Повезло/не повезло...

— Эй, Скотт! Просыпайся. Коутон почувствовал, как кто-то погладил его пальцем по щеке, после гладя ладонью по голове и ероша волосы. Медленно раскрыв глаза, Скотт поморгал и увидел перед собой Бишопа, сонного и в помятой рубашке. Видимо он тоже только что проснулся. Подняв руку, Коутон увидел на своих часах время 9:23. На работу им нужно к 12, значит время еще есть. Интересно, как будет проходить работа на дневной смене? Джереми рассказывал, что днем очень шумно и много детей с их родителями, которые почему-то наплывают каждый день поглазеть на аниматроников. Почему людям так интересны эти железяки, поющие ломанным голосом и иногда скрипевшие механизмами? Впрочем, приходят и хорошо — их пиццерии нужна прибыль. Коутон не любил шум и не представлял, как он будет работать во всем этом. Но с ним хотя бы рядом будет Винсент, он то наверняка будет справляться с работой, он с мелкими на "ты". Ну, как на "ты"...Бишоп просто любил дразнить их и готов был за любой проказ в его сторону надавать тумаков. Он их не сторонился и они не особо напрягали его, но вот дети самого механика боялись до усрачки. Высокий дядя с улыбкой во все тридцать два и с бутылкой в руке, нередко небритый и с синяком под глазом. Будучи пьяным Винсент так и приставал к детям, надоедая своими разговорами, и если не получал должного внимания, то готов был разбить голову бутылкой, ну или об асфальт. Или отфутболить куда подальше. Один раз он хотел привязать ребенка к турникам, но бдительная мамаша с балкона быстро отсекла действия Бишопа и вызвала "наряд". За ним быстро приехали, но его тут же куда-то унесло дальше по району. В общем, полная идиллия и гармония. — Ладно, давай вставать. Бишоп легко встряхнул Коутона и слезая с дивана, он потянулся и подошел к шкафу, собираясь сменить одежду. Вчера вечером они так и не переоделись и легли спать в рубашках и брюках, да и как они могли будучи пьяными нормально сделать это? Тем более они были заняты другим. Винсент взял нужные вещи и ушел в ванную, а Скотт потянулся и полежал какое-то время. Но долго в кровати он валяться не собирался, и выползая из под одеяла, которым по всей видимости Винсент накрыл его, он направился на кухню. Тут всё осталось неубранным — только открытая бутылка вина; предыдущая, уже выпитая; догоревшие свечи; стакан с бокалом, а также распакованный шоколад. Тут же перед его глазами запестрели картинки прошлого вечера, и щеки парня вспыхнули, выдавая его смущение и стыд. Не удивительно, что он напился и потерял контроль над собой. Конечно иногда ему в голову приходила неожиданная мысль поцеловать Бишопа, пока они сидят рядом у монитора в офисе, но ведь он прекрасно понимал, что в данных обстоятельствах и в таком положении это невозможно. Чисто теоретически он мог сделать это, но а что потом? Как отреагировал бы Винсент на такое? Хотя...вчера вечером он уже поцеловал его, и Бишоп ответил с большой увлеченностью, но...он ведь был пьяный, как и сам Скотт. Может, их поцелуй чистая случайность и всего лишь следствие выпитого алкоголя? Вспоминая все подробности, Коутон дошел в них до того места, где они разговаривали, сидя на диване. Он буквально излил свои переживания и эмоциональные колебания по поводу своих чувств, на что Бишоп ему признался в своих чувствах. Повторяя те последние слова Винсента в своей голове, его сердце сладко сжалось, и сминая рубашку на груди в кулак, он смущенно улыбнулся, уставив взгляд вниз, в пол. После он поднял голову и подошел к окну, одергивая тюль. В окне он наблюдал небо, разлившееся разными нежными оттенками, и маленькое солнце, которое