Связь душ / A Pairing of Souls

Обвинение повисает между ними двумя на несколько мгновений, пока Молодая Госпожа Дворца, похоже, припомнив свою первоначальную уловку, примеряет на лицо обезумевшее выражение, соответствующее той информационной бомбе, которую она только что взорвала. Шэнь Юань ненадолго задается вопросом, не практиковалась ли она перед зеркалом корчить такую гримасу, или же это некий природный талант, прописанный в ее персонаже, проявляющийся всякий раз, когда ей требуется изобразить какие-то чувства, отдаленно напоминающие человеческую симпатию или сочувствие. Все же не стоит сбрасывать ее слова со счетов. Слишком уж во многом они совпадают, самым ужасающим образом, со связями, которые выстроил в уме Шэнь Юань, как бы ему ни хотелось все отрицать. Ло Бинхэ… что же ты натворил? Пожалуйста, скажи этому глупому мастеру, что ты никогда бы не опустился до такой низости. – Этот может проинформировать школу Хребта Цанцюн об опасениях Молодой Госпожи Дворца, когда отправится туда; но боюсь, что без предоставления веских доказательств это не произведет впечатления, и никто не станет что-то делать. Это ложь, но он умело ее преподносит. Большинство заклинателей этого мира вцепились бы в первый же шанс обвинить полудемона, гибрида, посчитавшего себя выше своего положения и прибравшего к рукам «праведную» (угу, конечно) школу заклинателей. Он чуть ли не завороженно наблюдает за тем, как она пытается держаться в образе «невинной сиротки, попавшей в скверную ситуацию». Он задается вопросом, насколько сильно жалит ее разум необходимость унизиться до того, чтобы умолять и просить, вместо привычного образа действий, когда она просто рявкает командным тоном и избивает всех, кто осмеливается колебаться, независимо от того, насколько отвратителен был отданный ей приказ. Насколько, должно быть, ей ненавистно притворяться, что она считает Шэнь Юаня себе ровней по статусу, притворяться, что она обращается с ним с хоть сколько-нибудь заметными гуманностью и достоинством, чтобы получить от него то, что она хочет, вместо того чтобы использовать его как игрушку и выбросить, едва надоест. Он полагает, что, возможно, Молодая Госпожа Дворца и в самом деле была подходящей парой для Бин-гэ, учитывая, что мыслительные процессы этих двоих похожи, как две горошины в стручке. – Мастер Шэнь должен понимать всю серьезность ситуации, – она снова пытается подтолкнуть его действовать в ее интересах, как и многих мужчин и женщин, несомненно, повиновавшихся прежде малейшему движению ее губ. К сожалению для нее, он невосприимчив к ее чарам. Ему хватило быть отхлестанным ей безо всякой причины, кроме как удовлетворить ее потребность видеть боль и страдания других. – Я тревожусь о моих людях. Пусть бы весь мир совершенствующихся отдал Дворец Хуаньхуа на заклание этому демону, но я – никогда. О боже, сейчас он убьется фейспалмом. Она реально пытается впарить ему эту туфту? Серьезно? Фу. Какая гадость. – Молодая Госпожа Дворца, – Шэнь Юань прерывает ее, и она обращает к нему огромные, полные слез глаза. – Может, мы договоримся не оскорблять друг друга? – спокойно спрашивает он, и она таращится на него, едва ли понимая, что он вообще имеет в виду. – Этот мастер не заинтересован твоим представлением, на него это не подействовало. Если тебе нужна моя помощь, немедленно прекрати его и говори прямо или не трать больше моего времени. – Наконец-то. Поддерживаю, – говорит Цзю-гэ на заднем плане. Он видит, как эти дрожащие губы немедленно застывают и слезы быстро высыхают. Боже, как он ненавидит прежнее руководство Дворца Хуаньхуа. – Хммф, – она фыркает, отбрасывая всякие притворные намеки на сочувствие, и Шэнь Юань благодарен ей за это. Он предпочел бы не портить ее красивый столик остатками своего завтрака, что неминуемо случилось бы, опасается он, если бы ему пришлось и дальше выслушивать этот собачий бред. К тому же он ограничен во времени, так что действительно незачем тратить попусту оставшиеся минуты на расшаркивания друг перед другом. – Отлично, но мастер Шэнь должен знать, что моя информация по-прежнему правдива, – говорит она с надменным видом, вернувшимся к ней. – Демону никогда не следовало позволять воссесть на трон Хуаньхуа. Посмотри на то, что он с