Тёмная королева Самайна

Эмили не знала, куда себя деть. Небольшая комната, где её заперли, имела в длину семь шагов и пять – в ширину. Один, два, три, четыре, пять… И так, пока сплюснутое оранжевое солнце пересекало небосвод с востока на запад. Джуэл больше не заходила, и Эмили уже совсем потеряла надежду узнать от неё что-то ещё – то, что, возможно, поможет выжить в этом мире. Вначале в душе ещё кипела ярость из-за отобранной фаты. Но то, что проносилось перед глазами там, у портала, было гораздо реальнее и страшнее. И хоть Королева не тронула её и пальцем, Эмили до сих пор помнила, как шею сдавили руки, те руки… Из далёкого прошлого, которое разделила на две части смерть. Зачем она вернулась в город и в этот дом? Почему позволила себя запереть? Почему покорно ждала сейчас своей участи, как овца, приготовленная на убой? Словно кто-то привёл её сюда за ниточку, как безвольную марионетку. Но сейчас – один, два, три, четыре шага – она чувствовала, что надо что-то делать – пять, шесть, семь. Поворот. Решётка на окнах – один, два, три… Запертая дверь – четыре, пять. Тишина… Шесть. А раз тишина, значит в доме никого нет. Семь. Поворот. Эмили ещё раз осмотрела комнату. Пусто. Подёргала ручку двери, прутья решётки… И с досадливым вздохом прислонилась к стене. И тут же ощутила дуновение ветра правым плечом. Повернулась, провела по стене ладонью… Это же шов! Здесь оказалась неприметная дверь, камни выглядели в этом месте новее. Из шва тянуло сквознячком. Эмили, недолго думая, навалилась на дверь, та подалась вперёд неожиданно легко, и Эмили чуть не упала вперёд на пол соседней комнаты. Ох-х… Это, несомненно, была спальня Королевы. Эмили сама не поняла, откуда она это знает – просто знала. Здесь было полутемно – винно-красные портьеры почти полностью скрывали свет уходящего дня. По стенам висели разодранные, почерневшие полотна, на которых ещё смутно угадывались тыквы. По центру комнаты расположилась широкая неубранная кровать, у стены сиротливо приткнулась швейная машинка, на которой лежало недошитое чёрное платье. На туалетном столике вразнобой были навалены какие-то бутылочки, коробочки и пузырьки. Тут же на подставке стоял небольшой котелок, но паук уже успел сплести там паутину. Эмили подошла и прочитала надпись на одной из коробочек: "Ведьмин корень". Открыла, понюхала – резкий, пьянящий запах ударил в ноздри, и она закашлялась. И тут же с тревогой огляделась. Если Королева застанет её здесь… Но пока всё было тихо. Эмили ещё раз окинула взглядом комнату, уже внимательнее. Следы отчаяния, следы ярости и запустение… В узком луче света, проникающем между портьер, бесшумно танцевали пылинки. Эмили заметила другой выход из комнаты и поспешила к нему, но нет – и эта дверь оказалась закрыта. Окно? Те же запертые решётки… Похоже, так просто этот дом её не отпустит. Эмили уже хотела вернуться в свою "темницу" и попробовать найти иной путь к спасению, может, дождаться всё-таки Джуэл… Находиться в этой комнате было тягостно и, если честно, страшновато. Но вдруг она заметила, как в свете солнца что-то блеснуло среди пепла в давно потухшем камине. Эмили подошла и присела на корточки перед каминной решёткой. Это же бутылка! Что она тут делает? Большая бутыль из тёмно-зелёного стекла тускло блестела закопчёнными боками. Эмили потянула за горлышко. Бутылка нехотя подалась, разбрасывая частички пепла рядом с камином. Эмили поднесла её к глазам. Внутри что-то лежало, как записка о кораблекрушении! Напрочь забыв, где находится, Эмили перевернула бутыль вверх дном и потрясла. Свёрнутые в трубочку, опалённые по краям листки выпали на пол. Эмили поспешно развернула их. Это был какой-то список, видимо, неоднократно исправленный – листки пестрели зачёркнутыми строками. Эмили попыталась вчитаться в мелкий и аккуратный почерк. Ведьмин корень… Чёрный мак… Сушёные гусеницы… Она перевернула