И жили они долго, пока не умерли

      Нерия проснулась от ощущения чужого присутствия в спальне, которое сначала показалось ей продолжением сна. Она сжала руку под одеялом в кулак, готовая любой ценой защитить свою жизнь от посягательств храмовника, бессовестно перелезшего через подоконник, чтобы тут же её и усмирить, но стопы ночного гостя мягко опустились на ковёр, а ноздри Нерии защекотал запах дублёной кожи. Не открывая глаз, она шевельнула пальцами, накладывая парализующие чары, и визитёр осел на пол. Нерия села на кровати, откинула одеяло, и, не одеваясь, приблизилась к лежащему на ковре телу, рассматривая его в падающем в окно лунном свете. – Ты в своём уме? – спросила она. – А если бы я тебя убила с перепугу? – Тогда я бы опоздал на корабль, – пошутил Зевран, садясь на полу и притягивая её к себе за руку.       Нерия опустилась на него, заглядывая в смеющиеся глаза. Ей же хотелось расплакаться. Именно этим она и занималась перед тем, как уснуть. Рыдала в подушку, размазывая сопли по наволочке. Оплакивала то, какая она жалкая и беспомощная. И совсем не ожидала, что в ночи к ней явится Зевран и увидит её после истерики – взлохмаченную, помятую, с опухшим носом и красными глазами. – Почему ты здесь? – Потому что умею признавать свои ошибки, – ответил Зевран, отводя ей за ухо прядь волос и кладя ладонь на затылок, – а отказаться от бурного прощания с тобой было бы страшной ошибкой. – Быстро ты передумал, – Нерия убрала вторую руку, опустившуюся на её обнажённую поясницу, – не нужно мне твоё прощание. И жалость не нужна. Проваливай. – Жалость?       Вскочив на ноги, Нерия отошла к кровати, заворачиваясь в одеяло. Чего она ждала, дура. Что он пришёл, чтобы сказать, что остаётся? Что готов каждый день подвергать себя риску быть пойманным Воронами, лишь бы быть рядом с ней? Нет, он здесь, чтобы бросить ей последнюю подачку перед тем, как исчезнет. – Что заставило тебя думать, будто я пришёл сюда из жалости? – спросил Зевран, встав с пола и подойдя к ней. Нерия села на кровать и отодвинулась к изголовью, кутаясь в одеяло так, чтобы ни полоски голой кожи не осталось на виду. – Так я даже жалости твоей не заслуживаю? – понесло Нерию. – Пришёл исключительно ради бурного прощания? Тогда поторопись, я же наверное не последняя, с кем необходимо попрощаться.       Зевран стоял у кровати молча, а Нерия стушевалась под его внимательным взглядом и опустила голову. Создатель, она же обещала себе больше так не делать. Чем она лучше Тео, который душит её своей любовью и умоляет ответить ему тем же. – В таверне мне показалось, что ты расстроена моим отъездом, – Зевран присел с краю, – и я принёс подарок, чтобы оставить тебе от наших встреч что-то, кроме горького послевкусия.       Небольшие ножны, которые, вероятно, и источали этот запах кожи, который она учуяла, когда Зевран лез через подоконник, легли на простыню. Они были совсем простые, ни вышитых узоров, ни украшений из камней, и не выглядели, как настоящий подарок. Скорее, как презент, выбранный из того, что дома валялось. Нерия взяла ножны в руки и вынула тонкий, узкий клинок с такой же простенькой рукояткой. Клинок больше походил на шило, чем на полноценное оружие. – Я не умею втыкать в людей кинжалы. – Это стилет. Самое женское оружие. После ядов и красивых глаз. Но второе у тебя и так есть, а первое я дарю только тем, кого надеюсь больше никогда не встретить. – Стилет я в людей втыкать тоже не умею. – Ты же в Антиве. Кто-нибудь тебя обязательно научит. – Ты бы мог меня научить, – Нерия потрогала острие. Ну точно, шило, – если бы не боялся опоздать на корабль. – Один урок я успею тебе дать, – Зевран тоже потянулся к клинку, проводя пальцем по всей его длине, – стилет, яд и красивые глаза лучше всего использовать вместе. – Я же маг, – напомнила Нерия, возвращая оружие в ножны, – зачем мне отравленное шило? – После того, что случилось в твоём Круге, я правда должен отвечать на этот вопрос, любовь моя? – усмехнулся