И жили они долго, пока не умерли

– Я всё ещё настаиваю, что мы должны играть в шахматы.       Нерия приняла из рук мужа колоду карт, плотно упакованную в хрустящую бумагу и посмотрела её на просвет, держа между большим и указательным пальцем. – Потому что я не умею в них играть? – Потому что в них тебе сложнее сжульничать. – Как же ты боишься нечестной игры, – Нерия положила карты на кровать перед собой, – даже колоду новую купил. – Хочу быть уверен, что карты не краплёные. – Но ведь в этом же и смысл! – заныла Нерия, наблюдая, как Каллен открывает вино. Выбитая на бутылке надпись "виноградники Лучиано", отделанная золотистой краской, говорила о том, что муж не против пойти на сделку с совестью, если выбор стоит между покупкой вина от заклятого врага или покупкой вина похуже. Но карточных игр это почему-то не касалось. – В "Порочную добродетель" нужно жульничать. Тебе название игры ни о чём не говорит? – Только о том, что тот, кто его придумал – крайне противоречивая натура, – Каллен приблизился к кровати. – Вставай. – Это ещё зачем? – Я хочу тебя обыскать. – Обыскать?! – возмутилась Нерия. – Я твоя жена, а не преступница! – Ты моя жена и преступница. И мошенница. Поднимайся. – Где я, по-твоему, карты прячу? – Нерия обвела рукой глубокое декольте, в котором сложно было что-то скрыть, и не двинулась с места, сердито глядя на стоящего над ней мужа. – В заднице? – Её я тоже проверю, – пообещал Каллен, – Сурана, ты только оттягиваешь неизбежное. – Как можно настолько не доверять женщине, с которой спишь? – Нерия вздохнула, сдвинула в сторону подол пышной юбки, вытащила из-под него точно такую же колоду карт, только распечатанную, и протянула Каллену. – Всё? Можем начинать? – Нет, – ответил Каллен,забирая карты и откладывая на письменный стол подальше от жены, – вставай. – Милый, это оскорбительно! – Оскорбительно, что ты держишь меня за дурака. – Создатель…       Нерия нехотя сползла с кровати, юбка зашелестела по ткани покрывала, и из-под подола показался ворох карт. Каллен сгрёб их в веер и помахал им у жены перед носом. Она понуро опустила взгляд. – Подними-ка руки. – А раком не загнуться, не? – огрызнулась Нерия, но руки всё же подняла, ведь не имело смысла тратить время на выяснение, кто из них с Калленом упрямей. Он. Всегда он. – Попрыгай.       Несколько карт спланировали на пол сразу после первого прыжка. Остальные упали через несколько секунд. Нерия стиснула зубы, терпеливо дожидаясь, пока муж ощупает её от подмышек до талии, и сжала бёдра, когда его ладонь полезла под юбку. – Представляю, какими возбуждёнными преступницы отправлялись в камеру, когда ты работал стражником. – Женщин осматривают стражницы, тебе ли не знать, – Каллен выудил ещё пару карт, которые Нерия сунула за предусмотрительно надетый пояс для чулок, – как ты собиралась достать их оттуда? – Не недооценивай меня. В заднице проверять будешь? – Я не думаю, что ты и туда карты засунула. – Естественно! У них же края острые! – Нерия поправила юбку и дёрнула Каллена к себе за брючный ремень. – А теперь я тебя обыщу. – Это не обязательно, – заметил Каллен, скептически глядя, как Нерия вытаскивает заправленную в штаны рубаху и лезет под неё руками, – я никогда не жульничаю. Я вообще предлагал шахматы. – Милый, как ты себе представляешь игру в шахматы на секс? – спросила Нерия, сунув руки ему за пояс сзади и трогая ягодицы. На обыск это походило всё меньше. – Партия может длиться неделю, мы так никогда не потрахаемся. – Ты не так хорошо играешь, чтобы партия длилась неделю, – возразил Каллен и перехватил руку, нырнувшую к нему под ремень спереди, – можно играть не до победы. Кто потерял фигуру – тот выполняет желание. По-моему, так было бы честно. – Что ты там прячешь? – Нерия предприняла попытку влезть ему в штаны другой рукой, но Каллен поймал и её тоже. – Это ещё одна колода, или ты рад меня видеть? – Я рад тебя видеть.       