Хроники Эдмории. Дары аймасов (книга вторая)

      Последующие два дня прошли в активной подготовке к предстоящей поимке мага. План разрабатывался, все посвященные в тайну предстоящей операции бурно обсуждали детали, строили предположения и предлагали свои добавления к стратегии. Присутствие в доме жрицы Храма Света решено было скрыть, учитывая то, что у княгини продолжали гостить эльфы. Подозрения в причастности к гибели орков со светлых никто не снимал. Потому Аловенну поселили в комнатах Нэн, размещённых в отдельном флигеле замка, а сама Верендейл перебралась ближе к сыну, ночевавшему в комнате на первом этаже, неподалеку от кухни. Мать и сын всё больше укрепляли свои отношения, что не переставало радовать Эмили. Княгиня знала, как страдала Нэн, терзаясь обидой на сына. Верендейлы наконец примирились, зато рассорились Мандрэг и Дэйлан. Разругались в пух и прах и втянули в свою ссору княгиню. Причиной конфликта было то, что Мандрэг настаивал на своём участии в поимке тёмного мага. Дэйлан категорически возражал. В библиотеке он согласился лишь для того, чтобы позже убедить кузена отказаться от своего участия в походе. Уговорить Сабуа-Руа остаться не удалось ни посулами, ни угрозами. Дэйлан, сорвавшись, наорал на кузена, впервые в жизни повысив на него голос. Манни, разобидевшись, ушёл из подземелья и попросил Эмили поселить его в башне над караульной. Накануне Сао попыталась помирить братьев. Её попытка закончилась тем, что Дэйлан нашёл новый повод для трёпки нервов, узнав, что княгиня намерена отправиться вместе с отрядом. В расстроенных чувствах вампир остаток дня провёл в тренировочных боях на мечах с Ястребом. Оборотень его загонял, оказавшись отличным мечником, и в конце дня он упал в подушки едва не в бессознательном состоянии от усталости и общего упадка духа. Смотреть на соседний пустующий лежак кузена было тошно. На утро третьего дня Эмили попросила братьев прийти в сад. Их появления княгиня ожидала в беседке, держа на коленках свернувшегося клубком Сульфуса. Первым пришёл Мадрэг. Выглядел Сабуа-Руа бледным и невыспавшимся. Уснуть без присутствия Дэйлана ему так и не удалось. Не хватало его сопения и успокаивающего ощущения того, что кузен рядом, а значит ничего дурного с ним не случится. Размолвка с братом ударила сильнее, чем он мог предположить. Поприветствовав Сабуа-Руа улыбкой, Эмили подвинулась, дав ему место рядом с собой на скамье. — Не жалеешь, что покинул вашу берлогу? — спросила она, потянувшись к его руке. — Я не смог уснуть, — признался он, тяжело вздохнув, — мы никогда раньше не ссорились. Даже детьми. Огрызались иногда, но не ругались. Она ободряюще сжала его пальцы. Оба замолчали — их родившаяся в общем путешествии в мир двух лун духовная близость всё ещё смущала обоих. Дэйлан появился, неся в руках эльфийский лук, длинный, с изящным деревянным основанием из ясеня и роговыми плечами, что завершались серебряными наконечниками. За спиной Эстег-Руа висел колчан со стрелами. Судя по тому, как взмокла рубашка на его спине и груди, Дэйлан с самой зари продолжил истязать своё тело, на сей раз стрельбой из лука. Угрюмо покосившись на Мандрэга, Эстег-Руа сухо буркнул приветствие и устроил лук у столба беседки. Сам внутрь не зашёл, оставшись стоять снаружи, сложив руки на груди. — Я пришёл, как ты и звала, Эмили, — сказал он, — однако своего мнения я не поменял. — Может, всё-таки сперва выслушаешь меня до конца? — запальчиво выдал Мандрэг. Их ссору он, похоже, переносил намного тяжелее, чем Дэйлан. Эстег-Руа был бодр и полон сил, а Сабуа-Руа разбит и опустошён. — Ты лишаешь меня права выбора. Думаешь, что я ни на что не способен?  — Ты способен на многое, но ты не воин! — Эстег-Руа загорячился, расплетая руки. — А ты, значит, воин? Не побывав ни в одном бою? Эстег-Руа открыл было рот, но тут же сжал челюсти обратно. Этот аргумент в их споре был новым и Манни его разозлил. — Вставай, — резко велел он, хватая лук. — Зачем? — Сабуа-Руа насторожился. — Дэйлан, — Эмили, не понимая, что происходит, забеспокоилась. — Что ты делаешь? — Не волнуйся, — бросил он, снимая колчан с плеча, — лишь хочу напомнить кое-кому, в чём состоит наше отличие. Сабуа-Руа, вспыхнув, подорвался с места: — Давай, проверим. Сойдя со ступеней, он подхватил брошенный ему лук и вытянул стрелу из колчана. Сао, спустив с рук мяукнувшего Сульфуса, поднялась на ноги. — Вы же не собираетесь драться? — спросила она взволновано.  — Разумеется нет, — процедил Дэйлан, следя за тем, как кузен осматривает лук, примеривается к нему, пробуя натянуть тетиву. — Мой брат собрался показать мне свои умения воина. Что ж, поглядим, что у него выйдет. Сабуа-Руа рассерженно поглядел на него через плечо. Эмили, успокоившись, покачала головой. — Вы ведёте себя как дети. — Во что будем стрелять? — спросил Манни. Дэйлан вытянул из кармана платок и, разорвав пополам, направился вглубь сада. Вытянув из-за пояса короткий кинжал, он с размаху вбил его в ствол старой яблони, пришпилив лезвием клочок белой ткани к коре. Мандрэг возмутился: — Ты издеваешься? — крикнул он брату. — Из-за веток платка почти не видно! — Ты же воин, — кинул ему, идя обратно, Дэйлан, — должен справиться. Подпустишь врага ближе — и тебе конец. На мечах тебе не выстоять, так что докажи хоть, что подстрелить врага способен. Сабуа-Руа, фыркнув, вскинул лук к плечу. Дэйлан отступил в сторону. — Три попытки, братец. Не попадёшь и остаешься в крепости. Как и ты, Эмили. Она хотела было отказаться, но подумав, согласно кивнула.  — Я верю в тебя, Манни. Ты сможешь наказать кузена за излишнюю самоуверенность. Дэйлан, вспыхнув, заворчал: — Сообщники. Мандрэг усмехнулся, тоска, сжимавшая сердце, вдруг ослабила свою хватку. Он подумал, что на самом деле Эстег-Руа просто хотел уберечь от опасности того, кто был ему дорог. Он прицелился, вспоминая, чему его учил мастер Нарт, преподававший кузенам искусство стрельбы. Стрелял он неплохо, если не нервничал. К сожалению, в данный момент как раз спокойствия ему и не хватало. Особенно когда Эстег-Руа сменил место дислокации: встал за него спиной, да ещё и приблизился слишком близко. — Брось, Манни, — насмешливо прошептал он ему на ухо, — тебе не попасть. — Это мы ещё посмотрим, — процедил Манни сквозь зубы, пальцы слегка подрагивали, Сабуа-Руа оценивал, куда дует ветер. Эмили подошла ближе. — Не дразни его, — тихо попросила она, укладывая руку на локоть Эстег-Руа, — он мужчина, а не мальчик. Оглянувшись на девушку, старший из кузенов устыдился и замолк. Манни прикрыл глаза и дыхание, наконец, удалось выровнять. Он спокоен как скала, и лёгок как ветер. Так говорил их мастер Нарт, а он был лучшим стрелком на землях Эстегов. — Я — лист, несущийся за ветром, — прошептал он и отпустил тетиву. Одновременно с этим княгиня вскрикнула и выбросила руку вперед, словно пыталась остановить Мандрэга. Свист стрелы прервался чьим-то удивлённым возгласом. Рядом со стволом дерева, к которому был пришпилен платок, из кустов вынырнула тень. Стрела пронеслась у её лица, и тень ловко сцапала стрелу в хватку кулака. Несколько ударов сердца вся троица ошеломленно молчала. Княгиня первой подала голос, нервно спросив, не пострадал ли кто. Из кустов выступила эльфийка, прибывшая в замок вместе с группой Беллит-Тара. В руках длинноухая держала стрелу. — Надеюсь, я не помешала, — сказала она, подойдя ближе и протянула стрелу изумлённому Мандрэгу. Сабуа-Руа, осознав, что едва не убил остроухую, побледнел: — Я ведь мог… — Это вряд ли, — перебив, утешила светлая, оглядев всю троицу. — Убить меня не так просто. Только один вопрос, госпожа Сао, у вас тут так принято? Тренироваться, где душа пожелает? Даже если это сад, где предаются отдыху и любуются цветением? Если это так, то я лучше буду дышать воздухом с высоты крепостных стен. Щеки княгини порозовели. Руа в смущении