитается с этой нахальной девкой, и странная радость, что тихо свернулась под сердцем. — А вот и ответ. Ты — мелкий пират, оказывается. Да ещё и с «Чёрного клыка». Вот это новости… Чернозубка, стало быть, снова у берегов Лютерии. Парнишка смотрел на него со смесью страха и обиды. Ни для кого не было секретом, что губернатор предпочитает вешать пойманных пиратов, без исключений и долгих разборок. Пленник раскраснелся и шумно сглотнул, изо всех сил стараясь не разреветься. Карлос смотрел на это недоразумение, по какой-то странной прихоти судьбы оказавшееся в рядах пиратов. И что ему с этим делать?! То, что нужно было, Карлос уже узнал. Как и то, откуда Чернозубка знала о нём так много — пусть и не следила сама, но посылала своих людей. Надеяться на то, что этот мальчишка расскажет, где корабль, было глупо. Пленник, хоть и дрожал от страха, но молчал. А пытать кого-то на полном серьёзе Карлос считал ниже своего достоинства. Идея, гениальная в своей простоте, появилась практически мгновенно. Он вышел из камеры, запирая пленника на ключ и направился к себе в кабинет, на ходу раздавая указания о том, чтобы мальчишке принесли поесть и заодно развязали. У себя в кабинете Карлос быстро нашел в стопке бумаг чистый лист, наскоро написал записку, запечатал её сургучом и принялся перебирать свои запасы алкоголя, размышляя о том, что из этого будет принято благосклонно, а не разобьётся о голову несчастного гонца. Выбор пал на бутылку красного полусладкого, примерно пятидесятилетней выдержки. Хорошее вино, в меру сладкое, с лёгкими фруктовыми нотками. Не вычурно, но и не скромно. То, что нужно. Когда Карлос спустился вниз, мальчишка уже доедал рыбный суп. На подносе остались так же несколько крошек от хлеба и кусочек сыра. Пленник посмотрел на него подозрительно и явно растерял аппетит. — Я смотрю, Чернозубка вообще не заботится о тех, кто на неё работает. Ходишь в лохмотьях, да ещё и оголодал. Ей должно быть стыдно. — Эоо не тэо, — паренёк подавился и закашлялся. Карлос какое-то время наблюдал, ожидая. Торопиться ему было некуда. — Капитан не плохая. Она дала мне серебра, я просто проиграл его в карты. А одежда — это маскировка, чтобы за попрошайку мог сойти. Только на попрошайничестве сыт не будешь, — вступился за Чернозубку паренёк. — Это не отменяет того факта, что она тащит под свой флаг детей, — губернатор пожал плечами. — Капитан спасла меня. И других таких. Меня Генри звать. Я сам с Шувьёрда, — еда явно повлияла на мальчишку, и он тут же стал словоохотливым. — Родители умерли уже. Подрабатывал я в порту, там меня работорговцы и поймали. Нас много на корабле было, таких, кого искать не будут. Когда пираты напали, мы все перепугались, но я не так сильно, как другие. А нас спасли, одели, накормили, разрешили остаться. Я сам вызвался на это задание, капитану помочь хотел. А тут вот, попался так глупо… Про работорговлю Карлос слышал прежде, хотя в водах Лютерии торговцы живым товаром не появлялись. Но вот чтобы пираты и работорговцы враждовали — слышал впервые. Не исключено, что Генри врал, но выгоды ему от лжи никакой не было. — Ну раз так, то у меня к тебе есть предложение. Я тебя отпущу и завтрашний рассвет ты встретишь на свободе, а не в петле. Но за это, ты должен будешь отнести это Чернозубке, — он указал на бутылку с закреплённой на ней запиской. — И расскажешь мне, где это ты проиграл в карты все деньги. Уж очень интересно, где это у меня под носом открылось игорное заведение. Согласен? Паренёк радостно закивал в ответ и едва не выронил миску. Оказывается, пиратский кодекс, запрещающий ему сдать капитана и команду, ничего не говорил о других преступных организациях и возможность поработать посыльным. Уже через пару минут Генри стоял в дверях ратуши, прижимая к груди бутылку и смотрел на губернатора с почти уважением. — И, Генри, эта поблажка для тебя первая и последняя, — Карлос глянул на него со всей возможной строгостью. — Завязывай с пиратством, а то опять поймаю и точно повешу. — Спасибо! Генри улыбнулся так радостно, что стало понятно, он скорее научится быстро бегать, чем уйдёт из команды. Паренёк быстро скрылся в подворотне, унося с собой подарок и послание. — Проследить за ним? — поинтересовался капитан городской стражи, стоящий неподалёку. — Не нужно. У меня всё под контролем, — Карлос покачал головой. — Может не стоило его отпускать? Пират всё же… — Да какой это пират? Мальчишка. Ещё молоко на губах не обсохло. Меня, итак, тираном считают, а если я ещё и детей вешать начну… Подрастет, глядишь и поумнеет. Ну, а если нет, тогда и вешать будем, — он развернулся, возвращаясь к себе в кабинет. Следовало подготовиться к приходу гостьи.***