Нерия вернулась на кровать и придвинулась к подушкам, поджав ноги. Каллен разлил по бокалам вино, поставил его на прикроватную тумбочку и сел напротив жены. – Я предложила поиграть в “Порочную добродетель”, потому что немного ревную, – поведала Нерия, беря свой бокал. – Ревнуешь? – не понял Каллен. – К кому ревнуешь? – Нуууу… – протянула Нерия, – к вашим пятничным посиделкам за картами с леди Жозефиной. – Мы же не каждую пятницу собираемся, – заметил Каллен, – даже не каждую вторую. Если хочешь – пойдём с нами в следующий раз. Убедишься, что мы просто пьём и играем в карты. – Да нет, – Нерия качнула головой, – не в этом дело. Я не думаю, что вы… что-то не то делаете. И не хочу мешать тебе развлекаться. Но я тоже хочу пить с тобой и играть в карты иногда. Знаешь, как будто мы не муж и жена, которые работают, занимаются бытом, строят дом и воспитывают племянницу, а… беспечные влюблённые подростки? – Ты очень беспечная, об этом можешь не волноваться, – Каллен принялся перетасовывать колоду, – давай повторим правила. – Легко казаться беспечной на фоне такого зануды, как ты, милый. – Итак, – не смутился Каллен, – победитель загадывает проигравшему одно желание. Желание должно быть связано с сексом, и таким, чтобы его можно было выполнить сразу же, не выходя из этой комнаты, так что никаких оргий с половиной Антивы. Играем, пока не надоест. – Всё так, – подтвердила Нерия, усаживаясь поудобней и отставляя наполовину опустошённый бокал, – и никакого членовредительства. – И никакой магии.       Каллен взял на себя труд раздать карты, и Нерия, заглянув в свою руку, хмыкнула. Желание не дать жене победить было настолько сильным, что сам Создатель пришёл Каллену на помощь – все её карты были разной масти. Сам же супруг, сидя напротив, не мог скрыть довольной ухмылки, глядя в свои карты. Нерия скрипнула зубами и вытянула из колоды первую карту. – Как у тебя может быть пять Змей, если в этой колоде их всего четыре?! – вскричал Каллен, когда, спустя десять минут, они раскрыли карты, и обнаружилось, что тщательный обыск не обеспечил ему безоговорочной победы. – Да? – удивилась Нерия и сгребла колоду, пересчитывая карты. – Слушай, и правда. Ну спутала, бывает. – Спутала? – переспросил Каллен. – Ты смухлевала! – Правилами не запрещено. Так что первое желание загадываю я. – Я не понимаю… – почесал затылок Каллен, – я же тебя всю осмотрел. – Меня – да, – согласилась Нерия, – а кровать – нет.       Каллен потянулся к жене, сдвинул её в сторону и откинул подушку, под которой обнаружился целый ворох карт. Он дёрнул покрывало, и оттуда выпали ещё. – Я же всю игру за тобой следил! – Милый, у меня был продолжительный и крайне поучительный роман с человеком, которые крадёт обручальные кольца прямо с пальцев. – Вот поэтому я играю в “Порочную добродетель” с Жозефиной. – И регулярно остаёшься без штанов, – напомнила Нерия. – Она их хотя бы возвращает. – Я верну тебе желание. Когда ты выиграешь. – Ладно, – Каллен сделал глоток из бокала, – что ты хочешь? – Я хочу… – Нерия приложила палец к губам, – хочу я… я хочу… чтобы ты… – Давай уже. – Я хочу, чтобы ты показал мне, как ты самоудовлетворяешься. – Нет. – Храмовника ответ! – Нерия дёрнула его за ворот рубахи. – Карточный долг – это святое! – Это совершенно неприемлемо. – Ага, а штаны перед леди Жозефиной снимать посреди таверны – это приемлемо? – Я леди Жозефине в таверне ничего лишнего