сейчас горело огненно-оранжевым заревом, освещая верхушки деревьев золотистым, теплым светом. Зачарованно наблюдая, как цвет неба меняется, Скотт и не заметил, как сзади его приобняли, положив голову на его плечо. Немного повернув лицо назад, он уткнулся в волосы Бишопа, который также смотрел в окно на рассвет. Парень был шире его в плечах и немного выше, потому когда он обнимал Коутона, то создавалось ощущение, будто позади него нерушимая, надежная стена. Напоследок потрепав по макушке, Бишоп развернул его к себе и сунул ему в руки чистую рубашку. — Возьми, переоденешься. Твоя испачкана вином, тебе не стоит в ней идти. Пойдешь в чистом. — Может я лучше съезжу к себе домой и...— Скотту было неловко принимать чужую вещь, тем более одежду, но Винсент на его полу-отказ приблизился почти вплотную и приложил рубашку к его груди, смотря на него прямо, но мягко. Ох, эти глаза...такие теплые и завораживающие! В его зрачках отражался рассвет, и маленькое солнце, укрывшееся в этой бездонной глубине. — Не переживай, вернешь потом. И на работу тебе лучше выехать прямо из моего дома, так ближе и быстрее, а иначе ты опоздаешь. После сказанного Винсент отошел в сторону и взял чайник, чтобы налить в него воду и вскипятить. Держа рубашку в руках, Коутон стоял на месте и не соображал. Каждое утро у него так, в такое раннее время он заторможенный и в прострации. Всё же вспомнив то, что хотел спросить, он резко повернул голову и взглянул на Винсента. — А...полотенце... — Найдешь всё в ванной. — опережая вопрос ответил он и не глядя на парня поставил чайник, включая его, после продолжая рыться в шкафах в поисках кружек. Скотт на это рассеянно кивнул и вышел из кухни, крепко сжимая пальцами рубашку. Дойдя до ванной, он зашел и закрылся на замок изнутри. Повернувшись обратно, он увидел лежащее на стиральной машинке полотенце, аккуратно сложенное. На удивление в ванной тоже был наведен порядок, всё стояло ровненько и сияло чистотой. Расстегнув и бросив рубашку, он вдруг посмотрел на рубаху Бишопа и снова взял ее в руки. Фиолетовая, чистая, с короткими рукавами, в то время как у Скотта рубашки были с длинными. Поднеся ее к лицу, он принюхался и почувствовал запах Винсента, настолько сильный и явный, что казалось, будто он здесь и наблюдает за ним. Резко в волнении дернувшись и посмотрев назад, он лишь уткнулся взглядом в закрытую дверь, и дернув за ручку, он удостоверился, что та закрыта. Стараясь восстановить участившееся дыхание, он снова принюхался к рубашке друга, пытаясь для себя понять, как же она пахнет. От воротника несло одеколоном, чувствовались нотки спиртного и чего-то еще, еле уловимого. Кажется, запах железа. Всё это можно было объяснить. Бишоп действительно фышкался одеколоном, причем иногда очень сильно, что потом от него несло резким запахом, из-за которого глаза слезились и в носу щипало. Так-же Винсент частенько выпивал, и потом от него несло перегаром. Ну и наконец, он был механиком, который чинил аниматроников и двери офиса. Да и вообще в принципе чинил всё, что сломается. Любитель браться за любое дело и чинить всё, что выйдет из строя, ему не всегда удавалось устранить неполадку. Если происходили перебои в электричестве, освещении или в аниматрониках посреди бела дня, Виктор после инцидентов устраивал взбучку Бишопу у себя в кабинете, на что парень легкомысленно фыркал и махал рукой, обещаясь всё исправить. Положив рубашку обратно на место, Коутон залез в ванну и включив душ, окатил себя прохладной водой. Почему-то под струями воды, стекавших от головы по всему телу и осыпаясь дождем у ног, он задумался о том, как