Киев
Порой она думала, что лишняя в этом идеальном мире, где все имели свою половинку, свою тихую гавань. Все, кроме неё. Не потому что она такая дурнушка, а потому что нет на свете такого человека, который бы подходил ей. Она шагала с этими мыслями уже несколько лет, иногда встречаясь с чувством одиночества и тогда их было уже трое — дурные мысли, она, одиночество. Но последние события в корне поменяли её жизнь, и теперь её дом был постоянно наполнен разными людьми. Между этими встречами Ольга находила время чтобы подумать об Андрее, о себе и о них вместе. Но смешно же — «их» не было никогда. Разве что существовали когда-то в её фантазиях. Но пусть Андрей будет счастлив. С Катей они чудесная пара, почти что волшебная. Как только встанет на ноги окончательно, они с Катей обязаны будут поехать куда-то вдвоём, оставив всё позади, а как вернутся, с новыми силами будут продолжать искать его убийцу-неудачника. А если быть точнее — Стефана. Он им сейчас нужен как никто другой. А как только найдут — Катя с Андреем смогут жить спокойно дальше, вместе проходя через другие проблемы, ведь самые тяжёлые беды они преодолеют к тому времени. А Ольга… Ольга найдёт и своё место во всеобщей идиллии. В конце концов, кому как не ей готовить общество киевских амазонок и рассказывать женщинам о их правах. На удивление, этот вечер был спокойным, даже несколько уютным. Они сидели в её гостиной втроём — к Родзевич присоединились Катя и Богдан. Андрей всё ещё был в больнице, однако уже не такой несчастный, а потому Катя имела несколько часов для того чтобы отлучиться. Он, к всеобщему счастью поправился, а в больнице был всего лишь пару дней на неделю, чтобы пройти такие важные для его здоровья процедуры. В такие дня Катя как раз и наведовалась к Оле на беседу. — Вот эти духи мне по душе больше, — Катя улыбнулась, протягивая Оле флакончик, который до того рассматривала с интересом. — Никогда не слышала такой запах. Что это? — Бергамот, а в середине дамасская роза. По всей видимости она тебе и понравилась, — Ольга деловито поставила флакончик на середину столика. — Но они не стойкие, в этом и проблема. Как только узнаю как можно продлить их аромат, я подарю тебе первый флакончик. Глаза Кати загорелись восторгом. Детским, каким-то чересчур наивным восторгом, но оттого её взгляд стал только притяжительнее. Ей давно не хватало этой искорки в глазах, не хватало открытости взгляда и доверия к миру в нём. Но сейчас такие простые мелочи дарили Кате настоящую радость бытия, а потому Оля готова была говорить о своих духах как можно чаще. — Чувствую, что я здесь уже лишний, — Богдан засмеялся, делая глоток чая. — Так недолго и до разговоров про кружева дойти. — Так ведь новостей никаких больше, — Ольга уселась рядом с ним, соблюдая при этом приличное расстояние. — Или наш драгоценный Яблоневский объявился? — Знаете ведь что нет. — Знаю, — Ольга вздохнула. — Не может ведь человек провалиться сквозь землю. — Такое чувство, будто его и нет совсем не белом свете. Ни следа, — Катя включилась в разговор. — Он ведь не наша выдумка? — Конечно нет, — Богдан подал Ольге пиалу с конфетами, тепло улыбаясь, но не теряя нить разговора. — Но я думаю ещё надо немного подождать и как-нибудь он себя объявит. — Мы стоим на месте. И до сих пор не сказали Андрею про этого Стефана, — Катя продолжала смотреть на них, крутя в руках чайную ложку. — Зачем человека зря тревожить? Он об этом пока что думать не должен. Пусть поправится и мы скажем обо всём, что знаем. Да и это же Андрей, дайте ему возможность и он сам захочет разобраться во всём. Дальше разговор не шел по этому пути, он вновь свернул в дела парфюмерии, каких-то последних новостях о губернаторских делах и только. Один был вывод с этого всего — никто так и не знает, где убийца Стефан.***
Катерина уехала первая — сослалась на головную боль и желание оказаться рядом с Андреем, а Богдан, соблюдая какие-никакие правила засобирался следом за ней. Он торопливо последовал к парадным дверям, что-то говоря под нос. Ольга могла расслышать извинения и какие-то шутки. — Премного благодарен за вечер, — он принял с рук лакея свой цилиндр, надевая на голову. — Встретимся как только узнаем какие новости. Ну или в гостях у Андрея. Вы же будете? — Возможно, — Ольга пожала плечами, подавая ему руку. — Знаете же, если Ярина Дорофеевна увидит меня, я живой оттуда не выберусь. Богдан поцеловал ей руку, но не отпустил, поглаживая большим пальцем. Родзевич не переставала улыбаться, но знала, что все эти жесты, переглядки — это пустые действия, которые не приведут ни к чему. Она давным-давно убедилась, что любовь как таково чувство не для неё. Та любовь, воодушевленная, вдохновляющая, всепоглощающая не была создана для неё, не могла жить в её сердце. Там было настолько холодно и твёрдо, что любовь