Одиночество средней паршивости

Одиночество тяготит или ты им наслаждаешься. И каждый сам выбирает, как к этому относиться. Андрей, а на работе Андрей Сергеевич Чернышевский, наслаждался. Вот сейчас, придя домой — в просторную квартиру типичного успешного холостяка крупного мегаполиса, он скидывает душащий весь день галстук, стягивает с широких плеч пиджак, вешает аккуратно на плечики, туда же отправляются брюки от костюма; завтра придет домработница и отнесет его и еще несколько готовых собратьев в химчистку. Белая рубашка летит в корзину для грязного белья. Душ, мягкие домашние штаны и футболка. На часах почти одиннадцать — самое время заказать поздний ужин. И вот тогда можно начать наслаждаться одиночеством. Андрей делает заказ в одном из своих любимых ресторанов, как всегда много, чтобы осталось еще и на следующий день. И да, приборы на четыре персоны. Сам не знает, зачем врет. То ли не хочет, чтобы неизвестный человек не думал, что Андрей готов сам все съесть, то ли не хочет, чтобы кто-то думал, насколько Андрей одинок, что ест один. Всегда. Как всегда стандартный заказ, его даже повторять не надо, все записано. Андрей наслаждается одиночеством, понятно? Ему не хочется приходить домой и знать: его кто-то тут ждет. Ему не хочется засыпать и просыпаться с кем-то в обнимку, вместе готовить завтраки. Для чего все это? Что может быть лучше, чем сидеть, потягивая дорогой алкоголь в ожидании ужина? А коллекция напитков у Андрея большая. Что-то подарили, что-то недавно привез из поездки заграницу. Отношения сложная штука. Они забирают много сил, волнуют, заставляют совершать глупости. Нет, Андрею спокойно и без этого. С его внешностью и деньгами он никогда, при желании, не остается один. Телефон полон контактов, набери — и любая или любой приедут, только позови. Андрей даже собирается так поступить, хочется расслабиться после тяжелого рабочего дня, уйти от мысли о том, что мозгоёбство только начинается. Он даже берет в руки телефон, пролистывает многочисленные контакты: имя и краткая характеристика. "Катя большие сиськи", или вот "Алена минет", а еще "Олег попка", "Юра стрипклуб". И еще, и еще, и еще все в том же духе. Его персональные грелки на одну ночь, к которым он не чувствует ровным счетом ничего. Как и они, наверное. Просто секс, приятное времяпрепровождение, и небольшие, но приятные подарки со стороны Чернышевского. Нет, все не то. Андрей отбрасывает телефон. Надоело. Они все надоели. Как только кончится жопа на работе, надо будет непременно разжиться новыми знакомыми. Он успевает выпить две порции отличного виски, когда в домофон позвонили. Доставка. Оплатив заказ еще на стадии звонка, Андрей теперь судорожно осматривает свои карманы на предмет наличности, желая оставить курьеру немного чаевых. Но не находит даже сотки — «живые» деньги он вообще не признавал. Когда он открывает дверь, лифт только поднимается на его этаж. Замер, открываются двери. Сначала Андрей видит большую цветастую квадратную сумку курьера с символикой службы доставки, потом появляется сам курьер. Парень. На вид лет восемнадцать-девятнадцать. Черные волосы иглами расчертили лоб, торча из-под смешной шапки, несколько черных прядей закрывают уши. Длинная куртка с искусственным затертым мехом. Кроссовки явно не по погоде, на улице, на минуточку, почти минус пятнадцать. Серые внимательные глаза, покрасневший от мороза кончик курносого носа. Чудо одним словом, нелепое чудо. — Здравствуйте, — здоровается парень, кладет сумку на пол и начинает доставать из нее пакеты с едой и распечатку с заказом. По площадке тут же распространяются аппетитные запахи, у Андрея чуть ли не урчит желудок, предвкушая вечернюю трапезу. Ему немного стыдно из-за того, что у него нет чаевых, стыдно из-за позднего заказа, дети, а этот парень очень похож на подростка, должны в такое время быть в кроватках. Или учить уроки, потому что курьер явно из студентов на подработке. А еще он замечает у него смешные варежки. Пестрые, но если присмотреться, то можно увидеть голубые, красные и желтые нити. Верх у варежек снимается, и получаются перчатки с обрезанными пальцами. Сами пальцы длинные, с красными от мороза ногтями. Держат пакеты за ручки. Судочки в пакете такие горячие, что стенки тонкого пакета немного оплавились. Ресторан-то почти за углом, как приготовили, так сразу и отправили. Андрей видит, как парень косится на пакеты, как раздуваются его ноздри, вдыхая ароматные запахи. И как он, словно нехотя, словно что-то свое, родное отдает пакеты Андрею. Их пальцы соприкасаются буквально на пару секунд, у курьера они холодные, словно и не человеку вовсе принадлежат. Вздохнув, парнишка наклоняется над сумкой, чтобы застегнуть ее, выпрямляется и достает из кармана ручку. — Если все в порядке, распишитесь, пожалуйста. «В порядке с кем?» — чуть не спрашивает Андрей, но быстро соображает, о чем идет речь. Смотрит на распечатку с заказом и ценой почти под пять косарей. Неплохой такой ужин. А дальше происходит то, чего он сам от себя не ожидает. Да и слова эти словно не его. Ну, в самом деле! — А это твой последний заказ? — И, не давая время на ответ, продолжает: — Дело в том, что ко мне должны были друзья прийти, но не смогли, — ложь соскакивает с губ легко, у него вообще язык хорошо подвешен, зарабатывать помогает, — а мне одному это точно не съесть, выкидывать придется. Курьер смотрит своими серыми внимательными глазами, немного растерянный и не понимающий, что от него хотят. Уставший. — Поможешь? — спрашивает Андрей. — С чем? — Расправиться с этим. Здесь реально много для одного, чего продуктам пропадать. Андрей точно не может сказать, что именно его заставило сделать такое предложение. А как же планы наслаждаться одиночеством? Может этому способствовал алкоголь в крови, или же холодные пальцы курьера, или, может, его жадные взгляды на пакеты. Может, все разом, плюс дух авантюризма. Ну, что ему стоит накормить парня ужином? — Вы приглашаете меня к себе? — Да, на ужин. Знаешь, не люблю есть в одиночестве. Я обычно сам готовлю, а вот тут на целую компанию заказал, а они меня кинули. Ты бы меня очень выручил. Андрей