Про отметины [т]
18 марта 2021 г. в 18:45
Ослабляет ремни и расстегивает пряжки. Снимает чехол.
Считает отметины на оружии.
– Тебе не больно?
И подносит руку к стволу, проводит сначала не так гладко и уверенно: двумя пальцами от мушки до рамы. Сразу одергивает. И наблюдает с интересом за реакцией.
А 13 даже распробовать не успевает этот момент, схожий с шуточным пиханием локтем. Ну, трогает, что с того. Не он первый, не он последний. Его пушки касалось много рук, много восхищенных взглядов главнокомандующих, инженеров.
У людей есть такое свойство – трогать странное.
Даже если это всего лишь единица измерения. Тринадцать ВОЕ – тринадцать стволов.
– Не чувствуешь?
Второй раз давит сильнее, сразу четверней, суставами по стали. Всё так же неприцельно: жмет ближе к курку, хватает за рукоятку. Это грубо, решительно, как овладеть долгожданным трофеем – и в этой игре он тот самый трофейный револьвер со свежей маркировкой поверх вражеской.
13 дергает – хэнз сжимает сильнее, пока тот не упрется дулом в грудину, не склонится, не схватится за бедра в попытке удержаться. Это сбивает. От этого скрежещет хребет.
– Не нравится, Джузо? – спрашивает над головой с цепким взглядом.
– Мало приятного.
– А на мне покажешь, каково это?
13 неподвижен, он не понимает для чего эта грубость. Хэнз всегда опрятен, застегнут на все пуговицы и молнии. Но его тело легко нащупать через жилет, зажать с двух сторон. Перехватить руки, надавить между лопаток, прижать к своему колену.
В этом виде есть своё удовольствие.
Как напрягаются его мышцы вслед за мышцами экстенда. Похожей реакцией. Проступающими венами.
И вот уже контроль над напарником в его руках.
– Да, чувствую себя беспомощно.
А 13 чувствует себя странно. Это не совсем то, что он должен делать. Его работа – служить и защищать, отдать этому всего себя. На нем столько слоев непробиваемой брони, с ним намного сложнее, так не сработает – прижать к колену. К нему нужен подход.
Хэнз изворачивается из хватки скользким угрём. И третей попыткой – конкретно и прицельно – проводит ладонью по стволу. Медленно. Очень медленно. Так, что 13 подаётся сам, накрывает его руку своей, жаждет повтора. Близость с модулем будоражит, его трение, живая рука на подбородке.
– А так?
13 задумывается на секунду. Затем тянется к хэнзу, осторожно касается его шеи и проводит сверху вниз кончиками пальцев в такт поглаживаниям. Он сейчас открыт перед его руками. И ему так же приятно? Ведь хэнз продолжает, расстёгивает верхние пуговицы формы и отводит голову. Садится на колено к экстенду. И снова возвращается к оружию обеими руками.
– Ты получаешь столько же удовольствия? – сипло спрашивает он.
В ответ – молчание, крепкая хватка на спине, прижатый к щеке металл. 13 притирается к нему стволом жестко, уверенно давит острыми углами. До таких же отметок, как и у него. Ровных. Резанных. Как ножом по коже лица.
Хэнз не отводит голову. Нет. Он только иногда отвлекает, поглаживает, когда 13 задирает морду, прижимает его к груди, размашисто водя по спине, шее, затылку – туда-обратно, глубоким вдохом компенсируя сразу два.
Останавливается, только ощутив солоноватый вкус во рту.
– Это было опасно… – говорит хэнз, растирая кровь по щеке. – Но не так больно.
– Опасно, – повторяет за ним 13, пытаясь осознать что натворил. На нем тоже его кровь.
Теперь ему придется считать отметины на напарнике.