И жили они долго, пока не умерли

      На втором этаже здания мэрии царила тишина, полутьма и прохлада. Нерия шагала по устланному ворсистым ковром коридору, открывая все попадающиеся на пути её следования двери, выбирая подходящий подоконник, чтобы сигануть с него вниз головой. От былого хорошего настроения не осталось и следа. Нерия чувствовала себя плохой. Самой плохой эльфийкой на свете, не достойной любви, уважения и вообще хоть какого-то хорошего отношения. Будто её прошлое не просто догнало её, а накрыло с головой, погружая в себя, возвращая туда, где она так же металась во все стороны, ломясь во все двери, ища место, где её примут, полюбят и наконец-то позволят быть собой.       Она распахнула очередную дверь, ведущую в чей-то кабинет с широким дубовым столом, обтянутыми обработанной тонкой кожей стульями и с многочисленными шкафами, заставленными книгами. Нерия любила книги, они её успокаивали, поэтому она вошла в кабинет, не глядя стащила с полки толстый, слегка пыльный том и с ногами забралась на подоконник. Буквы перед глазами плясали, никак не собираясь в осмысленные слова. Нерия бы подумала, что она в панике забыла антиванский язык, но на самом деле, книга на ферелденском для неё сейчас выглядела бы так же. Она медленно вдохнула, пытаясь сосредоточиться, уйти в текст, спрятаться в него поглубже, чтобы отвлечься и не дать ужасу захватить её полностью. Дверь со стуком распахнулась, Нерия уронила книгу, вздрогнув от грохота, который она издала, и подняла взгляд на Палому. – Прости, – пробормотала Нерия.       Палома вошла в комнату, прикрыв за собой дверь, подняла с пола книгу и села на подоконник рядом с Нерией. – “Морские торговые пути от Пар Воллена до Андерфелса”, – прочитала она на обложке, – увлекательное чтиво. – Палома, я налажала. – Ещё бы, – согласилась Палома и бросила книгу обратно на пол, – выйти за кудрявую оглоблю – лажа королевского масштаба.       Нерия закрыла лицо руками, с ужасом осознав, сколько гадостей она успела наговорить о Каллене за свою жизнь самым разным людям. – Пожалуйста, не говори ему, – простонала она. – Не скажу, – Палома закинула ноги на подоконник и откинулась спиной на стенку в оконном проёме, – храмовник. С ума сойти. На что ты потратила эти десять лет, лапуль? Вступила в какую-то секту, где тебе промыли мозги идеями всепрощения, смирения и любви к ближнему? – Он не храмовник. Больше нет. Но я и правда стала… вроде как… терпимей. Мягче. – Но всё равно осталась всё той же маленькой ревнивой сучкой. – Я большая ревнивая сучка, – обиделась Нерия, – Создатель… ну что со мной не так, а? Стоило поблизости появиться Рафаэлю, и я веду себя так, будто только и жду, что мне вот-вот изменят. Чтобы крикнуть: “Ага! Я так и знала, что ты такой же, как все мужики! Ведь я всегда права, вижу всех насквозь и никогда не ошибаюсь”. – Ты в этом не одинока. Я, увидев нового начальника стражи, первым делом подумала: “Бедная его жена”. – Да, – согласилась Нерия, – бедная я. Палома, почему ты уехала? Палома повернула голову, глядя в окно. Нерия тронула её за руку. – Я всё ждала, что ты вернёшься, лапуль. Если не ко мне, то хотя бы к Рафаэлю, ведь отношения вроде ваших ещё никому не удалось разорвать с первого раза. – Это точно. – Но ты не возвращалась. Каждый день я ждала, что ты придёшь домой. Иногда я видела тебя в городе, но не решалась подойти. Потому что ты сказала, что нам лучше больше не видеться, и потому что я боялась… боялась узнать подробности твоей новой жизни. Я не хотела знать, как этот урод с тобой обращается, что он заставляет тебя делать, потому что я бы никак не смогла тебе помочь и винила бы себя за это. В конце концов я устала жить с этими страхами и уехала. – Правильно