видит сомнение в глазах парня, и как тот пытается рассмотреть хоть что-то в квартире за спиной Андрея. Мало ли, сколько там вообще людей может быть? Правильно, конечно, опасается. Но в данный момент абсолютно зря. И Андрей уже просто хочет отдать ему один из пакетов, ну, правда, пусть хоть поест парень. Как курьер соглашается. — Да, хорошо, спасибо. Андрей широко улыбается и пропускает парня в квартиру. Тот нерешительно замирает в коридоре, пристраивая свою сумку у стены. — Вещи можно вот тут повесить, — Андрей показывается на гардеробную. — Вон там ванная комната, а кухня дальше. Я пока все разложу. Пока Андрей достает из пакетов судочки из фольги, горячие, аппетитно пахнущие, в ванной слышится звук льющейся воды. Квартира у Андрея большая, пусть формально всего одна комната — спальня. Зато кухня большая, переходящая в гостиную. Тут и телевизор большой, диван удобный, выход на балкон. Не застекленный, а обычный. Летом там и посидеть можно, всматриваясь вдаль, где солнце садится. Не застроили еще горизонт. Только внизу хрущевки весь вид портят. Андрей достает тарелки и столовые приборы, когда внезапный гость входит в кухню. Быстро оглядывается и заметно расслабляется. — Андрей, — хозяин квартиры протягивает руку. Ее внезапно крепко пожимают уже не такими холодными пальцами. — Илья. Имя парню удивительно идет. — Садись. Они пристраиваются у барной стойки на высоких стульях, хотя на границе кухни и гостиной стоит обеденный стол, но Андрею хочется меньше формальности и больше близости. Из напитков он выбирает себе все тот же виски, парню наливает горячего чаю, хмыкая про себя: вот такой он может быть заботливый и предусмотрительный. Он оглядывает выставленную еду. Типичный заказ: лапша, курочка под соусом терияки, овощной салат с маслом и кунжутом, пельмени на пару с уткой и отдельно с овощами, пышные булочки с тугими бочками, рис и свинина в кисло-сладком соусе. Все смеются над ним: зачем рис-то заказывать? Взял, да свари. Но Андрей рис любил, особенно рассыпчатый с привкусом неизвестных специй. И варили его отлично только в одном ресторане. У Андрея так не получалось. Пробовал. Кстати, готовить он умел и любил, мясо особенно. Только времени на это не так много, как хотелось бы. Но весенние шашлыки от шеф-повара Андрея Чернышевского любили и ждали все друзья. Ну, и повода разгромить его загородный домик тоже ждали, конечно же. Андрей кладет себе немного риса, курицу и салат. Крепкий алкоголь не очень подходит под подобный ужин, лучше бы налить вина, но вставать с места как-то лень. Он наблюдает за тем, как Илья накладывает себе лапшу, немного курицы, свинину. И блаженно выдыхает, когда его озябшие пальцы смыкаются на пузатых боках чашки с крепко заваренным чаем. Они едят молча, и Андрей немного разочарован, словно ожидал от курьера светских разговоров. Но пока тот занят едой, его можно рассмотреть, чем Андрей и занимается не скрываясь. У парня красивые черты лица. Миндалевидный разрез глаз, тонкий прямой нос, только кончик немного вздернут, четко очерченные губы, высокие скулы. Да, все красиво, но только если смотреть по отдельности. А вот взглянешь со стороны — одно недоразумение. Словно глаза, нос и губы взяты у разных людей и налеплены на лицо, и не сочетаются между собой. Илья одет в черный свитер с высоким горлом, который ему очень велик, джинсы местами потертые, носки смешные. Худой, высокий, но все же ниже Андреевских ста восьмидесяти восьми. Плечи широкие, но костлявые, свитер мешком висит. Впрочем, подрастет пацан, обрастет мяском к двадцати пяти годам, фигура станет красивой, все это в парне есть. Андрей заинтересован настолько же, насколько разочарован. Отпивая алкоголь маленькими глотками и закусывая кусочками курицы, он наблюдает, как Илья со скоростью света заглатывает еду, шумно прихлебывая чаем. — Ты всегда так поздно работаешь? — спрашивает Андрей. Ему начинает казаться, что парень сейчас быстро поест и уйдет. Собственно, почему нет? Илья отвлекается от еды, делает большой глоток чая и немного притормаживает. Пожимает плечами. — Не так уж и поздно, — отвечает, — другие и ночью работают, правда, ночью заказов мало, не вижу смысла. — Учишься? Кивает. — Не страшно заходить было? — А вам не страшно было приглашать? — нахально ухмыляется. Красивые губы и улыбка красивая. Если только на нее смотреть. А глаза серые, смотрят пристально, немного не по себе даже от такого взгляда. — Нет, красть у меня тут нечего, как видишь. Андрей немного лукавит. Да, квартира пустая, мебели — необходимый минимум. Да, телевизор висит, в спальне дорогой ноутбук, на котором Андрей работает. А так, действительно брать больше нечего. — Пусто тут у вас, — подмечает Илья. На вопрос Андрея он так и не ответил, и задавать повторно не хочется. Боялся же, видно было. Только все равно зашел. Есть так хотелось? — Только недавно въехал, ремонт в прошлом месяце закончил, обживаюсь. На собственную квартиру Андрей копил долго и обстоятельно, не желая влезать в ипотеку и покупать какую-нибудь ерунду. Как у нормальных людей хотелось. Но не в центре, так как по работе часто выезжает за пределы города. Все знакомые советовали брать трехкомнатную квартиру, чтобы место было для жены и ребенка, естественно. Но Андрей лишь отмахивался. Какой ребенок, у него даже женщины постоянной не было, не то, что жены. Да и не думал он о таком. Да, ему тридцать семь, да, пора, опять-таки, чтобы «как у людей». Только Андрей прекрасно знает, как ему женатые приятели завидуют, как вздыхают, когда их жены вызванивают и домой гонят, а Андрей с очередной красоткой едет на такси в гостиничные номера, несколько реже тогда еще на съемную квартиру. В новую он никого еще не приглашал, а новоселье «зажопил», как сказал ему Михаил Анатольевич, начальник и друг по совместительству. В новой квартире, кроме ремонтников да дизайнера, никого чужого не было. Даже еще клининга не вызывал ни разу после генеральной уборки после ремонта. Получается, Илья первый. — А я тут тоже недалеко живу, оттого и работаю поздно, — признается Илья. — А где? — уточняет Андрей зачем-то. Рядом с новым жилым комплексом стоят