он будет разговаривать с ним. Ну, с Винсентом. Будучи пьяным, он хоть и ощущал свои чувства более ясно, но всё равно не понимал до конца, что уж говорить о том, когда он пытается понять это в трезвом состоянии. Бишоп признался ему и ведет себя как обычно, но вот он совсем не понимал, что ему делать. С теплотой обращаться к нему? Оттолкнуть его? Сделать вид, что он ничего не помнит и всё забыл? Хотя последнее он тут же отбросил, ведь если Бишоп помнит, то смысла притворяться он не видел. Намыливая голову, он решил действовать по обстоятельствам и постарался отбросить негативные мысли. Напоследок смыв со своей головы пену и ополоснувшись под холодными струями воды, Скотт вытерся жёстким полотенцем и начал одеваться, при этом его тело мелко подрагивало после ледяного душа. С брюками у него возникли трудности: из-за того что он не до конца высох ему пришлось с большим усилием надевать их, ткань прилипала к нему, и он в раздражении пытался запрыгнуть в них и наконец натянуть на себя, после пытаясь расправить. В облегчении, но не скоро закончив он потянулся к своей рубашке, но потом вспомнил, что она заляпана вином, и тут же одернул руку, мысленно пытаясь вспомнить, когда же это он пролил на себя? Кажется, он начисто забыл. Тут же переметнув взгляд на рубаху Бишопа он смутился от мысли о том, что ему придется надеть ее. Во-первых, эту рубашку носил до него сам Винсент на себе. Во-вторых: а что подумают его друзья, когда он придет в ней? Они могут что-то не так понять и задавать какие-то вопросы, после получения ответов на них заинтересоваться еще больше. Впрочем, он придумает что сказать. Всё же взяв ее и просунув руки в рукава, он быстро вдел пуговицы, коих было мало, и повернулся к зеркалу. Надо сказать, фиолетовая рубашка очень шла ему. Правда, она была немного длинной ему и немного шире в объеме, но это можно объяснить — Винсент выше и больше его, так что не удивительно что она на нем висит. Поправив воротник и одернув рукава, он заправил края рубашки и отыскав расческу на полке тут же причесал мокрые волосы. Когда они высохнут, то придут в норму, распушатся и не будут выглядеть зализанными. Уже заходя на кухню он сразу увидел Винсента, который сидел за столом и читал газету. Перед ним стояли две кружки с чаем, из которых тонкой струйкой шел еле видимый пар, а на тарелке рядом несколько состряпанных бутербродов. По одному только виду можно было сказать, что кулинарные навыки парня не на высоком уровне, но всё же сойдет. Коутон уселся напротив него, и Бишоп любезно пододвинул ему одну из кружек, другую беря себе и отпивая из нее. Подняв взгляд, он посмотрел на рубашку, сидящую на Скотте, и ухмыльнулся, фыркнув в кружку. Ему показалось это забавным и даже немного милым. Он привык видеть менеджера в голубой или оранжевой рубашке(при чем они были пастельных, светлых тонов), но сейчас, глядя на него в ярко-фиолетовой рубашке он приковал к нему взгляд, будто видел его впервые, впрочем внешне постарался оставаться невозмутимым. — Я подумал, что лучше выпить чай, чем кофе. Вроде как на голодный желудок вредно...Ах да, рубашка хорошо на тебе смотрится. — бросил он последнее как бы невзначай, стараясь сказать это обычным будничным тоном, после откусывая половину бутерброда. В это же время Скотт сидел, опустив голову и глядя на свои колени. Сейчас он очень хотел поговорить с Бишопом, причем серьезно и обо всём. Точнее, об их взаимоотношениях (или просто отношениях) и кто они друг другу. Вот-вот вырвутся слова из его груди, но что-то не дает их сказать. Но что именно? Страх? Перед чем? Неизвестностью? Возможно да. Ведь он в каком-то смысле боялся Бишопа. Хер знает что в его безумной голове твориться, от него можно ожидать что угодно! С одной стороны, он мог спокойно и адекватно поговорить с ним, но вот с другой стороны, он может прямо сейчас послать его и попросить не лезть с такими разговорами, мол: "Я не люблю говорить на серьезные темы, так что иди ка ты *****", что вполне вероятно и в его духе. Но он же вроде вот минут 15 назад обнял его...