Зевран. – Твоя магия не всегда придёт на помощь. Держи клинок ближе к телу и будь готова запачкать руки. – Он мне снится, – Нерия отбросила ножны в сторону, и они с тихим шлепком упали на пол, скатившись с кровати, – почти каждую ночь мне снится мой Круг. Мне снятся последние мгновения перед тем, как я навсегда исчезну. Этот твой стилет может мне с этим помочь? – Может, – подтвердил Зевран, – но я всё же надеюсь, что ты не воспользуешься им для этого. – “Кто знает?” – хотела ответить Нерия, но промолчала. Неужели она настолько отчаялась, что будет пытаться удержать его рядом намёками на самоубийство? Почему нет? Это так низко и жалко, как и всё, что она делает. – До рассвета далеко? – вместо этого спросила она, решив всё же отложить абсурдный шантаж до лучших времён. – Достаточно.       Такое удобное слово. Достаточно. Достаточно много, чтобы попрощаться, достаточно мало, чтобы ей хватило терпения не бросится ему в ноги, умоляя остаться. Достаточно для них обоих. – Побудешь со мной немного? – Нерия выпуталась из одеяла, укрылась и откинула его край, приглашая Зеврана.       Он незамедлительно скинул обувь и нырнул к ней в постель, стискивая Нерию в объятиях. Она перехватила руку, которая привычно поползла к её ягодице. – Не надо. Можно мы просто… полежим?       Он кивнул, и она повернулась к нему спиной, кладя ладонь на руки, обвившие её талию, слушая чужое сердцебиение в груди, чувствуя, как губы любовника невесомо касаются её шеи. После того, что накануне вечером ей сказал Джонни, одна только мысль о сексе вызвает тошноту и дрожь в руках. Будь на месте хозяина кто-то другой, наверное, Нерия бы спросила, за что он так с ней. Но в случае с Джонни она и так знает ответ. Ни за что. Отдавая приказ развлекать его сына, как тот того захочет, он вообще о ней не думал, как не думают о чувствах отравленного стилета, когда дырявят им чью-то шкуру. А она даже меньше, чем оружие. Даже хуже, чем ничто.       Зевран зарылся лицом в её волосы на затылке, согревая ровным дыханием. Нерия отпустила его запястье и смахнула рукой катящуюся по щеке слезу. Нельзя столько плакать. Чем больше она плачет, тем сильнее ей жаль себя. А чем сильнее она себя жалеет, тем выше вероятность, что она воспользуется стилетом и избавится от кошмаров – ночных и дневных. Сейчас она не в кошмаре. Кошмар начнётся утром, когда она встретится с Тео. Или когда Зевран покинет её спальню, и она вернётся в свой страшный сон о небытии. Но сейчас он с ней, удерживает её в шаге от кошмара, как делал это долгое время, каждую их встречу. Он заслуживает благодарности. Нерия повернулась к Зеврану. – Я буду очень сильно скучать по тебе, – произнесла она, обнимая его за шею и касаясь губами уха, – пожалуйста, береги себя. – Ты тоже, любовь моя.       Тео улизнул из дома, едва наставник, рассказывавший об орлейской оккупации Ферелдена, сказал, что урок окончен. В другой день он бы тут же пошёл искать Нерию, чтобы поделиться с ней новообретёнными знаниями о её родине, но не сегодня. Не после того, что подслушал вчера под дверью отцовского кабинета. Она не вышла к завтраку, и в коридорах поместья он её ещё ни разу не встретил, что, конечно, было к лучшему. Тео не представлял, как ему теперь вести себя с Нерией. Честно рассказать, что он всё слышал, и пообещать, что в жизни не притронется к ней против её воли? Или всё скрыть, и стараться ни словом, ни делом не намекать больше, что ему нужно от неё что-то, кроме магических наставлений? Он пока не готов был выбрать, поэтому увидев утром отца с перебинтованным плечом и убедившись, что уроков фехтования сегодня не будет, Тео сбежал в город. Чтобы не встретиться с Нерией, и чтобы не смотреть на человека, который обращается с ней, как с рабыней, и по какому-то отвратительному недоразумению является его отцом.       