четырех и пятиэтажные хрущевки, грязненькие, серые, убогие на фоне двадцатипятиэтажных новостроек. Дворики там тоже страшные, и опасные для ночных прогулок. Андрей даже на машине торопится быстрее проехать это убожество, словно нечто может выскочить из темной подворотни и утащить его вместе с машиной во тьму. — Там, — Илья кивает вбок и вниз. Ясно, значит в хрущевке живет, впрочем, и так понятно. — Местный? — Нет, — Илья даже головой мотает, от чего его черные волосы пошли волной. Интересно, они мягкие? Вон как блестят под светом потолочных ламп. — Приехал поступать из… — парень сообщает ничего не говорящее название населенного пункта, явно находящегося где-то далеко. — Снимаю угол в комнате, недорого, да и бываю там только ночью в основном. Но главное, ванная не на ораву со всего этажа и кухня тоже. Нормально. — Угол? — Андрею кажется, он ослышался. Можно снимать угол? — Ага. Зачем все это Илья рассказывает непонятно. Разжалобить что ли хочет? Так Андрей к таким жалости совсем не испытывает. Сам в свое время учился и жил на крошечную стипендию и зарплату, и пустые макарошки кушал, и пельмени самые дешевые, у которых картонная упаковка вкуснее, чем сам продукт. А сейчас ценит и хорошую еду, и одежду, и задаром никому ничего не дает, а халявщиков вокруг него много, желающих за материальные блага расплатиться телом. Или он такой простой, что про себя тут же все выкладывает первому встречному? Не тупость ли это? — Квартира однокомнатная, нас в ней четыре парня, каждому по углу. Всего по пять тысяч получается. Работа близко. А вот на учебу далеко ездить, сначала до метро, потом на метро еще. Но я привык. — А заказы на чем развозишь? — На велосипеде. — И где он? Внизу что ли оставил? — Ага. К батарее пристегнул, но это так, ерунда. Он старый, никому не нужный. Вот думаю, если сопрут, то повод будет новый купить, потому что выкидывать самому жалко. — Он усмехается. — Только такая рухлядь никому не нужна. Проверял. Оставлял на улице, не пристегивал даже. И никто не позарился. Андрей даже представить не может, как это — кататься на велосипеде в такую погоду. — И много зарабатываешь? Илья хмурится, явно недовольный вопросом, Андрей и сам понял: влез, куда не надо. — Мало, конечно. Но хватает. «Мало, но хватает» — это как? Илья словно читает его мысли и говорит: — Мне особо много не надо. Главное за жилье заплатить, питаемся с парнями в общак, так дешевле получается. Проездной, спасибо институту, тоже со скидкой покупаю. Иногда даже деньги остаются на пиво, в кино сходить. То, сё. Интересно, думает Андрей, а «то, сё» он имеет в виду свидания или как? Если так, то с кем? С девушками или парнями? Поскольку Андрей является бисексуалом, то точно таких же, как он сам вычислял не особо хорошо. Геев да, проще. Он им нравился, особенно молоденьким мальчикам, хотящим за счет красивой мордашки и гибкого тела получше устроиться в этой жизни. Пусть даже на ее короткий период. Илья же на него томных взглядов не бросал, никак соблазнить не пытался. Интереса не показывал. Хотя чего ждать-то? Уже в квартире хозяина, кушаешь сытно, пятьдесят процентов пути пройдено. Андрей присмотрелся. Трахнул бы он его? Внешность у Илюхи определенно интересная. Хочется смотреть и смотреть. Вон, родинка над губой обозначилась, а от чая розовым окрасились щеки. Интересно посмотреть какое тело прячется под растянутым свитером и потертыми джинсами. Послушать, как он стонет, запрокидывает голову, показывая тонкую шею. Нет, определенно, надо было пить вино. Илья самый обычный парень, студент, коих в их городе тысячи. Живет как придется, встречается с девчонками, Андрей почти уверен, что их много вокруг Ильи вьется. Не мог же он один оценить интересную внешность парня? Выучится, возможно, останется, возможно, уедет в столицу, если достаточно целеустремленный. — На кого учишься? Андрей смотрит в свой пустой стакан, думает: может еще налить? Или все же вино открыть? Завтра на объект не нужно, если только начальник не пошлет. А в офисе остается бумажки перебрать, можно и позже заявиться. Или вообще из дома поработать. А если Михаил Анатольевич будет настаивать на его присутствии, то прямо скажет: «Пошел ты, Мишка, на хрен». Потому что тот только того и ждет. И даже воспримет буквально. С Мишей Донецким он познакомился, когда учился на втором курсе. Мишка университет уже заканчивал. При бабле родителей, мажором он не являлся, на широкие жесты не скупился и лелеял мечту о собственном успешном бизнесе. Сошлись они на одной из вечеринок, что устраивали в общаге. Что там делал Миша, до сих пор загадка. Но он появился с ящиком неплохого алкоголя и пакетом закусок, и пошла гулянка. Андрей и сам не заметил, как Михаил оказался рядом. Пьяным, в отличие от большинства и в том числе Андрея, Михаил не был. Они оказались на балконе общего этажа, тут было относительно тихо и безлюдно, а Мишкины руки наглым образом начали лапать Андрея. Андрей не то, чтобы был против. Он уже все про себя знал и даже втайне радовался открывшимся удовольствиям с обоими полами, но к роли нижнего готов не был. А Миша прижимал его к стене и лапал, точно девку. А когда прошептал: «Я тебя сегодня трахну», Андрея тряхнуло и отрезвило разом. Еще чего! Вывернулся, вырвался. «Сам тебя трахну!» — нагло заявил. Но никто никого не трахнул, стали друзьями, а потом Миша позвал к себе работать в только что открывшуюся контору. Андрей сомневался, но решился. И не жалеет до сих пор. Они вместе к успеху пришли. И фирма Михаила Анатольевича словно своей стала. Ведь Андрей считай и поднимал ее. Это потом они обросли персоналом да офисами. К горизонтальной плоскости они больше не возвращались ни словом, ни делом. Однако Андрей знал — Миша не забыл отказ. И предложи ему, согласится вставить. Только подобное точно не для Андрея. Подставлять жопу он не готов. — На программиста. Ответ Ильи возвращает Андрея к реальности. Надо же так задуматься, зачем-то прошлое вспомнил. — Полезная профессия. — Может. Я свой первый компьютер сам собрал, — не без самодовольства заявляет Илья. — Денег на новый не было. Ходил по барахолкам всякую рухлядь покупал. Два года