Контроль

Знаю, сердце разорваться может любя, Это как с душой расстаться — жить без тебя…*

***

— Дай угадаю, это платье тебе тоже не нравится? — обычно Уизли любила часами ходить по магазинам, но Гермиона превращала праздник в поминки. — Хэллоуин — мой любимый праздник. Каждый год я подхожу к выбору костюма ответственно, я не могу просто надеть костюм ведьмы, Джинни, — девушка скептически оглядела себя в зеркало. — Потому что — сюрприз, я и есть ведьма. — Уверен, что костюм горничной будет идеально на тебе смотреться, — Драко вошёл в магазин, пока девушки были у примерочных. Парень опирался на стену и без стыда разглядывал Гермиону. От его голоса она подпрыгнула на месте и медленно развернулась: — Единственное, что мне хочется убрать — это тебя, Малфой! — Как грубо, мисс Грейнджер! — Драко схватился за сердце и наигранно возмутился. — И, к тому же, примитивно. — А костюм горничной не примитивно? — парировала девушка. — Пошло — да, примитивно — нет, — усмехнулся Малфой. — Что ты вообще тут забыл? — спросила Джинни, перелистывая журнал с моделями со стойки. — Мне нужен костюм. Удивительно, правда? — он оттолкнулся от стены и собирался идти в сторону мужского зала, но невидимая сила потянула его в сторону Гермионы. Драко подошёл к ней со спины, заглядывая через плечо в зеркало. Едва уловимое дыхание коснулось её шеи. Джинни сразу же отложила журнал и округлив глаза наблюдала за происходящим. — Ты стала заложницей образа хорошей девочки, Грейнджер, — протянул парень, глядя ей в глаза через отражение. — Почти уверен в том, что внутри тебя живёт нечто совершенно иное. Там заперта девушка, жаждущая силы и признания, возможно, даже власти. Она хочет стереть все хорошие оценки, — взмах палочки, и рюши на ткани распустились, делая платье длинным и плотным. — Она жаждет послать Снейпа и его нравоучения к черту, — он провел палочкой по её лопаткам, и плотный бархат разошелся по швам, оголяя спину, скрывая кожу лишь по бокам. — Эта девушка жаждет подвергать свою жизнь опасности, лишь бы не запылиться старой книгой на полке, — Драко перекинул руку ей через плечо и очертил линию по ключицам, убирая тем самым глубокий вырез, создавая ровный пласт ткани. — Ей хочется приключений, адреналина и новой жизни с каждым рассветом, — парень продолжил движения от ключиц и провел палочкой сначала по одной, а следом по второй руке. Медленно. До самых кистей. — А с каждым закатом вдыхать сумеречный воздух и знать, что всё это было не зря, — лёгкий взмах палочки, и на голову Гермионе опустилась черная фата, сотканная из тончайшего кружева. — Она не желает загадывать желания на падающую звезду, она сама хочет стать ей, — последнее движение заставило бархат мерцать, как ночное звёздное небо. — Этой девушке хочется стать невестой ночи и не размениваться на меньшее. Всё это время Гермиона не дышала и не двигалась, одними лишь глазами следила за плавными, но точными движениями парня. Платье выглядело волшебно, хотя даже это слово меркло перед тем, что девушка видела в отражении. Боясь пошевелиться, чтобы не разрушить, как ей казалось, хрупкую магию, она лишь жадно, приоткрыв рот, следила за каждым мерцанием на ткани. Джинни, наблюдающая за ними со стороны, мечтала лишь добраться до гостиной Гриффиндора и изъять это воспоминание, чтобы заставить подругу позже пересмотреть его, ведь после этого она уже не сможет возражать против того, что Малфой — это то, что было ей необходимо. Доверие, которое кружило вокруг них, заменило двум волшебникам воздух. Всё, что только произошло, выглядело легко, будто так было всегда, девушка даже на секунду забыла, что перед ней Драко и Гермиона. — Драко, — снова по имени. — Оно прекрасно, — других слов не нашлось. — Как и всё, что делается этими руками, — самодовольно усмехнулся Малфой, подняв кисти на уровень глаз. — Без пошлостей никак нельзя обойтись, да? — она резко развернулась к нему, почти врезаясь в парня. — И снова ты додумываешь за меня, Грейнджер, — Драко было забавно наблюдать за сменой эмоций на лице девушки. — О чем ты только думаешь? — он не мог упустить возможность и не поддеть её ещё больше. — Я ни о чем таком не думаю! — О чём таком? — Малфой… — Это платье не из нашего магазина? — пожилая волшебница