ним делает. Помоги мне вернуть трон. – Помочь тебе присвоить титул Хозяина Дворца? – говорит Шэнь Юань, слегка наклонив голову. – Я-то думал, тебя волнуют заклинатели, которых Ло Бинхэ якобы принес в жертву, а не твой собственный статус? – Если Цанцюн свергнет его с трона, я смогу занять свое законное место, и подобные вещи больше не повторятся, – говорит она, и Шэнь Юаню хочется рассмеяться в голос, но он не думает, что это уместно. Цзю-гэ не испытывает таких затруднений, потому что позади Шэнь Юаня раздается тихий раскат веселого смеха. – Ты находишь это забавным? Ой? Оказывается, он не так хорош в умении скрывать свое скептическое веселье, как думал. Ну, упс. – Молодая Госпожа Дворца наверняка шутит, – говорит Шэнь Юань, не особо сдерживаясь. В конце концов, она была когда-то союзницей Бинхэ, и в дальнейшем сумеет непринужденно занять главенствующую позицию в гареме Бин-гэ рядом с Ша Хуалин. Он вроде как не впечатлен ни ее словами, ни ее способностью так легко бросить Бинхэ волкам. – Насколько этому мастеру известно, госпоже нужно смириться с тем, что ей ни при каких обстоятельствах не позволят вернуться к власти во Дворце Хуаньхуа. Даже если Ло Бинхэ будет свергнут с трона. – Я – настоящая хозяйка Дворца Хуаньхуа, – запальчиво бросает она. – Нет, неверно. Ты и твой дед были низложены, и ваши… давай назовем это многочисленными оплошностями, были разоблачены перед всем миром. Никто не доверит тебе ответственную должность, и уж точно не вторая по величине школа в мире совершенствующихся, – кстати, разве она все еще вторая по величине? Ее ряды значительно поредели с тех пор, как во главе стал Ло Бинхэ, как мастеров, так и учеников. Ну ладно, его аргумент все равно остается в силе. – Он мой! – настаивает она, ее голос взлетает вверх, звеня от ярости. – Он всегда был моим! Никто не имеет права отбирать его у меня! – Его уже отобрали, и Молодой Госпоже Дворца лучше бы рассмотреть другие пути, которыми она может следовать. Если так случится, что во Дворце Хуаньхуа появится новый хозяин после изгнания Ло Бинхэ, совершенно нет гарантии, что он проявит к тебе такую же благожелательность, как и позволит тебе жить здесь. – Я буду хозяйкой Дворца Хуаньхуа вновь, – клянется она, и Шэнь Юань лишь вздыхает. Что поделать, некоторые люди просто обречены быть тупыми и слепыми. Это не его проблема. – Ты упомянула о записях, – говорит Шэнь Юань, пытаясь вернуть разговор в конструктивное русло. – Где эти записи могут храниться? – Думаешь, что сможешь до них добраться? – Недостаточно просто иметь записи, – медленно размышляет вслух Шэнь Юань. – Нужно сначала удостовериться в том, что этих людей больше нет в их камерах, а затем получить доказательства постигшей их участи. Без доказательств это просто бабьи сплетни. – Бабьи сплетни?! Я – настоящая хозяйка Дворца Хуаньхуа. Мое слово абсолютно и не должно подвергаться сомнению. – Оставь ее вместе с ее иллюзиями. Если мне придется слушать это дальше, я заработаю головную боль. – Если Молодой Госпоже Дворца больше нечего сказать, этот вынужден откланяться, – говорит он, собираясь встать. – Подожди! – она задумывается. – Записи должны быть в архиве внизу, но я не знаю, где именно. – Просто укажи мне нужное место, и этот посмотрит, что можно сделать, – говорит он, и она дает ему общие указания. Он кивает и оставляет ее, не совершив положенного поклона. Он не собирается подпитывать ее иллюзии. Ха, она? Глава Дворца Хуаньхуа? Нет уж, увольте. Только через труп Шэнь Юаня. Они пробираются обратно в свою комнату, и, насколько он может судить, нет никаких признаков того, что его временную отлучку к Молодой Госпоже Дворца заметили и подняли шум. Он садится на кровать и начинает размышлять обо всем этом. – О чем думаешь? – Она могла лгать или намеренно исказить правду, чтобы факты выглядели хуже, чем они есть, – тихо говорит он. – Ты сам ее видел, она более чем способна пойти на самые отчаянные уловки в попытке очернить Ло Бинхэ и заставить совершенствующихся повернуться против него. Ты же знаешь, есть множество людей, которым довольно любого чиха в качестве повода, чтобы они взяли вилы и пошли брать приступом ворота дворца. Полудемон во главе праведной школы? Нет, они сперва нападут, а задавать вопросы – кому