***
Блейз вышагнул из камина с подбитым глазом, непонятным следом на скуле и царапиной на шее. — Блейз! Что с тобой? Кто тебя так? — Напомни мне никогда не связываться с пьяными ирландцами по поводу квиддича, — я наколдовал лёд, — спасибо. Как вы тут? — Организовали восстание гоблинов, — Забини пока не понял смысла моих слов, поэтому, молча кивнув, приложил лёд к глазу, пошёл за мной, — лапушка сейчас как раз на стадии утверждения приблизительного варианта статьи для Пророка, — Блейз снова кивнул. Три, два, один! — ЧТО?! — О, работает как часы! — Так получилось, — я улыбнулся, — всю ночь не спали, до этого тоже день нелёгкий был. Ты же помнишь про Отдел Тайн? — Да. Как Гарри, Джинни и Гермиона? — Он обновил лёд. — Хорошо, уничтожили тело Волдеморта, стырили его и Беллы палочки, нашли стеллаж с органами самых разных существ, забрели в аномальную зону, где увидели маринованных боггартов, комнату с воспоминаниями и с аквариумами для гигантских муравьев, — Забини покачал головой. — Слава Мерлину, я этого не видел. Твоего пересказа мне вполне достаточно, — мы пришли к остальным. — Блейз, что с тобой? — Мама сразу подошла к нему, чтобы осмотреть подбитого итальянца. — Всё в порядке, спасибо. Отец и Том не стали спрашивать про состояние, сразу спросили: — За что? — Сказал пьяным ирландцам, что у их команды в этом году нет шансов, — Блейз прошёл мимо Тома и Гермионы, — о, даже так? Гермиона же недавно жаловалась, что по её желанию так не выходит, — сказал он, указывая на то, как Гермиона опирается на призрака. — У нас есть теория, что в этом и есть весь смысл, — сказала Джинни, — чем более бессознательно Гермиона дотрагивается до Тома или другого призрака, тем более высок шанс того, что она не пройдёт сквозь него. Сейчас она вообще спит, Том может даже поправлять ей волосы, — лапушка кивнул. — Гермиона, — Том что-то сказал ей на ухо, она улыбнулась, — статьи вышли превосходными, второй вариант прекрасно подойдёт для обывателей, его и отправьте Скиттер, — Джинни кивнула и забрала бумаги, — мой платиновый, Гермиона согласна пойти спать, — милая действительно встала, попыталась открыть глаза. — Да, пойдём, — она потёрла глаза руками, — спасибо, мне было очень удобно, — сказала она лапушке, — простите, мне действительно очень нужно прилечь. Спокойной ночи. Я тоже пожелал всем спокойной «ночи», и мы отправились в наши комнаты. Тем временем Гарри уже прочёл нужное заклинание. Пропустим сцену смерти бедной Эмили.ОТ ЛИЦА ГАРРИ.
Драккловы гоблины! Ещё десять минут, и я бы не успел сегодня! Хорошо, что смог сразу заснуть! Слава Мерлину, всё закончилось… Я никогда теперь не пройду мимо женщины, до которой докапывается даже один мужчина! У меня до сих пор кровь в жилах стынет от страха, что я и Эмили, я уже не понимаю, кто конкретно из нас, пережили, когда меня, то есть её, прижали к стене. Осталось подождать, пока это странное сияние рассеется, тогда я её наконец увижу. Я уверен, что она будет рада возможности снова быть с Томом, у меня даже сомнений нет. Хм… А если она всё же не захочет? Времени на рассуждения больше нет: передо мной, бесспорно, Эмили Оуэн. — Кто вы? — Гарри Поттер, мэм, — она так сильно удивилась, будто знает моё имя. — Гарри Поттер? — У неё очень интересный акцент, я никак не пойму, откуда он. В воспоминаниях Тома у неё обычный английский. — Да, мэм. А вы ведь Эмили Оуэн? Я подошёл к ней поближе и офигел! Она выше меня! Мерлин… Вот и не верь после таких людей как Том и Эмили в великанов, что населяли нашу планету до обычных людей! — Да, я Эмили Оуэн, — ух ты, около нас появилось два стула и маленький столик между ними. — Присаживайтесь, мистер Поттер. А-а, у неё каблуки, я уже тут надумал себе великанов… Хотя, она всё равно далеко не маленькая! — Благодарю, мэм. У меня такое ощущение, что я подопытный кролик. Эмили явно ждёт моих объяснений, не желая при этом продемонстрировать мне хоть