Хотя мотивы его действий и поступков непонятны даже ему, кто знает, зачем он это сделал? Зачем он ведет себя так по отношению к нему: то будто забывает про его существование, то вот вновь возвращается и болтает и болтает без умолку, излучая бесконечное тепло и заботу. Этакий "синдром Бишопа". Но и сам Коутон тоже не умно ведет себя. То ворчит и огрызается, то вдруг интересуется жизнью друга. И всё таки...не страх не даёт ему высказаться. Нерешительность? Да! Вот что пожалуй характеризует его состояние сейчас. Кратко и просто. Но так мешает! Он будто язык проглотил, или ему зашили рот, в общем, слова застряли где-то в глотке и как он ни старался, у него получалось лишь беззвучно открывать рот, тут же закрывая его. Казалось, он будто разучился разговаривать и забыл все слова на свете. И всё же...ему нужно как-то перебороть это. Вот было бы здорово, если бы Винсент заговорил первым! Но ведь не Бишопу же всё время заботиться о нём и делать первый шаг. Пришла его очередь проявлять инициативу. Что ему в общем-то давалось с большим трудом. Тем более в такой волнительной ситуации. Такой важный момент, он переживал, как бы по глупости не сболтнуть чего лишнего, а то зная Винсента, тот очень остро и бурно может отреагировать. С ним надо быть осторожнее. Только вот для начала...нужно прощупать почву. А если понятнее, узнать, в духе ли он сейчас? А то вдруг злой как собака. — Как думаешь, будет трудно на дневной смене? — слегка севшим от пережитых эмоций голосом Коутон спросил его, дрожащей рукой беря кружку чая и отпивая добрую половину за раз, так как в горле пересохло. — Не-а, мне кажется фигня. Пусть это не будет звучать как оскорбление, но даже такой безынициативный валенок как Джереми неплохо справляется, и Виктор его еще не выкинул. С детьми, как ты знаешь, я в ладах. — Винсент глядел перед собой в столешницу и хлебал чай, медленно постукивая пальцем. Усмехнувшись про себя с последней фразы Скотт забегал взглядом по кухне, пытаясь придумать что-то еще. Но в голову как назло ничего не приходило, лишь посторонние мысли мешали ему и напрашивались на размышления, хотя именно сейчас ему это совершенно не нужно. Он сосредоточен на запланированном разговоре и должен всё взвесить. Уже собравшись было продолжить диалог о работе, тут в его сознание ворвалась мысль, что не стоит сейчас это делать. Внутренняя интуиция подсказывала, что сейчас не стоит говорить об этом. Но ведь кажется, момент довольно подходящий — они наедине, в полной тишине, и время как раз есть. Ну а когда ему еще удастся сделать это? Не на работе же, где будут отвлекать посторонние и где их ждет работа более "живая" и активная, скажем так. В отличие от работы в офисе ночью, где почти всё время ты сидишь и ничего не делаешь, иногда лишь встаешь только для того, чтобы закрыть двери перед роботами. — Как ты думаешь, что мы там будем делать? Ну просто, я привык сидеть за монитором в тишине, а там будет куча людей, работа наверняка другая. — Скотт от волнения перехотел есть, и сейчас он через силу заставлял себя глотать чай, чувствуя как организм отвергает его. Попозже ему возможно удастся съесть что-нибудь на кухне в пиццерии. Впрочем, не факт. — Ха-ха, ну, приглядывать за мелкими, разносить заказы, или может нужно будет что-то починить...