совершенно одинаковым жестом потёрли шеи. — Желание посостязаться возникло у моих друзей спонтанно, — оправдалась княгиня. — Прощу прощение за то, что позволила им этот необдуманный поступок. Могу ли я узнать, что привело госпожу в сад? — спросила она в свою очередь. — Отдых или поиск своих спутников? — Мои спутники не покидают своих постелей, — ответствовала эльфийка, — нам требовался отдых. Острую нужду в нём мы осознали, лишь вновь оказавшись под защитой крепких стен. Мне же отдых надоел и я решила осмотреть окрестности. Эльфийка перевела взгляд на братьев Руа и издала возглас, присмотревшись к луку. — Могу ли я осмотреть столь славное оружие? — спросила она, протянув руку. Сабуа-Руа передал лук светлой. Марим-Луг с благоговением пробежалась пальцами по крутой дуге деревянного ложа. — Мой народ зовёт такие луки — лааххом ман нэт. Оружием небесных всадников. Лук пробивает одетого в панцирь воина навылет. Не спасёт даже кольчуга из мелькерина. — Если наконечник будет калёным в благословении храмового огня, — подал голос Эстег-Руа. Эльфийка устремила на него пристальный взгляд. Дитя ночи завораживал, и она знала почему. Почувствовала в нём силу призыва, как только оказалась рядом. На него и пришла, потянувшись к источнику и едва не попав под стрелу. Впрочем, на неё чары вампира не действовали: собственный дар помогал справиться с наваждением дитя ночи. — Верно, — согласилась она, возвращая лук Манни, — если наконечник будет заговорённым. — Не отказался бы проверить твоё утверждение, светлая, — Эстег-Руа усмехнулся. — Мне не верится, что даже заговорённой стрелой можно прошить броню мелькерина. По-моему, это обычное хвастовство твоего народа, мнящего своё оружие лучшим. По губам эльфийки проскользнула тонкая улыбка. — Если бы в арсенале крепости были доспехи из мелькерина… — Они у нас есть, — перебил он. — …а так же заговорённые стрелы, — договорила она, — я бы охотно доказала, что так и есть. Но зачарованного оружия у нас нет. Так что наш спор не разрешить. С вашего позволения, княгиня, я продолжу свою прогулку. Эльфийка, склонив голову, удалилась вглубь сада. Дэйлан развернулся к Манни. — Что думаешь? — возбуждённо спросил он. Сабуа-Руа пожал плечами: — Её голос не дрожал, но интонации… — О чём вы? — прервала их Сармарель. — У Манни с детства обнаружился любопытный дар, — нетерпеливо пояснил Дэйлан, — он имеет улавливает мельчайшие полутона и может сказать, испытывает ли его собеседник волнение, даже если пытается его скрыть. — Проще говоря, играть со мной в игру «угадай, кто лжёт», было бесполезным делом, — договорил Сабуа-Руа. — И эльфийка нам только что солгала. — О том, что у них нет заговорённого оружия, — поняла Сао. — Значит, наши гости имеют свои секреты. А мы свои. Что же, долго они здесь всё равно не пробудут. — И чем скорее уберутся, тем лучше. — Дэйлан, увидев, что кузен снова вкладывает стрелу в ложе лука, встрепенулся. — Что ты делаешь? — Доказываю тебе, что никуда ты от нас не денешься. Эмили, услышав ответ Сабуа-Руа, тихо рассмеялась. Манни поднял лук к плечу, чувствуя безмятежную уверенность. У него был дар, по крайней мере один, и он его только что продемонстрировал. Значит, ему удастся попасть и в этот демонов лоскут. Глубоко вздохнув, он отпустил тетиву. Стрела устремилась в полёт. Воздух застонал, хлопок возвестил о попадании стрелы в ствол. Дэйлан вытаращил глаза, глядя на колеблющееся древко стрелы, попавшей в цель. — Что за… Мандрэг, пройдя мимо кузена, снисходительно похлопал его по плечу и вручил ему лук. — Я попал, — шепнул он Эмили, становясь рядом с девушкой. Сармарель улыбнулась: — Я в тебя верила. — Как… Как такое возможно? — Эстег-Руа выплеснулся возмущением и развернулся к княгине. — Это ты ему помогла? — Даже если бы мои глаза видели по-прежнему, я никогда не была сильна в стрельбе из лука. Не помогла бы даже советом. Дэйлан переключился на брата, полный подозрений в