Хроники Эдмории. Дары аймасов (книга вторая)

      В крепость Сао они прибыли уже в приближении сумерек, предварительно выслав вперед на самом быстром коне одного из молодых оборотней. Он предупредил крепость о том, что с отрядом прибудут гости, и встречать их выбрались едва ли не все, кто пребывал в её стенах. Люд обсыпал крепостные стены, высовываясь за зубцы, чтобы поглазеть на светлых. Не часто в их местах появлялись те, кого издревле называли «истинными». Полукровок хватало, во времена Великой Смуты эльфы оставили немало бастардов, но исконных жителей Альмириуса на окраине мира в последние сто лет видели не часто. Последним истинным, пришедшим на земли княжества, был Лаэт-Луг. Принимать редких гостей вышла и Нэн, облачившись по случаю в строгое платье с высоким кружевным воротником-стойкой. На плечи старшая из Верендейлов накинула широкий шарф в цветах дома Сао, скреплённый на плече фибулой в виде головы волка. Рядом с Нэн, напялив свой праздничный камзол, стоял Валента. Управляющий безуспешно пытался застегнуть на объёмистом пузе посеребрённые пуговицы. В последний раз своё парадное одеяние Джодас надевал лет пять назад и с тех пор, похоже, слегка раздобрел. Рея, крутившаяся рядом с отцом, едва не подпрыгивала от нетерпения. Эльфы, целых пятеро! Да такого наплыва истинных крепость уже век не знала. Лаэт-Луг, к удивлению тех, кто не был посвящен в трагическую историю семьи Джавереля, встречать гостей отказался наотрез. Услышав о том, что в крепость прибудут остроухие из Альмириуса, маг помрачнел и заявил, что будет заниматься ранеными, а не беседами с соплеменниками, после чего удалился в сторожевую башню. Вскоре со стен закричали, что видят приближение отряда. Нэн отдала приказ открыть ворота. Колонна всадников и пеших влилась в узкий проход длинной гусеницей, воинов встречали взволнованные крепостники. Их расспрашивали о том, о чём уже успел растрезвонить посланный ими оборотень — о страшном месте битвы, где они нашли изувеченные тела орков. Солдаты отвечали скупо, предупреждённые о том, что не стоит трепать языками. Все косились в сторону эльфов. Эльфы церемонно раскланялись с Нэн. Обменявшись приветствиями, Нэн с Эмили повели гостей в дом. За ними потянулись Эйган, Гроссаур и Лансери. Подождав, пока они покинут двор, Дэйлан направился к стоявшим неподалёку братьям Дарэлям и Ксанфе. Андрэ держал на руках маленькую оркиню. Старший из Дарэлей всю дорогу к крепости проделал в компании брата и Ксанфы, держась подальше от ехавших во главе колонны эльфов. Эстег-Руа бережно взял у Андрэ малышку, та тут же сцапала в кулачок прядь его волос. В груди Эстега потяжелело от нахлынувших воспоминаний. Когда-то он так же держал на руках маленькую Анабелль. — Хотел бы я знать, каким ветром в наши края ушастых занесло, — вырвал его из течения мыслей голос Андрэ, — и с каких таких путей они сбились? — А ты в сказку, ими напетую, поверил? — Саймон вытянул из колчана стрелу, добытую из тела оркини: — Вот вам доказательства того, что к случившемуся с орками они напрямую причастны. По нашим пустынным местам истинные не хаживают. Светлые из своего Зачарованного Леса носу без особой надобности не кажут. Эта пятерка точно знает, кто к гибели орков руку приложил. Как бы они заодно с тёмным магом не были. — Экий ты прыткий, братец, с обвинениями, — проворчал старший Дарэль. — Среди эльфов-чужаков нет напоённых силой смертельного заклятья, — поддержал его Эстег-Руа, осторожно высвободив