Уж работа найдётся. А знаешь, будет даже интересно попробовать что-то новое! — Бишоп допил свой час и глубоко вздохнул, чувствуя себя сытым. Метнув взгляд на стол, он увидел на нем нетронутый бутерброд, а после подняв глаза выше, он увидел Скотта с кружкой в руках, глядящего куда-то сквозь стену позади него. Щелкнув перед его лицом пальцами, Винсент заставил парня встрепенуться и чуть было не выронить чай. — Ты чего не ешь? С голоду хочешь в обморок упасть? — парень встал и взяв свою кружку, сполоснул ее у раковины. Вслед ему Скотт лишь вздохнул. — Совсем неохота, утром мне трудно поесть хорошо. — сделав еще пару глотков, парень продолжил сидеть с кружкой в руках. И вдруг впервые за всё утро ему пришла мысль, что он так и не надел свои очки. Быстро обегая взглядом стол, он увидел их сбоку от себя, и взяв их за черные дужки, он нацепил их. Картинка вокруг него стала намного четче, и глаза будто расслабились. Выйдя из-за стола, он кинул "Спасибо" Бишопу и вышел из кухни, не зная, что ему сейчас делать. Присев пока на диван, который его друг успел заправить, Коутон посмотрел на свои часы. Через 10 минут им уже пора выходить, нужно было поторопить Бишопа. Снова зайдя на кухню, он вдруг неожиданно натолкнулся на что-то и чуть было не упал, как вдруг он замер. Как оказалось, они столкнулись с Винсентом в проеме, и сейчас он придерживал его за плечи. Быстро очнувшись, Коутон выпрямился и аккуратно убрал руки друга с себя. Поправив очки, он посторонился и дал парню пройти, разворачиваясь за ним следом. — Винсент, у нас 10 минут...— подняв руку с часами к глазам, он тут же поправился. —...точнее, уже 8. Нужно поторопиться на остановку. — Да не парься, успеем, я быстро.— парень подошел к шкафу и стянув с себя футболку одним движением, начал рыться в шкафу в поисках другой одежды. Перерывая стопку с вещами, он лишь наткнулся на свою вторую фиолетовую рубашку. Конечно он надеялся, что он найдет что-то другое, но кроме этой самой рубахи тут были только футболки. Ну и толстовка желтого цвета, которую он не носил кажется уже лет сто. Вытащив рубашку и надевая ее, он вспомнил, когда же в последний раз он надевал ту самую кофту. Ему тогда было лет 18-19, и он гулял в парке с банкой пива в руке. Счастливое время, вспомнил с ностальгией. Было весело и хорошо. Правда потом он остался там до утра, так как гулял допоздна и парк закрыли. Пришлось провести ночь на лавочке, но каким-то чудесным образом он проснулся в кустах в нескольких метрах от скамейки. Кофта тогда была испачкана в земле и промокла от росы. На удивление он хорошо выспался, правда за ночь он видимо замерз и на утро его немного трясло от прохлады. Впрочем, история закончилась хорошо, и эту кофту он больше не надевал. Наверняка она ему уже маленькая, уж будет постарее красной рубашки. Он может и надел бы ее на работу, но вещь как-то не подходила для офиса, так что пришлось снова принять свой обычный образ. Полностью приведя себя в порядок, он развернулся и направился в коридор, а вслед за ним и Коутон. Обувшись, закрыв дверь на ключ они побежали на остановку, потому как там уже стоял автобус, ждавший пассажиров и жужжавший двигателем. Быстро запрыгнули вовнутрь и сели на ближайшие свободные места. На удивление в салоне было мало людей, в основном подростки с яркими рюкзаками, направлявшиеся в школу, и студенты, спешащие на пары с сумками на плечах. В автобусе тихо играло радио, а водитель досчитывал мелочь, которую ему заплатили пассажиры. — Кстати, Винсент, а как ты учился в школе? — Скотт нашел интересную тему для разговора впервые за долгое время. Ура! — Хэхэ, ну как...