не показываю. Но даже если бы и показал – это всё равно не больше, чем кто-либо мог увидеть в бане Скайхолда. – Скажи ещё, что ты никогда не дрочил в бане Скайхолда. – Конечно же нет! Что за идиотское предположение? – Ничего не идиотское, – насупилась Нерия, – там, знаешь ли… много кто… – Сурана… – Гленн, например! – Создатель, – простонал Каллен, – там же люди мылись, у вас совесть есть? – Какая совесть? Ему было семнадцать. – А тебе? – Да один раз-то всего было, – пробурчала Нерия. – Надеюсь, вы хотя бы не одновременно это делали? – Конечно же нет! Что за идиотское предположение? – передразнила она Каллена. – Храмовник, не переводи тему. Выполни моё желание. – Я не могу. – Почему? – Это очень… – он вцепился рукой в затылок, – очень неловко. – Я это перед тобой сто раз делала. – Ты это и в бане Скайхолда делала. У тебя стыда нет. – Тут-то кого стыдиться? – Нерия обвела рукой комнату. – Кроме нас никого. – Но ты-то есть. – А ведь и правда, – Нерия нависла над мужем, и он отклонился назад, отодвигаясь к краю кровати, – я сейчас вдруг поняла – ты же себя почти никогда не трогаешь во время секса. – Зачем мне трогать себя, если я могу потрогать тебя? – Для удовольствия. – Для удовольствия я трогаю тебя. – Тогда потрогай себя для моего удовольствия. – Пожалуйста, попроси что-нибудь другое. – Ни за что. – Проклятье…       Пряжка ремня звякнула громко и резко, выражая этим звоном всё возмущение её владельца. Нерия отодвинулась, чтобы Каллен мог сесть удобно, и во все глаза уставилась на то, как он медленно расстёгивает рубаху. Очень медленно, будто подвергнется мучительной казни сразу после того, как разденется. – Тебе не обязательно всё снимать, – подсказала Нерия. – Не хочу ничего испачкать, – он опять взялся за ремень, замешкался и посмотрел на жену, – я буду выглядеть очень глупо. – А я в такие моменты выгляжу глупо? – Нет, ты выглядишь… потрясающе… но… это другое. Мужчины любят глазами! – нашёлся Каллен. – А женщины – всеми органами чувств. Ты тоже будешь выглядеть потрясающе, – заверила Нерия, – давай так…       Она придвинулась ближе, вставая на колени, оперлась одной рукой на матрас, а второй провела по животу мужа вниз и надавила на пах. – Да, так гораздо лучше, – оживился Каллен, но Нерия поспешила его разочаровать. – Я помогу тебе начать, – сказала она, подобравшись ещё ближе, и коснулась губами щеки, – а дальше ты сам.       Каллен неохотно кивнул, а Нерия прильнула губами к его шее, отвлекая короткими поцелуями, чтобы он забыл, что должен стесняться. Она вообще не понимала, чего тут стесняться, она же ему не на Королевской площади предложила свои сексуальные привычки демонстрировать, но, похоже, кодекс храмовников-святош не одобрял столь откровенные представления даже для законной жены. – Ты ведь ради этого всё это устроила? – спросил противящийся растлению супруг, когда Нерия запустила руку ему в нижнее бельё. – Что именно? – уточнила она, проводя пальцами по затвердевшему члену. – Всё, – невнятно ответил Каллен и шумно вдохнул носом, реагируя на сомкнувшуюся ладонь. – Не понимаю, о чём ты, – промурлыкала Нерия мужу в шею и осторожно прикусила кожу возле пульсирующей артерии. – Ты… – Каллен промычал что-то совсем уж невразумительное и положил руку ей на затылок, за волосы притягивая Нерию к своему лицу для поцелуя. Другая рука легла на бедро и поднялась выше, к ягодице, подталкивая ближе, так, что Нерии пришлось почти лечь на сидящего на кровати супруга, упираясь одной рукой сбоку от него, а второй – между ног. Она позволила Каллену увлечь её в поцелуй, чувствуя, как его язык скользит по губам, проникает между зубов, сплетается с её языком. Каллен отпустил её волосы и положил тяжёлую, горячую ладонь на руку, снующую у него в паху, прижимая плотней. – Мне очень нравится к тебе прикасаться, – прошептала Нерия, уклонившись от нового поцелуя, и медленно убирая свою ладонь из-под руки мужа, – но я хочу увидеть, как ты сам к себе прикасаешься.       