свои волосы из крепких пальчиков оркини, — а тот, кто собрал жизненную силу убитых орков, сейчас переполнен смертоносным даром. И всё же, пока мы не нашли объяснения случившемуся, доверять нашим гостям я бы не стал. — Вампир задумчиво смотрел на оркиню. — В малышке есть что-то, чего я пока не могу понять. Как я её не услышал сразу? Почему не увидел биения метки жизни? — Волшба? — буркнул Саймон. — Разве орки на неё способны? — То, что удерживало тело от тлена, а потом развеяло его без остатка — магия высшего порядка, — уверенно сказал Эстег-Руа. — Мне нужно поговорить с Джаверелем. Его знания намного обширнее моих. — Он повернулся к молчавшей Ксанфе. — Ты не могла бы… — он протянул к ней младенца. Девушка, теребившая свисавший с шеи амулет, поспешно отступила назад. — Я не умею возиться с детьми. — Я её возьму, — вызвался Андрэ, — она ко мне уже привыкла. Не орёт, как у других, — подколол он Ксанфу. — Спрячем нашу находку в доме Валенты. — Лучше у меня, — пробасил подошедший к ним Фрогос. — Полуорк с любопытством взглянул на ребёнка. — Она моей крови. Значит и обитать ей под моим кровом. — Девчушка из горных орков, а они далеки от твоего рода племени, — возразил Саймон. — Ошибаешься, парень, — Фрогос осторожно подцепил ногтем и вытянул наружу то, что не заметил до этого ни один из них — тонкий кожаный шнурок с висевшим на нём тёмным плоским камешком со странным символом, похожим на фигурку человечка, — дитя не из горных орков, а из моего племени, живущих на равнинах Таир-нааш. Фрогос поднял со своей груди такой же амулет. — Карак датар, — пробасил полуорк. — Священный камень Первой матери. Её кожа светлее, лоб высокий, черты тоньше. Кем бы ни была её мать, но племя, погибшее в горах, не было её кланом. Оборотни с вампиром смотрели на ребёнка. — Похоже, тебе лучше знать, чьё это дитя, — высказался за всех Андрэ. Только сами орки могли отличить друг друга в столь нежном возрасте. Взяв малышку у Дэйлана, старший из братьев понес её вслед за Фрогосом к его дому, прилепившему к стене казармы. Ксанфа и Саймон увязались следом за ними. Оставшись в одиночестве, Дэйлан направился к господскому дому. Коридоры встретили его гулом голосов. Взбудораженная прислуга развила кипучую деятельность под управлением Валенты. Мимо пробежала девчушка с кипой свежих простыней и полотенец, следом протрусил здоровяк, неся в каждой руке по ведру с горячей водой. Дэйлан поднялся вслед за ними по лестнице на второй этаж, уже догадываясь, куда торопятся оба. Он не ошибся и, следуя за прислугой, добрался до комнаты, где толпились светлые в полном составе — Ли с Амалией и несколько слуг. Таэр-Луга уложили на кровать и, стараясь причинить как можно меньше боли, освободили от одежды: камзола, кожаного нагрудника и промокшей от крови рубашки. Юный эльф пришёл в себя и тихо стонал, вцепившись в руку сидевшего рядом с ним Алантин-Тара. Талли, кусая губы, молча смотрел на страдания возлюбленного. Марим-Луг и Лиссан-Таан, тихо переговариваясь, стояли у окна. Беллит-Тар, сложив руки на груди, с постной миной замер рядом с раненым. Ли Соун, осмотрев рану Таэр-Луга, велела налить воды в таз и принести ткань для перевязок. Заметив застывшего у порога Дэйлана, Соун попросила его помочь. Беллит-Тар недовольно встрепенулся, отпуская руку, но вмешиваться не стал. Только свёл к переносице брови и отошёл в сторону, пропуская вампира к постели. Потянувшись к источнику, Дэйлан провёл кончиками пальцев по взмокшей