И была ещё одна причина, по которой он сейчас удалялся по тракту от родного дома. Ему нужно было узнать хоть что-то об их сделке. Отец ничего не расскажет, Нерия тем более. Но она ведь могла поделиться с этим хоть с кем-то? С кем-то из своих друзей. Любовников. Хотя бы с тем придурком, который ходил с ними в эльфинаж. Они с Нерией близки, это очевидно. Она могла ему рассказать что-то, когда они… Тео тряхнул головой и сжал руки в кулаки, заставляя себя об этом не думать. То, что произошло вчера, произошло из-за него. Если бы он не ревновал, если бы он не лез к Нерии, она бы не пошла к его отцу, и тот бы не сдавил её тонкую, хрупкую шею и не сказал те ужасные слова. Она говорила, что хочет быть свободна от него, и самое правильное, что Тео может для неё сделать – помочь с этим.       Он вошёл в “Звезду Антивы”, уверенно расправив плечи. Он не мальчишка, которому нужно держаться подальше от таких мест, что бы там Нерия ни говорила. Он мужчина, он маг, он антиванец, он сын мэра, ничего с ним тут не случится. Зайдёт, узнает, где можно найти того парня, и уйдёт. Он быстро прошагал через всё помещение, утонувшее в прохладе и полумраке из-за задёрнутых штор, и остановился перед трактирщиком, сосредоточенно оттирающим стойку от пролитого пива. – А ведь ещё даже не шесть вечера, да? – пошутил Тео, привлекая внимание хозяина таверны. Тот посмотрел на него и хмыкнул. – Компоты закончились, – сообщил трактирщик, и Тео удивился, что он запомнил его в лицо. Хотя, говорят, он очень похож на отца, а его отца в лицо тут знает каждая собака. – Я не за компотом, – Тео пошарился в кармане и положил на стойку серебряную монетку. Если он что и знал из приключенческих книг о трактирщиках в бандитских притонах, так это то, что разговорить их всегда помогут деньги, – я ищу одного парня. Его зовут Рафаэль.       Трактирщик взял монетку, поднёс к глазам, крутя между пальцами, и перевёл на Тео изучающий взгляд, под которым тот заволновался, что сказал что-то дурацкое. – В прошлый раз… – сбивчиво принялся пояснять он, – мы тут были все вместе…       Трактирщик кивком указал ему за спину, Тео повернулся, увидел за дальним столом Рафаэля и понял, что он действительно дурак, который так торопился допросить мужика за стойкой, что не догадался оглядеться по сторонам. – Спасибо, – сдавленно пискнул он и направился к Рафаэлю.       Говнистый дружок Нерии сидел у окна, слегка отодвинув штору, чтобы на листы бумаги, с которых он что-то сосредоточенно читал, падал свет. Тео проследил, как ладонь с длинными, тонкими, украшенными парой колец без камней пальцами, поднимает стакан к искривлённому в прилипшей к лицу усмешке рту, и подумал, что Рафаэль очень похож на его отца. Не внешностью, а повадками. Ложным спокойствием, от которого веет опасностью. Пара змей, затаившихся в траве, которые ждут, когда их спровоцируют на нападение. Тео с нарочно громким скрежетом отодвинул стул и сел напротив Рафаэля. Тот поднял на него взгляд. – Где твоя нянька? – спросил он, не потрудившись поздороваться. – Дома, – ответил Тео, – я тут один. – Жаль, – Рафаэль отложил бумаги, перевернув их текстом вниз, – раньше мы с Сураной часто здесь ужинали. – Ты сказал это, чтобы меня разозлить? – Да. – Зачем? – Мне не нравится, что с твоим появлением она стала уделять мне гораздо меньше времени, – откровенно ответил Рафаэль. – Ну, придётся с этим смириться, – мстительно произнёс Тео. – Что тебе нужно, сопляк? – Информация. О Нерии. – С чего бы мне делиться с тобой информацией? – Рафаэль откинулся на спинку стула. – Особенно о Нерии. – С того, что отвязавшись от моего отца, она сможет уделять тебе гораздо больше времени, – скрепя сердце ответил Тео, решив, что будет умно заинтересовать информатора тем, в чём он нуждается, – я подслушал их разговор вчера, и знаю, что они заключили какую-то сделку. Никто из них не станет говорить со мной об этом. Но я подумал, что ты можешь что-то знать. – Я не знаю, – коротко бросил Рафаэль. – Совсем ничего? – не поверил Тео. – Не может быть, что она ничего тебе не рассказывала. Вы же с ней… – Мы с ней трахаемся, – заполнил паузу Рафаэль, – обычно нам не до разговоров.       