на тройки одни. Ну знаешь, я всякой ерундой маялся, а учеба редко когда интересовала меня. Большинство предметов были до невозможности нудными и скучными. Ну типа, математика, и это...чтение? Ай бля нет, как это называлось?.. — Литература! — кивнул Коутон, понимая о чем речь. Уж он то хорошо помнил свои школьные годы. — Ну да! Училка вечно затирала про стихи, буквально плакала каждый урок от того, насколько произведения патриотичны. Я помню однажды она спросила меня, нравится ли мне вот такой стих. Ну и я ей: "Неа, я думаю что он до жути скучный и навязывающий своё мнение", на что у нее чуть было не случился сердечный приступ...Хаха, было забавно! — ХАХА, ВИНСЕНТ! Ну надо же, тут чуть не довел пожилую женщину до смерти! Она же в возрасте была, верно? — Ага, конечно. Старая бабка. Плаксивая до невозможности. Впрочем, в редкий раз бывало посмотришь на нее, и жаль человека. Ведь может же такая вещь тронуть чью-то душу. — покивал головой Бишоп, вспоминая те уроки. — Ну да, видно что любила свой предмет. А с другими как?.. — А! Хм, ну на трудах было довольно интересно заниматься. Проводил там всякую проводку, выпиливал из дерева разную ерунду. Эээ....что еще? Ну память у меня плохая была, вообще плохо что-либо запоминал. Впрочем, как и сейчас, вечно всё забываю. Ну да ладно! — Винсент улыбнулся и махнул рукой. — По большей части я поэтому плохо учился. Ну, я так думаю... — Оу, вон оно что...— Коутону оставалось лишь кивнуть и снова уставиться в окно, смотря через стеклину на мелькающую дорогу. Он в отличие от Бишопа учился вполне хорошо, но вот в университет поступить не мог по одной простой причине — завалил вступительные экзамены. Да и баллов у него немного не хватило, шансы были малы. Лишь чудо могло ему помочь. Ну или бог, в которого он не верил. — Винсент, а ты веришь в бога? — Это кто? — парень обернул к нему лицо и чуть сдвинул брови к переносице, как бы в недоумении пытаясь вспомнить. — А! Ой! — тут его глаза расширились и брови взметнулись вверх, и он тут же усмехнулся над собой. — Ну знаешь, верю только когда мне хуево. Например, после пьянки сильно воротит, и я лежу опять где-нибудь и думаю: "Блять, Боже, помоги". — тут он задрал голову и резко хохотнул, отчего все в автобусе удивленно покосились на него, а бабки, пока машина стоит, пересели на последние места и обеспокоенно вертя головой стали глядеть в окна. Сам же Скотт сидя рядом с ним и от неожиданного жеста Бишопа вытянулся и немного отпрянул, впрочем быстро сев нормально опять. — Ооо...а помнишь как тебя в прошлом месяце нашли? — спросил Коутон, вдруг вспомнивший интересный момент из своего недавнего прошлого. — Ох чел, не помню ни черта, у меня башка перестала изображение с глаз транслировать, и еще трещало в ушах пиздец как нудно. Это когда я возле дома валялся? — Ага, могу пересказать. — Скотт уселся поудобнее и положил свою сумку на колени. — Никогда не забуду, как перепугался тогда. — Ну-ну, слушаю. — Бишоп закинул руки за голову и прикрыл глаза, приятно ощущая, как с открытой форточки тянет прохладный ветерок. Автобус только что тронулся и впереди еще дорога, длиной...