от жара коже эльфа. Ладони стало покалывать слабыми разрядами силы. Рану эльф получил в левое плечо, края повреждённых тканей словно обуглило по кромке, подтверждая его догадку, что в ране присутствует яд огненного цветка — тилайет хар. Алантин-Тар смотрел на него совершенно несчастными глазами. — Помогите ему, — прошептал он с отчаянием. — В ране яд, — сказал вампир, разгибаясь, — но в кровь его попало не так уж много. Меч орка не задел жизненно важных органов. Твой друг будет жить, — от взгляда Дэйлана не ускользнула интимность, с которой юные эльфы переплетали пальцы рук. — Где ваш целитель? — прервал их общение Беллит-Тар, проявляя нетерпение. — Одними примочками нашему спутнику не поможешь. — Он занят ранеными солдатами, — холодно процедил Дэйлан, не оборачиваясь, — они пострадали не меньше вашего друга. Светловолосый эльф с первого взгляда на его надменную физиономию вызвал стойкую неприязнь. Таких остроухих он повидал за свою жизнь немало. Воплощение гордости и чрезмерной убежденности в своей исключительности. Худший из образчиков своего народа. — Разве традиции не предписывают сперва заняться гостем? — излился ядом Беллит-Тар. Эстег-Руа, скрипнув зубами, развернулся к эльфу. Тот был довольно высок, и вампир упёрся в него едва не нос к носу. Синие глаза Эстег-Руа потемнели, густая зелень глаз эльфа ответила тем же. Оба сощурились, не скрывая взаимного недовольства. — Ли способна сама управиться с очисткой раны, светлейший, — процедил Дэйлан, — её способности к исцелению довольно высоки. А наш целитель подойдёт тогда, когда закончит с ранеными, что пребывают в худшем состоянии, чем ваш друг. — Он прав, Леньери, — к эльфу присоединился Лиссан-Таан и мягко уложил ладонь на плечо предводителя, — не будем мешать тем, кто столь любезно решил нам помочь. В глазах Беллит-Тара сверкнула и погасла злость. Леньери поджал губы и отошёл к окну, где его ожидала Марим-Луг. — Прошу простить моего побратима, дитя ночи, — пробормотал Лиссан-Таан, слегка склонив голову, — он волнуется за нашего раненного. — Эльф посмотрел в сторону постели. Алантин-Тар беззвучно плакал, глядя на то, как страдальчески кривит рот Таэр-Луг. — Не следовало их брать с тобой. Они слишком молоды, не имеют боевого опыта, но увязались сами. Хотели повидать мир за пределами Извечного Леса. Дэйлан извинения Лиссан-Таана принял, только доверием к эльфу не проникся. Сероглазый напрасно излучал дружелюбие из всех пор. Он ему не верил. — Со своими раскаяниями вы явно запоздали, — буркнул он. — Верно, — эльф улыбнулся. — Нас не представили. Я Маэллит Лисан-Таан. Буду ли я иметь честь узнать твоё имя, дитя ночи? Вампир нахмурился, ему не слишком хотелось говорить эльфу своё имя, но приличия требовали от него ответа и он нехотя проворчал: — Дэйлан Эстег-Руа. — Дом северной ветви Третьего Первородного лорда, если не ошибаюсь. — Ошибки нет, — подтвердил вампир. Дэйлан вернулся к постели с раненым, посчитав их общение законченным. Соун, закончив очищать рану, катала над ладонями шарик из воды, светившийся мягким жемчужным светом. — Поможешь? — попросила она. Он кивнул, зная, что ей нужно. Поднеся к губам запястье, Дэйлан чиркнул по нему клыком и влил в воду несколько капель своей крови. Ли позволила шару лопнуть, и вода разлилась по ране. В спальню вошла Эмили в сопровождении Нэн. — Как он? — спросила Нэн у Ли. — Дэйлан обещал, что дитя ушастых выживет, — ответила та. — Чутьё вампира ещё не подводило. Белая Волчица