листок. Тут был рисунок – быстрый, но очень живой набросок бабочки. И какая-то схема внизу. Эмили с грустью рассматривала бабочку, а потом провела по рисунку кончиками пальцев – словно встретила старого друга… Но что это? Она вгляделась в записи внимательнее. Ага, вот изображена эта самая бутыль и бабочка внутри неё. А вот она уже снаружи¹. Похоже на какое-то волшебство. Старейшине Гуткнехту бы понравилось... Эмили вздохнула и поставила бутыль на пол. Но потом, подумав, разрыла руками золу и хотела уже пристроить бутыль на прежнее место… Дно ткнулось во что-то твёрдое. Эмили погрузила пальцы в пепел и нащупала какую-то книгу в кожаной обложке. Наверное, поэтому она и не сгорела. Эмили ещё раз беспокойно оглянулась – ей уже начинало казаться, что её возня у камина продолжается бесконечно долго. Но всё же она вытащила уцелевшую книгу из камина и стряхнула с неё золу. Конечно, страницы по краям почернели и скрутились. Но на каждой остался белый овал, где можно было разобрать записи. Эмили перелистнула несколько страниц. Почерк тут был другой – твёрдый, местами размашистый, мужской почерк. Кое-где стояли даты, а ближе к концу появилось множество рисунков. Эмили поняла: перед ней дневник. Но чей? Она бегло стала читать записи. 30 октября 1993 года Завтра очередной Хэллоуин. Горожане предвкушают яркое шоу, Мэр так и лучится оптимизмом – смешно, он каждый год боится, что мы не успеем. А я… Мне осточертел Хэллоуин! Все эти вечные летучие мыши, тыквы, тёмные краски, крики ужаса – весь этот унылый мир². Это как порочный круг, который я мечтаю, но никак не могу разорвать. Я бы отдал всё – и корону, и известность, лишь бы сбежать из него. Но, похоже, для меня надежды нет… 31 октября 1993 года Всё изменилось в одночасье!!! Случайно я попал в самый чудесный, волшебный, чарующий город в мире – город Рождество! Ни призраков, ни монстров, ни страхов и тревог! Идиллия! Не передать словами, как бы я хотел остаться здесь… И хоть листья не истлевайте! 1 ноября 1993 года В чём же секрет?! Я чувствую это родство между Хэллоуином и Рождеством… Будто это две стороны одной медали. Может, зря я рою вглубь? Это просто маскарад! Мы тоже можем насладиться Рождеством. Я могу! А значит, надо подготовить... Дальше было обуглено, Эмили перевернула страницу и увидела на следующей рисунок ёлки на всю длину листа, а рядом – фигуру какого-то очень толстого старика в шубе и колпаке. Рядом вилась взволнованная запись: Надо его похитить! Тогда никто не помешает мне провести Рождество самому! P.S. Шито, Крыто и Корыто. P.P.S. Проследить за Уги! Шито, Крыто и Корыто Эмили уже встречала. А кто такой Уги?.. 1 декабря 1993 года Нет времени писать, столько дел! Приходится по сто раз объяснять всем, что подходит, а что нет для моего Рождества… Хотя моё Рождество наполнено смехом и весельем… А для жителей пришлось сгустить краски. Попросил Салли сшить мне костюм Санта Клауса. Она ведёт себя как-то странно. Говорит, что всё выйдет ужасно… Скромничает? Кстати, на днях она приходила, принесла очень изящный подарок: из бутылки с зельем вылетела призрачная бабочка. Я хотел поблагодарить, но Салли исчезла. Может, хоть она поняла, что я рассказывал на городском собрании? Салли милая… Когда я попытался превратить Хэллоуин в маскарад и увидел её впервые, мне даже показалось³… Но это всё сейчас неважно. Главное – моё Рождество всё ближе! Дальше шло много эскизов, схем, каких-то организационных моментов… Эмили пролистала довольно много страниц. Почему-то ей хотелось вновь увидеть упоминание о Салли среди этих восторженных строк о Рождестве, и только о нём. Кто это такая – Салли?.. Но больше о ней не было ни слова. 25 декабря 1993 года Настал этот день!!! Я весь в предвкушении! Едва могу дождаться ночи! Ещё несколько часов – и я полечу! Прощай, постылый Хэллоуин-таун! На этом записи оборвались. Эмили разочарованно долистала дневник до конца. А какой сейчас год?