Тео опустил голову, глядя на свои ладони под столом, в которых вспыхнули и тут же погасли искры. Только время зря потратил на этого козла. Он сунул руки в карманы и начал вставать. – Стой. Тео замер у стола, почти уверенный, что сейчас услышит очередную колкость. Но Рафаэль его удивил. – Информация за информацию, – выдвинул он условие и взглядом указал на стул. Тео сел обратно. – Ты же ничего не знаешь. – Я ничего не знаю о сделке. Но кое-что знаю о том, как Сурана оказалась на побегушках у твоего отца. – Ладно, – насторожился Тео, – что ты хочешь от меня узнать? – Почему её приставили к тебе? – Потому что она маг, – понизив голос ответил Тео, ни на секунду не задумавшись, – я единственный наследник отца, у него много врагов. Нерия за мной присматривает. – Тогда почему её сейчас здесь нет? – подловил его на лжи Рафаэль. – Потому что я сбежал из дома тайком. – То есть, никто не знает, что ты здесь? – насмешливо уточнил Рафаэль. – Не зря тебе няньку выдали. Она тебя не научила, что нельзя рассказывать незнакомым дядям о таких вещах?       Тео насупился, чувствуя, как магия в руке греет карман. Но хоть не прожигает. Кажется, Нерия права, он действительно уже неплохо справляется сам. Тогда тем более нужно помочь ей выбраться на свободу. – Ладно, расслабься, малец, я шучу, – хмыкнул Рафаэль, – не буду я тебя похищать ради выкупа, с тобой возни много. Но кто-то другой может оказаться более замотивированным, так что следи, что и где ты говоришь. – Давай уже свою информацию, – буркнул Тео, с сожалением признав, что гадкий дружок Нерии прав. – Сурана влезла в дела твоего отца и втянула в это меня и наших друзей, хотя мы предупреждали её, что не стоит переходить дорогу антиванской верхушке, – без предисловий начал Рафаэль, – нас поймали. Мы устроили побег, но Сурана осталась и за закрытыми дверьми вашего поместья предложила что-то твоему отцу. И ушла к нему. Всё, что я знаю об их договоре – в него входит условие не отправлять меня на дно океана, так что я этот договор всячески поддерживаю. – Что это были за дела? – Спроси у Сураны. – Просто скажи. – Нет, – покачал головой Рафаэль, – я не треплюсь о делах мэра, и именно поэтому, в отличие от твоей няньки, я ему ничего не должен. – А может, ты просто трус, – язвительно заметил Тео. – Я осторожен и предусмотрителен. Можешь называть это трусостью, но скоро ты поймёшь, что в Антиве иначе не выжить. – Если ты вор и мошенник, – Тео кивнул на листы бумаги на столе, – намечается выгодное дело? – Не знаю. Об этом тоже лучше спросить у Сураны, – загадочно ответил Рафаэль, – всё, сопляк, утомил ты меня. Возвращайся домой, под нянькину юбку, пока проблем не огрёб. А, нет, под юбку же тебя не пускают.       Вспышка гнева чуть не заставила Тео высказать, что если он захочет, Нерия пустит его куда угодно, чтобы не получить новых проблем с его отцом, но вовремя одумался, понимая, как сильно это её унизит. С какой стороны ни посмотри, эта ситуация для неё унизительна. Кем бы он не выставил себя перед Рафаэлем – избалованным мэрским сынком, который может получить Нерию по щелчку пальцев, или благородным рыцарем, который ни за что не покусится на честь дамы без её согласия, Нерия в этой истории останется вещью, которую его отец может использовать сам, подарить другому, или вовсе сломать и выкинуть. Так что он молча встал и направился к выходу. – Кстати, хорошая новость, – поведал напоследок Рафаэль, – сегодня на рассвете её остроухий друг отчалил, так что очередь под юбку стала короче.       