смотрела на раненого. Совсем мальчишка, с детским лицом и горевшими жаром щеками. Эмили, безошибочно отыскав среди оранжевых теней Эстег-Руа, сжала его руку. Нэн, подняв на них взгляд, вздохнула. Она уже смирилась с тем, что Эмили больше не прежняя девочка, что нуждалась в её советах и одобрении. — Ваши комнаты готовы, — обратилась Нэн к эльфам, — вы можете отдохнуть и привести себя в порядок. — Мы не хотели бы злоупотреблять вашим гостеприимством, госпожа, — Беллит-Тар склонил голову. — А я думаю, что отдых нам бы не помешал, — встрял Лиссан-Таан, — право же, Леньери, мы все измучены дорогой и неудачами. К тому же, пока Максиммилиан не станет на ноги, путь продолжен быть не может. Мы с радостью принимаем ваше предложение, добрая госпожа, — эльф приложил ладонь к груди. — Оторн проводит вас в ваши комнаты, — Нэн кивнула. — Если вашему другу станет хуже, вам сообщат. Отторн — белоголовый здоровяк, принёсший ведра с водой, попросил следовать за ним «почтенных господ светлых». Алантин-Тар покидать Таэр-Луга отказался, остальные эльфы направились к выходу, но покинуть покои не успели — порог спальни перешагнул Лаэт-Луг, за которым следовал Мандрэг. Эльфы настороженно уставились друг на друга. Осознав, что стоявший перед ними соплеменник и был ожидаемым магом-целителем, Беллит-Тар в ошеломлении вскинул брови. Не часто истинные дети леса соглашались служить в домах «инородцев». — Это и есть ваш маг? — не скрывая презрения, вопросил гость. — Джаверель Лаэт-Луг, — представила его Нэн, подходя к живописно застывшей группе остроухих. — Наш целитель и один из опекунов княгини, — последних два слова она подчеркнула, желая указать на высокий статус Джавереля в доме Сао. — Лаэт-Луг… — Беллит-Тар, изменившись в лице, метнул взгляд на своих спутников. Марим-Луг и Лиссан-Таан смотрели на Джавереля с непроницаемыми лицами. Сам Лаэт-Луг не отрывался лишь от одного лица. — Сын изменника, казнённого за попытку переворота, — процедил Джаверель недоговорённое Беллит-Таром. — Он самый. Однако боюсь, что вы мне… неизвестны. — Мы не слишком часто появлялись при дворе, саэноэ, — эльфийка впервые подала голос. — Потому нас не слишком заботят дворцовые дрязги. Так же мало нас интересует то, какие ярлыки навешивает королевский двор на тот или иной род, чьи мировоззрения не устраивают королеву. Эльфийка вышла вперед Беллит-Тара. Взяв руки Джавереля в свои, она поднесла их к своему лбу. — Мелит тарэн, саэноэ, — пропела остроухая ритуальную фразу уважительного приветствия старшему, — каннэм элайет. Плечи Джавереля поникли. Давно его не называли «мудрейшим», да и «светочем истинных» никогда не признавали. Этой формой обращения пользовались в разговоре с наставниками. Он таким не был, только отчаянно мечтал когда-то стать. Складки у губ Лаэт-Луга разгладились, но боль из глаз не ушла. — Мелит тарэн, — отозвался он, вспомнив о приличиях, — приветствую и тебя, достопочтенная таноэ. Джаверель снова напрягся, стоило сероглазому открыть рот. Лиссан-Таан заговорил на эльфийском, сказав, что рад тому, что их раненым другом займётся светлый. Отвечать ему Лаэт-Луг не стал. Больше не задерживаясь, эльфы покинули спальню. Пройдя мимо Джавереля, Лиссан-Таан слегка задел его плечом. Лаэт-Луг посторонился. Когда эльфы покинули комнату, Мандрэг присоединился к Дэйлану и Эмили. Нэн подошла к Лаэт-Лугу и уложила руку на его плечо. — Твой дом здесь, — напомнила Волчица. — Ты права, госпожа. Мой дом здесь. — Джаверель, обрывая