Он стоял, задумчиво рассматривая свой кабинет. Такой чистоты тут не бывало с тех самых пор, как здание ратуши было построено. На диване лежал чистый плед и несколько небольших декоративных подушек. На столе все документы лежали идеально ровными стопками. Всё, что могло содержать хоть какие-то ценные сведения о Лютерии, было спрятано в ящик и заперто на ключ. Содержимое бара перепроверено, бутылки протёрты от пыли, стаканы и бокалы блестели. Рядом с ними, как бы невзначай, стояла тарелка с аньшуйскими мандаринами. Камин вычищен, огонь в нём ярко горит, разгоняя прохладу ночи, что сочится в открытое окно. Нужно только решить, нужны ли ещё свечи… — Ты совсем страх потерял, блондинчик?! Карлос обернулся к окну. Джана как раз перелезла через подоконник. И судя по всему, подарок ей не понравился. Она одета в свой чёрный плащ, тот самый, что был на пиратке в день их знакомства и тогда на пляже. И почему-то ему это не понравилось. Красный отлично сочетается с её смуглой кожей… — Надеюсь, что у пиратов не принято убивать гонцов. Да и вообще, зачем детей в команду набираешь? — Захочет — уйдет. Держать не буду. Лучше так, чем в рабских кандалах. Это что за писулька? — он кинула в него смятую в комок записку. — Что значит я жульничаю? — Ты посылала своих людей собирать информацию обо мне. Мы изначально были не в равных условиях. Поэтому результат того соревнования не может считаться справедливым. А раз ты жульничала, то у нас ничья. — Ничья? — Я тоже сжульничал. — Да?! — она непонимающе хлопала ресницами. — Поэтому предлагаю переиграть, — он достал из бара бутылку медового рома, открывая её и кивнул на стол, предлагая присесть. — Ну раз ты предлагаешь и угощаешь, — она пожала плечами, усаживаясь в его кресло. — Это моё место! — он опешил от такой наглости. — И что с того? — Джана изящно приподняла одну бровь, располагаясь в его кресле, словно королева на троне. — С того, что ты сейчас с него встанешь и пересядешь в другое. Он замер рядом, нависая над пираткой. Она дерзко смотрела в ответ. Её карие глаза были похожи на два бездонных омута, в которых явно водились бесы. — Мне и тут хорошо, — практически прошептала в ответ. — Ты жульничала, поэтому пей, — он отдал ей бутылку, облокотившись одной рукой на спинку кресла. Джана, не сильно утруждаясь приличиями, сделала пару глотков прямо из горла, смакуя ром, и утвердительно кивнула. Видимо, в этот раз он выбрал правильно. — Ты ведь тоже сжульничал, поэтому тоже пей штрафную, — она вернула ему бутылку. — И в чём же заключается твоё жульничество, если не секрет? — Ты и так поняла, — он сделал глоток, наслаждаясь приятным терпким вкусом, переходящим в сладость. — Я хочу это услышать от тебя, — Джана поднялась, отодвигая кресло и требовательно смотря ему в глаза. — В последний раунд выпить должен был я. Карлос аккуратно притягивает её к себе, сокращая и без того незначительное расстояние. Приподнимает лицо женщины за подбородок, отмечая с каким вызовом она смотрит в ответ. Слишком дерзкая. Слишком непокорная. Не такая, как другие. С ней всё по-другому… — Скучал по мне? Карлос не считает нужным ответить. Просто делает ещё глоток рома. — А ты скучала? Джана забирает из его руки бутылку, делая глоток. Наверное, сейчас надо задать ещё какой-то вопрос, но он наклоняется, прижимаясь своими губами к её. Медовая сладость рома, смешанная с морской солью. Ладони ложатся на талию, прижимая женщину ближе, настолько близко, что он можно почувствовать жар её кожи сквозь одежду. Чувства и эмоции обостряются практически до предела. Эйфория переполняет, хочется большего. С этой наглой пираткой всё совсем не так, как прежде, по-другому. Она особенная. С ней всё по-другому. Карлос забыл, где они и о том кто он, забыл кто она, забыл вообще обо всём, позволяя ей прикусывать себя за нижнюю губу. Джана отвечает на поцелуй жадно, требовательно, напористо. Ответ на невысказанный вопрос очевиден: она тоже не переставала думать о нём… Как-то незаметно для него её плащ с тихим шорохом падает на пол. Карлос подхватывает