а впрочем, 20-25 минут ехать, так что рассказать Коутон еще как успеет. Сие воспоминание, то бишь флэшбэк дорогой читатель прочтет далее внизу. *** Коутон неспешно прогуливался по улицам города. Справа от него по широкой дороге сновали машины и маршрутки, но их звучание моторов и шум трущихся колес об асфальт парень почти не слышал, потому как в его наушниках звучала музыка одной из его любимых групп "Щенки". Несмотря на немного жёсткий текст песни, у него было приподнятое настроение, даже немного хулиганское. Сегодня выходной, и прямо сейчас обеденное время, так что он решил сходить погулять. Перед тем как выйти из дома он звонил Винсенту, но друг не отвечал ни на звонки, ни на смс. Оставив ему непрочитанные голосовые, он скидал в рюкзак кучу ненужных вещей, лишь бы чем заполнить пустоту. В нем лежали цветные маркеры, бутылка воды, мелочь, кепка и несколько открытых пачек жвачки. В последнее время он слишком много жует, как бы зубы не испортились. Бодро шагая, он размышлял о том, как он изрисует и испишет маркерами бордюры, столбы и стены. Не так давно у него появилась склонность к вандализму, хотелось оставить свой след на незначительных вещах. Жуя клубничную жвачку, он поправил лямки на плечах и решил отыскать ближайший двор, где он мог посидеть на скамейке, а заодно исписать ее напоследок. Ну а что ему еще делать? Буквально десять минут назад он купил себе зеленую краску для волос, и ближе к вечеру он планировал перекрасить некоторые прядки в насыщенный зеленый цвет. Да-да, а потом он будет похож на лешего, отпугивая всех своими цветными волосами и шрамами, особенно детей. Ну что поделать, такой вот у него образ. Хотя...Винсент пугает детей больше. И по большей части поведением, а не внешностью. Но тут его цветастые фантазии прервал звук уведомления в наушниках. "Ого, неужели он не нажрался опять?". Убирая наушники в карман черных джинс, потертых и затасканных, он взял телефон, и тут же включился экран, показывающий его обои с машинами (которые ему очень нравились, хоть он и чувствовал себя немного неловко по неведомой причине) и уведомление из чата с Бишопом. Друг скинул ему свое местоположение, и парень поспешил к его дому, в котором он жил, причем совсем рядом. Ну в общем, развернулся обратно. — Гей-позиция...понял, ага. — произнес он мысль вслух. Снова достав наушники и чувствуя участившееся дыхание от быстрого шага, он включил старые песни из 90-х. Очки так и подскакивали на каждом шаге, и уже в скором времени подходя к дому в его ушах звучало: "На зареееее", и парень резко свернул направо во двор. В нос ударил запах сирени, растущей рядом с подъездом, и перед глазами предстала непривычная картина. Стояла машина полиции, у которой ярко горела мигалка, тут же рядом собралась толпа из 10-12 человек, в основном люди среднего возраста или пожилые. Они о чем-то переговаривались вполголоса, но все равно получался какой-то гул, среди которого ничего нельзя было разобрать. Взметая пыль желтыми кедами, Скотт подошел к толпе и вежливо растолкал других, протискиваясь вперед. Тревога на душе нарастала, и будто волнение резало канцелярским ножом его сердце, на котором вроде бы не оставались глубокие порезы, но саднило страшно. Именно что страшно. Наконец сняв наушники и оставив кучу людей в шаге позади себя он посмотрел вниз и окаменел. Ему вдруг показалось, что он увидел просто левую фотографию из интернета, ну знаете, те которые замазывают, потому что выглядят они жутко и могут вызвать тошноту или что-то подобное. Вот и сейчас он смотрел на своего друга, который лежал на земле. Из носа и по подбородку стекала ярко-алая кровь, и с одного места на лбу тоже стекала струйка агрессивно-красного цвета. Глаза были раскрыты и будто ничего не видели. Сзади то и дело слышались шепотки: "...он не умер? Кажется он уже не жилец" , "Кто же его так?.." , "Какой ужас! Посреди бела дня!" А Коутон смотрел на его лицо и не мог поверить, что с ним что-то случилось. Казалось, что это кто-то просто сделал его копию и отдубасил, а потом кинул здесь, после куда-то смывшись. Ну, а кто мог так его отколошматить? Ну не дети же, с которыми он обычно играет? Хотя...