их разговор, направился к раненому. Спальня опустела. Лаэт-Луг сосредоточился на пострадавшем эльфе. Обработана рана была хорошо, кровь остановлена. Оставалась лишь влить немного магии, чтобы закончить работу Соун. С кончиков пальцев Лаэт-Луга потекло животворящее тепло, вытягивая из измученного Таэр-Луга яд. На щеках раненого проступил румянец. Максимиллиан заснул. Джаверель поднялся. — Нужно обработать рану мазью корпицы, — сказал он, подняв окровавленную рубашку с нагрудником, снятые с эльфа. Пальцы мага перебрали пряжки нагрудника, прошлись по твёрдой коже буйвола, укреплённой полосками железа с тонкой гравировкой, уложенными крест-накрест, изучили место прорехи, оставленное мечом. — Но сперва следует отмыть нашего незадачливого воина от крови. Лаэрт-Луг, обнаружив то, что искал, резко поднял голову, глядя в окно. Внутри волной поднялся гнев. Похоже, его собратья заметно изменились с тех времен, когда он покинул Альмириус, и использовать себе подобных для создания гнусной лжи перестало быть позорным поступком. — Учитывая стыдливость моего народа, лучше будет, если с этой задачей мы справимся сами. Без присутствия женщин, — кинул он через плечо. — Молодой саэлли мне поможет. Талли закивал головой, подтверждая, что готов помочь. Ли Соун, кивнув, покинула спальню. Джаверель, выждав, когда за девушкой закроется дверь, развернулся к Талли. — А теперь, саэлли, ты расскажешь мне, как же на самом деле твой друг получил свою рану, — строго сказал он, нависнув над Алантин-Таром. — И не вздумай мне лгать, — пригрозил он. — Я не настолько глуп, как мои наивные друзья, и в состоянии увидеть то, на что другие не обратили внимание. Он швырнул нагрудник под ноги съёжившегося Талли. Алантин-Тар, вскрикнув, отдёрнулся в сторону, словно нагрудник мог его укусить. — Расстояние между пластинами слишком мало, что попасть между ними. Твой друг получил намеренную рану и тот, кто ранил его, знал, куда и как ударить, чтобы не погубить. Воин, желающий смерти своего противника, так аккуратен не будет. — Я не понимаю, о чём вы, саэноэ, — пролепетал Талли. — Не понимаешь? — Лаэт-Луг оскалился. Он умел быть злым, научился ради защиты тех, кто был для него дорог. Джаверель отвёл руку и раскрыл её над грудью спавшего Таэр-Луга. — Я как помог твоему возлюбленному, так и навредить сумею. Мигнуть не успеешь, как обратно в него яд верну. Так что подумай прежде, стоит ли мне лгать. Талли застонал от страха. Видать, совсем от волнения о законах магии забыл, если так легко в его чушь поверил. Но Джаверель едва не искрился от ярости, потому Алантир-Тар поспешно выплеснул правду: — Максиммилиана ранил Лиссан-Таан, — признался он. — Подобрал меч убитого орка и вонзил без предупреждения в плечо Макси, пока ваши воины атаку зеленокожих отбивали. Ему нужно было, чтобы вы взяли нас с собой в крепость. Лаэт-Луг сузил глаза: — Лиссан-Таан… И кто так себя обозвал? Тот, чьи глаза напоминают сталь? Алантин-Тар подтвердил слабым всхлипом. — Ему всегда нравилось это глупое имя, — пробормотал Джаверель. — А в крепость вам зачем понадобилось попасть? — Королева знает, что в этих краях запел Камень Страж. Мы отправились его искать. След привёл сюда, в предгорья Валенграйда, в крепость князей Сао. Лаэт-Луг с досадой вздохнул. Светлый понимал, что скрыть пробуждение Камня Стража было невозможно. Велика была сила магов, служивших королевским домам светлых и детей ночи, и слишком приметным был след, оставленный