"Соулмейты"

      На огромной ледовой арене в меру холодно, шумно и громко играет классическая музыка — Паганини и его знаменитый «la campanella». На льду находятся несколько Заслуженных Мастеров спорта, и только один катает программу под мелодию скрипки, остальные внимательно наблюдают за процессом. За бортиком людей еще больше, все восхищены новым номером двукратного олимпийского чемпиона, который буквально кружится с одного угла на другой на огромной скорости, от чего захватывает дух вдвойне.       На трибуне сидит девушка. Уткнувшись в ноутбук, она время от времени поднимает взгляд на парня на льду, любуясь. Подле ее ног стоит большой черный чемодан. Вот уже на протяжении нескольких лет, когда темноволосая собирается променять теплую уютную квартиру на безумно холодный и большой ледовый каток, она часто носит с собой чемодан или большой рюкзак, или всё вместе, пряча туда ноутбук или планшет, несколько тетрадей, стопку нужных документов для работы, огромный горячий термос, чтобы не окоченеть. Короче говоря, пытается впихнуть всё, что можно и сверху еще несколько вещей соулмейта.       В последнее время у соулмейтов не хватало времени друг для друга, несмотря даже на то, что они живут в одном доме. Поэтому брюнетка решила посвятить остаток недели посещению тренировок родственной души, чтобы хоть так быть ближе.       Девушка невольно зарывается в воспоминания. Первые полгода обоим было сложно. Ханю официально объявил об окончания карьеры после нескольких месяцев после Олимпиады в Пекине. Юноша впал в жесткую депрессию, ему пришлось переосмыслить всю свою жизнь за короткий срок, перечеркнуть все планы на будущее, которые он когда-то строил. На тот момент его посещали ужасно гнетущие мысли. Родственная душа была всё время рядом и видела все этапы его отчаяния. Видела то, как Ханю психовал и срывался, потому что ему было сложно вливаться в обычный ритм жизни после десятков лет спортивного режима. Видела, как тот хотел всё бросить, сдаться и как он уходил в себя временами, понимая, что жутко растерян, и не знает, что делать дальше. Несколько часов Юдзуру мог залипать в одну точку и вообще не шевелиться, сливаясь с интерьером. В такие тяжелые периоды девушка тихо нашептывала, что он больше не один, они вместе со всем справятся, всё у них еще впереди. Поддержка действовала. Сидящий рядом приходил в себя, брал в руки и нежно обнимал соулмейта, прижимая к себе, создавая в голове новые цели, планы на будущее, и двигался дальше шаг за шагом.       Восстановив себя ментально, Ханю в тот год завалил себя работой, чтобы наверняка снова не начать хандрить. Фигурное катание никак не хотело отпускать своего героя, да и сам парень не собирался никуда уходить. За тот год он провел несколько шоу в Японии, потом его звали на благотворительные выступления, следом — на длительные гастроли, которые обычно могли длиться неделями, а иногда даже месяцами. Приглашали провести мастер-классы для новичков, брали интервью на телевидении. Фигурист разрывался между делами, снова забывая о своем здоровье, но близкий человек всегда заботился и был на готов к чрезвычайным ситуациям, что было тогда в новинку для юноши. Вторые полгода, только ближе к концу весны, Юдзуру более-менее, как ни странно, разобрался со своим графиком и перестал нервничать и загоняться по любому поводу. Смог даже расслабиться и влиться в спокойную семейную жизнь.       Ханю заранее знал, что по приходе домой поздним вечером обнаружит родственную душу за рабочим столом. С усталым видом, растрепанную, но сосредоточенно глядящую в яркий экран в защитных очках, которые он сам же подарил в один из дней, когда заметил, как страдают глаза девушки от долгой работы с гаджетом. Обязательно полупустая чашка кофе стоит где-то рядом. Наконец замечая японца, темноволосая в такие моменты непонимающе переводила взгляд на угол комнаты, где висели часы и удивленно замирала, увидев время. Юдзуру осознавал, что соулмейт на столько заработался, что потерялся в пространстве и времени. Обычно она через несколько секунд приходила в себе, виновато целовала его и аккуратно снимала верхнюю одежду. Уставший Ханю, молча делая шаг вперед и утыкаясь лицом в чужую шею, зарывался в мягкие волосы, пахнущие привычным запахом. Так спокойно, так по-домашнему, то, чего ему не хватало несколько десятков лет.       