сделала. – А когда мой бесценный супруг скончался от инфаркта, – продолжила Палома, – я оказалась перед выбором – что же мне делать дальше. И я стояла в своём огромном поместье под Вал-Руайо, в своей спальне, одна кровать в которой стоила четыре сотни ройалов, перед гардеробной, шелков в которой хватило бы, чтобы сплести кокон для огромной гусеницы, и подумала о тебе. О том, что теперь мы на равных. Ты можешь выбирать, я могу выбирать. И я вернулась сюда, собираясь спросить, не хочешь ли ты выбрать начать всё сначала. Без Рафаэля, без насилия, боли, смертей, и необходимости выживать любой ценой. Как сильно я опоздала?       Нерия отпустила её руку и ткнулась лбом в согретое антиванским солнцем стекло. Приём устроили в честь Каллена, но успехом на нём почему-то пользуется она. И если двух первых ухажёров она отправила восвояси без угрызений совести, с Паломой всё было сложнее, ведь не только она многое поняла за эти годы. – Когда умер Джованни, я пыталась найти тебя. Чтобы поговорить и извиниться. Но ты к этому моменту уже была не в Антиве, так что, похоже, я опоздала первой. Палома, теперь уже поздно об этом говорить, но я… – Нерия запнулась, до конца не уверенная, стоит ли ей сделать этот шаг, но всё же решилась, – когда ты сказала, что любишь меня, я повела себя дерьмово. Я думала, что любовь – это когда все счастливы, вокруг расцветают тюльпаны и поют соловьи. А тогда, в нашем доме, я была несчастна. И зла. На себя, на Рафаэля, на весь мир. И за пеленой злости я не разглядела, что причиняю тебе боль. А когда, спустя время, злость схлынула, я поняла, что наделала, но тебя рядом уже не было. И мне было так жаль, что я не могу всё исправить. Потому что я люблю тебя. Я не понимала раньше, но теперь знаю, что для меня любовь – это когда мне не насрать. – Нерия, я так скучала.       Палома подалась к ней, и Нерия растерянно вжалась в подоконник, окутанная цитрусовым запахом, зачарованная прикосновением нежной ладони к лицу и ясными синими глазами, оказавшимися вдруг в опасной близости от неё. У Нерии заколотилось сердце, по рукам побежали мурашки, но к счастью ей было давно не семнадцать, поэтому за мгновение до поцелуя она мягко оттолкнула Палому. – Постой. Я должна тебе кое-что сказать. – Что? – Топлёное молоко.       Палома сощурилась, а затем расхохоталась, отодвинувшись обратно на свою сторону подоконника. Нерия выдохнула, ощущая, как её состояние возвращается в норму. Не хватало ещё потом объясняться с Калленом. “Это не я, это всё моя подростковая магия”. – Я не могу так поступить с мужем, – пояснила она, – его я тоже люблю, и мне не насрать. – Прости, лапуль. Привыкла, что пока ты была с Рафаэлем, вопросы супружеской верности тебя не волновали – Верность должна быть взаимной. – И это правильно. Вот только кольцо ты почему-то не носишь. – Чего это? – Удивилась Нерия, – ношу.       Она подняла руку, чтобы продемонстрировать кольцо, но на пальце его не оказалось. Лишь едва заметная тонкая, светлая полоска кожи напоминала, что ещё недавно оно тут было. – Проклятье…       Нерия спрыгнула с подоконника и присела, водя руками по полу в поисках кольца. Оно ведь точно было. Она прекрасно помнила, как снимала его у умывальника дома, а потом надела обратно, прежде чем идти одеваться. – Лапуль, его не было, когда ты меня к своему храмовнику подослала. Ты точно не сняла его ради этого дурацкого розыгрыша?       Нерия выпрямилась и замотала головой. Нужно было вернуться в зал и обшарить там всё. Тем более, что Каллен уже наверное потеет возле сцены, готовясь читать свою невыразительную речь, а ей нужно оказать ему моральную поддержку. – Мы его найдём, – пообещала Палома, – слетело где-нибудь, у тебя пальцы тонкие. Я тоже постоянно кольца теряю.       