вошла в зал и с подозрением рассматривала Гермиону. — Миссис Нортон, добрый день, — кивнул Драко. — Я лишь слегка откорректировал вашу вещь. — Слегка, мистер Малфой? — покачала головой женщина. — Либо у вас большой потенциал в дизайне, либо это платье вдохновлено чем-то действительно прекрасным. — Трудно спорить с тем, что я способный и талантливый волшебник, — он ещё раз осмотрел Гермиону и удалился в мужской зал. — И очень скромный, к тому же, — прошептала Джинни. — За платье расплатится мистер Малфой? — уточнила волшебница. — Нет! — слишком громко ответила Гермиона и, осторожно подбирая ткань, пронеслась мимо хозяйки магазина в примерочную. Переодевшись, девушка оплатила покупку и выбежала из магазина вперёд Джинни, только бы не пересечься с Малфоем. — Ты думаешь, мне стоит его надевать? — они прошли несколько метров, прежде чем Гермиона решилась задать вопрос, заведомо зная, какой получит ответ. — Я сделаю вид, что не слышала эту форменную глупость, которая вылетела из твоего рта. — Просто это будет немного странно, нет, это будет очень странно. — Мерлин, ты серьезно? — Уизли остановилась посреди дороги и уставилась на подругу. — Не верю, что говорю это, но я согласна с Малфоем. Ты действительно стала заложницей выдуманного тобой же образа. Человек, в которого ты влюблена, сотворил что-то невероятное для тебя! И тебе действительно кажется, что оставить это платье пылиться в шкафу будет правильным решением? — Видишь, что он делает? Малфой превращает меня в идиотку! Вот он спасает меня от Крэбба и Гойла, а через несколько дней унижает меня на глазах у своих сокурсников, после решает умереть, и что делаю я? Правильно — почти выпиваю чертово зелье, чтобы лишить себя чего-то действительно важного, — девушка не узнавала себя, эти перепады настроения длились уже больше месяца. Раньше она чувствовала себя более сильной личностью. — Вот он — протяни руку и дотронься, но стоит хоть попытаться коснуться, тебя ждёт падение. Я спотыкаюсь, поднимаюсь, снова падаю, а внутри зияет дыра размером с Квоффл, которая вечно ноет и зудит, — она активно жестикулировала, будто считала, что просто слов недостаточно для описания своих чувств. — С первого курса я умело контролировала это, но нас столкнули лбами и теперь вау, вот так сюрприз, оказывается, я лишь заклеивала рану, новой повязкой перевязывала старую, слой за слоем, а сейчас он решил содрать все, бинт за бинтом, не беспокоясь о том, что ткань намертво вросла в кожу. Поэтому да, Джинни, я сомневаюсь по поводу платья, ведь это его творение, как та боль, что сжигает меня каждый день. — Но ведь его вины здесь нет, — мягко ответила Уизли, пораженная монологом подруги. — Ты права и я не виню его в этом, я лишь хочу оградить себя от очередной ступеньки, о которую могу споткнуться, а после сотого падения стать ещё одной глупой барышней, которая за ним бегает, — она опустила голову. — Что бы ни случилось, Джинни, я никогда не позволю ему манипулировать моими чувствами, но гордость не равняется противоядию к действию этой отравляющей зависимости. — Посмотри на него, он такой же разбитый, как и ты. Малфой был тем, кого в нем видели окружающие, как хамелеон подстраиваясь под окружающую среду, более того, и окрас и ту же среду за него выбрали родители. Тебя определяла кровь магглов, а его священных двадцати восьми, — Джинни подняла лицо подруги за подбородок и заглянула ей в глаза. — Только что он описал тебя с максимальной точностью, не идеальную волшебницу, а Гермиону Грейнджер. Он увидел её, потому что желал видеть именно это, и я уверена, что Малфой не из тех, кто будет манипулировать чувствами. За ним бегает немало девчонок, но что-то я не вижу, чтобы он пользовался этим. — То, что он смог заглянуть глубоко внутрь меня, не значит, что он влюблен, — покачала головой девушка. — И я даже рада этому, мы слишком травмированы для создания чего-то светлого. — Не всегда нужно нести свет, чтобы оставаться счастливым, Гермиона. — Мерлин, Джинни, не говори этого при Гарри, — рассмеялась девушка. — Ну нет, я не готова выслушивать трехчасовую лекцию, — Уизли подхватила смех подруги, удивляясь, как у них легко получается перескакивать с чего-то действительно грустного на искреннее веселье.