том, что его обманули. Вот только как, не мог понять. Ранее особых талантов в стрельбе у Сабуа-Руа не наблюдалось. — Всё равно я против вашего участия в поимке мага, — упрямо заявил Эстег-Руа. — Своё право мы отстояли, брат. А уговор дороже золота, — Сабуа-Руа снисходительно похлопал его по плечу. Дэйлан с досадой поджал губы, провожая кузена сердитым взглядом. Он сам загнал себя в ловушку, так что и пенять ему не на кого. Только на самого себя. *** Лаэт-Луг утро этого же дня встретил в библиотеке. Маг встал с первыми лучами солнца и с головой погрузился в поиски древних фолиантов, что могли подсказать способы защиты от силы тёмного мага. Следовало подобрать нужные заклинания, приготовить эликсиры и зарядить боевые амулеты. Светлый трудился не покладая рук, не собираясь полагаться только на силу Аловенны. Настоятельница Храма света имела магический потенциал одиннадцатого уровня, однако какой силой обладал их враг, они могли лишь предполагать. Потому Джаверель готовился встретить противника во всеоружии. Сама Весеннерождённая появилась рядом с Лаэт-Лугом, когда тот собрался перекусить фруктами, не отрываясь от роботы. Как только настоятельница ступила на плиты библиотеки через переносной портал, светлый опустил на блюдо яблоко, поднялся и наложил на дверь запирающее заклятье. Видеть Аловенну не посвящённые в план домочадцы и гости княгини не должны были. Жрица опустилась в кресло у стола эльфа. — Прости, что я прервала твою трапезу, Джаверель. Лаэт-Луг сел в кресло. — Всё равно аппетит бежал от меня в неведомые мне дали, пресветлая. — Не мудрено было потерять аппетит, зная, что нас ожидает. Они помолчали. — Я знаю, кого приняла Сао в свой дом, — сказала Аловена, прервав повисшую тишину. — Как и ты. Лаэт-Луг опустил глаза на свои сложенные на коленях руки. — Ты о гостях… Я не ведал, что он ещё жив, и не знаю, зачем он пришёл сюда. Случайно или нет… — Я о братьях Руа, — перебила его жрица, хмуря тонкие брови, — о потомках Бейлора и наследной принцессы короля-мага. Джаверель ругнулся про себя. Язык всегда был его врагом, язык и излишняя торопливость. — Я решил, что… — он тряхнул головой, — не важно. Отрицать твоих слов не стану, не стану спрашивать и того, откуда ты знаешь их тайну. Скажу только то, что сами они ничего о себе не знают. Лишь после того, как Руа пришли на земли Сармарелей, Нэн решила рассказать мне о документах, которые привёз сюда мой предок Альмириус. — Документы, подтверждающие право кузенов на престол обоих вампирских королевств. Лаэт-Луг кивнул. Некоторое время Аловенна молчала, устремив взгляд на горевший в камине огонь. — Кто из них двоих разбудил Камень Страж? — спросила она после долгой паузы. — Это столь важно? Глаза жрицы, обратившись к нему, сверкнули похищенным у огня отсветом. — Не заставляй меня вырывать у тебя ответ магией, Лаэт-Луг, — произнесла эльфийка с холодом. Джаверелю угроза не понравилась, но он не сомневался, что она её выполнит и тогда их хлипкому союзничеству придёт конец. — Старший из братьев, — нехотя ответил он. — Дэйлан Эстег-Руа. Вот кто виновник всего этого… — Его вины ни в чём нет. — Он — начало и конец всего. Тот, второй, не важен. Все нити завязаны на старшем. Камень признал его право получить наследство тёмного властелина. — Дом без Хозяина не принадлежал властителям дроу. — А кому принадлежали сами дроу? Лаэт-Луг не понял, и Аловена усмехнулась. — Ты многого не ведаешь, сын Адриэля Лаэт-Луга. При упоминании отца Джаверель не удержался от дрожи. Аловенна впервые показала свою осведомленность о том, к какой ветви эльфийских княжеских домов принадлежал сам Джаверель. Но светлый не удивился. Аловенна, хоть и была настоятельницей весьма удалённого от Извечного леса Храма Света, входила в высший круг жречества светлых и наверняка знала больше, чем говорила. А раз так, то и… В голове эльфа промелькнула мысль, которая ему весьма не понравилась. — Ответь мне на