работал. Только ломалось у него то одно, то другое. Вечно чинил. В школе прознали. Стали звать школьные компы чинить за оценки. Потом друзья, знакомые друзей, но уже за деньги. Вот так и подумал, надо идти учиться на то, что с компьютерами связано. — А почему этот город? Сам Андрей тоже приехал из маленького городка и уже почти двадцать лет тут живет. — Почему нет? Да и институт тут хороший, поступить легко, общежитие дают. — Да, неплохо, — вынужден согласиться Андрей. — А курс какой? — Третий. Значит, старше, чем Андрей думал. — А вы чем занимаетесь? — Если вкратце, то торгую домами. — Домами? — Да, такие загородные домики, которые можно собрать за пару дней. Они недорогие, но классные. Хорошо покупают. На самом деле они предоставляли полный спектр услуг. Михаил Анатольевич открыл еще две дочерние фирмочки, занимающиеся прокладкой всех коммуникационных дел: канализация, электрика, отделочным ремонтом. Захотел кто-то себе домик поставить на купленном земельном участке? Поставим. И ремонт внутри сделаем, забор в подарок. Экоматериалы, европейские стандарты качества и прочее. У самого Андрея такой домик тоже был. Небольшой правда, стоит на маленьком земельном участке за высоким забором. На шашлыки туда все любят ездить. Даже баньку притулил сбоку. Красивое место, речка рядом, лес. Тишина. На все про все два ляма ушло, но Андрей доволен. Зато теперь всем потенциальным покупателям его показывает, расписывая все плюсы. Потому что, а какие минусы могут быть? И сейчас, как и в советское время, признаками успеха являются машина и дача. А когда успешный, красивый, представительный Андрей показывает дом, на который у тебя есть деньги, то хочется, как Андрей, хочется, как у него, как у успешных людей. Да, в кредит, чаще так, чем накопленными, но прикоснуться к успешной жизни, войти в круг избранных. Андрей таких поощрял, поэтому и продажи его самые высокие, и собственный доход почти как у Михаила. Квартиру купил, ремонт сделал. Успех. Сейчас, зимой, несколько легче, все-таки основные заказы весной и летом начинаются. Работать приходится с тем, что есть. Зимой обычно маленькие домики перекашивает от холода. Или перемены температуры, когда хозяева решают провести зимние каникулы на даче и топят, не жалея электричества. Приходится решать мелкие проблемы с ремонтом и отоплением. Но распинаться перед Ильей о своем успехе Чернышевскому не хочется. Только не перед голодным студентом. Да и кошельком Андрей не любил трясти. К деньгам относился спокойно, в расточительстве замечен не был. Любил широкие жесты, но по случаю. Многие называли его скупым, но Андрей просто не хотел тратить деньги на чужих для него людей. А «своих» у него было не так уж и много. И были ли вообще? Нет, точно надо выпить еще, потому что, откуда у него берутся такие мысли? Не из-за случайного гостя уж точно. Он смотрит на Илью. Все-таки красивый. Красивый, зараза. Красивый своей необычностью. Этими нелепо собранными словно от разных людей чертами лица. И волосы эти чертовы так и манят проверить на мягкость, провести по острым прядям руками. Убрать одну за розовую ушную раковину. Очертить ровную линию скул. Илья тем временем разомлел от еды и тепла. Сидит, сложив руки на столе, и клюёт своим курносым носом. Андрей где-то читал: если кошка спит в твоем присутствии, то она полностью тебе доверяет и не боится. Илья на кошку, да и на кота не похож. Но, может, подобная примета и на людях работает? Рассматривая сонного парня, внутри Андрея ворочается странное чувство. Так, едва заметно, даже не понять толком, что это. Жалость? Едва ли. Злость? Хм, точно нет. Он разочарован так бездарно проведенным вечером. Уж лучше бы шлюху вызвал. Но шлюху не хотелось. А хотелось чего-то не за деньги, а противоположное, что бы это ни было. И какой смысл злиться на Илью, который пришел только пожрать на халяву и сэкономить немного. Или же сам Андрей избалован вниманием, считающий, что его все хотят? — Эй! Ты засыпаешь! Илья вздрагивает, трясет головой, прогоняя сонливость. Хватается за вилку и начинает собирать уже остывшие кусочки курицы. — Простите. И почему он на «вы». Да, между ними разница лет пятнадцать или семнадцать, но Андрей на свой возраст не выглядит. — Может, кофе? Первым делом в новую квартиру въехала кофемашина. Ну, не мог Андрей без кофе. Ни проснуться, ни уснуть. И работать тоже не мог. Темный напиток выпивался, без преувеличения, литрами. И секретарша Андрея только на подаче кофе набегала до десяти тысяч шагов в день на своем фитнес браслете. Это не выдуманный факт — Андрей слышал, как она жаловалась в офисной курилке своей подруге. С Олей, его секретаршей, у них странные отношения. Точнее Андрей уверен, она его ненавидит. Из-за того, что в один из вечеров помешал залезть тонкой руке с маникюром к себе в штаны. Не гадь, где ешь, — главное правило Андрея. Ни с кем из коллег он спать не собирался. — Нет, я потом вообще не усну, — Илья трет лицо, — можно покурить? Странно, что курьер не решает свалить и покурить по дороге, заодно и проснулся бы на морозе. Сам Андрей в квартире не курит, особенно после того, как его дизайнер схватилась за сердце при виде зажженной сигареты в его руке и воскликнула: «Андрей Сергеевич! Стены же провоняют!» Отбила желание курить в помещении раз и навсегда. — Балкон открой. Или можешь на него выйти, только куртку надень. Странная забота проходит мимо Ильи, но не мимо самого Андрея. Что это сейчас было? Илья тем временем вытащил из заднего кармана джинсов пачку сигарет. Это он весь ужин на ней сидел? В ней вообще что-то целое осталось? Потом открывает дверь балкона, поводит от холода плечами и прикуривает. В комнату все равно тянет сигаретным дымом, дешевым и противным. Андрей смотрит на Илью. Ноги тощие, полное отсутствие задницы, но плечи широкие при узких бедрах. В одежде не понять, но Андрей почти уверен — парень хорошо сложен. Худоват, но фигура красивая. Покурить что ли? Когда он подходит совсем близко к Илье, замечает, что в окне отражается место, где он сидел до этого. Выходит Илья мог видеть, как его разглядывали. И наверняка видел. В лицо тут же дует холодный