Ответом ей был протестующий стон. Нерию он ничуть не разжалобил, и она стянула с мужа штаны одной рукой, второй не давая убрать ладонь с члена. – Я никогда не делал этого при свидетелях, – севшим голосом поведал Каллен, схватив свободной рукой за плечо жену, попытавшуюся отстраниться и дать ему немного личного пространства. – Все, что я увижу этим вечером, умрёт вместе со мной, – пообещала Нерия и откинулась на прислонённую к изголовью подушку, – но нескоро. – Только не дразни меня, хорошо?       Нерия кивнула и затихла, наблюдая за прикрывшим глаза Калленом, который провёл рукой по своему члену так неуверенно, будто он его не то, что при свидетелях, а вообще до этого не трогал, что, конечно же, не могло быть правдой. Она задержала дыхание, боясь, что даже тихий вздох муж может принять за усмешку и разнервничаться, и перевела взгляд с ладони на сосредоточенное лицо, рассматривая сомкнутые губы, чуть сморщенный нос и подрагивающие ресницы.       Каллен зря на неё наговаривал – она не планировала этого заранее, но, когда он ожидаемо проиграл, решила, что будет забавно уговорить его на то, что он ещё ни разу не делал. Может это было не очень милосердно, а то и жестоко, но Нерии нравилось смущать супруга, который за несколько лет в Антиве всё никак не мог отделаться от своих андрастианских заскоков и соглашался лишь на тот сексуальный опыт, который никак не ранил его мужественность. Вроде дополнительной женщины в постели. Но не на дополнительного мужчину, например. Нет, она не собиралась заставлять Каллена трогать чужой член, но свой-то потрогать можно, жене на радость?       Хотя, наблюдать за движением руки было и вполовину не так интересно, как рассматривать Каллена, который смирился с необходимостью в очередной раз отдать карточные долги, и ушёл в себя, стараясь отрешиться от того, что за ним подглядывают в такой интимный момент. Нерия блуждала по нему взглядом, останавливаясь на собравшейся между бровей морщинке, на зажмуренных глазах, на трепещущих крыльях носа. Она смотрела на шею и вздрагивающий под кожей кадык, на напряженные мышцы живота, на поджимающиеся пальцы на ногах. И, вопреки опасениям Каллена, совсем не считала, что он выглядит глупо. Нерия осторожно подобралась сбоку и повернула голову мужа к себе, целуя его, проводя руками по плечам, спине, животу. Каллен сунул свободную руку ей под юбку, сдавливая бедро, и Нерия застонала ему в рот, чувствуя, как рука поднимается выше, стаскивая с неё нижнее бельё, трогая, поглаживая, сжимая чувствительную кожу под ягодицами. Перекинув ногу через его бедро, Нерия застонала громче, вжимаясь в него промежностью, и опустила взгляд, наблюдая, как рука на члене движется всё быстрее, приближая разрядку. Ладонь Каллена с ягодиц переместилась на грудь, стискивая её под тонкой тканью платья, о которую болезненно тёрлись набухшие соски. Нерия заёрзала, придвигаясь к Каллену так близко, что почти упёрлась лобком в его сжатую в кулак руку, готовая умолять, чтобы он выполнил ещё одно её желание сейчас же, но он кончил с еле слышным стоном и уткнулся лбом в её плечо. Она осела на его бедро и замерла, прислушиваясь к частому дыханию и ощущая горячую кожу у себя между ног, совсем не приносящую облегчения. Каллен поднял голову. – Ну что, ещё партию? – хрипло спросил он.       