***

Драко не упрекал себя в том, что сделал. Слова исходили из сердца, и он не видел смысла винить себя за сказанное. Гермиона так отчаянно пыталась ему помочь в прошлом, а он отплатил ей унижением, поэтому сейчас он считал, что хотя бы частично, но оплатил свой долг, бархатом за шелк. Неделю назад утром, после возвращения из мэнора, он сразу рассказал обо всем сокурсникам. В то утро они опоздали на занятия, ведь долго спорили и ещё дольше молчали. Гарри так и не смог смириться с предстоящей смертью директора и попросту выбежал из башни старост, которую они негласно считали своим местом собраний, и направился к директору. Поттер вернулся довольно быстро, сердито молчал, перевернул стол и даже выпил целый стакан огневиски залпом, в то время как обычно пил меньше девушек. Драко было не по себе не только из-за смерти Дамблдора, участие Снейпа во всем этом тревожило его не меньше. Как только парень вышел из своей моральной комы, сразу заметил изменения в поведении Снейпа. Профессор всегда отличался мрачностью и тяжелым характером, но сейчас мужчина выглядел разбитым. Движения приобрели плавность взамен прежней резкости, и плавность эта больше походила на заторможенность, будто ему было тяжело говорить, двигаться и даже дышать. Малфоя это беспокоило, он не понимал причин такой перемены крестного, но знал, что тот не даст ему такое желанное объяснение. Поэтому Драко беспокоился о том, как поведет себя Снейп после убийства директора. После нескольких дней споров они пришли к тому, с чего начали: спасти Дамблдора невозможно и стоит думать о том, как действовать дальше. Гарри рассказал, что директор надеется на то, что они помогут Снейпу скрыть свою причастность, и даже предложил один из способов решения последствий: никто не должен знать, что он умер в школе. Обсудив все варианты со Снейпом, что само по себе было абсурдным: говорить о смерти директора с человеком, который его убьет, вот так спокойно беседовать в его кабинете о том, как и куда перенести тело, как убедить Волдеморта, что заклинание произнёс именно Драко и как жить дальше, храня эту трагедию внутри себя. На обсуждение всех деталей и ушла оставшаяся неделя, и вот Драко стоит посреди магазина, примеряя костюм, который спокойно мог сойти за траурное облачение. — Мистер Малфой, пиджак сидит на вас превосходно, но такая классическая вещь не подойдёт для костюмированного бала, — заметила миссис Нортон. — Возможно, мой образ — это блестящий аристократ с кругленьким счетом в банке, — ответил Малфой, с улыбкой рассматривая себя в зеркало. На самом деле он довольно придирчиво относился к себе и своей внешности и видел больше недостатков, чем достоинств, но парень чувствовал себя намного комфортнее, играя роль самовлюбленного человека, так было проще. — Не беспокойтесь, у меня есть идеи, как переделать его. Думаю, что выйдет не хуже, чем с тем платьем. — Вы испытываете чувства к этой девушке, — улыбнулась волшебница. — О да, она вызывает у меня довольно сильное чувство раздражения, — кивнул Малфой, приподнимая уголок рта. — Я очень спешу, могу я прислать вам чек совой? — Конечно, мистер Малфой, — ответила женщина и как только дверь за ним закрылась, добавила: — Влюбленное сердце часто в ссоре с разумом. Надеюсь, что ты поймёшь все раньше, чем потеряешь её, как я в своё время.

***

— Ну что, детишки, приступим к легилименции? — Драко вошёл в Выручай-комнату, подкидывая палочку в воздух. — Можно ещё больше пафоса? — Гарри закатил глаза и стал выпускать из палочки короткие снопы света, имитируя съемку на камеру. — Это для первой полосы пророка. — Хм, как скажешь, Поттер, — ухмыльнулся парень, подбросил палочку в воздух и, словив её, направил на Гарри. — Легилименс. Драко стрелой вонзился в разум парня, отчего тот согнулся пополам и выронил палочку. — Малфой, прекрати немедленно! — Гермиона подбежала к ним и встала перед Гарри. — Прекратить быть таким превосходным волшебником? — Драко перевел взгляд на девушку. — Прости, к сожалению, не могу. — Владение легилименцией не делает тебя превосходным волшебником, Малфой, — Гермиона посмотрела на него, прищурив глаза, и сложила руки на груди. — А это делает? — заискивающе спросил парень и навёл на неё палочку. В середине комнаты возник образ Гермионы и незнакомца. Вот он ведёт рукой от её плеча к кисти, далее вкладывает в руку записку и уходит прочь, а Гермиона некоторое время смотрит ему вслед. — Как… как ты это делаешь? — не веря спросила Гермиона и мотнула головой, стараясь прервать приватный показ собственных воспоминаний. — Это невозможно! — Невозможно отрицать моё превосходство, Грейнджер, — невинно ответил Драко. — А это так, пустяки. — Пустяки? — присвистнул Блейз. — Я долго изучал эти заклинания и ни в одной из книг ничего подобного не видел. — Именно поэтому вам стоит радоваться, что я с вами, а не против вас, — подмигнул Малфой. — Мерлин, хоть кто-то в этом мире сможет соревноваться с тобой в самовлюбленности? — вздохнул Рон. — Лучше бы ты спросил, кто посоревнуется с вами в неумении скрывать свои мысли и воспоминания, — ответил парень. — Ты уверен, что сможешь подделать свои воспоминания о сегодняшнем вечере? — тихо спросила Кэти. — Да, я особенно рад тому, что вы согласились сделать это в школе и не переносить тело директора. Так моему разуму будет легче, — кивнул Малфой. — Что бы я ни умел, Реддл умеет в несколько раз большее. — Все ещё не могу поверить, что мы всерьез обсуждаем убийство директора. Мне кажется, что я всё ещё во сне, и стоит открыть глаза, всё снова будет как раньше, — Гарри прикрыл глаза рукой и опустил голову. — Уже никогда не будет как раньше, Поттер, ни для кого из нас, — без мягкости ответил Драко, понимая, что разводить сопли сейчас не лучшая затея. — Палочки в руки и начинаем всё сначала. Выйдем отсюда только когда вы сможете хоть как-то защищать разум. — Но… — Значит, опоздаем, Бэлл. Все зависит от вас, — холодно ответил Малфой. — Вставай передо мной и сосредоточься, — он дождался, пока она кивнет ему, и произнес заклинание. Парень действительно не отпускал их несколько часов. С ним никто не спорил, ведь все понимали, как важно было научиться защищать мысли. Лишь после того, как Малфой увидел минимальный сдвиг в их умениях, он посмотрел на часы и со словами «Можно было и лучше» вышел из Выручай-комнаты. — Мерлин, какой же он всё-таки придурок, — устало сказал Рон после того, как дверь за Драко закрылась. — Но как учитель он действительно молодец, — возразила Дафна. — И знает об этом в разы больше нас всех. — Нам пора готовиться, — прервала зарождающийся спор Гермиона. — На балу нужно вести себя непринужденно и не выдавать нервозность.  — Давайте повторим ещё раз, — Уизли сразу стал собранным. — Дамблдор покинет зал одним из первых, сказав Макгонагалл, что ему необходимо покинуть школу. — Через час после него наступит очередь Малфоя и Снейпа. Мы коллективно решили не участвовать в этом. Чем меньше людей будет в их поле зрения, тем легче им будет подделать воспоминания в будущем, — продолжила Гермиона. — Мы с Джинни будем ждать Снейпа за школой. Он перенесёт тело директора туда, создавая впечатление, что он прибыл из другого места, — Гарри проговаривал заученный план, который каждый раз сковывал его горло колючей проволокой, и даже воспоминания о разговоре с Дамблдором не облегчали его боль, а лишь прибавляли чувство безысходности. Он ничем не может помочь, жизнь не относится к нему как к избранному, решая все проблемы, скорее судьба наоборот испытывает его, проверяя границы, и терпеливо ждёт, когда парень сойдёт с ума. В тот день Поттер почти летел в кабинет директора, подгоняемый гневом и желанием все исправить, чего бы это ни стоило. Прокричав пароль, он взбежал по ступенькам и не здороваясь вывалил на Дамблдора всё, что думает и чувствует. Парень кричал, предлагал варианты, умолял найти выход и не оставлять его один на один с Реддлом, молил не уходить из его жизни. Альбус слушал дорогого ему ученика молча, не перебивая его, и с каждым словом мужчине становилось ещё тяжелее и страшнее от своей участи. Он и не думал, что мальчик так привяжется к нему, более того, даже не подозревал, что сам полюбит его почти как родного сына. — Гарри, я испробовал всё возможное, но проклятье, поразившее меня, неизлечимо. Тебе придется с этим смириться, так же как и с тем, что люди смертны, — директор положил ему руку на плечо. — Любовь матери подарила тебе шанс на спасение, но это жизнь и магия не всегда является ключом к решению всех проблем. Я в этой жизни не являюсь героем. Рано или поздно ты поймёшь это и пересмотришь свое мнение на мой счёт, осознаешь, что я не являюсь абсолютным добром. — Я отказываюсь вам верить. Ваша вина передо мной лишь в том, что не рассказали мне о том, что больны, — сквозь слезы голос Поттера звучал неузнаваемо, глухо и очень тихо. — Мне в любом случае остались считанные недели, поэтому я не стану подвергать жизнь Драко и его родителей опасности, пытаясь сохранить себе лишние дни, — Дамблдор почувствовал головокружение, и Гарри помог ему присесть на кресло. — Драко не виноват в том, что Волдеморт поручил ему это задание, а ты не несёшь вину за то, что я умираю. Эту партию можно разыграть сотнями разных способов, Гарри, но закончится она моей смертью, тебе необходимо это понять. Поттер резко убрал свою руку от директора и сухо ответил: — Как скажете, сэр, — он кивнул и вышел за дверь, стараясь держать боль внутри, не дать ей вырваться наружу и затопить и без того воспаленное сознание. После этого он больше не говорил с Дамблдором и старался избегать любой встречи с ним. Парню было невыносимо тяжело делать это, но видеть близкого человека, зная о его скорой смерти, было ещё труднее. — Я побегу к преподавателям сообщить о том, что случилось, — Джинни прервала его воспоминание. — Когда профессора прибудут на задний двор школы, Поттер сообщит им, что Дамблдор был в сознании, когда Снейп появился и рассказал о проклятии, которое привело к внезапному приступу в бою с Пожирателями, — Блейз сидел на полу, откинув голову назад, опираясь на стену. — По легенде, — продолжила Паркинсон, — Снейп знал, что у директора появился таинственный информатор, и предчувствие подсказало ему следовать на место встречи, там он и нашел Дамблдора и окруживших его Пожирателей. — Пока мы будем внизу, Драко отправится в подземелье Слизерина и будет сидеть там, пока мы не вернёмся, — озвучил последнюю часть плана Тео. — Директор отдал приказ эльфам подтвердить то, что он находился всё время там, он не смог нарушить его. — Звучит слишком точно для того, чтобы сработать как нужно, — Рон изначально говорил о том, что им нужно рассмотреть иные варианты, ведь случиться может всё что угодно, но на это не хватило времени. Никто не мог абстрагироваться от трагичности происходящего, а это сильно тормозило здравый смысл. Даже помощь директора и профессора, которые и придумали весь план за них, всё равно не помогала справиться с чувствами, и всю неделю они провели как в тумане, двигаясь и рассуждая на автомате. — Импровизация Уизли, — ответил Блейз. — Чаще всего именно она порождает гениальные решения. — Я не считаю, что кто-то из нас сможет импровизировать рядом с телом директора, — возразила Гермиона. — До бала меньше часа, Грейнджер, — Панси оттолкнулась от стены и встала на ноги. — Предлагаешь разрабатывать запасной план во время нанесения макияжа или ты приглашаешь нас всех на общий танец? — Можно и без макияжа обойтись, — Гермиона сложила руки на груди и прищурила глаза. — Ты сама сказала, что мы должны вести себя так, будто это обычный день, — ответила Дафна. — Если мы придем туда без макияжа и причесок, впридачу с грустными лицами, это вызовет подозрение и сильно выделит нас из толпы. — Даже если пропустить сборы, у нас не хватит времени на запасной вариант, — Кэти встала на сторону слизеринцев. — Мы этот учили неделю с истериками и слезами. На одни лишь споры потратим ещё как минимум несколько часов. — Я понимаю, просто изначально считала, что Рон прав, — сдалась Грейнджер. — У меня плохое предчувствие. — Было бы странно, не будь его у тебя, — кивнул Тео. — Товарищи соучастники убийства, — Блейз не умел подбирать слова. — Прошу проследовать вас в свои башни. Поезд уже ушел и нам всем стоит с этим смириться. Гарри молча вышел из комнаты. Ему нечего было ответить, а после слов о соучастии в убийстве парню и вовсе стало нехорошо. Гриффиндорцы последовали за ним, а Паркинсон уставилась на Забини, сверля его гневным взглядом. Их поезд действительно ушел, но тот транспорт, который выбрали они, не отличался исправностью, что приведет к страшной аварии уже через несколько часов.