воздух, кажется, температура успела упасть еще немного. Внизу в черноте горят редкие огни из окон еще не спящих людей, сами серые домики не видно. Создается впечатление, что там болото, темное, вязкое. И только огни дают хоть какой-то ориентир. Желтые, болезненные. Андрей и сам не знает почему так относится к тем, кто живет внизу. Люди, может, даже, вполне себе неплохо устроились в этих бараках. Верится с трудом, но должно ли Андрея это волновать. Может все это идет из детства. Эта ненависть к советскому ремонту, коврам на стенах и хрусталю, которым нельзя пользоваться ни при каких обстоятельствах. Андрей никогда не жалел вещей. Никогда ничего не покупал для красоты, не хранил до «лучших времен», даже когда эти времена были ох как далеко от него. И где-то там горит огонек комнаты, где Илья снимает угол. Он ищет его взглядом? Но Илья затягивается порядком помятой сигаретой, неспешно выпускает дым в промозглую темень и смотрит перед собой. Он такого роста, что перед глазами Андрея его макушка. И Андрей так близко, что может рассмотреть волосы. Нет, не черные оказывается, как показалось, просто темно-каштановые. Немного завиваются там, где кончики встречаются с горловиной свитера. Почему-то хочется подойти еще ближе, уткнуться носом в завиток на макушке, где волосы стоят хохолком, вдохнуть чужой запах. Интересно, чем пахнет Илья? — Хочешь меня трахнуть? Вопрос звучит негромко, но Андрей все равно вздрагивает и даже почти отшатывается от Ильи. Ильи, который спросил это так, словно уточняет, который сейчас час. Обыденно, даже немного устало, с ленцой. Даже не вопрос, если разобраться. Просто сказал. Потому что почувствовал? Почувствовал чужое желание раньше самого Андрея? Андрей молчит. Потому что он хочет уткнуться носом в его волосы, провести по плечам руками, сжать его талию, чтобы убедиться насколько она узкая. Узнать хочет, насколько это тело может быть гибким в руках. Хочет ли он его? Хочет с того времени, как они встретились на лестничной площадке. Или даже раньше, когда Андрей отказался от знакомой шлюхи на ночь. Когда точно? Когда начал убеждать себя, что наслаждается одиночеством? Хотел. Не Илью, конечно, но что-то такое. Хотел кого-то нового в своей жизни. Подходит ли под эту роль Илья? Это уже другой вопрос. Но он желает накормить Илью больше, чем трахнуть. И это определенно что-то должно означать. «Нет» — было бы самым правильным ответом. Или «да, но не сейчас» — тоже бы подошло. Но Андрей никогда не умел одного — отказывать себе в удовольствии. Что бы это ни было. Вкусная еда, развлечение, секс. Он не мог говорить «нет» или «потом» тому, чего хотел сейчас. Потому что «потом» может и не случится. Однако ему хватает мозгов разделить ответственность: — А ты? Хочешь, чтобы я тебя трахнул? Илья инфантильно пожимает плечами, словно ему вообще все равно. Он прикрывает балконную дверь, обрывая поток холодного воздуха. Но не поворачивается, стоит, словно не чувствует Андрея за своей спиной. — Дам, — говорит Илья. Линия его плеч расслабляется, и Андрей позволяет себе обнять парня за талию. Прижаться к его спине грудью. Он всего лишь примеряется, как это — держать его в объятиях, касаться, обладать. Он пока не зарывается, как хотел, носом в его волосы, но достаточно близок, чтобы волоски трепетали от его дыхания. — И это не в благодарность за еду, — говорит Илья. — Конечно, нет, — тихо отвечает Андрей. От Ильи пахнет чужаком. Совершенно незнакомый запах. — И у меня условие. Руки Андрея, успевшие уже скользнуть на бедра парня, замирают. Сам Андрей напрягается, ненавидит, когда ставят условия, но готов выслушать. — Оставь меня ночевать. Уже поздно, и мы вряд ли закончим быстро, меня уже не пустят домой. — Комендантский час? — усмехается Андрей. Его руки продолжают движение, погладили бедра, перешли на задницу. Нет, задница все же есть, тощая, как и весь парень, но полушария приятно ложатся в ладони. — Просто правило: после часа двери закрываются. Андрею не нравится выставленное условие. Он никого на ночь не оставлял. Даже на старой квартире по пальцам одной руки можно пересчитать подобные случаи. В основном из-за того, что оба были пьяны вусмерть и ни о каком передвижении даже речи не шло. Засыпали, где падали. Или где трахались. А тут он должен согласиться добровольно. Или отпускай. — Хорошо, — Андрей соглашается. — Диван довольно удобный. Спать с кем-то в собственной постели он точно не настроен. — Хорошо, — вторит Илья. — Тогда можно мне в душ? В душ можно. Андрей даже выделяет полотенце из нового, недавно купленного набора. Смотрит, как Илья ловко и быстро избавляется от своего свитера, оставаясь в белой просторной футболке. В ванную Андрей Илью не провожает, сам разберется с устройством душевой кабинки, если не совсем идиот. И гель для душа тоже отыщет, тем более Андрей сам недавно там был, ничего убрать не успел. Пока парень в душе, он быстро убирает всю еду в холодильник, выплескивает остатки чая в раковину, ополаскивает кружку. Себе же наливает еще порцию алкоголя, приглушает свет в гостиной, оставляя только подсветку под кухонными шкафчиками, маленький светильник на стене и дорожку голубых светодиодов, встроенных в плинтус. Из спальни приносит презервативы и смазку, прячет пока под диванную подушку. Особого возбуждения нет, но Андрей запихивает руку себе в штаны, касается члена, проводит по нему ладонью. Наверное, лучше было раздеть Илью самостоятельно. Стянуть с него этот убогий безразмерный свитер, потом футболку, прижать к себе крепко. Тереться пахом о его ягодицы, распаляя себя и его. И только потом отправить в ванну, готовиться. От таких мыслей член дергается, Андрей прикрывает глаза, усиливая давление ладони на орган. Ильи нет примерно пятнадцать минут. За это время Андрей выпил и налил себе еще, член, став твердым от манипуляций ладонью, легко угадывается под мягкой тканью свободных штанов. Курьер не стал одеваться. Андрей еще гадал: а в каком виде тот появится? Наденет штаны и футболку, или же только трусы? Но парень появляется в одном полотенце, что обнимает его узкие бедра. Андрей не ошибся, парень очень хорошо сложен. Плоский рельефный