женщину под бёдра, усаживая на край стола и раздвигая колени в стороны. Ловкие женские пальцы уже расстегнули пуговицы на его камзоле, снимая его и бросая на пол. Жар предвкушения разливается по телу. Он аккуратно, медленно вытаскивает тонкие палочки, что удерживают копну чёрных, как смоль, волос. Слегка жестковатые, пропитавшиеся морской солью, они рассыпаются по плечам чёрным водопадом. Карлос откидывает их назад, целуя шею. Джана запрокидывает голову, открывая ему больший простор и тихонько постанывает. Тем временем её руки стягивают с него рубашку, проходясь горячими ладонями по плечам, медленно опускаются на грудь, скользят вниз и слегка царапают кожу ноготками. Он шумно выдыхает от удовольствия. Кажется, по спине прошлись мурашки, то ли от удовольствия, то ли виной всему прохладный ветер, залетевший в раскрытое окно. Наверное, стоит быть нежным и ласковым, но терпения на это ему не хватает. Он дергает за шнуровку корсета, нервно, неистово, разрывает изящные кружева, отбрасывает ненужную одежду на пол. Следом отправляется и блузка. Карлос смахивает все бумаги со стола, укладывая на деревянную поверхность женщину и любуясь ей. Джана прекрасна. Не той изнеженной красотой, которой хвалятся дочери аристократов. Нет, она словно хороший клинок. Её красота хищна и опасна. Её кожа, загоревшая и пропитанная солью, тело изящное и в то же время натренированное, грудь полная и идеально ложится в его ладонь. Он играет с сосками, перекатывает их между пальцами и изредка тянет на себя. Целует ямку между ключицами, скользит языком по шее. Женщина, постанывая в ответ, прогибается навстречу его рукам. Её пальцы сжимают пряди его волос, тянут, почти до боли. Она что-то шепчет одними губами, но не просит, не умоляет, не торопит, хотя Карлос знает, она тоже медленно тлеет он желания. Слишком гордая. Такая никогда не снизойдёт до того, чтобы просить. Но ей это и не придётся. Он сам всё предложит и сам всё даст. Потому что проиграл давно и безвозвратно. Он отстраняется и закидывает её стройную ногу себе на плечо, оглаживая ладонями бедро, медленно поднимаясь выше. Нарочито неторопливо развязывает шнуровку. Джана ёрзает по столу в нетерпении, но Карлос лишь самодовольно улыбается и откидывает сапог в сторону. Затем так же медленно снимает с неё второй. Её ремень он расстегивает намного быстрее. Карлос стягивает, почти срывает с неё то недоразумение, что по какой-то ошибке называют брюками. И как эта бесстыдная девка ходит по улице, практически голая? Её кожа на ощупь как велюр и приятно горячая. Тонкая ткань кружева мягко скользит вниз и падает на пол. Она перед ним, полностью обнаженная, но нет и следа смущения. Она знает, что красива, знает, что сводит его с ума и наслаждается этим. Карлос прикасается губами к нежной коже бедра, медленно спускается вниз, оставляя след из поцелуев. Едва касается нежной кожи губ, скользит языком по клитору, срывая первый громкий стон. Джана вцепляется рукой в его волосы, стонет от наслаждения. Женщина мечется по столу, выгибается навстречу губам, когда он водит языком по складкам, посасывает клитор. Её ноги на его плечах мелко подрагивают. Карлос погружает внутрь язык, получая в награду очередной стон. Джана резко дергается, выгибаясь дугой, по её телу проходит дрожь. Он медленно распрямляется, смотря Джане прямо в глаза — потемневшие и немного мутные. По подбородку стекает слюна вперемешку со смазкой. Карлос спешно снимает с себя сапоги и брюки, разводит в стороны её колени, касается губами затвердевшего соска, слегка прикусывая его. Джана что-то тихо шепчет, едва слышно. Дразнить её так приятно. Знать, что сейчас она принадлежит ему, наслаждаться ею. Ладонь ложится, а вторую грудь, пальцы сжимают сосок, даря наслаждение, граничащее с болью. Джана обхватывает его ногами, притягивая к себе и покачивает бедрами, отчего его член трётся о нежную, влажную кожу. Он подаётся вперёд, чувствуя, как проскальзывает в неё, чувствуя, как плотно её лоно обхватывает его. Карлос целует её, заглушая стон. Сжимает бёдра ладонями, крепко впиваясь в них пальцами, а затем снова толкается в неё бедрами. Джана прогибается под ним, стремясь стать ещё ближе. Ноготки царапают кожу на его спине, путаюся в волосах. Карлос целует её жадно требовательно, сопровождая поцелуями каждое своё движение. Она приглушенно стонет в ответ, играет с его