какую-то реакцию на моеёпоявление. Ладно… — Мэм, я узнал о вас от Тома Реддла. Мерлин! Том даже в своей змеиной ипостаси показывал больше эмоций! Вот как мне теперь понимать, какой у неё настрой, если она только моргает? — Я пришёл сюда, чтобы спросить у вас, хотели бы вы, мэм, снова его увидеть? О! Всё! Ура! Стены рухнули! Теперь точно можно сказать, что она переживает. — А это возможно? — У неё даже голос сел. — Да, если вы дадите своё согласие, — она осмотрела меня, остановившись на глазах. — А почему вы это предлагаете? — Эм? — Я хотел бы, чтобы он был счастлив, — начал я слегка дезориентированно, — а, как я понял, его счастье в вас, мэм. — Почему вы хотите, чтобы он был счастлив? — Я уверен, что мои брови сейчас почти достают до линии волос. — Простите? — Теперь она в не меньшем замешательстве, чем я от её предыдущего вопроса. — Тёмный Лорд убил ваших родителей, — а она откуда знает?! — Простите, мэм, а откуда вы это знаете? И сколько вы знаете? И что вы ещё знаете? — Я знаю многое, мистер Поттер, — она грустно улыбнулась, — особенно о том, что ваш мир запомнил Тома Реддла как Лорда Волдеморта, погубившего множество людей, в том числе ваших родителей, — она так говорит, что даже непонятно, как она к этому относится. Я уверен, что Шляпа отправила бы её на Слизерин, даже не дотронувшись до её головы. — В последние несколько дней мы с ним стали почти друзьями, — Эмили непонимающе на меня уставилась, — понимаете, когда он умер, Госпожа собрала его душу, так что он теперь снова нормальный. Эмили и про шрам мой знает? Она задержала взгляд на нём буквально на секунду, но я заметил это. — Друзьями? — Её подобную реакцию я могу объяснить только тем, что она не знает, что у меня на уме. И столик между нами, очевидно, выполняет роль преграды, стены. Она меня боится? — Мэм, я пришёл с миром, я вам не враг, — да, иди и убеди девушку, которая пережила всё то, что пережила Эмили, что ты ей не враг, с первой попытки. — Мэм, вы абсолютно правы в том, что Том в роли Волдеморта очень сильно испортил мне жизнь, но мы с ним разобрались по этому поводу второго мая девяносто восьмого. Мерлин, да что же я вам тут сделаю, вы же уже мертвы! А может… Ей уже кто-то угрожал?! Нет, Том о ней никому не рассказывал ещё на этот случай, чтобы здесь, даже если бы её увидели, не поняли, кто она и сколько значит для него, чтобы ей не мстили за его дела. — Двадцать шестого декабря этого же года я нашёл Воскрешающий камень, который позволяет говорить с душами уже умерших людей, чтобы попросить Тома о помощи. Признаюсь, я ожидал увидеть слегка более адекватную версию того, что видел второго мая, но, — я завидую её выдержке! Как так научиться? — Был удивлён тем, что увидел Тома абсолютно адекватным и нормальным человеком. Я ведь никогда не задумывался, что он может быть таким, что он хоть когда-то мог быть таким, — я вздохнул, — сказать, что Том помог мне, это ничего не сказать. Он помог всей нашей волшебной стране, — у Эмили ни одна лицевая мышца не дёрнулась, а в глазах стоят слёзы, — так получилось, что я уже не особо представляю свою жизнь без его присутствия, — она стала вытирать слёзы, что побежали по щекам, — я не совру и не преувеличу, если скажу, что буду очень счастлив, если он найдёт своё счастье, — успех: столик исчез! — Два дня назад он показывал мне некоторые свои воспоминания, из которых я понял, что единственное, что могло его когда-либо сделать счастливым, вы, мэм. — Вы правда хотите нам помочь? — Я пододвинул свой стул к ней, взял за руку. — Правда, абсолютная. Эмили всё ещё плачет. Я поцеловал тыльную сторону её руки, Эмили сразу улыбнулась, стёрла слёзы. Там, где мы сидим, постоянно дует лёгкий ветерок. Это очень успокаивает: не создаётся ощущение, что ты в вакууме. Эмили показала, что готова к продолжению разговора: — А как? — Я создам портрет для Тома, но с помощью его магии, впишу туда и вас. Тогда вы