От мысли отвлекает робкий, но достаточно громкий и уже знакомый голос. Переключив внимание, девушка встречает Юму Кагияму. Парень слегка склоняет голову в знак приветствия перед тем, как поспешно пройти в другой конец арены, спрятав еле заметный румянец. Сборная Японии во всей красе, каждый участник уже успел стать родным за эти годы. Обратив снова все внимание на соулмейта, брюнетка замечает, что его уже окружили несколько девушек. Популярность Ханю не уменьшается, только успевает расти с бешеной скоростью, что вызывает ухмылку.       Закончив программу, Юдзуру Ханю широко улыбается, но не успевает что-либо предпринять, как оказывается зажатым на выходе у бортиков толпой настырных девушек-фигуристок.       — Мы бы хотели попросить у Вас совета, Юдзуру-сенпай, — неожиданно слишком громко начинает одна из девушек.       — Я слушаю… — Ханю максимально пытается сосредоточиться на голосах, которые без остановки что-то сладко-сладко щебечут, перебивая друг друга, но мысли совершенно в другом месте, а если быть точнее, он с нетерпением ждет момент, когда сможет обнять соулмейта и расспросить о ее впечатление от новой программы.       Шома подкрадывается незаметно, и тихое «Бу-у» немного пугает одиноко сидящую брюнетку. Та в ответ театрально строго цокает и хватается за сердце, но через секунду расплывается в мягкой улыбке и раскрывает руки для объятий с лучшим другом.       — Поверить сначала не смог, что это ты. Слышал, как много дел у вас в последнее время, — Уно присаживается рядом, с интересом заглядывая в экран ноутбука и вчитываясь в мелкий текст.       — Ой, не упоминай. Официальная часть, организация тура — сплошная головная боль для меня, — мягко произносит брюнетка, постукивая по клавиатуре, доканчивая документацию. Шома понимающе кивает и распаковывает новые мини грелки для рук, которые достал специально для нее, предположив, что она успела замерзнуть за три часа сидения на арене без должного движения.       — Хочу признаться: видел несколько новых постановок, это шедеврально. Тема классической музыки была твоей идеей?       — Да, есть такое. И да, ты от меня сегодня так просто не отделаешься, когда я увижу твою программу? — девушка смешно прищуривается и угрожающе тычет пальцем в грудь фигуристу.       — Если честно, я был взволнован, когда услышал предложение поучаствовать в шоу Юдзуру, и учитывая, что вы вышли на международную арену, хочется держать поставленную планку, — японец смущенно ерзает на месте, будто по секрету посвящая ее в большую тайну. Вид его такой умилительный, что так и хочется потрепать и без того растрепанные кудрявые волосы.       — Не переживай ты так, Уно, мы знаем твой уровень профессионализма, поэтому и позвали присоединиться. Ты для нас много значишь. И на льду, и в жизни, — девушка откладывает ноутбук в сторону и всем корпусом поворачивается к вышеназванному парню, чтобы иметь возможность смотреть ему прямо в глаза. Чтобы убедиться, что тот не смеет даже мельком сомневаться в себе. Ответить фигурист не успевает.       Их от дальнейших разговор отвлекает достаточно громкий женский писк. Оба поворачивают голову на звук в тот самый момент, когда одна из девушек пытается поцеловать Ханю, но он благодаря профессиональным рефлексам быстро уворачивается. Наглая фигуристка немного отшатывается, но крепко стоит на ногах. По шокированным лицам окружающих видно, что таких действий от нее никто не ожидал. По ее поведению становится понятно, что она явно европейка, не знакомая с воспитанием страны восходящего солнца, от чего нарушает все каноны поведения, строго следуемые и уважаемые японцам. Более того она даже ничуть не смущается, а даже наоборот, пытается повторить неудачную попытку.       — Я могу подойти и попросить их покинуть помещение, если хочешь, — Шома немного хмурится, наблюдая за неприятной картиной.       Рядом сидящая девушка лишь испускает легкий вздох, затем качает головой.       — Ханю сам отлично справится, — она начинает тихонько собирать вещи, потеряв всякий интерес к открывшейся перед ней картине. Уно не возражает, молча ждет, когда темноволосая закончит сборы, время от времени кидая косые взгляды на лед. Спустя некоторое время берет ее тяжелый рюкзак и чемодан, помогая спустить вниз.       Ладно, это предел. Натянутая вежливая улыбка мгновенно пропадает с лица Ханю. Черты резко заостряются, приобретая хмурое, даже немного сердитое выражение, от чего сбитые с толку собеседники немного расступаются, но не уходят. Достаточно грубо отстранив от себя нахалку, он глубоко вдыхает, пытаясь хоть немного успокоиться и дальше не совершить большие ошибки. За эти годы он научился открыто демонстрировать свой характер, особенно тем, кто любил так бесцеремонно влезать в личную жизнь фигуристу, тревожа внутреннее спокойствие в отношениях с родственной душой. Юдзуру медленно стягивает черную перчатку с руки зубами. Окружающие наблюдают за каждым его действием, настороженно затаив дыхание. Роняет спортивную перчатку небрежно на бортик, разжав челюсти. С гордостью демонстрирует свое обручальное кольцо. Аккуратное серебряное колечко без узоров, широкое, но идеально сидящее на мужском пальце блестит на свету, почти сверкает, приковывая к себе взгляды.       — Во-о-н там сидит моя жена, моя любовь и моя душа, ей явно не понравится ваше поведение. Следите за словами и действиями, — голос Юдзуру звучит страшно спокойно, но тон его леденящий и пристыжающий. На последних словах он угрожающе понижает голос, отчего окружающим становится некомфортно вдвойне. Атмосфера вокруг резко меняется, как и лица стоящих рядом собеседников. Фигуристки стыдливо кланяются в извиняющемся жесте, а после как можно быстрее выбегают с арены.       Ханю удовлетворенно кивает сам себе. Подхватив с бортика салфетки и свои чехлы, он наконец покидает лед. Уже видя, как близкие направляются в его сторону, ускоряется и почти в прыжке идет на встречу. Фигурист приветствует младшего, забирая из его рук вещи соулмейта, после подходит к супруге и целует в лоб, нежно приобнимая одной рукой.       На его губах появляется мягкая улыбка, когда он снова смотрит на нее.       — Мне жаль, за эту глупую ситуацию. — фыркает он, получая в ответ легкий девичий смех.       — Сложно быть любимцем страны, мы понимаем, понимаем. Каждый хочет урвать себе славу, быть ближе к солнцу. Трудно, трудно… — покачивая головой с театрально серьезным лицом, издевательски начинает Шома, в конце состроив невинное лицо.       — А я уже видел его новую постановку, — по-детски весело ехидничает Ханю и показывает язык, изящно найдя, чем отомстить моментально покрасневшему оппоненту.       — Эй, так нечестно, — девушка возмущенно топает ногой, несколько секунд бурчит про себя, обиженно ругая Уно, и переводит взгляд с одного парня на другого, чем вызывает у обоих веселый смех. — Думала, из нас двоих я твой любимчик.       — Так и есть, только по этой причине хочу довести программу до идеала и уже потом продемонстрировать тебе, — Шома очаровательно улыбается, объясняя свою позицию, и стоически выдерживает подозрительный взгляд, оставаясь в той же позе. Не зная, куда деть глаза, он рассматривает белые плинтуса.       Вдвоем они еще спорят несколько минут, эмоционально раскидывая руки и громко хохоча. В это время слушающий их Юдзуру утыкается лбом в плечо супруги, ничего не говоря, и соулмейт, автоматически расслабившись, запускает руку в его мокрые от длительной тренировки волосы, перебирая их. В ходе маленькой беседы ему так не хватает ее тепла, что Ханю удобнее устраивает голову подбородком на ее плече и отказывается двигаться, не стесняясь взглядов окружающих и их перешептываний. Ему так нравится внимание родственной души, что он старается украсть его как можно больше, особенно приятно становится, когда она, разговаривая с кем-то другим и все равно не забывает о нем, время от времени переводит на него взгляд, проверяя его состояние.       После того, как Шома прощается и покидает их, Юдзуру разворачивает родственную душу, целует в щеку и на мгновение прижимается к ней своей, впитывая тепло.       — Подождешь в машине, я мигом переоденусь и обратно, — японец протягивает ключи от автомобиля и, еще раз поцеловав супругу, направляется в сторону раздевалки.