дети — самые жестокие обидчики, от них что угодно можно ожидать, ведь эмоциональный фон у детишек нестабильный, особенно у подростков, с их резкими всплесками эмоций. Подрался с бомжом? Хуй его знает...Суть не в том, какого возраста человек побил парня, а в том...что блин вообще делает полиция? Где машина скорой помощи??? На трясущихся коленях Скотт переставил ноги и рухнул на колени, чувствуя, как слезы подступают, но он решил пока держаться и как бы сглотил "мячик", застрявший в горле. На его лицо смотреть было жутко, поэтому он перевел взгляд на ярко-зеленую траву, орошенную бусинками крови, наверное самого Бишопа. Подошва кед испачкалась в алой жидкости, но Коутон не обратил внимания на этом. Он еле смог протянуть руку, которая вдруг стала очень тяжелой, но в то же время легкой одновременно. Будто он отлежал ее, и сейчас он ощущал, как необъяснимые точки бегут по ней, а кровь в венах вдруг прилила к пальцам и ладоням, изнутри грея запястье. Рука стала теплее, даже будто бы горячее. Взяв руку друга в свою, он увидел, как костяшки пальцев содраны, а лейкопластырь на одной из них испачкался и стал серым. Покрепче ухватившись, он прижал руку к себе и смотрел на рубашку парня, а точнее сквозь нее. Картинка немного плыла перед глазами, и он плохо понимал, где находится. По ощущениям, он будто оказался в вакууме с Винсентом, а между ним и остальным миром будто воздушная оболочка, заглушающая звуки и приглушающая мир вокруг. Лишь пахло сиренью, капала кровь с кед, да постукивало сердце Коутона. Слезы уже совсем просились выбежать, политься ручьем и взметнуть прозрачные брызги на траву, смывая следы побоя. Но тут пальцы в его руке дрогнули, и он будто вынырнул из воды. Резко вздохнув, он взглянул в его лицо, но видимых изменений не нашел. Немного ослабив хватку, но не опуская, он поглаживал запястье Бишопа, как бы надеясь на ответную реакцию во второй раз. Ждать пришлось недолго, пальцы парня опять накрыли его своими, но как-то неестественно, будто движения делала механическая кукла. Скорее всего, Бишоп делал это через силу. Второй рукой погладив запястье друга, его глаза заслезились от радости. Он уже было собрался его хоронить, но кажется, он поторопился. Обернувшись назад, Скотт громко прокричал, обращаясь ко всем. — Прошу вызвать скорую, он еще жив! — Уже вызвал! — откуда-то ответили ему, и Коутон легко улыбнулся краем губ, снова оборачиваясь к механику. Предстоит еще выяснить, что произошло, ну а так же вылечить товарища, без которого ему будет скучно и тяжело на работе. Но он не собирается ныть и жаловаться, он будет ждать и навещать его в свободное время по возможности. Вдруг ему захотелось согреть его, так как если судить по его рукам, он замерз, да и к тому же лежит на земле и не шевелится. Уже сняв свою клетчатую рубашку, он осторожно приподнял Бишопа и накинул на него, после запахнув и положив к себе на колени и стараясь его особо не трогать. — Где же ходит полиция...— Правоохранительные органы должны были стоять тут и записывать разные показания, расспрашивать людей, оградить лентой это место и т.д. Но пойди их поищи...Сами наверное разбрелись и высматривают следы сбежавшего хулигана. Скотт обернулся обратно к другу и закусив нижнюю губу, вцепился взглядом в него, при этом глаза его будто искрились — он чувствовал, даже был уверен, что Винсент будет в порядке. Этот парень сильный, и он выберется. Послышался вой сирены, ко двору подъезжала скорая помощь.