оно надо? Они сочтут его виновным и заметут весь сор под ковер. Я имею в виду, я уже испытал, как работает здешняя презумпция вины, – Шэнь Юань вспоминает о «предварительном следствии» над ним самим и о том, как его признали виновным со случайных слов случайной женщины, которая явилась не пойми откуда и выдавила несколько слезинок, и как случайный демон просто начал выкрикивать херню, и каким-то образом вот этого оказалось достаточно, чтобы потребовать заключения Шэнь Цинцю в тюрьму. – Я знаю, как легко настроить против тебя толпу, когда кто-то начинает лить крокодиловы слезы. – Ты веришь, что она лжет? – спрашивает Шэнь Цзю, и Шэнь Юань чувствует, что вопрос был задан явно неспроста. – А ты? – Сначала ответь мне, – говорит Цзю-гэ, и Шэнь Юань мягко вздыхает, скрещивая руки и на несколько секунд низко опуская голову, прежде чем встряхнуть ей. – Полагаю, в действительности не имеет значения, что я думаю насчет этого, – отвечает Шэнь Юань. – Я думаю, что такое серьезное обвинение требует тщательного расследования. Молодая Госпожа Дворца может быть и не самым желанным свидетелем, но я не могу отрицать, что мой собственный опыт пребывания здесь… слишком уж гладко увязывается с ее инсинуациями. Таким образом, у меня есть сомнения, и этого более чем достаточно, чтобы разобраться в этом вопросе. Надеюсь ли я, что мы обнаружим другой, лучший ответ? Я не буду лгать и говорить «нет», но, независимо от того, какие чувства я испытываю, что-то нужно предпринять. – А если ты узнаешь, что зверь виновен в этом? Что тогда? – Я не уверен, что мы могли бы сделать. Донести информацию до Юэ Цинъюаня? Потребовать, чтобы Ло Бинхэ сложил с себя обязанности главы Дворца Хуаньхуа? Я не знаю… – на лицо Шэнь Юаня набегает тень. – Я также думаю, что, когда время наступит, я не буду тем, кому решать его судьбу. Я больше не горный лорд Цинцзин, у меня нет полномочий этого требовать. Я буду всего лишь случайным свидетелем, а Цанцюн, несомненно, будет тем, кто возглавит обвинение. – Будешь ли ты просить суд о снисхождении? – Я не знаю, – честно сознается Шэнь Юань. – Опять же, я хочу сказать, что не стал бы, если бы выяснилось, что Ло Бинхэ творил ужасные вещи с невинными людьми… но я не знаю, сумею ли я, стоя перед ним, хотя бы не попытаться. Вот почему я постараюсь самоустраниться от любого судебного процесса, если вдруг до такого дойдет. Я сомневаюсь, что сумею быть беспристрастным. – …Я впечатлен, – говорит Шэнь Цзю, слегка кивая. – В тебе больше самосознания, чем я изначально полагал. – Ты такой козел, Цзю-гэ. – И все же, А-Юань, я говорю правду, – он дразнится, называя его уменьшительным именем, но Шэнь Юань не собирается призывать его к ответу. Это только второй раз, когда Шэнь Цзю так его называет, и он находит, что ему это даже нравится. Это напоминает ему о семье, которой они притворяются, и о другой семье, которую он потерял. – Что оставляет нас в крайне затруднительном положении. – Что ты имеешь в виду? – Цанцюн не имеет полномочий требовать от Хуаньхуа передачи этих документов. Плюс, как только он узнает, что мы ищем, спрятать концы в воду будет проще простого. – Окей, что ты предлагаешь? – спрашивает Шэнь Юань, и Шэнь Цзю вздыхает. – Мы должны вести осторожную игру, но, к сожалению, наше время на исходе. Если бы звереныш не прилип к тебе на целую неделю, возможно, мы бы получили эту информацию раньше. Однако сейчас положение таково, что любые наши действия сопряжены с риском, что он откажется вернуть мое тело. – Согласен, – признает Шэнь Юань, слегка помрачнев. – А стоит тебе вернуться в тело, как все полетит к чертям. Он узнает правду. – Какую правду? Правда – это то, что мы ею назовем, – говорит Шэнь Цзю. – Если подумать, есть одна «правда», и я хочу, чтобы ты ее безоговорочно принял. Как одолжение для меня. – …ладно? – Поклянись. – Сначала скажи мне, что это такое. – Нет, я хочу, чтобы ты сначала поклялся. Что ты никогда не станешь отрицать то, что я говорю, и оставишь все как есть. Обещай мне. Почему он такой странный? Шэнь Юань задумывается об этом, прежде чем кивнуть. – Ладно, я клянусь. Что бы это ни было, я не стану это отрицать. Я приму это как истину. – Хорошо. В таком случае ты столкнул зверя в Бездну, находясь под моим влиянием.