песней Камня в верхних магических сферах, но всё же надеялся, что времени у них будет больше. — О чём ещё знает королева? — спросил он вслух. — Ей известно, что Камень-Страж может разбудить лишь наследник императора. Лаэт-Луг нахмурился, почувствовав, что Талли пытается юлить. Джаверель рассерженно пошевелил пальцами, вызвав между ними короткий разряд силы. — Мне выполнить свою угрозу, саэлли? — полюбопытствовал он, вымораживая голос. Талли в ужасе вцепился в Таэр-Луга, укрыв его собой, как наседка цыплёнка, и залепетал на эльфийском, умоляя Лаэт-Луга сжалиться. Джаверель прорычал, что теряет терпение. — Королева знает, что избранный может привести к Дому Без Хозяина в лесах Вааллелаэ Брум, — быстро выпалил Алантин-Тар. Джаверель опустил руку. По щекам Талли текли слезы, глаза смотрели на мага с детским укором. Светлый дёрнул носом, чувствуя себя последним мерзавцем. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что юные эльфы влюблены друг в друга. — С твоим другом всё будет в порядке, — утешил он. — О том, что рассказал мне, молчи. Не стоит твоим спутникам знать, что ты развязал язык. Выудив из кармана носовой платок, Лаэт-Луг подал его гостю. Талли шумно высморкался. — Странных шпионов послала королева, — проворчал маг, — двух зелёных мальчишек, заносчивого придворного, что безуспешно косит под торговца, и парочку… охотников за головами. Талли утёр слезы. Отрицать его догадку он не стал, Джаверель раскусил всех одним махом. — Нас выбрала не королева, — сказал он, — а Айрис-Нар. — Клаудий? — Лаэт-Луг нахмурился. — Старик всё ещё глава Совета Мастеров? Алантин-Тар кивнул, протянув ему мокрый платок. — Бери себе, — расщедрился Джаверель. — Что же подвигло его на столь странный выбор? Хотя можешь не отвечать, — позволил маг. Он и сам понимал, что Адаинэя не желала конфликта с вампирами. Земли Сао лежали у самых границ Морригана. Королева светлых поостереглась отправить к границам северного королевства своих воинов, предпочтя выслать вперед неприметную группу шпионов, в которой лишь от одного был толк, остальные служили прикрытием. И если он прав, то вскоре на земли Сармарелей пожалуют и посланники вампиров. *** Тем временем в библиотеке замка успели собраться все, кого созвал клич, брошенный Верендейлом. Вожак оборотней обвёл взглядом сидевшую в кресле у камина Эмили, застывшего за её креслом Дэйлана, умостившихся у стола Мандрэга, Гросаура с Фрогосом и братьев Дарэлей. У двери застыл, сложив руки на груди, Ястреб. — Нужно обсудить то, что мы обнаружили, — первым заговорил Эйган. — И решить, что мы будем делать с тем, кто положил сотню орков, напитав себя силой, что способна не оставить от крепости камня на камне. — Настолько он всё же не силен, — пробормотал Эстег-Руа. — Но вреда принести может много. — Это если он не убрался отсюда подобру–поздорову, — с надеждой проворчал Фрогос. — Если это тот же маг, то уберётся он только тогда, когда крепость покинем мы, — мрачно выдал Дэйлан. — Что значит лишь одно: наш отъезд неминуем. Эмили подняла голову, вперив в пространство незрячий взгляд. — Нет. Ваше место здесь. — Эмили… — он устало вздохнул, — тёмный маг прибыл сюда за мной и Манни… — Вот и дадим ему того, что он хочет, — бодро перебил его Эйган. В библиотеке на мгновенье повисла тишина. Эстег-Руа отошёл от удивления первым и вспыхнул гневом: — Если ты думаешь, что я позволю вам отправить меня и Манни прямиком в руки убийц… — Удила из клыков выпусти, вампирэ, — снова