***

      Двухэтажный дом встретил их привычным уютом и тишиной. Частная земля, скрытая от чужих любопытных глаз, находилось на окраине города. Юдзуру с улыбкой вспоминает, почему выбор пал именно на Йокогаму. Географическая составляющая была основной причиной: отсюда до центра Токио можно было добраться на машине за полчаса, что облегчало ему жизнь, когда появлялась необходимость решать дела в столице. Еще одним немаловажным поводом стала его детская мечта: фигурист всегда хотел свой дом с видом на море, а крупнейший портовый город идеально подходил для таких целей. Именно поэтому он выложил большую сумму за покупку земли после второй выигранной Олимпиады, даже не подозревая, что будет здесь жить на постоянной основе, да еще и с родным человеком. Даже в мыслях не было.       Дом был построен по индивидуальному проекту. Ханю лично руководил процессом, консультировался со строительной бригадой, указывал нужную площадь помещений и их количество. Он вложил душу в каждый уголок. Даже после всех приложенных усилий любимым уголком дома стал для него сад. Ханю каждый раз восхищался им, как впервые. Японец не заходил домой, замирая у двери, и снова любовался неземной красотой, вдыхая приятный свежий воздух.       Садом занималась его родственная душа и, если быть честным, она справлялась на все двести процентов. Находясь здесь, разглядывая вечнозеленую субтропическую зелень, он чувствовал умиротворение. Каждая частичка его тела отдыхала, расслаблялась, сливаясь с природой. Чуть дальше каменная дорожка вела в уютную беседку, где соулмейты в особо жаркие дни устраивали шуточно чайную церемонию, громко смеясь. Он по-настоящему дома.       Зайдя домой, Юдзуру быстро переодевается и ловит жену, когда та уже в домашней одежде направляется на кухню. Без слов юноша тянет родственную душу на диван, удобно устраивая ее под боком и крепко-крепко обнимая.       — Люблю тебя до луны и обратно, — мягко, почти шепотом произносит Юдзуру и медленно подносит к губам руку соулмейта, касаясь кольца на безымянном пальце, а затем костяшек пальцев, расцеловывая каждый. Мягко и нежно растягивая наслаждение, вкладывает всю свою любовь. Это вошло у него в привычку. Каждый раз, когда Ханю хочет убедиться, что все происходящее не сон, он повторяет этот ритуал, каждый раз неустанно благодаря небеса за такой подарок.       Юдзуру Ханю — действительно любящий и прекрасный муж.       Девушка еще ни разу не пожалела, что простила его тогда. Юдзуру еще ни разу не подвел ее, не нарушил обещание построить для них совместное счастливое будущее, данное три года назад у нее дома рано утром. Как попросил ее руки у родных, выдержав все испытания, пока заново добивался расположение ее и ее близких. Столько лет семейный жизни прошло, а Юдзуру остался таким же искренний и внимательный.       Ханю давно завел милую привычку оставлять разные сладости вместе с милыми записками и признаниями. Девушка находила бумажки в самых неожиданных местах: в карманах одежды, в книгах, которые она читала, между рабочими документами, над которыми работала до самой ночи. Они были повсюду, служа напоминанием, что Юдзуру Ханю окончательно и бесповоротно влюблен в свою жену.       Также фигурист самым любящим и внимательным. По приходе домой он удобно устраивается напротив супруги и спрашивает, что интересного произошло за день, искренне желая услышать ответ. Ему нравится смотреть, как загораются карие глаза, когда она начинает рассказывать сюжет недавно прочитанной книги или о событиях, которые ярко отпечатались за сегодняшний день. В ответ он делится своими историями.       Юдзуру Ханю — сентиментальный тип, он запоминает все важные даты, проведенные вместе. Часто одаривает дорогими подарками без повода. Просто потому, что любит. Сам же имеет отдельное тайное местечко, где хранит все, что ему дарит соулмейт, любит время от времени рассматривать коллекцию и смущенно улыбаться, как маленький мальчик, прижимая вещички к сердцу.       Также он заботливый. Юдзуру понимает, каким зависимым от одного человека стал за эти годы совместной жизни. Он окружен любовью и спокойствием. Это настолько его переполняет, что он одаривает свою половинку еще большей заботой. Старается быть внимательным, чутко улавливать все колебания эмоции соулмейта.       Когда оба решали провести выходные дома, чаще всего Ханю любил брать на себя готовку. Юноша усаживает на кухонный стул родственную душу и время от времени поглядывает на нее во время процесса готовки, ловя ее теплую улыбку. Ему нравилось удивлять супругу японскими традиционными блюдами, которые он готовил лишь для нее.       Темноволосая несколько минут разглядывает умиротворенное лицо родственной души и с улыбкой закрывает глаза, слушая спокойное сердцебиение юноши. Не проходит и дня, чтобы она не чувствовала себя защищенной и счастливой в своих отношениях, и все благодаря совместным усилиям. Они так и засыпают. Девушка расслабленно лежит на крепкой груди Юдзуру, пока его руки бережно обхватывают ее. Одна ладонь юноши лежит на ее затылке, прижимая соулмейта к своему плечу, а другая охватывает ее талию в защитном жесте.       До сих пор не верится, что после всех сложностей и проблем, недомолвок, старых обид они пришли к семейной гармонии, где комфортно, тепло и спокойно.