***

Драко и Гермиона одновременно оказались наверху двух лестниц, ведущих к залу, где уже начался бал. Её платье в полутьме переливалось ещё ярче, а он, ведомый неясным никому из них порывом, применил к длинной мантии, которая была закреплена у него на шее, такое же заклинание. Шлейф платья девушки тянулся на несколько ступенек за ней, ткань мантии была примерно той же длины, возможно, слегка короче. Оба в черном, оба освещены сиянием звёзд, с одним единственным отличием: у неё внизу платья красовалась луна, а у него молодой месяц. Две узкие лестницы вели к одной широкой, и шаг за шагом парень и девушка приближались к друг другу. Гермиона не знала, почему до сих пор не споткнулась, ведь под ноги она не посмотрела ни разу. Её глаза были приклеены к Драко, в то время как он также не сводил с неё глаз. Девушка вспомнила о своей аналогии с падением и усмехнулась комичности ситуации. Вот Драко, вот ступеньки, но она всё ещё на ногах и даже боль прошла. Оказавшись рядом, парень подал ей руку: — Ничего личного, Грейнджер, но я всё ещё хочу посмотреть на лица этих идиотов, — без улыбки сказал Драко. Складывалось впечатление, что он имел в виду совершенно другое. — Соглашусь, это будет очень интересно, — с придыханием ответила девушка, вкладывая свою руку в его. Малфой не собирался приглашать её, а она не собиралась соглашаться, всё случилось само собой. Он всё ещё не осознавал, что именно чувствует, а она всё ещё хотела найти парня, который поможет ей двигаться дальше. — Один танец, Грейнджер. — И руки не ниже талии, Малфой. — Тогда это всё бессмысленно. — Клоун. — Недотрога. Дверь распахнулась, но они даже не заметили этого и продолжали гневно смотреть друг на друга, стоя на пороге, держась за руки. На них обернулись даже преподаватели, что говорить о студентах. — Пора начинать спектакль, Грейнджер, — подмигнул парень, заметив многочисленные взгляды. — Понятия не имею, зачем согласилась, — ответила девушка сквозь зубы, натягивая улыбку. Чем глубже они продвигались, тем тише становилось вокруг. Шаг. Она сжала его руку сильнее, Гермионе стало не по себе от количества внимания. Шаг. Он наклоняется к её уху и шепчет: — Расслабься и дай им то, чего они хотят. Шаг. Она кивает. Несколько метров, и он разворачивает её к себе, кладя руку строго на талию, не заходя за границы ткани, а вторую, в которой всё ещё находится её ладонь, поднимает вверх, сгибая в локте. Разворот, и она кладет руку ему на плечо. Малфой силой притягивает девушку к себе, ведь она стоит слишком далеко. Гермиона вздыхает и поднимает на него глаза. Шаг. Наклон. Разворот. Его рука поднимается вверх, девушка кружится в такт музыке. Вздох. Взгляд. Лёгкое касание открытой спины. Мурашки. Музыка набирает темп, и становится плевать на взгляды со стороны. Она улыбается, он скользит глазами по её улыбке, что вызывает у Гермионы чертовых бабочек внутри живота. Драко танцует превосходно, он ведёт её за собой. Всё так легко и просто, будто музыка подстраивается под его движения, а не наоборот. Он всё ещё смотрит на её губы, прижимая девушку ближе к себе. Его касание нежное, но сильное, а она такая хрупкая в его руках. Круг. Ещё один поворот. Наклон, и её голова почти у пола, но парень не даёт её волосам коснуться его и резко притягивает к себе. Их лица слишком близко. Тяжёлое дыхание, но вовсе не из-за темпа. Каждое движение создаёт мерцание вокруг них. Луна и месяц в окружении звёзд. Ткань её фаты слегка приподнимается, когда он подхватывает девушку и кружит в воздухе. Снова пол под ногами и снова их взгляды встретились, обстановка накаляется, ещё чуть-чуть и… Музыка стихла. Драко наклонился к ней и прошептал: — Этот танец может конкурировать с воспоминанием о твоём полете. Поцеловал её руку и удалился к столику слизеринцев, оставляя девушку наедине с диким сердцебиением, которое не смогло бы унять ни одно существующие зелье. Внезапно перед ней возник другой партнёр, поклонился и предложил руку, приглашая на очередной танец. Она уже хотела отказаться, но музыка вновь заиграла, и парень мягко повел её в танце. На нём была маска, полностью закрывающая лицо, черная жилетка, надетая поверх белой рубашки, и длинная мантия с красной подкладкой, а руки скрывали чёрные перчатки. На одном из поворотов в танце Гермиона оказалась максимально близко к его телу и почувствовала запах. «Сандаловое масло», — пронеслось у девушки в голове. Она подняла на него распахнутые глаза и уже собиралась заговорить, но незнакомец поднес палец к губам, разбивая надежду на диалог. Танцевал он не хуже Драко и вел её по танцполу уверенными движениями, но его касания