живот, косые мышцы уходят под край полотенца. Широкие плечи и тонкие выступающие ключицы. Грудь без волос, с розовыми, распаренными горячей водой сосками. Красивый, но в то же время все же нелепый, как длинноногий жеребенок, которому только предстоит стать красивым породистым скакуном. Илья замирает у дивана, оглядывается, не сразу заметив Андрея на диване, подмечает выключенный свет и возбуждение мужчины. Андрею хочется рассмотреть смущение в глазах парня или испуг, замешательство. Ну, хоть что-то, что соответствовало бы данной ситуации. Но ничего такого в глазах Ильи нет. — Иди сюда, — просит Андрей. Ему определенно нравится то, что он видит. Илья подходит и останавливается, когда коленками утыкается в край дивана. Андрей кладет ладонь ему на бедро, что не скрыто полотенцем, парень вздрагивает едва заметно, но не отходит. Андрей поднимает руку выше, ныряет пальцами под полотенце, чувствует ладонью короткие полоски на теле Ильи. Холодно, наверное, после душа в комнате. Когда рука переходит на внутреннюю сторону бедра, едва задевает пальцами мошонку, Илья вздыхает судорожно и вцепляется рукой в Андрея. — Такой отзывчивый, — комментирует Андрей, чувствуя чужие ногти на своем плече. Не спрашивая, он сдергивает с Ильи полотенце, отбрасывает его в сторону. Его взору предстали торчащие тазовые косточки, член, спокойно лежащий на яичках в окружении — внезапно — аккуратно подстриженных темных волос. Рука Андрея, минуя член Ильи, поднимается выше, проходится по животу, от чего напрягаются его мышцы, красивым рельефом выделяясь под кожей. Все говорит за то, что парень в прошлом был в отличной физической форме, но по какой-то причине сильно похудел. Жир ушел, а мышцы пока еще нет. — Ты же растянул себя? — спрашивает Андрей. Он убирает от Ильи руку, отодвигается и быстро снимает с себя штаны. Стоящий член блестит смазкой на кончике головки, желание не скрыть. Илья заинтересованно смотрит, словно чужой возбужденный орган что-то, что он никогда не видел, но его это не пугает. В его взгляде угадывается лень. Андрей не комплексует из-за своих размеров, даже не думал об этом никогда, зная — его размер идеальный. Не слишком большой, чтобы делать партнерам, особенно мужчинам, больно. Но и не маленький, чтобы болтаться в чужой дырке. Хороший рабочий инструмент. И главное умение им пользоваться, ведь так? Илья даже не польщен тем, что его хотят. А должен ли? На вопрос он кивает, и Андрей тянет его на себя, вынуждая забраться на колени. От Ильи пахнет любимым гелем для душа. Грейпфрут и кардамон — Андрей покупает только такой. И сейчас такой знакомый и любимый запах раскрывается на чужой коже совсем иначе. Андрей утыкается носом в чужую грудь, ладони на плечах Ильи. Несмотря на внешний невозмутимый вид, Илья напряжен. Его мышцы натянуты, словно он готов в любой момент вскочить и убежать. Но Андрей теперь вряд ли допустит такое. Его ладони гладят спину Ильи, призывая расслабиться. — Ты же согласился, — хрипит он, — и я ничего плохого тебе не сделаю. Мы же оба хотим получить удовольствие. То ли вопрос, то ли просто констатация факта. Губы Ильи плотно сжаты, у Андрея мелькает мысль поцеловать их, но поцелуи не для случайных партнеров, и даже не для всех постоянных. Андрей припадает губами к розовому соску, который успел уже затвердеть, торчит теперь маленькой горошиной, комочком, сгустком приятных ощущений. Он прикусывает его зубами несильно, лижет, теребит языком, пока Илья не сдается и тихо, едва слышно, скорее больше даже ощущается, стонет на выдохе. У него приятная кожа. Гладкая, нежная. Вкусно пахнет любимым гелем, и Андрей с наслаждением дарит ласки губами, языком, ладонями. Не отрываясь от своего занятия, Чернышевский тянет руку под диванную подушку, где у него припасены презервативы и смазка. В тишине комнаты отчетливо слышен щелчок, с которым открывается крышка, по пальцам тут же льется холодный гель, наверняка капая на обивку дивана. Плевать, масштаб потери Андрей посмотрит завтра. Согрев немного смазку на пальцах, Андрей тянется к заднему проходу Ильи. Тот растянул себя в душе, два пальца входят почти без проблем. Но Андрею хочется неспешно трахать его пальцами и подготовить парня самому. Внутри Илья гладкий, горячий, член Андрея крепнет еще больше, начинает изнывать от желания оказаться внутри. Андрей водит пальцами, поглаживая мягкие стенки кишечника, разводит пальцы, растягивая мышцы. Ищет заветную точку. «Ну, где же». Илья все еще слабо возбужден, поэтому заветная точка постаты прощупывается плохо, но Андрей находит ее. Илью словно током пробивает. Он сильнее впивается ногтями в плечи Андрея, стонет глухо, выгибается, сам поддается на пальцы. Да, теперь уже лучше. Андрей бессовестно наглаживает простату пальцем, вырывая из горла Ильи все новые и новые звуки. Тот подается навстречу, чтобы потереться уже вставшим членом о живот, потом обратно, желая насадиться на пальцы, уже три, орудующих в его заде. «Вот же шлюшка», — удовлетворенно думает Андрей. — Приподнимись, — просит он. Голос звенит и плохо контролируется. Андрей рвет упаковку презерватива, раскатывает его по члену, наносит смазку. — А теперь давай, опустись на него. Одна его рука на плече Ильи, надавливает, приказывая подчиниться, опуститься. Второй — держит свой член, направляя его в теплое податливое нутро. Для Ильи его все равно много, несмотря на растяжку. Он жмурится, прикусывает губы, стонет. Но Андрей не умолим, входит все глубже и глубже. Он и так еле сдерживает себя, чтобы не войти полностью, одним слитным движением, и не начать трахать быстро и размашисто. Продлевать половой акт нет никакого желания. Ему просто хочется трахнуть парня, и получить свою порцию наслаждения на сегодня. Незачем расшаркиваться на привыкание и прочие вещи, обязательны с постоянным партнером, которым дорожишь. Одноразовые давалки явно этого не заслуживают. Однако, Андрей все же немного притормаживает, когда Илья полностью садится на него. Даже говорит слова поощрения: — Молодец, да, вот так. Хороший мальчик. «Хороший мальчик» вряд ли в этом нуждается. Он тяжело дышит, словно пробежал не один километр, кусает