Связь душ / A Pairing of Souls

Для Му Цинфана становится полнейшей неожиданностью то, как обернулись события этого дня, а учитывая изрядное количество диковинных вещей, которые его ученики приносят ему каждый божий день, это о чем-то да говорит. Потребовалось немало времени и духовной энергии, взятой от всех троих мужчин, чтобы привести этого Шэнь Цинцю в более-менее приемлемое состояние, прежде чем Му Цинфан смог хотя бы начать помогать ему с правильной циркуляцией ци, наконец-то переставшей реагировать на все внешние воздействия чем-то вроде чрезмерного иммунного отторжения. Он просит Лю Цингэ перенести Шэнь Цинцю на кровать, но Горного Лорда Байчжань незамедлительно оттесняет локтем в сторонку Глава школы, который наклоняется и поднимает Шэнь Цинцю, как нечто невероятно хрупкое и драгоценное, и укладывает его на кровать, давая Му Цинфану закончить свою работу. Лю Цингэ и Му Цинфан обмениваются взглядами во время этого действа, но ни один из них не произносит вслух ни слова, после чего Му Цинфан возвращается к работе, принимаясь постепенно успокаивать опасно воспаленные духовные вены внутри тела пациента. По его мнению, во всем этом есть одна хорошая новость, пусть даже эта мысль и заставляет его испытывать слабое чувство вины, однако благодаря появлению этого Шэнь Цинцю Лю Цингэ задержался рядом с ним, на какое-то время забыв и думать о том, чтобы опять сорваться с места и лететь на бой с Ло Бинхэ. Он испускает тяжелый вздох, грузно откидываясь на спинку стула, с чувством, что сделал все возможное для бессознательного мужчины, и делает небольшой глоток чая, перед тем как стабилизировать свою собственную внутреннюю энергию. – Му-шиди, – голос Чжанмэнь-шисюна врывается в его сиюминутную релаксацию, и, признаться, он слегка удивлен тем, что ему дали так много времени на передышку, прежде чем начать бомбардировать вопросами. Хотел бы он думать, что информация, которой они жаждут, не отправит их брать приступом Дворец Хуаньхуа, но факты указывают на обратное. – Это он? – спрашивает Лю Цингэ, и его голос напряжен, точно так же, как и все его тело с самого начала событий. Му Цинфан опять вздыхает. – Это Шэнь Цинцю? – Нет, – говорит он, ощущая потребность быть честным, и видит перед собой два одинаково опустошенных лица. – И да. Я считаю, что оба ответа верны. Теперь они оба выглядят ошеломленными. Ну, как иной раз говаривали Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа: «Добро пожаловать в клуб». Нынешняя ситуация в целом все еще представляет собой такой уровень сумасшествия, который Му Цинфан пока морально не готов полностью принять. Само по себе то, что давно мертвого человека можно вернуть к жизни, прежде казалось фантастическим и невозможным, но вот он лежит на кровати. – Пожалуйста, объясни толком, Му-шиди, – голос Чжанмэнь-шисюна спокоен, но в нем чудится подспудная угроза. Му Цинфан и не припомнит, чтобы он когда-либо слышал подобное от их обычно сдержанного и невозмутимого лидера. – Этот мастер способен объяснить то, что ему известно, и сделать кое-какие догадки на основе этой информации, однако это выходит за пределы моей компетенции, – говорит Му Цинфан, и Юэ Цинъюань лишь кивает. – Пожалуйста, уж постарайся. Это не просьба. – Это тело принадлежит Шэнь Цинцю, – говорит Му Цинфан, глядя на спящего человека. – В этом нет никаких сомнений. – Как ты можешь быть настолько уверен? – задает вопрос Глава школы. – Этому мастеру хорошо знакомы шрамы, оставленные Неисцелимым ядом на духовных меридианах Цинцю-шисюна. Это определенно то тело, которое этот мастер лечил многие годы… несмотря на то, что больше нет никаких признаков того, что яд все еще присутствует внутри пациента. – Что? – вскрикивает Лю Цингэ. – Как такое возможно? – Это невозможно либо не должно быть возможно при нормальных обстоятельствах, – отвечает Му Цинфан. – Однако, судя по тому, что я сумел почерпнуть из состояния, в котором они сейчас находятся, кто-то ранее вскрыл духовные вены Шэнь Цинцю и, за неимением лучшего слова, выскоблил отраву по частям, – его слегка передергивает при мысли о том, что именно пришлось сделать, чтобы добиться такого вот результата. – Как легко догадаться, подобное невозможно