Нерия зашагала по коридору к лестнице. Пальцы у неё конечно тонкие, но кольцо до этого ни разу не спадало. Что, если оно правда упало, и его уже отпинали куда-нибудь многочисленные гости. Она никогда его не найдёт, а потерять обручальное кольцо – это плохая примета. Каллен бросит её, и хоть Палома наверняка не оставит её умирать в одиночестве, у Нерии уйдёт очень много времени, чтобы залечить эту рану. – Я поищу на улице, – сказала Палома, когда они спустились вниз, – а ты осмотрись тут. Кольцо такое же, как у мужа? – Да, только потоньше.       Палома скрылась за массивными входными дверями, а Нерия прошла к столам, огляделась и встретилась взглядом с Калленом. Мэр на сцене вещал о том, как чудесно, что чудесный город теперь будет под чудесным присмотром. Каллен рядом со сценой то сминал, то разворачивал несчастный листок с речью. Нерия помахала мужу и улыбнулась, он помахал в ответ. Нерия перевела взгляд и увидела Рафаэля, обхаживающего какую-то богато одетую даму средних лет – Ах ты паскуда, – медленно произнесла она. Так же медленно, как до неё дошло, что произошло с её кольцом.       Попалась на дешёвый трюк, будто сама не проворачивала его сотни раз. Ещё и подколол её. “Скоро ты ко мне придёшь”. Конечно придёт. Чтобы забрать свою вещь, которую он снял прямо с её руки.       Рафаэль заметил, что Нерия сверлит его пристальным взглядом, и лениво кивнул. Нерия зашагала к нему, он сообразил, что пахнет жареным и, сказав что-то своей спутнице, устремился к лестнице, ловко избегая столкновения со стекающимися к сцене гостями. Если бы у Нерии осталась хоть капля самообладания, она бы за ним не пошла. Она бы дождалась окончания приёма, а потом бы спустила на Рафаэля своего мабари, как он того и желал. Но она была в ярости. Всё, чего ей сейчас хотелось – догнать этого ублюдка, вырвать его руки и затолкать ему в задницу, чтобы он больше никогда не пытался у неё ничего украсть. Поэтому она помчалась следом, расталкивая людей, и взбежала по лестнице, стараясь не упустить Рафаэля из виду. Он скрылся за дверью того же кабинета, в котором Нерия говорила с Паломой. Нерия влетела следом и громыхнула дверью.       Рафаэль стоял у окна, которое теперь было распахнуто. В ладони, на вытянутой руке, лежало её обручальное кольцо. – Хорошо подумай, прежде чем меня прикончить, Сурана. Внизу решётка канализации.       Нерия остановилась, с ненавистью глядя на Рафаэля, соображая, как ей поступить. Какое бы заклинание она ни применила, есть шанс, что кольцо улетит в окно и потеряется навсегда. – Что тебе от меня нужно? – Поговорить. – У тебя было достаточно возможностей со мной поговорить, но ты их не использовал. Время разговоров закончилось. Отдай моё кольцо и исчезни из моей жизни. – Да ладно тебе, Сурана, – Рафаэль сел на подоконник, подбросил кольцо, и у Нерии душа ушла в пятки, пока она смотрела, как оно падает обратно ему в ладонь, – ты ведь несерьёзно. Я понимаю, ты расстроилась, что я тебя бросил. Но твоя месть немного затянулась. Самую малость. – Да нет, – возразила Нерия, – вообще, я тебе благодарна за то, что ты меня бросил. Сама бы я никогда не смогла этого сделать. Я бы всё возвращалась и возвращалась, так что спасибо, что наигрался со мной и свалил. А теперь сделай это ещё раз. – Ну хватит. Ты уже сделала мне больно, и я понял, как был не прав. Выходить замуж для этого было не обязательно, кстати. – Раф, будь у меня хотя бы треть твоей самооценки, я бы сейчас была замужем за тевинтерским магистром. Ты что, правда считаешь, что я связала себя узами брака перед лицом Создателя, чтобы тебе в утреннюю кашу нагадить? – Себе ты в кашу нагадила. – Сейчас по твоему плану я должна спросить, как именно, а ты наплетёшь мне с три короба, возомнив себя великим манипулятором. Я не буду спрашивать, меня твоё мнение не интересует. – Ты вышла за храмовника, – Рафаэль воспользовался тем, что ей некуда деваться, – когда его призовут обратно на службу, что ты будешь делать?       