губы, жмурится. Андрей подхватывает его под задницу и вынуждает приподняться, а потом насадиться снова. И еще раз, и еще. По комнате раздаются пошлые шлепки, едва слышные стоны Ильи, тяжелое дыхание самого Андрея. — Давай, хороший мой, давай, поработай попкой. Илья вырисовывает на его члене восьмерки, при этом все еще больно хватаясь за плечи ногтями. У него покраснели щеки и чуть-чуть грудь. Соски возбужденно топорщатся, а член подрагивает в такт фрикциям. Андрей немного сползает по дивану, чтобы ступни полностью касались пола. Задница свисает с края дивана, но Андрею именно этого и нужно. Он прижимает Илью к себе сильнее, заставляя его лечь практически на себя, уткнуться в изгиб шеи. И начинает его трахать, вскидывая бедра вверх, отталкиваясь от пола. Член входит глубже, резче, так, как Андрею нравится. Илья не стонет, он тихо поскуливает на одной ноте, словно боится стонать во весь голос. Андрей чувствует, как оргазм подбирается к нему, подступает, отчего он ускоряется, несмотря на то, что мышцы на ногах горят огнем, слишком неудобная поза. Плевать, на все плевать. Низ живота словно раздувается от горячего сгустка наслаждения, Андрей сосредоточен только на этом ощущении и он еще балансирует, не желая так быстро нырять в волну подступающего оргазма. — Илюша, детка, приласкай себя. Давай! Илья внезапно слышит его, отрывает одну руку от плеча, тянется к своему члену, начинает водить по нему рукой, подстраиваясь под толчки. — Кончи, Илья! — буквально рычит Андрей. Парень вздрагивает, начинает биться на члене Андрея. Андрей чувствует, как внутри сжимают его, и отпускает себя, продолжая поступательные движения, буквально выдаивая из себя всю сперму. С минуту они так и сидят сцепившись. Лицом Илья вжимается в шею Андрея, руки уходят куда-то дальше, видимо, он держится за спинку дивана. Илью мелко трясет, и он быстро и жарко дышит в шею Андрею. Чернышевский же ловит кайф, все еще оставаясь внутри парня. Бедра и ноги приятно ноют, а весь организм плавает на волнах только что испытанного оргазма. Да, это был не самый замечательный секс в жизни Андрея, но он кончил, и довольно бурно. А что еще надо. — Слезай, — он хлопает ладонью Илью по бедру. Андрей придерживает презерватив, чтобы тот не соскочил с уже начавшего опадать члена, Илья снимается с него и садится рядом на диван. Прямо своей голой, только что оттраханной задницей. Нет, обивке определенно пизда. Но Андрею слишком хорошо и лениво думать об этом. Он стаскивает с себя футболку, на которую кончил Илья; сперма впиталась, образовав пятно. Бросив презерватив в мусорное ведро, вытирает футболкой живот и пах. К тому моменту Илья уже подобрал с пола полотенце и прикрыл срам. В темноте, один на диване он выглядит таким уязвимым и одиноким. Илья словно уменьшился в размерах. Может, не стоило его бросать сразу после секса? С другой стороны, а чего Илья ждал? Признаний в вечной любви и объятий. Это всего лишь секс. Одноразовый. В котором оба получили наслаждение. Илья же тоже кончил, едва успев тронуть себя. Да и в своем умении трахать Андрей не сомневается. — Я принесу тебе постельное белье и подушку. Футболка летит в корзину для грязного белья, когда Андрей входит в ванную. В душ не хотелось, уставшее тело требовало горизонтального положения и сна. Поэтому он только смачивает край полотенца водой, обтирает себя еще раз: подмышки, живот, член, и проходит в спальню и начинает поиски постельного белья для Ильи. Парень же тем временем скрывается в ванной, слышится шум льющейся воды. Хороший мальчик. Белье новое, еще в упаковке, как и половина вещей в этом доме. Подушку пришлось отдать одну из комплекта, с которым спит Андрей. Обойдется этой ночью и с одной подушкой. Запасного одеяла не нашлось, но есть плед, служивший скорее декоративным украшением на кровати, чем им пользовались по назначению. Все вещи Андрей кладет на диван, пусть Илья сам расстегивает. Пока парень в душе, Андрей успевает покурить, всматриваясь во тьму. Илья появляется в футболке и трусах. Андрей прям чувствует, как от него исходят волны неуверенности, и морщится. Поздновато как-то для стеснения. — Захочешь воды или еще что-нибудь, не стесняйся, бери. — Андрей указывает на кухню. Илья кивает. Андрей зачем-то кивает в ответ, мнется. Пожелать что ли спокойной ночи. Вроде как принято. Но посчитав, что это глупо, Андрей просто уходит в свою комнату, оставив Илью разбираться с постельным бельем в одиночестве. Андрей с наслаждением растягивается на кровати, тянется всеми конечностями, немного подумав, снимает штаны, решая спать сегодня голым. Тяжелое ватное одеяло, мягкая подушка — все, что нужно для хорошего сна. Андрей рассчитывает заснуть тут же. Разум спокоен, тело сыто и удовлетворенно. Что еще надо? Но сон не идет. Андрей чувствует себя обманутым, но злиться на себя глупо. Он ворочается, переворачивает подушку, чтобы снова лечь на прохладную сторону. Откидывает одеяло, потом снова накрывается им. Прислушивается к звукам в квартире. Все-таки присутствие кого-то еще заставляет нервничать. Андрей смакует воспоминания недавнего секса. На ум приходит мысль, что он не против повторить, потому что первый раз прошел как-то уж слишком быстро. Андрей не успел распробовать. Но что сейчас об этом думать? Но Андрей думает, и уснуть никак не получается. На часах четыре часа утра, и нестерпимо хочется курить. Или же просто чем-то заняться, раз уж уснуть не получается. Андрей крутится на постели, пытается отогнать от себя желание курить и призвать сон, но в голове просто крутится пачка сигарет, которую, он точно знает, оставил на столе в кухне. Бросив эту заведомо проигранную войну, он поднимается и плетется в кухню. Мелькает мысль о том, что он может разбудить Илью, но ее тут же перекрывает другая: а не у себя ли он дома? Разбудит и разбудит, уснет еще раз. Как по ориентиру, Андрей идет вдоль голубоватой подсветки плинтуса, попадает на кухню, освещенную только лампочками вытяжки. Гостиная, та часть, где стоит диван, утопает в сумраке. Андрей, еще не привыкший к свету, видит только очертания дивана и тела на нем. И то только потому, что знает — Илья там. Андрей