Нерия медленно кивнула, облизнула пересохшие губы и слезла с Каллена, одёрнув юбку.       Пока он ходил умыться, она потёрла разгорячённое лицо и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь унять участившийся пульс. У Каллена-то в ближайшее время вряд ли возникнут какие-то сексуальные желания, а вот она осталась неудовлетворённой, так что следующую партию проиграть никак нельзя. Но очень сложно выигрывать в “Порочную добродетель”, когда у тебя от возбуждения перед глазами всё плывёт. – Я чувствую себя… – Каллен сел на кровать и прикрыл пикантные места одеялом. – Обновлённым? – подсказала Нерия. – Окрылённым? Ступившим на новый уровень развития? – Не знаю, – признался Каллен, – я не понимаю, что я чувствую. Я не думал, что когда-нибудь буду делать что-то такое. – И что, тебе даже ни разу не хотелось? – спросила Нерия. Лицо Каллена приобрело задумчивое выражение. – Ну… – протянул он, и Нерия еле сдержала смешок, потому что у него снова стремительно покраснели уши. – Было как то раз. Ты была в Суледине, я в Скайхолде… и я думал о тебе… сама понимаешь, как думал… и я подумал, что тебе бы это понравилось… – Мне бы понравилось, – подтвердила Нерия, – но я бы всё равно написала на тебя рапорт. – За что? – возмутился Каллен. – За то, что ты дрочил при подчинённой. – Тогда я бы тоже написал на тебя рапорт. – Но ты-то не мой подчинённый, – всплеснула руками Нерия, – дело же не в дрочке, а в балансе власти! Ты мог принудить меня смотреть, как ты дрочишь, а я тебя не могла, у меня не было рычагов влияния. – Ничего абсурдней в жизни не слышал. – А теперь все рычаги влияния у меня, и я могу заставить тебя делать всё, что я захочу. – Какие у тебя рычаги влияния? – заинтересовался Каллен. – Я гораздо лучше тебя играю в “Порочную добродетель”. – Потому что ты жульничаешь! – Знаешь что?! – Нерия схватила колоду и принялась яростно перемешивать. – Сейчас я снова тебя уделаю! Совершенно честно! И если после этого ты скажешь, что я жульничаю, значит ты проигрывать не умеешь! – Меняемся местами! – потребовал Каллен и передвинулся на её половину кровати, к изголовью. Нерия фыркнула и сместилась к краю. – И платье сними! – Ты же меня обыскал! – Да в твоей юбке можно ещё пару карточных столов припрятать с игроками в придачу! Снимай всё, Сурана. – Жаль, что я не могу написать на тебя рапорт, – проворчала Нерия и встала с кровати, стягивая бретели платья. Каллен пристально уставился на неё, дожидаясь, пока она вылезет из юбки. Пара карт, не найденных при обыске, выпали из складок и легли на пол. – Я знал! – Если бы ты знал, ты бы их нашёл, – отбрила Нерия и вернулась на кровать, – раздавай карты и только попробуй теперь сказать, что я жульничаю. – Вот дерьмо, – выругалась она через пять минут, глядя на своих двух Рыцарей против его трёх Змей, – как так-то? – Удивительно, правда? – едко заметил Каллен. – Кажется, я всё-таки умею играть в "Порочную добродетель". – Какое жалкое бахвальство. – Нерия согнула ноги и развела колени. – Что мне сделать для тебя, милый? – Сядь мне на лицо, – брякнул милый и покраснел. – Прости? – Нерия сомкнула колени обратно. – Ты услышала. – Я думала, ты попросишь что-то для себя. – Я и прошу для себя, – ответил Каллен и пояснил, – меня это заводит. – Почему я узнаю об этом на пятом году брака? – Мне неловко говорить о таких вещах, ты же знаешь. Но после этого… – Каллен изобразил рукой "это", и Нерия хихикнула, – чего уже стесняться, правда? – Да, – согласилась она, – стесняться нечего.       