⁴ А Хэллоуин-таун – это здесь? Она ещё некоторое время сидела на полу у камина и задумчиво перелистывала страницы, может, она что-нибудь пропустила? Отчего-то она чувствовала к хозяину дневника симпатию, буквально через строки заражаясь его энтузиазмом, бурлящей энергией, жаждой неизведанного… Интересно было бы с ним познакомиться. Неужели Королева извела и его? Судя по всему, он был тут непоследним существом. И, кажется, жизнь в городе тогда текла совсем другая… Не то, что сейчас – Эмили вздохнула. И тут она увидела то, что должна была заметить в первый же миг. В нише за камином темнело старинное пианино. Эмили встала и подошла к инструменту, нетерпеливо положила обгоревший дневник на край низкого столика и провела по холодному дереву пианино рукой. Кажется, оно было единственным предметом в комнате, который не покрыл слой пыли. Эмили, опять воровато оглядевшись, осторожно подняла тяжёлую крышку и коснулась клавиш. Нестерпимо захотелось сыграть любимую мелодию, которую они играли вместе с Виктором… Пальцы даже повторили знакомые движения, но… Тишина клубилась в воздухе, как удушливый дым. Нарушить её – всё равно что растревожить змеиное гнездо. Эмили со вздохом погладила клавиши. Не в этот раз. Зачем здесь пианино? Королева – играет? Разрывая тяжёлую тишину этого огромного дома, отдаваясь музыке, прячась в ней – от чего-то… Эмили прикрыла глаза и слегка улыбнулась, пытаясь вспомнить, как играла сама. Пальцы костяной руки непроизвольно скользнули по клавишам… Резкий звук прорезал тишину, как лезвие – рука, казалось, жила своей жизнью. Эмили распахнула глаза, отдёрнула руку от клавиш и испуганно прислушалась. Звуки постепенно вязли в густой тишине, она опутывала липкими сетями, оглушала, давила... И внезапно взорвалась. Ударила в стену дверь, и на пороге очертилась высокая фигура Королевы. Эмили рефлекторно отпрянула и налетела спиной на пианино – оно издало жалобный негармоничный аккорд. Дневник! Бутыль у камина! Может, она не заметит… Королева не спеша пересекла порог. – Музицируешь от скуки, Эми? – спросила она вкрадчиво, прислонилась к косяку и скрестила руки на груди. – Я попала сюда случайно, через вон ту дверь… – Эмили показала рукой и тут же почувствовала себя жалкой. Почему она всё время боится и оправдывается?! У этой "королевы" нет никакой власти над ней! Эмили вскинула подбородок. – Думаю, я достаточно наслаждалась гостеприимством этого дома, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Отпустите меня, и я уйду в Город мёртвых. Запирать гостей – это варварство. Королева насмешливо смотрела на неё, и Эмили не понравился её взгляд. Казалось, она видит насквозь. Стало по-настоящему страшно. Промелькнули воспоминания о корчах Мэра, о собственном виде́нии близ портала… Эмили отшатнулась от пианино и кинулась к двери в "свою" комнату – как будто это могло ей помочь. И неловко задела лежащий на краю столика дневник. Он гулко упал на пол, выпустив тёмное облачко пепла. Эмили остановилась, досадливо оглянулась… Бутыль тоже выдавала её с головой. Королева встала прямо и прищурилась. Она, не отрываясь, смотрела на дневник, словно пытаясь что-то вспомнить. Эмили стояла неподвижно. Губы Королевы шевельнулись, глаза расширились, она медленно подошла, наклонилась и подняла обгоревший дневник с пола. Долго держала его в руках, не раскрывая – Эмили не смела шелохнуться. – Значит, это было… – прошептала Королева, невидяще глядя перед собой. И решительно открыла дневник. Она яростно перелистывала страницы, подчёркивала ногтями какие-то фразы, горько усмехалась… Эмили молча ждала, уже не порываясь сбежать. Может, она помогла сейчас Королеве вспомнить что-то важное? А та долистала злосчастный дневник до конца и снова вернулась к началу. – А тебя так же ценили, когда ты была жива, Эми? Или в твоей первой смерти? – поинтересовалась