берет пачку, приоткрывает балконную дверь, тут же ежась от холода. Курить как-то быстро расхотелось. Но он упрямо подпаливает никотиновую палочку и делает первую затяжку. Ногам тоже достается, потому Андрей одну ступню ставит на другую, задумываясь: а почему отказался от теплых полов во всем доме, когда ему предлагали? Внизу полная темнота, если и горят огни в хрущевках, то Андрею их не видно. Он оборачивается, рассматривая Илью. Одеяло немного сползло, открывая часть спины, ягодицу и длинную ногу. Руки Илья убрал под подушку, голова отвернута к стене — виден только темный затылок. Даже в темноте видны выступающие дуги ребер и темное пятно на ягодице. Родимое пятно? Синяк? Трудно не признать, что у Ильи красивая линия спины, переходящая в плавную округлость ягодиц, продолжаясь стройными ногами. В нем определенно что-то есть. Что-то, что не бросается сразу в глаза, надо присмотреться. И не покидает ощущение, что парень не всегда был так худ. Он похож на кота, когда-то красивого и холеного, но выставленного хозяевами на мороз. Успел запаршиветь за время бездомной жизни, но в нем все еще угадывается прежний лоск. Рассматривая спящего парня, Андрей чувствует, что возбуждается снова, несмотря на холод. Илья словно чувствует, что его разглядывают, тянется всем телом, еще больше становясь похожим на отогретого дома уличного кота. Поворачивает голову в сторону Андрея. На его заспанной мордашке вопрос. Это видно даже в темноте. Андрей качает головой, словно Илья и правда что-то спросил, а потом добавляет: — Спи. Щелчком пальцев Андрей отправляет окурок в полет вниз, закрывает дверь и идет в свою комнату. На самом деле хочется свернуть к дивану и попробовать мальчишку еще раз. Только теперь рассмотреть как следует, проверить — не ошибся ли. Но Андрей качает головой снова, на этот раз себе. Утром Чернышевский просыпается непозволительно поздно. Он точно не знает, сколько сейчас времени, но чувствует, что явно не столько, во сколько он привык просыпаться. За окном слишком светло, а еще голова тяжелая, как бывает, когда спишь слишком много. Андрей привык просыпаться в семь утра, в полвосьмого, когда выходной. Но сейчас явно больше девяти. И эту догадку подтверждает электронное табло телефона. Почти десять. Илья. Андрей быстро встает с постели, надевает штаны всю ночь провалявшиеся на полу, достает из шкафа новую футболку и для верности надевает еще халат. Почему? Он не знает. Илья ушел? Возможно, еще и обнес квартиру перед этим. При этой мысли взгляд тут же метнулся к ноутбуку. Но тот оказался на месте. Нет. Зачем Илье воровать? Его вычислить можно на раз через работу. Нет, Илья не ушел. И Андрей тут же в этом убеждается, когда выходит из комнаты. Едва слышно бормочет телевизор, а сам незваный гость колдует у плиты. Андрей так удивлен, что замирает на пороге, растерянно наблюдая, как Илья жарит на сковородке французские тосты. Одет Илья в свою футболку и трусы, которые напрочь лишают его тело плавных красивых линий, которые Андрей видел ночью. Задницы словно и нет вовсе, хотя Андрей точно видел ее мягкие округлости. Зато когда Илья наклоняется над сковородой, видны треугольники выпирающих лопаток. Наверняка и позвоночник тоже выпирает, как и ребра. Но свободная футболка все скрывает. — Кхм. Андрей привлекает к себе внимание и входит на кухню. — Доброе утро! — к нему поворачивается Илья и взмахом головы убирает с лица длинную челку, падающую на глаза. — Доброе, — бормочет в ответ Андрей, если утро действительно таковым является. Лично он не уверен. Лучшее, что мог Илья сделать — это не завтрак. А просто свалить по-тихому. Подобные утра Андрей просто ненавидит. — Ты готовишь завтрак? — спрашивает он, беря в руки пачку сигарет. Илья смотрит на него в упор, словно хочет что-то рассмотреть. Под его взглядом становится неуютно, от чего Андрей злится еще больше. Какого, спрашивается, хрена? Какого хрена он не свалил, а теперь разыгрывает семейное утро с завтраками и прочим дерьмом. — Да. — Почему не ушел? Прежде чем ответить, Илья убирает сковородку с огня. — Вы спали, и я не хотел будить. Я хотел уйти, но побоялся оставить дверь открытой. — Она захлопывается. Андрей с удовольствие отмечает замешательство на лице парня. Тот не знает, куда деть теперь свободные руки, мнется. — Да. — наконец говорит он. — Извините, неудобно получилось. Я сейчас уйду. Илья начинает собираться. Времени у него много не уходит. Всего-то надел свой безразмерный свитер и ушел в коридор, где оставил верхнюю одежду, кроссовки и сумку из службы доставки. Андрей курит, делая короткие быстрые затяжки. И успокаивается, когда хлопает входная дверь. За ночь, за то время, что Андрей все-таки спал, прошел снег. Он и сейчас идет, большими хлопьями падает вниз. Внизу крыши хрущевок покрылись белым покрывалом, но все равно напоминают поганки, понатыканные на поляне без какой-либо последовательности. Серьезно, чем руководствовались строители, располагая дома именно так? К домам с разных сторон тянутся лучи-дороги, и сейчас по одной из них Андрей замечает фигурку на велосипеде с яркой квадратной котомкой за спиной. Улыбается. Значит, не украли велосипед. Докурив, и снова выбросив сигарету вниз (надо заканчивать с этой привычкой), Андрей подходит к плите, где остывают тосты. Не глядя тянется к кофемашине, включает ее. Внутри ворочается странное чувство. Вины что ли? Парень же старался, готовил, а Андрей даже не предложил взять тосты с собой. С другой стороны одолевает раздражение: какого хрена парень позволил себе рыться в его холодильнике? В шкафах? Ну, не знал, как выбраться из квартиры, так сидел бы на жопе ровно и ничего не трогал. Чувство вины усиливается, стоит попробовать тосты. Вкусно. Очень вкусно, если бы не кислая приправа в виде вины. Андрей съедает два, запивая их огромным количество кофе, остальные выбрасывает в мусорное ведро. Эксперимент можно считать успешным? Да, в каком-то смысле Андрею даже понравилось. Но и минусы тоже присутствовали. Лучше бы Илья ушел еще ночью. Тогда вообще все было бы идеально. Но что сейчас думать об этом? Все, это пройденный этап. Поставили галочку и забыли.