просто не могла существовать в таких условиях. В особенности, после её первого и единственного неудачного опыта в прошлом. — Я…я думаю все будут рады вас видеть, — Богдан наконец отпустил её ладошку. — В особенности я. — Не надо об этом, я прошу вас. Общество и так говорит многое обо мне, неужто хотите, чтобы и о вас начали? — Поговорят и забудут. А я вполне честно и серьезно. Глаза Богдана блуждали по её лицу, пытаясь найти хоть тень согласия с его словами и нежности, но даже улыбка Ольги исчезла. Такой разговор порядком начал раздражать её, а то и того хуже. — Брак — дело пусть и не совсем добровольное, но я всё же думаю, что люди могут найти свою половину и быть в согласии и любви. И я не хочу напрасно обманывать и селить надежду, будто я способна на это согласие, — Родзевич поклонилась и, недожидаясь ответа, ушла в другие комнаты. И пусть этот разговор был совсем не вежлив и, возможно, она лишится союзника в лице Богдана, но хотя бы здесь она была честна. А как раз честности им всем и не хватало.***
— Нет, нет, Марко, карета туда не проедет, а застрять я не желаю. Подожди меня здесь, я быстро, — Катя вышла из кареты, подобрав свои юбки и обходя своего лакея, чтобы направиться к торговому ряду. — Пани, ну так я и сам бы сбегал купил. — Нет, я и сама в состоянии, — она улыбнулась и прошла через небольшую арку в проулок, который вел прямо к торговым рядам. Пусть уже и был вечер, но её любимый магазин сладостей всё ещё должен был работать. Ей всей душой хотелось порадовать мужа чем-нибудь вкусным. Павлина, конечно, тоже могла приготовить, но Кате было невмоготу ждать, да и зачем только утруждать себя, когда эти сладости ничем не хуже? Конечно, в них не вложено столько любви, но Андрею они всё равно приходятся по вкусу. Кате хотелось его радовать всё больше и больше, чтобы показать, как много тепла и благодарности есть в её сердце к нему, своему мужу. Пусть и такие мелочи, но кто-кто, а Андрей точно заслуживает от своей жены внимания. В магазинчике Катя однако не задержалась, выбрав разные эклеры, пирожные и сдобные булочки. С улыбкой выходя из лавки, Катерина представляла их тихий и уютный вечер вдвоём. Она прошла несколько метров по узкой улочке, когда услышала слева от себя непонятный шорох, а потом и низкие мужские голоса. По инерции, Катя обернулась, увидев высокого, темноволосого мужчину. Он был красив, это бесспорно, в хорошей и дорогой одежде, цилиндре, как подобает панычу. Только рядом стоял какой-то другой мужчина, меньше ростом и совершенно безобразный, в старой одежде. Катя видела такую одежду единожды, когда ещё жила у Шефер. Беглый крепостной небось или только получивший вольную. — Господин Яблоневский, я понимаю всё… — начал было мужчина пониже, однако тут же был перебит. — Ты забыл что ли, что меня нельзя называть так? — мужчина рявкнул на него, но совсем без злости. Он, почувствовав взгляд на себе, так же повернулся к Кате. Та почти не дышала, услышав фамилию этого мужчины. Она ойкнула от страха, когда их взгляды встретились. Из рук тут же выпали её покупки и Катя побежала в противоположную сторону, заворачивая за ещё один угол, скрываясь в тени. Она слышала шаги Стефана следом, но, по всей видимости, он не успел увидеть, куда же делась Катерина. Стефана догнал и второй мужчина и они начали тихо о чём-то шептаться, но Катя не могла ничего услышать толком. Она тяжело дышала, пытаясь не выдать себя, а как только услышала, что те ушли, быстро побежала к своей карете. — Пани, вы что, не купили ничего? — Марко удивился, глядя на красное лицо барыни и её пустые руки. — Помощь нужна? — Вовсе нет, — Катя забралась во внутрь кареты. — Мы едем к Ольге Платоновне обратно. И побыстрее, пожалуйста. Когда карета тронулась, Катя смотрела на вечерний Киев, а перед глазами всё так же стоял страшный образ этого мужчины. О нет, он не был красив, он был уродлив. Уродлив душой и поступками. Разве приличный господин будет убивать невинного человека в день его свадьбы? Разве приличный человек подумает о таком грехе вообще? Его душа была темной, грязной и Катя чувствовала лишь ненависть. Была бы она только смелее… Руки Катерины всё ещё дрожали, а в голове крутились только мысли о Стефане. Сначала он напомнил ей Григория Петровича — те же карие глаза, пронизывающие насквозь, тёмные волосы, острые скулы. Они были слишком схожи внешне и, по всей видимости, характером. Что первый, что второй пошли на такое преступление и, что самое ужасное, оба хотели смерти тем людям, которых любит Катя. Но Бог всё видит и один уже наказан, а второй так же понесет своё наказание, рано или поздно. Катя бы и рада была позвать жандармов, но она и представить не могла, чтобы этот человек мог сделать с ней, поймав или узнав, чья же она жена. Катя и не думала, что она может ненавидеть кого-то так сильно.