Он опустился на подушки, следя за тем, как Нерия встаёт на колени и подбирается ближе, чтобы через секунды забраться верхом и склониться к его лицу. Каллен отвёл за ухо упавшую ему на глаза тёмную прядь волос, погладил Нерию по щеке, коснулся губ кончиками пальцев. Нерия сунула руку ему под голову, заботливо смещая подушку под шею, чтобы она не затекла. – Если бы я знала, чего ты пожелаешь, я бы тебе ещё в первой партии поддалась. – Я предпочитаю выигрывать честно.       Каллен сомкнул ладони на её ягодицах, подталкивая Нерию выше. Она оперлась на изголовье кровати и испуганно ахнула, когда он резко дёрнул её вниз, усаживая на себя. Он делал так каждый раз, и каждый раз она переживала, что кто-нибудь пострадает. Но у Каллена не хватало терпения дождаться, пока она приноровится, чтобы изящно опуститься на его лицо, и он хватал её, притягивая ближе. И если до сегодняшнего дня Нерии было неясно, куда в этот момент девается его обычное терпение, то теперь ситуация прояснилась – его это очень заводит.       Её это тоже очень заводило, вероятно, сильнее, чем Каллена. А сейчас она и так уже была очень возбуждена после предыдущего раунда в “Порочную добродетель”, и едва язык коснулся её промежности, Нерия отрывисто выдохнула, чувствуя, как низ живота наливается приятной тяжестью, и заёрзала, устраиваясь поудобней и подставляя под язык самые чувствительные места. Правда, в этом не было необходимости, Каллен и так давно уже изучил все её чувствительные места и прекрасно знал, что нужно делать, чтобы побыстрей довести её до оргазма. Иногда Нерии это даже казалось немного обидным, будто секс превратился в такую же рутину, как ежедневный быт, с которым Каллен справляется так же хорошо. Приготовил еду, помыл полы, отлизал жене. Именно поэтому, когда на прошлой неделе, в ночь с пятницы на субботу он явился домой весёлый, слегка нетрезвый, источающий ароматы таверны и духов леди Жозефины, Нерия испытала зависть и тоже захотела чего-то такого же. Лёгкости, спонтанности, беззаботности. Она не ревновала мужа к Жозефине, как к женщине, с которой он мог бы ей изменить, она никогда всерьёз не верила, что Каллен способен на измену, но она ревновала к Жозефине, как к женщине, с которой её мужу так же весело, как могло бы быть с ней, не будь они женаты. Разводиться, чтобы оживить отношения, Нерия не решилась, остановившись на том, с чего началось всё их веселье – на азартных играх.       Язык скользил по набухшим складкам, обводил клитор, иногда задерживался у входа во влагалище и нырял внутрь, заставляя Нерию сладко вздрагивать от удовольствия и прижиматься сильней, чтобы всех пылающих от возбуждения участков тела между её бёдер хоть что-то касалось – язык, губы, подбородок, нос, всё равно, хоть что-нибудь, лишь бы чувствовать давление, которое то притупляет ощущения, то усиливает, вынуждая напрягать мышцы, чтобы поскорее достичь пика этих ощущений и следующего за ним облегчения.       Нерия запустила руку в белокурые, кудрявые волосы, придерживая голову Каллена, чтобы его язык никуда не исчез в самый ответственный момент, а второй рукой крепко стиснула деревянное изголовье кровати, опираясь на него, перенося вес на руку, чтобы проще было двигать бёдрами, тереться о ласкающий её рот, об осторожно сжавшиеся на клиторе губы. Напряжение внизу нарастало так стремительно, что Нерия даже не успела понять, в какой момент оно взорвалось оргазмом, от которого она громко и протяжно застонала и навалилась грудью на резную спинку кровати, вздрагивая от каждого следующего прикосновения языка, скользнувшего от клитора к пульсирующим краям отверстия под ним. Каллен подождал, пока она перестанет дрожать, и аккуратно сдвинул Нерию ниже, чтобы нормально вдохнуть. Она отклонилась назад и пошире раздвинула оказавшиеся у его головы колени, чтобы нечаянно не сдавить ему шею. Каллен опустил взгляд, отрешённо пялясь между ног сидящей у него на груди Нерии. – Ну что, ещё разок? – спросила она. – Нет, – ответил он и, подхватив её за бёдра, повалил на кровать, головой к краю, нависая сверху, – надоело. Я знаю кучу вещей гораздо интересней, чем игра в карты. – А я и не про карты спрашивала, – ответила Нерия, которая на самом деле спрашивала про карты, но ход мыслей Каллена ей понравился.       