были более смелыми, при этом не являлись пошлыми, как и в том коридоре, он будто брал то, что и так принадлежало ему, а Гермиона не смела отбирать это у него. Девушка в который раз почувствовала это влияние на себе. Волшебник стал единственным, у кого получалось выбивать все мысли о Драко из головы и чувствовать себя совершенно иначе. Она сразу подумала о чарах, которые он мог применить, но её эмоции были слишком настоящими, в них не было ничего искусственного, никаких противоречий сердца и разума, лишь непонимание природы этих ощущений, не более. — Кто это с Грейнджер? — удивлённо спросила Паркинсон. Малфой сразу обернулся и увидел пару. Он заметил, как Гермиона смотрит на своего партнёра. От его внимания не укрылось то, как он прижимал её к себе, не смущаясь касаться оголенной спины. — Какой-то идиот, не попадающий в такт, — протянул парень, стараясь унять клокочущую злость. — Мне кажется, он прекрасно танцует и, судя по всему, ей тоже нравится, — заметил Забини и отпил пунш из бокала. — Может, тебе стоит пригласить его на следующий танец, Блейз? — сухо ответил Драко и, не сводя взгляд с танцующей пары, осушил свой стакан до дна. — Мерлин, ты ревнуешь, — рассмеялся Нотт. — Я? Ревную Грейнджер? — парень поднял брови и уставился на друга. — Дафна, тебе стоит следить за количеством выпитого твоим парнем. — Пунш безалкогольный, Драко, более того, я согласна с Тео, — поддела его Гринграсс. Малфой уставился на пустой стакан и вдруг осознал, что даже не заметил отсутствие алкоголя. Ситуацию спасли Джинни и Гарри, которые подошли к их столику, чтобы сообщить про уход Дамблдора. Улыбки тут же сползли с их лиц, и в этот момент к ним подбежала испуганная Гермиона. — Это был он, — её руки тряслись, когда она протянула записку, оставленную незнакомцем. — В ней сказано, что наш план не сработает и нам стоит вместе следовать за директором, к тому же прямо сейчас. Всё случится на Астрономической башне. Рон и Кэти из другого конца зала заметили собравшихся вместе однокурсников и поспешили к ним. После того, как Гермиона трижды повторила, что больше волшебник ничего не сказал, они ещё несколько секунд смотрели на записку в её руках. — Вы уверены, что ему можно доверять? — в руках Дафна сжимала хрустальный бокал, жидкость в котором почти расплескивалась от дрожи. — У нас есть выбор? — все понимали, что Драко задал совершенно риторический вопрос, и ответ был всем очевиден: выбора у них не было. От волнения каждый ощущал тошноту. Все знали, что рано или поздно директор умрет, но изменение плана, который был для них своеобразным способом держать всё под контролем, выбил почву из-под ног волшебников. Сейчас им казалось, что вокруг них ведётся игра, правила которой настолько непостоянны, что в любой момент кто-то может выбыть из неё, исчезая при этом и из реальной жизни тоже. Однокурсники смогли взять себя в руки только благодаря пережитым чарам сна, которые научили их действовать в стрессовых условиях. — Нам нельзя уходить одновременно, — Рон взял разработку нового плана в свои руки. — Нас десять и это будет слишком заметно. Выйдем с интервалом по пять минут, встретимся наверху лестницы и вместе последуем в башню. — Я поднимусь наверх, — кивнул Драко. — Мистер выскочка не рассказал, что следует делать вам, поэтому скажу я — сидите под лестницей и не высовывайтесь. — Малфой, я не думаю, что… — Вот и не думай, Поттер, — оборвал его парень. — Если в вас не будет необходимости — даже звука не издавайте, это всё может помешать и без того неудавшемуся плану. — За дело, — Рон указал на запасную дверь, которая была не в поле зрения преподавателей. — Малфой, ты и Забини идите первыми. Гермиона и Панси уходили последними, и вот, спустя двадцать пять мучительно долгих минут компания следовала к Астрономической башне. В школе было тихо, и тоска сквозь поры просачивалась в тела однокурсников. Их путь проходил в тишине и, чтобы хоть немного отвлечь разум от яда неизвестности, каждый вспоминал первые курсы. Казалось, что тогда их окружал совсем иной мир. Цвета были ярче, счастье чувствовалось острее, любая мелочь приводила в восторг. Магия. Разве не о ней мечтают и люди, и волшебники? Она делает жизнь необычной, раскрашивает серые будни, убивает скуку и делает тебя действительно счастливым в каждом моменте. Но так ли это на самом деле? С каждым курсом плата за волшебство становилась всё выше, и нельзя винить в этом Волдеморта, злодеи были, есть и будут всегда. Место Реддла занял бы кто-то другой, всё так же убивая, возможно, ради иной цели. Даже в волшебном мире радуга не украшает небо изо дня в день, единороги