Нерия промолчала, не желая вступать в эту изначально провальную беседу. Пусть этот придурок выскажется, а она пока подумает о том, каким образом будет его убивать, когда вернёт кольцо. – Я даже не знаю, можно ли считать ваш брак законным, – продолжил Рафаэль, – мне казалось, все храмовники женаты на Андрасте. Он тебе случайно не девственником достался? – Правда считаешь, что можешь меня задеть подростковыми шутками? – Но ты же так и осталась малолетней дурочкой, уверенной, что в любовных романах пишут правду. Думаешь, твой храмовник изменился ради тебя? Ты ведь особенная, да, Сурана? Когда встанет выбор между тобой и его храмовничьей сутью, он конечно же выберет тебя, ведь ты того стоишь. – Нет никакой храмовничьей сути, Раф. Я вышла не за храмовника, а за хорошего человека. Он не менялся ради меня. Когда я пришла, он уже был таким, потому что сам выбрал, каким ему быть. Тебе не понять. Ты родился гнидой – гнидой и умрёшь. Надеюсь, поток аргументов иссяк, потому что я бы очень хотела закончить эту беседу до того, как мой муж выйдет читать свою поистине умопомрачительную речь. – Как скажешь.       Рафаэль развернул ладонь. Нерия рванулась к окну, но как бы быстра она ни была, силу гравитации это преодолеть не помогло, и Нерия успела лишь увидеть, как серебряный обруч исчезает в канализации, откуда его несомненно унесёт прямо в море. На глаза навернулись слёзы, она упёрлась руками в подоконник, отрывисто дыша, не в силах пошевелиться от парализовавшего её шока. Слёзы закапали, собираясь в маленькую лужицу на подоконнике, а Нерия всё стояла, пока не почувствовала руки, лезущие ей под платье. Рафаэль прижался к ней сзади, беззастенчиво сунув ладони в глубокий вырез на спине. – Я так соскучился, Сурана, – зашептал он ей на ухо, – по всему. По тому как ты злишься на меня, как притворяешься недотрогой. По твоей милой эльфийской мордашке с вечно недовольным выражением. Мы нужны друг другу. Сейчас ты этого не понимаешь, но когда твой храмовник бросит тебя, ты пожалеешь, что не вернулась ко мне, когда я тебя об этом просил.       Нерию трясло от назойливых прикосновений и непрошенных поцелуев. Ей казалось, что везде, где её касаются руки и губы Рафаэля, остаются следы, которые обязательно заметит Каллен и поймёт, что всегда был прав на её счёт. Она шлюха, и демоны её мужа тут совершенно не при делах. Рафаэль задрал подол платья и провёл ладонью по её бедру. – Как всегда без белья. И скажи теперь, что ты меня не ждала.       Нерия его не ждала. Ткань платья была слишком тонкой и прилегала слишком плотно. Надень Нерия бельё, его было бы видно сквозь платье. Почему-то именно эта мысль вернула ей способность трезво соображать. Всё, что Рафаэль говорит – ложь. Всё, что он делает – он делает, чтобы она потеряла самоконтроль, и ему было проще ею манипулировать. Поэтому он выкинул кольцо. Ударил её в больное место, чтобы попользоваться ею, пока она пытается отдышаться. Если она просто парализует его, он очухается и снова придёт к ней. Будет возвращаться раз за разом, лезть в её жизнь, рушить всё, что она так тщательно строит и чем так сильно дорожит. Нужно убить его. Сейчас. Прикончить, а потом попросить Палому помочь спрятать тело. Нерия опустила голову, глядя на озарившуюся синим светом ладонь и уже собралась пожелать Рафаэлю счастливого пути за Завесу, но у них за спиной распахнулась дверь, и от спокойного голоса Каллена Нерию пробрал ужас. – Отойди от моей жены.