Твёрдый член бесцеремонно толкнулся в её пульсирующее нутро, провоцируя очередной стон, который Нерия не пыталась сдержать, ведь ей было так хорошо, что она была согласна поделиться своими чувствами со всеми, кто может случайно её услышать. Да и кто мог её услышать, в самом деле – они дома одни, окна закрыты, никто, кроме Каллена о её чувствах не узнает, а она хочет, чтобы он знал, как много всего она к нему чувствует. А ей нужно знать, что он чувствует к ней. Сейчас же. – Каллен… – позвала она мужа, который схватил её за лодыжку, задирая повыше ногу, отчего член вошёл так глубоко, что Нерия всхлипнула от внезапной резкой боли. – Тебе больно? – Каллен тут же отпустил её ногу и склонился над Нерией, тревожно заглядывая в лицо. – Нет, – Нерия посмотрела ему в глаза, сглотнула и спросила, – ты любишь меня? – Больше жизни, – ответил Каллен так уверенно и серьёзно, словно это было очевидно любому, кроме Нерии. – Не надо больше жизни, – возразила Нерия, – просто люби меня всегда, хорошо? – Хорошо.       Она улыбнулась и коснулась губами его губ в поцелуе, пытаясь вложить в этот поцелуй все свои чувства к Каллену. Всю нежность, всю любовь, всю благодарность, всю страсть, всю себя без остатка, чтобы и без слов было понятно, что она тоже любит его. Больше жизни. – Точно не хочешь сыграть в “Порочную добродетель” со мной и Жозефиной? – спросил Каллен, щурясь на солнце, которое Нерия впустила в комнату после того, как они ещё пару раз занялись сексом без карт и романтических признаний. Она, уже одетая, сидела у туалетного столика, расчёсывала спутанные волосы, рассматривала красный след над ключицей, который стремительно созревал в синяк и размышляла о том, откуда в её холодном внешне муже берётся столько антиванской страсти, когда дело после долгих уговоров всё же доходит до постели. – Нет, – Нерия села вполоборота, глядя на валяющегося в кровати Каллена, который не потрудился прикрыться, только чресла под одеялом спрятал. В этом тоже было что-то пугающе антиванское. Как и в любви к картам и хорошему сухому вину, – ты же на всю таверну будешь жаловаться, что я жульничаю. – Жозефина, кстати, тоже жульничает, – признался Каллен, – но когда это делает она – мне почему-то не так обидно. Я знаю, что женился на отъявленной лгунье, Нерия. Но когда ты честна со мной – я счастлив. – Это всего лишь карточная игра, милый, – закатила глаза Нерия, – в которой, я подчеркну, положено жульничать. – Ты же понимаешь, что я не о картах. – Я понимаю, – согласилась Нерия и пересела со стула на кровать, устраиваясь у Каллена на плече и водя пальцами по его груди, – ты прав, я отъявленная лгунья, и это ненормально. Но патологическая честность – это тоже ненормально. – Я и не требую от тебя патологической честности, я просто хочу, чтобы ты не врала, когда в этом нет никакой необходимости. – А кто определяет, когда есть необходимость. Ты? – Нерия… – Ну ладно-ладно, – Нерия села на кровати и примирительно подняла руки, – ты прав, я часто лгу без необходимости. Я буду стараться этого не делать. И в знак серьёзности моих намерений…       Она перегнулась через Каллена, приподняла край матраса, махнула рукой – и на пол, как листья с осенних деревьев в Ферелдене, посыпались карты.