больше, чем вечность

У Итера молодость, радиоактивная гиперактивность и неумение затыкаться. У Сяо вечная депрессия и кошмары по ночам. Не то чтобы Итер заряжает его своим счастьем, но Сяо таки позволяет вытащить себя на улицу. Только потому, что сейчас ночь, а Итер – неплохое лекарство ото сна. Щебет обо всем и ни о чём одновременно совсем не загружает мозги. И не потому, что Итер говорит о бессмысленных вещах – просто Сяо его не слушает. А Итера, кажется, и не волнует полное игнорирование. По крайней мере, так кажется. На деле он качает головой после каждого вопроса, оставшегося без ответа, и грустно улыбается, но Сяо слишком занят пустотой в своей голове, чтобы заметить. И даже заметь он, его бы это вряд ли волновало. Всё-таки пацан сам увязался за ним и бегает собачкой, так что чужое разочарование – не его проблемы.       – Пойдём домой. Итер знает, что прошло всего пол часа, но сегодня один из тех дней, когда попытки говорить с ледяной глыбой и понимание их безнадёжности давят особенно сильно. Сяо, ожидаемо, не слышит.       – Сяо. Настойчивее и громче. Тот всё-таки поднимает глаза на Итера, взглядом задавая вопрос.       – Пойдём домой.       – Хорошо. Когда Итер снимает обувь, он замечает, что Сяо застыл в проёме кухни и смотрит больно озадаченно.       – Что-то не т..       – Ты опять оставил кружку.       – Прости.       – Помой.       – Хорошо. Кажется, это их самый длинный диалог за день. На часах два ночи. Итер очень хочет, чтобы Сяо отдохнул. Ему самому необязательно.       – Поспи хотя бы немного, пожалуйста. Сяо смотрит странно, но таки заторможенно кивает. Так, будто он не совсем понял смысл фразы, но нужно сделать вид. Кровать заботливо расстелена Итером, чем Сяо удачно пользуется, но чай, сделанный для него же, остывает на столе. Прежде чем выключить свет на кухне, Итер тоскливо смотрит на чашку, думая, что Сяо наверняка будет ругаться утром, если он не выльет этот чай сейчас и не помоет кружку. Но он боится, что если сейчас попытается это сделать, то точно разобьёт кружку о плитку, потому что не железный и потому что больно. И всё же Итер знает, что даже если это и так, то Сяо его боль, в общем-то, не особенно волнует, так что бить посуду и кричать нет смысла. В кромешной темноте рассмотреть фигуру не так уж и просто, но свет от экрана телефона (хоть и пониженный, чтобы не беспокоить Сяо) помогает. Итер сидит на кровати, положив подбородок на колени и смотря в телефон. Миленько.       – Почему не спишь? Тот ощутимо вздрагивает от испуга, и Сяо почти слышит чужое участившееся сердцебиение.       – Господи, зачем так пугать... Я тебя разбудил?? Прости, я правда не хотел. Сяо молчит. Он не любит повторять. Но, может быть, голос Итера звучит сейчас слишком жалко, и он просто не знает, как именно нужно реагировать. Не знал никогда. Ни в одну из их односторонних ссор, – Сяо в них участие принимает разве что физически – после которых Итер неизменно говорит «прости» точно таким же, как сейчас, голосом, и уходит куда-то на несколько часов.       – Я... Итер хмурится: не знает, сказать правду или соврать. Он знает, что если соврёт, то Сяо поймёт, но добиваться правды точно не будет. Однако Итер, наверное, верит в то, что искренность обладает животворящей силой, поэтому говорит правду. Не для Сяо, но для себя.       – Я хочу быть рядом, если у тебя снова начнутся кошмары... действительно рядом. Итер не видит, но чувствует скептично приподнятую бровь.       – То есть... Я имею в виду, – он нервно царапает уже и так разодранную кутикулу, – быть рядом не просто физически и спать рядом, а во всех смыслах. Я хочу быть способным помочь тебе. Теперь Итер тоже молчит. Но у него, как известно, неумение затыкаться, поэтому спустя непродолжительное время он всё-таки шепчет:       – Просто хочу помочь. Сяо думает, что ему, наверное, стоит сейчас обнять Итера. Итера, обнажившего перед ним душу. Итера, такого ранимого сейчас. Итера, на которого, казалось, надави немного – и тот сломается. Но у Сяо на такое простое действие совсем нет сил. Сяо засыпает снова, и Итер слишком сильно сжимает челюсть, едва не кроша зубы, но не плачет и всё так же остаётся здесь. Охранять чужой сон. У Сяо вечная депрессия и кошмары по ночам. Но Итер, кажется, больше чем вечность.