На Королевской площади происходила очередная свара с участием обманутого покупателя и ушлого торговца. Или наоборот, ведь покупательница требовала вернуть деньги за купленное неделю назад платье, а торговка кричала что-то вроде: “Люди добрые, да что ж это делается, да вы же видите, всё платье вином уляпано”. И всё это на выходе из магазина, с привлечением стражи и случайных свидетелей. Айрис сидела у окна, пила чай, наблюдала за этой маленькой трагедией и думала, что лучшего обеденного перерыва просто не придумать. Её всегда восхищало, с какой страстью антиванцы выясняют отношения. Как они кричат, не стесняясь ни в выражениях, ни в выборе тона. Как размахивают руками, но не переходят к настоящему насилию, как бросаются угрозами, которые никогда не осуществят. Она так не могла. Отец мог, и она всегда с интересом наблюдала за его эмоциональными взрывами, но для самой Айрис выдать бурную эмоцию было сродни тому, чтобы выйти на Королевскую площадь голой. Она немного завидовала, но переломить себя не могла, и ей оставалось только наблюдать, как орут и машут руками другие люди.       Замечтавшись за кружкой чая о том, как однажды она всё же соберётся и сможет наорать на собственного папку, Айрис почти упустила момент, когда на площади наступила внезапная давящая тишина. Она отставила кружку, глядя на мэра, пересекающего площадь в окружении охраны. Он появлялся здесь довольно редко, переложив всю бумажную работу на огромный штат антиванской мэрии, но она всё же видела его несколько раз, и не придала этому особого значения. Но теперь она смотрела на него по-новому, пытаясь понять, что он за человек, и что его может связывать с той девушкой из Ферелдена, которая, как ей поведали сплетники в эльфинаже, очень с ним близка. Кроме того, что она его любовница, в голову ничего не шло. Что ещё человеку его положения может дать красивая эльфийская девчонка?       Над дверью звякнул колокольчик, и Айрис встала, чтобы выйти в приёмную и поприветствовать особого гостя. Что могло понадобиться мэру от неё, она тоже не знала, но очень надеялась, что он не по всяким налоговым делам явился, в которых она опиралась на помощь отца, сама в них ничего не смысля. – Добрый день, – поприветствовала она мэра и пару стражников, вставших в караул у входа, – чем могу помочь?       Вопрос был задан для приличия, она и так видела, с чем он пришёл. Правая рука безвольно повисла, и под рукавом чёрной рубахи из дорогого антиванского шёлка выделялись бинты. – Мне нужен духовный целитель, – низким, хрипловатым голосом ответил мэр, и Айрис отметила, что его эльфийская протеже звучит похоже. По крайней мере, когда пытается казаться угрожающей. – К вашим услугам, – Айрис посторонилась, впуская мэра в свой кабинет, и загородила вход одному из охранников, двинувшемуся следом, – пожалуйста, подождите здесь.       Тот упрямо продолжил движение, не посчитав нужным принять её просьбу к сведению, и почти коснулся неё, чтобы отодвинуть в сторону, но рука мэра, стоящего в дверном проёме, взметнулась вверх, и стражник отступил. Айрис прошла за пациентом в кабинет и закрыла за собой дверь, гадая, что нужно делать со своими подчинёнными, чтобы они повиновались взмаху руки. – Присаживайтесь, – она указала рукой на кушетку и подошла к столу, – сейчас заполним кое-какие бумаги, и я вас осмотрю. – Не нужно никаких записей, – всё тем же спокойным, но от того почему-то ещё более пугающим тоном произнёс мэр, – сделайте свою работу быстро, сеньора. – Как пожелаете, – не стала спорить Айрис, недоумевая, к чему такая секретность. Не сифилис же он к ней пришёл лечить, – показывайте, что у вас.       Пока он расстёгивал пуговицы на рубашке, она рассматривала его. Несомненно, мальчишка, которого она видела с Нерией, и который пришёл в эльфинаж с гноящейся раной, был сыном мэра. Глаза, волосы, фигура, даже голос – их сходство невозможно было отрицать. А вдруг эта эльфийка – мать его сына? Айрис отогнала эту нелепую мысль. Она очень молода, а тот мальчишка совсем взрослый. Она помыла руки, придвинула стул и присела рядом с кушеткой, убирая бинты. Мэр повернул голову, и она ненароком встретилась с его взглядом, от которого её чуть не передёрнуло. Она привыкла к взглядам. Заинтересованным, любопытствующим, даже сальным. И они её совершенно не смущали, ведь Айрис никогда не считала, что чьи-то взгляды как-то могут её задеть. Но