«Такой радостный. Бесит»
— Что вы такие грустные? Веселее, — широко улыбаясь пропел Виктор, смотря в нашу сторону. — Завались, — одновременно выкрикнули мы с Плисецким. На это он лишь шире улыбнулся и отъехал от нас. Видимо это был знак, чтобы мы начали пробежку.***
Мы бегали уже полчаса, когда Виктор обратился ко мне. — Я выбрал музыку для твоей произвольной программы, но не могу определиться с темой. Сможешь сама это сделать? — я кивнула и продолжила бег. Он лишь посмотрел мне в след и начал докапываться до Плисецкого.***
Спустя час мы уже были в ледовом дворце. Виктор обсуждал программу с пацанами, а я разминалась. Обычная растяжка всегда хорошо мне давалась, да и с балетом у меня все было прекрасно, особенно если сравнивать с другими. Вот я сижу на правом шпагате с лавочки, листаю ленту в вк и ко мне подходит Виктор. — Послушай эту музыку, — он протягивает мне плеер с наушниками. — Придумай тему и выбери вторую для произвольной программы. Завтра мне скажешь. — Хорошо, — я взяла наушники и воткнула их в уши. Оттуда полились первые, веселые ноты всем известной песни. Unchain my heart baby let me be Baby let me go Unchain my heart Cause you don't love me no more Every time I call you on the phone Some fella tells me your not at home Unchain my heart set me free Unchain my heart Baby let me be Unchain my heart Cause you don't care about me You got me sewed up like a pillowcase But you let my love go to waste Unchain my heart set me free I'm under your spell Like a man in a trance You know darn well that I don't stand a chance Unchain my heart let me go my way Unchain my heart you worry me night and day Why lead me through a life of misery When you don't care a bag of beans for me Unchain my heart, oh please, set me free Oh, set me free. Дослушав песню до конца, я вынула наушники и подошла к Виктору, который разговаривал с Кацуки. — Я прослушала. Думаю, мне подходит, — сказала я отвлекая его от разговора. — Рад. А теперь смотри программу, — он подмигнул мне и вышел на лед. В первой части была лишь дорожка шагов и тройной риттбергер, а вот во второй части началась жесть. Сначала каскад из тройного сальхова и четверного тулупа, затем двойной аксель, потом еще один каскад из четверного риттбергера и тройного тулупа, ойлер, двойной тулуп и прыжок в шпагат. Когда Виктор подъехал к бортику я все еще не могла отойти от шока. Помахав руками перед моим лицом и не дождавшись никакой ответной реакции, он заорал: — ОЧНИСЬ, КРИС! — после этого я наконец очнулась и уставилась на него. — А… ты уверен, что я смогу сделать все, что ты показал? — Сможешь. Если не сможешь, обижусь. А сейчас марш на лед и попробуй сделать это. — Плисецкий, — он повернул голову в мою сторону. — Если я сейчас подохну отдай Сэма, Герману. Ладно? — не дождавшись его ответа я зашла на лед. «Так, сначала дорожка шагов. Ну это легко. Теперь тройной риттбергер. Блять, не докрутила. Ладно, поехали дальше. Каскад. Тройной сальхов, идеален, четверной тулуп тоже. Двойной аксель просто изи. Сука, снова каскад. Четверной риттбергер получился тройным, а вот тулуп был шикарным. Ойлер опять же легко, да и шпагат тоже. Фух, вроде все.» Закончив программу, я упала на лед. Полежав так минуты две, я увидела над собой чью-то тень. Присмотревшись, это оказался Плисецкий. Он протягивал мне руку, чтобы я могла подняться, но я же гордая, поэтому проигнорировав его помощь, я поднялась со льда и сразу же упала в руки блондина. Усмехнувшись, он обвил мою талию, повез к бортику. Я не стала сопротивляться и положив руки ему на шею, начала орать на Виктора. — Ты зверь, а не брат. Семь прыжков во второй части, а я девушка между прочем! — Какая ты девушка? Материшься хуже сапожника, — с самодовольной ухмылкой на лице сказал Плисецкий. Кинув на него злобный взгляд, я попыталась слезть с его рук, но эта скотина лишь усилила хватку. — Отпусти меня, придурок. У меня синяки после тебя останутся. — Да пожалуйста, — сказал он и убрал руки. И не упала лишь благодаря тому, что держалась за его шею. — Ты убить меня захотел? Ну все тебе пиздец, — сказала я и начала гнаться за ним. Было абсолютно похуй, мы оба в коньках и что я пять минут назад чуть не сдохла. Когда я практически догнала эту белобрысую скотину, меня позвал Виктор. — Отдохнула и хватит. Давай еще раз. — Почему я, а не они? — спросила я показывая на довольного Плисецкого. — Сегодняшний день я посвящу тебе. Ты у меня с катка не выйдешь пока все идеально не сделаешь! — Ты превращаешься в Якова, -пробурчала я, когда катала программу уже в четвертый раз.***