не приносят сладкую вату на завтрак и ты не можешь быть уверен, что твоя сказка закончится счастливым финалом. Сколько боли вынесло каждое из этих десяти сердец? Рубцы, которые до конца так и не зажили, украшают их тела изнутри и при малейшем движении вызывают жжение. Эти дети боятся говорить о счастье и удаче, им страшно спугнуть что-то хорошее, поэтому проще думать наперед о плохом, чтобы не обжечься в конце. Они не хотят умирать и ещё больше не хотят видеть смерть родных, друзей и преподавателей, которые годами заменяли им семью. Поворот за поворотом, лестница за лестницей они приближались к месту, которое изменит их жизни окончательно, школьники были в этом уверены. Мимо проносились кабинеты, которые они посещали ежедневно, в каждом из них сохранился их след из прошлого. Ночью, в тишине, если очень сильно захотеть, можно услышать смех маленькой Кэти или поучения Гермионы о правильном произношении заклинания. Сквозь их голоса будут доноситься споры с Малфоем и его высокомерное «Отец узнает об этом». Вот Паркинсон и Гринграсс, сидя за последней партой, шепчутся и перелистывают журнал, выбирая себе платья к осеннему балу, а Нотт и Забини обсуждают предстоящую тренировку. В этих кабинетах голоса многих поколений учеников. Грусть и счастье, первая любовь и разбитое сердце, верно сваренное зелье и взрыв от неправильных ингредиентов. Школа и магия дали им всё, слишком многое забирая взамен. — Пришли, — Драко остановился у входа на Астрономическую башню. — Идите под лестницу и помните — даже не дышать. — Стойте, мне кажется или это… — Рон округлил глаза и посмотрел наверх. — Беллатриса, — сквозь зубы прошипел Малфой. — Она не даст Снейпу убить его, — Гермиона прикрыла рот рукой и пошатнулась. Теперь платье не казалось ей идеальным, оно стало громоздким мешком, который станет помехой в случае боя. — Иронично, правда, Грейнджер? — ответил парень. — Сколько не убегай, дорога приведет тебя к тому, с чего начал. — Нашел время философствовать, идиот! — Забини закатил глаза и схватил друга за плечи. — Тебе придется убить человека, ты понимаешь это? — Нет, Блейз, повтори ещё раз и по слогам, чтобы до меня точно дошло, — рыкнул Малфой и скинул его руки. — Это не может так закончиться, — Гарри встал между парнями и посмотрел Драко в глаза. — Всё только начинается, Поттер, — ответил Малфой и указал на проход под лестницу. — Не усложняйте всё ещё больше. Поднимаясь по ступенькам, Драко ощущал лишь тошноту и белый шум в мыслях. Не было страха, сомнений, желания убежать. Он прятался за громкими словами, чтобы не пугать остальных ещё больше, поэтому несознательно ввел себя в эмоциональную атрофию. Парень не видел смысла и в оттягивании неизбежного. Взмах палочки, заклинание, потухшие глаза директора — таков был изначальный замысел, осталось лишь исполнить начатое, а уже после учиться жить с этим. Последний шаг, он жмурится и распахивает глаза, натягивая на себя кривую улыбку. — Не ожидал увидеть тебя здесь, тётя. — Драко, разве Лорд оставил бы тебя без поддержки? — Разве Лорд оставил бы тебя без надсмотрщика, ты хотела сказать, — он прошёл мимо неё, перебрасывая в руках палочку. — Добрый вечер, директор, отличная погода, чтобы оставить пост, не так ли? — А мальчик любит поиграть с едой, — рассмеялась Лестрейндж. — Возможно, я ошибалась на твой счёт. — Ошибаться — это естественно, — мягко добавил Дамблдор. — Ошибки могут многому научить. — Довольно, — Малфой вскинул палочку и посмотрел на директора. — У него даже рука не дрожит, — прошептал Рон, наблюдая за происходящим сквозь проём в потолке. — Ты сейчас осуждаешь его? — прошипела Паркинсон. — Нет, — вздохнул Уизли. — Осуждение давно стало пройденным этапом, но вы посмотрите на его стойку, на то, как он держится. Малфой — прирожденный убийца. — Или актер, — возразила Гермиона. — Я не могу на это смотреть, — Гарри бросало в холод, перед глазами плыли образы, позвоночник болел от напряжения. Только сейчас он осознал, что именно происходит. — Боюсь, что придется, ещё и в первом ряду, — они резко обернулись и увидели Роули, который стоял в проходе и направлял на них палочку. — Даже не думай, — он выбил палочку из рук Рона, когда тот решил вступить в схватку. — Наверх, по одному, и без глупостей. — Так, так, так, — воскликнула Беллатриса. — Кто тут у нас, грязнокровка Грейнджер, — с придыханием продолжила женщина. — Роули, ты привёл ко мне десерт. — Поттер намного важнее, — ответил Торфинн. — Нельзя трогать мальчишку! — безумие в её голосе заставило мужчину сжаться. — У Лорда на него планы куда более грандиозные, чем простое убийство, — она перевела