от пронизывающего взгляда мэра, скользнувшего с её лица в декольте, ей стало страшно. Лучше бы он, как многие антиванские мужчины, раздевал её глазами, но он смотрел так, будто хотел узнать, что у неё под рёбрами, а не под одеждой. – Айрис Флэнаган, – произнёс он её имя, которое мог подсмотреть на табличке у входа, – Колин Флэнаган – ваш отец? – Да, – ответила Айрис, рассматривая резаную рану, чистую и, скорее всего, обработанную чем-то дезинфицирующим, – кто вас так? – У нас с вашим отцом общий бизнес, – не ответил он на её вопрос. – У моего отца общий бизнес с половиной Тедаса, – магия привычно вспыхнула в ладони синеватым светом, – ваша рана хорошо выглядит, она бы зажила без моей помощи. – У меня нет на это времени. – Скоро снова в бой? – пошутила Айрис, залечивая рану. Мэр смотрел, как глубокий порез затягивается под её заклинанием. – Как всегда. Это закон жизни – мужчины сражаются, а женщины врачуют их тела и души. – Почему-то, как правило, это две разные женщины, – ответила Айрис, прежде чем сообразила, что это выглядит так, будто она флиртует. Она-то имела в виду, что его тело врачует она, а вот душу, похоже, её новая эльфийская приятельница. Но мэр, даже если и решил, что она с ним заигрывает, сделал вид, что этого не заметил. – Что умеют духовные целители? – спросил он, надевая рубашку, когда Айрис закончила. – Спросите конкретней, – попросила она, моя руки в тазу. – То, что я скажу, должно остаться между нами. – Лекари умеют хранить тайны. – Моя супруга больше не может иметь детей.       Это признание прозвучало неожиданно. Айрис выпрямилась, вытирая руки, и посмотрела на мэра, сидящего на кушетке с непроницаемым выражением лица. – Рождение нашего сына сказалось удручающе на её здоровье, – продолжил он, – и больше она не смогла выносить ни одного ребёнка, её тело отторгало всех, и в конце концов я перестал пытаться. – Вы пробовали давать ей перерыв перед тем, как попытаться снова? – задала Айрис очевидный вопрос. – У нас бывали даже многолетние перерывы. У неё бывали лучшие лекари. Но она долгое время жила далеко от столицы, а маги есть только здесь. Духовный целитель может ей помочь? – Я не знаю, – честно ответила Айрис, – пусть приходит на приём, посмотрим. – Она не выходит из поместья. Я оплачу приём на дому.       Идти в поместье этого человека, от которого не знаешь, чего ждать, было бы опрометчиво. Но что с ней может случиться? Она не девка с улицы, мэр знает её отца, ничего он ей не сделает, вряд ли ему нужны проблемы. А ей так интересно узнать, чем живёт её новая знакомая. В этом поместье наверняка полно народу, всё будет хорошо. В конце концов, она маг. – У меня будет время в субботу после обеда. Я приду. – Спасибо, сеньора, – никак не выдав лицом свои эмоции по поводу её согласия, мэр встал с кушетки и направился к двери, – я буду ждать.       За весь день Нерия ни разу не вышла из комнаты. Она провалялась на полу до самого вечера, рассматривая белый потолок, и представляя, как она умрёт. Может быть, она утонет. В Антиве много красивых отвесных скал, с которых можно трагично сигануть вниз. Или она отравится. Выяснит, где Зевран жил до отъезда, найдёт его яды и выпьет их все сразу. Можно повеситься. Но это некрасиво. Она будет висеть с вываленным синим языком, уделанная собственными экскрементами, и на похоронах никто не скажет, какой красивой она была. А может быть, Джонни забьёт её насмерть. Да, это наиболее вероятно.       Никто к ней не заходил. Ни хозяин, ни его сын. Только Алана несколько раз робко скреблась в дверь, упрашивая Нерию поесть, и уходила, оставив еду у порога. Нерия представляла, как умирает от голода, и Алана рыдает над её телом, коря себя за то, что недостаточно её уговаривала.       