Когда Виктор говорил, что я с катка не выйду пока не откатаю программу идеально, то он не шутил. Я проторчала там до одиннадцати! У меня не удавался четверной риттбергер. Он был либо недокрученным, либо я падала на приземление. Вообщем, когда ему надоело смотреть за моими мученьями, он вышел и объяснил как это делается. Слава богу, что он объяснил, потому что тогда я бы проторчала там еще больше. Но есть один плюс, у меня сегодня выходной. Проспав до двенадцати я начала думать над музыкой для короткой программы. Перебрав множество вариантов, я остановилась на одной песне, под которую всегда хотела выступить. Она была похожа на первую, но я все же выбрала ее. Я хотела как можно быстрее спросить мнение Виктора, поэтому собралась и направилась в ледовый дворец. Зайдя туда я услышала Агапе Плисецкого. Тихо, чтобы не мешать я села на трибуны и начала наблюдать. Он хорошо катал программу, но в ней не было тех чувств, которые нужны, чтобы удивить зрителя. Думаю он и сам об этом знает, поэтому когда он закончил, я ничего не сказала, лишь спустилась с трибун и одев коньки подъехала к нему и положила руку на плечо. Он резко обернулся и хотел наорать на нежданного гостя, но передумал. — Я не чувствую его. Я не чувствую Агапе. — Думаю, его сложно почувствовать. Особенно, когда не знаешь что это. — Что могло бы быть для тебя Агапе? — Как сказал Виктор, Агапе - это чистая, искренняя любовь. Она ассоциируется у меня лишь с одним человеком. С мамой, — невольно в моих глазах стали скапливаться слезы, но я быстро смахнула их рукавом кофты. Я обещала ей, что не буду плакать. И я сдержу свое обещанье. — У тебя еще есть время, чтобы найти свое Агапе. — Спасибо. — Да не за что. Кстати... А где Виктор? Он разве не должен быть здесь? — Он сказал, что я и так хорошо катаю, поэтому ушел тренировать эту свинью, — на последнем слове мы оба поморщились. — Мне лень их искать, так что видимо придется идти обратно. Пока, — я развернулась чтобы уехать, но он остановил меня. — Стой. Я тоже уже собирался идти. Все равно мне тут делать нечего. Подожди минуты три, — я кивнула и вышла со льда.***
Всю неделю я активно оттачивала свою программу. Сегодня уже соревнования, а мой костюм все еще не пришел и вообще день не задался с самого утра. Сначала я поругалась с Виктором из-за прически, потом мой костюм не пришел и когда делала макияж, то стрелки получились неровными. — Да пошло все нахуй! — крикнула я и отбросила подводку в сторону. — Что ты орешь? — спросил Плисецкий и посмотрел на меня. — Посмотри на мои стрелки. Они не ровные, — я готова была расплакаться, но мой макияж, который я так старательно делала останавливал меня. — Да нормально все! — Они разные. Правая длиннее, чем левая. — Хватит истерить. Дай сюда, — я протянула ему подводку. Матерясь сквозь зубы, он сделал какие-то махинации и отстранился. — Вроде ровные, — я посмотрела в зеркало и готова была задушить его в объятьях. Стрелки были идеальными. — Спасибо, — радостно сказала я и начала делать прическу. Я собрала свои длинные пепельные волосы в низкий хвост и украсила его невидимками с маленькими камушками. Когда я уже закончила в нашу комнату постучали. Это был Виктор с моим костюм. Я молчала забрала его и закрыла дверь прямо перед его носом. — Ладно, пошли, — сказал Плисецкий. Я кивнула и мы двинулись к Ледовому дворец.***
Когда мы подошли к зданию, там уже было много журналистов. Чтобы лишний раз не пересекаться с ними, я потянула блондина к черному к входу. Он не особо то и сопротивлялся. Зайдя в здание мы разбежались по раздевалкам. Переодевшись в свой костюм, обув коньки и накинув сверху кофту я вышла. Уже через пять минут был мой выход. Все это время я стояла рядом с входом на лед и смотрела как трибуны наполняются зрителями. Когда я снимала кофту, сзади ко мне кто-то подошел. Обернувшись я увидела брата и Кацуки. — Удачи, — сказал брюнет. Я кивнула и вышла на лед. Мне было немного обидно, что там не было Плисецкого, но я предпочла забить на это. -Перед состязанием двух Юриев, мы решили сделать зрителям сюрприз!! Победительница Гран-при среди юниоров! Кристина Никифорова со своей новой короткой программой поставленной ее братом Виктором Никифоровым, — с трибун послышали аплодисменты. Выехав на лед я встала в начальную позу. На меня падал неоново голубой свет прожекторов, в котором мой золотой костюм блестел и переливался. " Нужно собраться и не опозориться" — с этими мыслями я начала катать свою програму. "Идеальная дорожка шагов, потом тройной риттбергер. Он получился лучше, чем я могла ожидать. Дальше каскад. Тройной сальхов и четверной тулуп. Шикарно. Двойной аксель и снова каскад. Четверной риттбергер и вместо тройного тулупа я сделала четверной. Дальше был ойлер и шпагат. Идеально. Господи я смогла. Смогла и даже не налажала." Выйдя с катка я наткнулась на злобный взгляд Плисецкого. —Какого хрена ты сделала три четверных вместо двух? — Так получилось. А сейчас тебе пора. Удачи, — сказала я и прошла переодеваться. Когда я была полностью готова ко мне в раздевалку залетел Плисецкий. Он был уже с чемоданом. — Я так понимаю он выиграл? — Да, — сквозь зубы прошипел он. —Ну тогда пошли. Самолет уже скоро. — А ты разве не полетишь сразу в Норвегию? —Нет. Я остаюсь в России еще на две недели. Герман сказал, что нашел мне супер крутого тренера-постановщика, но он согласился работать только в России. Да и как я поняла, Яков тоже завербовал его. Так что видимо нам придется еще две недели побыть в обществе друг друга. — Ясно, — он кинул последний взгляд на ледовый дворец. — Я буду тем кто выиграет Гранд-при. Сделаю, что угодно, но не уступлю этой свинье снова. — Я верю,что у тебя получится, — улыбнувшись сказала я. — А теперь пошли. Наш самолет вот-вот прилетит, а ты стоишь тут как истукан. — Не беси меня, дура! — Не беси меня, придурок, — посмотрев друг на друга мы звонко рассмеялись.Никогда бы не подумала, что у него такой красивый смех