взгляд на племянника. — Мы ждём. — Драко, ты не обязан делать это, — воскликнул Дамблдор. — Вы правы, директор, — ответил парень и чуть опустил палочку. — Я не обязан, но в этом и смысл, верно? — он оскалился и, вскинув палочку, не повышая голоса произнес: — Авада Кедавра. Далее события развивались слишком быстро, ведь игра не должна была прекращаться. Гарри кинулся на Малфоя, нарочно промахиваясь при выбросе заклинаний, Драко отвечал ему тем же. Снейп как мог защищал учеников, не выдавая себя. Во всей суматохе лишь двое заметили направленную на Гермиону палочку. Рон кинулся к подруге, уклоняясь от лучей, но Беллатриса уже произнесла непростительное. Кэти не могла позволить любимому погибнуть. Девушка не думая, не давая себе даже секунды, кинулась к Гермионе и оттолкнула её. Зелёный луч попал Белл в середину груди. Уизли, который к этому моменту подбежал к ней, успел вскинуть руки и поймать падающее тело. Оба осели на пол: парень, лишившийся половины своего сердца, и тело девушки, которая лишилась жизни, спасая одного из самых дорогих людей. Всё произошло так быстро, но Рону казалось, что он переживает этот момент целую вечность. — Кэти, — шёпот, в котором было столько боли и надрыва. — Кэти, пожалуйста, открой глаза, Кэти, я… — он давился слезами, наплевав на летящие над головой проклятья. — Я люблю тебя, — дрожащей рукой парень пытался убрать волосы с её лица. Наклонившись, он припал губами к её лбу, но боль скривила их спазмом, и единственное, что Рон мог себе позволить, это скользить по её коже губами, размазывая слёзы по лицу девушки. Крик отчаяния раздался в башне, звук этот был родным братом горя. Обе стороны прекратили бой и обернулись на Уизли, сжимающего в руках тело любимой девушки. Её стеклянные глаза смотрели в потолок. Парень закрыл их, переложил Кэти на пол и на негнущихся ногах кинулся к Лестрейндж. Женщина была сильнее, более того, её холодный, хоть и безумный разум, выигрывал перед гневом Уизли. Она не напрягаясь выбила палочку из его рук и уже приготовилась атаковать, но Драко остановил ее: — Достаточно. Не думаю, что Лорд будет в восторге от того, что ты устроила здесь, тётя, — он старался не смотреть в сторону Белл, лежащей на полу. — Профессор всё ещё должен занять место директора, а ученики не должны покидать школу, не это ли было приказом? — Ты влез ко мне в голову? — взревела Беллатриса. — Первое и самое главное правило — защищать мысли даже во время схватки, — спокойно ответил парень. Она долго смотрела в его глаза, стараясь пробиться внутрь. Окружающие напряглись. Понимание того, чем всё может закончиться, выдай Малфой ей хоть мелочь, заставило всех затаить дыхание. Студенты крепко сжимали в руках палочки, готовые атаковать Пожирателей при необходимости. — Возвращаемся, — скомандовала Лестрейндж, так ничего и не увидев в разуме парня. — У нас с Нарциссой состоится долгий разговор о твоём поведении. — Тронешь её и последуешь в долгий полет вслед за Дамблдором, — уверенно ответил Малфой, не спуская с неё глаз. — Не забывай, кто только что выполнил задание Тёмного Лорда без единой осечки, а также то, в чьем доме ты живёшь. Мне плевать, — шаг к ней, — что мы с тобой родственники. Мне плевать, — вскинутая палочка, — что ты чокнутая психопатка, — ещё шаг, и он стоит рядом с ней в начале лестницы. — Я умею и знаю больше, чем ты думаешь. Хочешь проверить? Рискни хоть заговорить с матерью, — жёсткий взгляд пронзил женщину. Она не испугалась, но впервые задумалась о племяннике как о достойном противнике. — Ты остаёшься в школе, завтра все начнется. Посмотрим, будешь ли ты таким же смелым после увиденного, — она рассмеялась и, шатаясь на невысоких каблуках, удалилась вниз по лестнице. Оставшиеся Пожиратели поспешили за ней. Холодный ветер касался растрепанных волос учеников. Рон стоял на коленях у тела своей девушки. Девять волшебников смотрели на бездыханное тело. Девять волшебников мечтали переиграть этот вечер, начать заново, спасти ей жизнь. Девять волшебников понимали, что это не последняя смерть. Всхлип. Кто-то выронил палочку. Шёпот и хлопки по плечу Рона, которые он не ощущал. Взгляд влево. Ещё не остывшее тело директора. Мантия, скрывающая его почерневшую руку. Голос Снейпа, настойчиво повторяющий, что им нужно идти. Бесконечные коридоры с замолчавшими портретами. Пелена на глазах. Десятки раз отрепетированная ложь преподавателям. Гостиная башни старост. Такая родная, но бесконечно холодная и пустая. Снова звон стаканов. Огневиски больше не обжигал. Девять волшебников смотрели на огонь. Они потеряли первого. Им не хотелось предполагать, кто будет следующим.