рассматривать всерьез, не говоря уже о том, чтобы пытаться проделать, пока пораженный ядом еще жив. Травматический шок от процедуры убьет его задолго до того, как можно будет наблюдать какие-либо положительные эффекты, – по правде говоря, если бы какой-нибудь слабоумный заклинатель и предпринял подобную попытку, это было бы отнюдь не детской забавой. С той колоссальной концентрацией и количеством энергии, что неминуемо пришлось бы израсходовать, дабы не повредить хрупкие меридианы, это было почти на грани невозможного. Что фактически оставляет всего один вариант, доступный тому, кто решился на подобное безумие, и у кого, вполне очевидно, хватило для этого силы. – По всей видимости, кто-то воспользовался преимуществом состояния Шэнь Цинцю и приложил все необходимые усилия, прежде чем вернуть дух обратно в тело. – Ты сказал, что это не Шэнь Цинцю, – говорит Чжанмэнь-шисюн. – И все же я готов поспорить, что это не кто иной, как он. В большей степени он, чем был в последние годы. Тот, каким он был до искажения ци. Юэ Цинъюань так никогда и не поверил полностью, что выздоровевший Шэнь Цинцю был тем же Шэнь Цинцю, что слег с этой лихорадкой, и ему потребовалось множество проверок, прежде чем в конце концов он смирился и стал почти с прежним пылом защищать и любить переделанного Горного Лорда. Однако временами, бывало, Му Цинфан видел в глазах Главы школы какую-то затаенную тоску, когда тот смотрел на Цинцю-шиди, и эта тоска никогда полностью не исчезала из его взгляда. – Духовная энергия души, в настоящее время находящейся в этом теле, отличается от энергии того Шэнь Цинцю, которого я лечил последние несколько лет, – говорит он, не выражая ни согласия, ни несогласия с последним утверждением. – Этот мастер может с уверенностью сказать, что это не одна и та же душа. Шэнь Цинцю, который лежит перед нами, не тот Шэнь Цинцю, который умер в Цзиньлане, – он делает краткую паузу, чтобы его слова дошли до мужчин, и наблюдает, как Лю Цингэ падает духом и мрачнеет лицом, зато Юэ Цинъюань выглядит оживленным и полным раскаяния. Как будто он рад этой новости, но в то же время огорчен ею. – Однако есть кое-что еще. – Да? – нетерпеливо спрашивает Глава школы. – ...присутствуют следы другого заклинателя, который пытался помочь этому Шэнь Цинцю и духу, что внутри, до того, как он сюда прибыл, – говорит он, возвращая пальцы на точку пульса и тщательно проверяя еще раз, чтобы быть на сто процентов уверенным, прежде чем сделать шокирующее заявление. – Энергия того, кто поместил душу в эту оболочку и кто начал процесс исцеления, чтобы закрепить ее внутри, и даже попытался смягчить начавшееся искажение ци... эта энергия принадлежит как раз тому Шэнь Цинцю, который самоуничтожился. – Так он жив? – говорит Лю Цингэ, резко выпрямив спину. – Это должен быть тот человек, о котором он говорил. Тот, за кем мы должны пойти. Тот, кого мы желаем вернуть, – вооруженный этой информацией, он выглядит готовым к штурму прямо сейчас. – Это возможно, – осторожно говорит Му Цинфан. – А также весьма неправдоподобно... но этот мастер охотно признает, что все в этой ситуации мало похоже на правду. Мое мнение таково: если бы я не знал, что Цинцю-шисюн мертв, я бы сказал с абсолютной уверенностью, что некоторое время назад он вступил в прямой духовный контакт с этим Шэнь Цинцю и что именно он оставил отпечаток на его духовных венах. Однако, поскольку это тело принадлежит Шэнь Цинцю, этот мастер не понимает, как такое вообще возможно, – Чжанмэнь-шисюн смотрит на бессознательное тело на кровати, затем его челюсть сжимается, и на лице появляется выражение, которое Му Цинфану незнакомо, как бы он ни силился припомнить, видел ли он когда-нибудь раньше Главу школы таким. Этот человек выглядит готовым возглавить армию из одного человека. – Лю Цингэ, лети к Ци Цинци и скажи ей прийти сюда, чтобы стоять на страже в наше отсутствие. Возвращайся скорее, мы не должны больше терять ни минуты, – он отдает приказ, и Лю Цингэ коротко кивает, демонстрируя слишком явное облегчение и готовность идти, разворачивается на пятках и выходит из комнаты с высоко поднятой головой и невероятной целеустремленностью во взгляде. – Чжанмэнь-шисюн, этот