языком и прикусывает губу. Темп нарастает с каждым движением. Несмотря на открытое окно становится слишком жарко, она невероятно горячая и мокрая внутри. Каждый толчок словно пронзает насквозь. Хватка на ягодицах усиливается. От стен эхом отражаются её стоны и его хриплое дыхание. Это движение. И следующее. И ещё одно за ним. Каждое отдаётся ударом сердца в груди. Быстрее, ближе, жестче. Напряжение нарастает, скручивается тугим узлом внизу живота и с финальным рывком разрывается, перекатываясь по всему телу судорогой наслаждения. Он вжимает женщину в стол, утыкаясь лицом её в шею. Дышит поверхностно и рвано, отдаваясь этому ощущению и её близости. Джана пахнет морем и ромом. А ещё страстью. Переведя дух, Карлос подхватывает женщину под ягодицы, поднимаясь с ней вместе. Джана что-то лениво бурчит, но не сопротивляется, обнимая его руками и ногами. Он относит её на диван, устраивая у себя на груди и накрывает пледом. Джана нежно целует его и устраивается поудобнее, засыпая практически сразу. Им не нужно разговаривать. Они, итак, всё знают. Слова только всё испортят. Он перебирает пряди её волос и тоже засыпает. Перед рассветом она уходит. Джана тихо встаёт, а он разжимает ладонь, отпуская, и делает вид что спит. Наверное, он мог бы предложить ей остаться, но она не сможет жить жизнью хозяйки поместья и жены губернатора. Наверное, она могла бы позвать его с собой, но он не может бросить Форт Роял и свою работу, не может бросить свою страну. Поэтому она не зовёт, а он не просит остаться. Она ускользает в окно, ещё до того, как первые лучи нового дня осветят дорогу. Лишь тонкий запах страсти, моря и рома, да разбросанная по полу его одежда и бумаги напоминаю о том, что здесь было ночью. Он лежит и смотрит в потолок. В голове абсолютное и глухое ничего. Наверное, потому, что эта наглая пиратка украла кусок от него. Разорвала грудную клетку, вырвала сердце и унесла с собой. А он ей позволил. Хочется выпить, желательно что покрепче… На рассвете приходит Альбертно, вкатывая в кабинет дребезжащую тележку с завтраком и умывальными принадлежностями. Запах моря вытесняется ароматом чёрного чая и овсянки. Дворецкий неодобрительно качает головой и принимается собирать с пола бумаги. Карлос поднимается с дивана, подбирая с пола одежду и приводя себя в порядок. Объясняться он не станет — не мальчишка ведь. — Погубит тебя она, мой мальчик, — Альберто неодобрительно качает головой. — Не понимаю о чём ты, — равнодушно отвечает Калос, с выражением напускного равнодушия на лице. — О Чернозубке, — дворецкий протягивает ему одну из тех тонких аньшуйских палочек, которыми пиратка скрепляет волосы в пучок. — Вы с ней живёте в разных мирах. Там, где плавает она, вода слишком мутная и неспокойная. Ты с ней пропадёшь, Карлос, пойдёшь ко дну и не вынырнешь. Я на могиле твоих родителей клялся, что позабочусь о тебе. — Не переживай попусту, старый друг, — он забрал забытую вещь, пряча этот неожиданный сувенир в ящик стола. — У меня всё под контролем. Ты нашёл мне художника? Я ещё вчера просил.***
Всё шло своим чередом. В Форт Роял приходили и уходили корабли. Торговцы, послы, рыбаки. Медленно отстраивался королевский флот. В городе царила привычная суета. Карлос Альваро, чеканя шаг, делал свой утренний обход. Всё было идеально. Торговцы вовсю расхваливали свой товар, горожане и гости города прохаживались мимо лотков, торговались и покупали. Стражники несли службу, следя за порядком. На доске объявлений висели плакаты о розыске. С самого большого из них улыбалась нежной улыбкой красивая черноволосая женщина с выразительными глазами. Подпись гласила: «Джана Чернозубка. Доставить живой и невредимой. Награда двести золотых.» Весьма щедрое вознаграждение. Никто и не посмеет упрекнуть губернатора в том, что он попустительски относится к угрозе пиратства в водах Лютерии. Карлос блаженно улыбался, глядя на её портрет. Почти такая же, как в жизни. Он тогда довёл художника до нервного срыва, но не успокоился, пока не получил максимально похожее изображение. Один из таких плакатов лежал у него в ящике стола, рядом с той самой палочкой-заколкой, что он оставил себе на память. Его окно по-прежнему всё время открыто. Она по-прежнему гуляет по миру, словно ветер, изредка заходя в гости, даря ему жаркие ночи и рассказывая о том, что видела. У его любви привкус рома и морской соли.