один вопрос, пресветлая, — произнёс он вслух, — знает ли моя тетушка о том, где я провёл эти годы? Жрица усмехнулась, вопрос он задал правильный. — Сомневаюсь в том, что шпионы Адаинэи не установили сразу, куда же пропал старший сын её брата. Но если ты хочешь знать, докладывала ли я ей о твоей жизни здесь, то нет, — настоятельница вскинула голову, — я служу не королям и королевам, а только Эдмории. Джаверель наклонился к ней, сжав пальцами подлокотник кресла. — И на что ты пойдёшь, пресветлая, чтобы её защитить? — На всё, — не колеблясь, ответила она. Жрица замолчала, думая, что он продолжит, но маг сидел, не шевелясь. Когда он поднял голову, вырвавшись из плена своих мыслей, светлой уже не было. Аловенна решила не давить, позволив ему самому сделать свой выбор. Лаэт-Луг, поднявшись на ноги, направился к выходу. Покинув библиотеку, эльф вновь наложил за дверь запирающее заклятье. Теперь туда мог попасть только он сам. Оглядевшись, Джаверель поднялся по лестнице и вскоре оказался у своей комнаты. Отперев замок, он вошёл внутрь и сбросил с плеч тёплую тунику. Используя слишком много силы, эльф постоянно мёрз. Потянувшись к косе, он расплел волосы, встряхнул головой, и, вспомнив о птице, подошёл к клетке. Маг давно не кормил пичужку, погрузившись в дела и не имея времени исследовать её феномен. Корма, щедро насыпанного на дно клетки, должно было хватить не на один день, но воду в поилке следовало поменять. Джаверель потянул накинутое на клеть покрывало и с него посыпалась серебристая пыль. Пташка лежала на дне клетки. Мёртвая. Скрюченное тельце почти полностью высохло. Открыв дверцу, он вытащил пташку за лапку. — Этого не может быть… Судя по состоянию останков, птица была мертва не менее седмицы, но светлый видел её живой ещё двое суток назад. Головка пташки была свернута набок, со следами глубокой раны на шее. — Тебе следовало лучше следить за своим питомцем. Услышав за своей спиной насмешливый голос того, кого он весьма успешно избегал все эти дни, Лаэт-Луг, выронив птицу, развернулся на каблуках. У камина стоял тот, кого друзья Сао знали как Лиссан-Таана. Сам же Джаверель знал его под иным именем. — Ты… — Лаэ-Луг задохнулся от охвативших его эмоций. — Как ты попал сюда? Лиссан-Таан усмехнулся. — У нас был один учитель магических искусств, брат. Я знаю все твои уловки, забыл? Лаэт-Луг на мгновенье прикрыл глаза. Слово «брат» хлестнуло, словно пощечина. — Я оставил всё в прошлом, — сказал он, поднимая веки. — Всех, — насмешливо поправил сероглазый, — мать, меня… Наш благородный Джаверель легко оставил всё позади, и ушёл, чтобы найти новую семью, что стала важнее собственной крови. Джаверель вспыхнул гневом: — Таково было условие королевы. Или лучшим было положить голову на плаху рядом с отцом? Вас с матерью пощадили. Ты был слишком мал, чтобы нести ответственность, а вот в мою невиновность верилось слабо! Тебе было бы легче, если бы я был мёртв? — Мне было бы легче, если бы ты ушёл, забрав меня, — процедил сквозь зубы Лиссан-Таан. — Я не оставил тебя одного! — Тогда может, спросишь, что случилось с нашей матерью? Лаэт-Луг растерянно замолчал. — Что с ней? — его сердце кольнула старая боль. — Мертва, Джаверель. Ушла в Свет через пару лет после твоего исчезновения. А меня, как сына предателя, не нашлось желающих взять в семью. Я вырос при храме, единственный ребёнок, который не имел дома. — Я не знал этого, Тайрус. — Я больше не ношу этого имени. Как и ты, я много чего оставил в прошлом. Плечи Лаэт-Луга опустились. — Прости, брат… — Я не нуждаюсь в твоём раскаянии, — холодно оборвал он, — но, думаю, нам есть, что рассказать друг другу. Ты расскажешь мне, как сыто жил на хлебах Сао, а я тебе — о своём голодном одиноком детстве. Разговор будет занимательным. Лаэт-Луг промолчал. Лиссан-Таан, оторвавшись от каминной полки, направился к выходу. Дверь хлопнула. Джаверель, оставшись один, закрыл лицо ладонями.