оборвал его оборотень, взгромоздившись задом на стол рядом с Гросауром. — Если я захочу тебе шею свернуть, сам это сделаю, без помощи клана наемников. — Да неужели? — медово излился Эстег-Руа. — Что ж ты всё обещаешь? Сворачивать когда начнёшь? Эйгана его злость насмешила. Метаморф растянул губы в ухмылке. — Успеется, — пообещал он и договорил уже без улыбки. — Предлагаю мага на живца взять. Нечего за стенами отсиживаться в ожидании, когда он к нам в гости пожалует. И убийц своих, тихих да ловких, приведёт. В библиотеке снова воцарилось безмолвие. Оборвал его всё тот же Эстег-Руа. — Предположим, я соглашусь… — Мы согласимся, — негромко, но твёрдо поправил его Мандрэг. Дэйлан зыркнул на кузена. «И не мечтай» — говорил его взгляд. Сабуа-Руа задиристо фыркнул, отвечая тем же: «Если будут рисковать, то оба». — Предположим, мы согласимся, — скрипя зубами, поправился Дэйлан, уступая лишь на словах, — и станем наживкой. Кто выйдет силёнками с магом помериться? Ты что ли, Эйган? — Почему я? — оборотень пожал плечами. — Маг у нас Джаверель. — С той подпиткой, которую тёмный маг от смерти орков получил, Лаэт-Луг против него что мышь под башмаком. — А Джаверель нам только для отвода глаз понадобится. — И отчего он отводить будет? — спросил Андрэ. — От меня. Чарующий голос разлился за спинами присутствующих и все разом повернули головы к погружённым в темноту книжным полкам. На свет свечей из прохода выступила фигура, облачённая в длинное белоснежное одеяние. Тонкие руки потянулись снять капюшон, открывая гладко зачёсанные в косу светлые волосы, высокий лоб и лицо, чья красота перехватывала дыхание. — Здравствуй, Аловенна Весеннерождённая, — приветствовала гостью Эмили Сармарель, опознав голос гостьи. — Твой визит для нас честь. Настоятельница Храма Света улыбнулась мягкой улыбкой, обведя взглядом каждое лицо в зале. — Мир дому твоему, княгиня, — отозвалась жрица. — Дому, — её глаза остановились на братьях Руа, — и тем, кто принял твой кров. Прошу простить меня. Мне следовало сперва сообщить о своем визите, но дело не требовало отлагательств. Сармарель вслушивалась в ровный голос. Странно, но саму жрицу её новое видение не отражало. — Значит в Храме уже знают о том, какое злодеяние было совершено на землях моей семьи? — Отголосок запретной волшбы донёсся и до нас, — подтвердила жрица. — Никому не позволено совершать подобное, не понеся за свой грех наказание. Тёмный маг должен быть уничтожен. Со многими из вас мы не знакомы. Я Аловенна… — …настоятельница Храма Света в Ваэлланде, — Эйган с медвежьей грацией решил завершить процесс «знакомства» в своей манере. — Очень важная птица в кругах жречества светлых. Прибыла к нам через портал, открывшийся прямо перед моим носом. Мы едва не пали в объятия друг друга. По губам жрицы скользнула улыбка. — Я не преследовала цели смутить кого-либо. — Оборотни не смущаются, — с пафосом заверил её метаморф. — Но об особенностях моего народа мы поговорим позже. Сейчас важно лишь то, что у нас появился союзник, способный справиться с нарушителем покоя и избавить нас от опасного врага. У нас есть наживка и рыбак. Мы просто «обречены» на победу. Никто не желает сказать мне о том, насколько гениален мой план? Фрогос первым пробасил своё одобрение. К нему присоединились воодушевленные Гросаур и Дарэли. Эйган послал шутовской поклон в сторону Эстег-Руа. Дэйлан его хвалить не стал, лишь ограничился коротким кивком. Такой союзник менял дело.