На улице совсем стемнело, они с Тео уже должны были встретиться на занятиях, но она всё лежала, а он не приходил. И она догадывалась, почему. Он всё слышал вчера, когда стоял у отцовского кабинета. Она чувствовала его запах, она слышала шорох его одежды за портьерой, когда он спрятался, чтобы она его не заметила. Глухой стук в окно привлёк её внимание, но не настолько, чтобы встать и узнать, что происходит. Пусть это будут демоны, которые с громким стеклянным звоном ворвутся в спальню и разорвут Нерию на части. Или храмовники, которые усмирят её, чтобы она наконец-то ничего не чувствовала. В окно снова стукнули. А потом ещё и ещё, будто по стеклу бил град. Нерия встала и выглянула из-за шторы. Рафаэль бросал в стекло подобранный с насыпной дорожки гравий. Нерия распахнула окно, и очередной камешек влетел в комнату, чуть не попав ей по уху. – Ты дебил? – устало спросила она, глядя, как он ловко цепляется за кирпичи и оконный карниз, влезая к ней. – Вошёл бы через дверь. – Чтобы Джованни тебе все мозги вытрахал? – Рафаэль собрался обнять её, но отступил, рассматривая с ног до головы. – Выглядишь, как дерьмо. – Иди нахер, я хандрю, – Нерия завалилась на кровать, глядя на прислонившегося к подоконнику любовника, – с чем пришёл? – С тем, о чём ты просила, – он вынул из-за пазухи пару листов бумаги, скомкал и бросил ей. Нерия взяла приземлившийся ей на живот бумажный ком и расправила листы, ещё хранящие тепло чужого тела. – Быстро ты, – она пробежала взглядом по расписанию дежурств. – Это из-за твоего воронёнка? – Что? – Твоя хандра. Он уехал утром, у тебя такой вид, будто кто-то сдох. Всё сходится. – Нихера не сходится, – огрызнулась Нерия, – пересчитай. – Ну да, просто день плохой, – Рафаэль лёг на кровать рядом с ней и закинул ноги в грязных ботинках на незастеленную постель. – Вот ты говнюк, – собралась от души выругаться Нерия, но тут в дверь постучали, – я не хочу есть, Алана! – Нерия, это я, – ответил ей из-за двери Тео. – Проклятье, – прошипела Нерия и толкнула Рафаэля, – прячься. – Да просто пошли его. – Нерия, можно я войду? Пожалуйста, я хочу поговорить.       Нерия скорчила Рафаэлю страшную рожу, он фыркнул и скатился с кровати, рыбкой нырнув под неё. Нерия встала, дёрнула скомканное покрывало, пряча грязь на простыне и прикрывая зазор между кроватью и полом. – Входи.       Тео вошёл в комнату, смущённо глядя себе под ноги. Нерия пригладила нечёсанные волосы и скрестила руки на груди. – Я слышал ваш вчерашний разговор с отцом, – произнёс он и посмотрел ей в глаза, – весь. – Я знаю. – Откуда? – удивился Тео. – Колдовство! – всплеснула руками Нерия. – Тео, выкладывай, что ты хочешь, и вали. У меня херовый день. – Я просто пришёл сказать, что бы там он ни говорил, ты ничего мне не должна. Я был бы счастлив узнать, что ты чувствуешь ко мне то же, что и я к тебе, но одна мысль о том, чтобы принудить тебя к чему-то … – Тео запнулся, – я знаю, что ты не любишь меня. Но пусть лучше ты меня не любишь, чем возненавидишь. Прости, что вчера тебе пришлось по моей вине выслушать от него весь этот бред. – Ты не виноват, – Нерия мотнула головой, – никогда не думай, что ты виноват хоть в чём-то, что делает твой отец, хорошо? – Хорошо. Можно я тебя обниму?       Нерия кивнула, и Тео заключил её в осторожные объятия, положив подбородок ей на макушку. Она глубоко вдохнула и обвила его руками. Может быть, не только Зевран способен удержать её на краю кошмара. – Доброй ночи, – пожелал Тео, когда она отстранилась от его объятий, и вышел из комнаты, заискивающе улыбнувшись напоследок. – Кто-то влюбился по уши, – прокомментировал Рафаэль, вылезая из-под кровати, – твой сопляк меня сегодня допрашивал в “Звезде Антивы”. – О чём? – спросила Нерия, смахивая клубы пыли с его рубашки. Надо будет сказать горничным, что они плохо работают. – О вашей с Джованни сделке. Сказал, что хочет тебе помочь от него избавится. – И что ты ему сказал? – сощурилась Нерия. – Правду. Что я ничего о ней не знаю. – Вот и молодец, – Нерия похлопала его по щеке и принялась развязывать шнурки на домашней рубахе, – вторую часть долга будешь сейчас забирать? – Нет уж, – поморщился Рафаэль, – в порядок себя приведи сначала.