она с кривой усмешкой. И быстро, рывком переворачивая страницы, стала читать вслух: – "Я бы отдал всё – и корону, и известность, лишь бы сбежать". Всё, слышишь, всё! – Эмили, хоть и читала уже эти строки, заворожённо слушала. – "Не передать словами, как бы я хотел остаться здесь…" Остаться здесь – повторила Королева, глядя в одну точку. – "Здесь" вовсе не значит в этом городе. – Она резко указала пальцем на пол и снова перевела взгляд на страницу. – "И хоть листья не истлевайте!" А ты знаешь, – Королева доверительно оскалилась и склонила голову набок, – листья и правда перестали истлевать на Самайн. Двадцать шесть лет назад. А ещё они перестали гореть. Учёный всё пытается понять причину, поливает их кислотами и сжигает в своей лаборатории. И чадит на весь город. Почти бесполезно. Зато теперь бездельникам-жителям есть, чем заняться. Сгребают и выбрасывают листья за ворота. Было бы легче просто вырубить все деревья… Но проблема в том, что в Городе их нет и не было. А листья есть, и с каждым годом их становится всё больше. Эмили почему-то пробрала дрожь, когда она представила себе Город, буквально захлёбывающийся в листьях, которые не гниют и не горят. Она слушала и пыталась понять, зачем Королева ей всё это рассказывает, читает вслух, несомненно, очень личный дневник… кого-то. А та снова подняла книгу. – "Салли милая…" – прочитала она, и столько яда было в голосе, что Эмили вдруг осенило: это же она! Королева и есть Салли. М-м… "Милая"?.. А Королева сказала всё с той же горькой язвительностью: – "Когда я попытался превратить Хэллоуин в маскарад, мне даже показалось…" Показалось! – выплюнула она. – "Но это всё сейчас неважно". Конечно, неважно! И никогда не было! "Главное – моё Рождество всё ближе!" Главное. Единственное. То, ради чего можно всё бросить! "Разорвать порочный круг!" – Королева с ненавистью цедила слова, обращаясь уже только к дневнику, словно забыв про Эмили… – О, я нашла твой дневник почти сразу! Какой удар для покинутой невесты! Я ещё сомневалась, целый год мучительных сомнений… Но Алхимик всё для меня прояснил, когда я ему показала! Доказал с присущей ему чёткостью и неоспоримой логикой! Которой тебе всегда не хватало! Город Рождество, конечно! Как я могла не догадаться?! Едва появился шанс сбежать туда насовсем, ты его не упустил! "И хоть листья не истлевайте!"– Королева с силой захлопнула дневник и швырнула его в камин. – "Прощай, постылый Хэллоуин-таун!" И только тогда она увидела бутыль и листки у каминной решётки. Дико посмотрела на Эмили, будто только что её заметила. – Не знала, что ты любительница рыться в чужом нижнем белье, – тихо и зловеще проговорила она, подошла к бутыли и перехватила её, как оружие, за горлышко. Эмили сделала шаг назад и в панике огляделась. Чем отбиться? И вместе с тем она знала, что сила Королевы – не физическая. А та вдруг размахнулась и бросила бутыль в чёрное пианино – оно протестующе загудело. На корпусе осталась заметная вмятина. А бутыль сотней стеклянных брызг окатила Эмили – она успела только повернуться спиной и прикрыть лицо. Королева приблизилась на шаг и сделала странное движение рукой – будто вытянула из воздуха видимую только ей нить – и лицо её исказилось. Эмили стало трудно дышать. Но, может, ей напомнить… – Салли! Ты – Салли! – выпалила она. – Что с тобой случилось?! Королева крутанула кистью – Эмили упала на колени – и прошипела: – Салли умерла много лет назад. И прежде, чем ты последуешь за ней… – Она крутанула кистью в другую сторону, и в рёбра перестал впиваться невидимый корсет. Эмили судорожно вдохнула. А Королева подошла к камину и вылила туда остатки керосина из лампы, кинула горящую спичку – огонь прополз по кожаной обложке пережившего одно сожжение дневника – и обернулась к Эмили. Контур статной фигуры подсвечивался пламенем. – Раздевайся, – сказала она. – Алхимику нужна твоя кость.