мастер вынужден заявить протест, – поспешно говорит он, пытаясь утихомирить внезапно ставшего иррациональным Главу школы. – Твоя энергия все еще в смятении, – пытается он напомнить ему. – Ты не в том состоянии, чтобы идти сражаться с Ло Бинхэ за кого-либо. Даже за Цинцю-шисюна. Пожалуйста, образумься и давай придумаем лучший план, чем ломиться в запертую дверь. – Когда Шэнь Цинцю покинул нас, и этот мастер ничего не мог поделать, этот мастер прислушался к твоему совету касательно тела, – Юэ Цинъюань смотрит на спящего Шэнь Цинцю. – Но теперь, когда есть хотя бы крохотная вероятность, что он жив и ждет, что кто-нибудь придет ему на помощь, я не оставлю того, кто мне дорог, ждать спасения, которое не придет, – его кулаки сжаты, когда он говорит это, и в его словах ощущается боль. Нет, не просто боль – вина. Огромная вина. Разве такое было, чтобы Глава школы хоть раз не сумел спасти кого-то, кого хотел спасти? Этот человек собственноручно сразил последнего Небесного Повелителя Демонов и сыграл важную роль в той битве. Самый могущественный заклинатель своего времени, возможно, и не только своего. Когда же он потерпел такое сокрушительное поражение? «Ты можешь бросить меня, это нормально, я мусор, я это знаю – но ты не бросишь его… Я никогда не прощу тебя, если ты оставишь его, как оставил меня». Именно эти слова этот старый и все же новый Шэнь Цинцю сказал Чжанмэнь-шисюну прямо перед тем, как потерять сознание, тем же тоном, который он когда-то часто использовал в разговоре с Главой школы до искажения ци. Все всегда знали, что между двумя Горными Лордами что-то произошло, но никто даже не догадывался, что именно, так как никто из тех двоих не делился этим. Му Цинфан помнит, как все дружно вздохнули с облегчением, когда Шэнь Цинцю, казалось, забыл о том, что заставило его так озлобиться на Главу школы. – Цинцю-шисюн не будет счастлив узнать, что вы помчались сломя голову и подвергли себя неоправданному риску, при условии, что он действительно находится в плену во дворце Хуаньхуа, – увещевает Му Цинфан с небольшой долей отчаяния. – Ты знаешь, что он не хотел бы, чтобы ты пострадал из-за него, так же как и Лю Цингэ. – Если Цинцю-шиди там, этот мастер вернет его домой, – говорит Чжанмэнь-шисюн. – Этот больше не подведет его, – последняя фраза звучит настолько тихо, что Му Цинфан едва может разобрать ее. – Кто такой этот «Юань»? – спрашивает Му Цинфан, и Чжанмэнь-шисюн беспомощно пожимает плечами. – Я никогда прежде не слышал, чтобы он так фамильярно обращался к кому-то другому, – говорит он, и мимо Му Цинфана не проходит то обстоятельство, что он, очевидно, уже разделил двоих Шэнь Цинцю в своем сознании, с такой легкостью ссылаясь на личность до искажения ци в этот момент. – Но он никогда прежде не просил помощи ни у кого из нас. А сейчас он просит. Не имеет значения, кто этот его «А-Юань», мы вернем его ему. Даже если он не Цинцю-шиди. Мы спасем всех. – Ты не в том состоянии, чтобы одолеть Ло Бинхэ. – Напротив, – говорит Чжанмэнь-шисюн со слишком спокойной улыбкой. – Этот мастер чувствует, что задача ему вполне по плечу, – в голосе главы секты слышится что-то вроде «пан или пропал», и это откровенно пугает. Му Цинфан обреченно осознает, что отговорить его не удастся. Что бы он ни говорил и ни делал, ничто не заставит Юэ Цинъюаня сейчас остановиться и рассмотреть другие варианты, и Му Цинфан просто кивает, когда возвращаются Ци Цинци и Лю Цингэ. – Я здесь. Иди за ним, – говорит она безо всякой преамбулы и получает кивок от Главы школы. – Защити Пики в мое отсутствие, – говорит ей Чжанмэнь-шисюн, и она кивает. – Я сообщила девушкам, чтобы они подготовились. Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. А вы идите за ним и приведите его домой, – командует она двум Горным Лордам и получает торжественные кивки в ответ. Мужчины, переглянувшись между собой, покидают больничные палаты. Лю Цингэ не оглядывается, но Юэ Цинъюань на краткое мгновение задерживается в дверях, сжимает кулаки и выходит следом. Пожалуйста, пусть все закончится благополучно. Пожалуйста. Му Цинфан понимает, что безмолвно молится, повернувшись обратно к своему пациенту, чтобы продолжить оказывать помощь.