сможете найти друг друга и здесь, а потом по вашему желанию оставаться с ним на портрете в мире живых, или здесь, — она кивнула. — Я согласна, я очень хочу его увидеть, — слава Мерлину! В принципе, мне только её согласие и нужно было, но я сам себе не прощу, я уже молчу о дамах, если я не расспрошу Эмили про её осведомлённость о мире магии. — Мэм, а откуда вы знаете про меня? Про тёмное прошлое Тома? Здесь мир не делится на магов и магглов? — Она снова кивнула, стёрла последние слёзы. — Это место для тех, кто не нашёл покоя, тех, кто умер слишком рано, — она сделала глубокий вдох. Хм, если так подумать, то это объясняет, как мои родители, Сириус и Ремус с Шарлоттой нашли тут друг друга так быстро: они все умерли слишком рано. — Я попала сюда в конец войн и в мире магии, и в мире магглов. Потом сюда стали попадать маги, которые рассказали мне о Том-кого-нельзя-называть, — Эмили опустила взгляд, — с обычными магглами информацией не делятся, но я смогла влезть в доверие, когда ответила на их вопросы о Хогвартсе и мире волшебства в целом. Том мне очень много рассказывал, так что это не было трудно, — она посмотрела на меня, — ты очень добр, раз помогаешь нам, — я ей улыбнулся, снова поцеловал руку. Надо ещё кое-что спросить: — Мэм, вы ведь знаете, почему Том стал Тем-кого-нельзя-называть? — Да, он разделил душу, — Эмили поёжилась, — из-за меня. — Мэм, — она прервала меня, сказав, чтобы я называл ее по имени, — Эмили, он же не пошёл убивать специально, вы знаете это? — Она кивнула, — вашей вины в произошедшем нет и быть не может, — мои слова её частично успокоили, в остальном пусть Том разбирается. — Гарри, а Беллатриса? Так, что именно она хочет узнать про Беллатрису? Что она уже знает? Что мне сейчас ответить? — Вы интересуетесь, потому что- — Знаю, что он был с ней до своего падения. Спасибо, так гораздо легче. Я теперь точно знаю, что это не я ляпнул что-то лишнее. — Эмили, Беллатриса и сейчас есть, — Эмили снова поёжилась, — её портрет висит в доме у Малфоев, где я сейчас в гостях на время каникул, — она кивнула: Эмили и о них знает. — Думаете, если бы Тому достаточно было Беллы, я бы заморочился с вами? — Её это аргументированное замечание успокоило. — К тому же я лично от него слышал, что он всю жизнь и сейчас тоже любил и любит только вас, — Эмили облегчённо выдохнула. Она такая милая, Том её просто придушит в объятиях! — Спасибо, — она подалась вперёд, и сама меня обняла. Мерлин, Том её точно придушит: ощущения, как если обнимать очень мягкую плюшевую игрушку с запахом летних фруктов и цветов: персики, абрикосы, лилии, ландыш. — Эмили, последний вопрос, — она вскинула брови, — а какой у вас акцент? В воспоминаниях Тома вы говорили вполне обычно, — она засмеялась. — Гарри, как вы думаете, кого здесь на момент моей смерти было больше всего? Ближе к сорок пятому? Да ладно, ей пришлось учить новый язык?! — Здесь те, кого так и не нашли, кто умер слишком рано. Как только я поняла численное соотношение людей по языку, я решила выучить русский, — она улыбнулась, — он не для всех был родным, но понимало его большинство. Английский у меня уже был, а немецкий я выучила, чтобы понимать, что говорят немцы. Не все из них были положительно настроены к окружающим даже после их поражения, — да, в принципе, акцент местами похож на русский или немецкий. — Не переживай, поговорю с Томом, и мой обычный английский тоже вернётся. Просто так вышло, что я уже несколько лет не разговариваю на родном языке, и, — она замялась, — я даже не знаю, как тебя об этом попросить, — я улыбнулся. — Если хотите, то подумайте, а пока скажите, какие ещё языки вы знаете? — Ну вот как не спросить? Меня же Гермиона, Джиннии Нарцисса просто не поймут! — Английский, русский, немецкий, французский, фарси, латынь, санскрит, неплохо разбираюсь в египетском иероглифическом письме, прилично понимаю китайские иероглифы, — да, однозначно да! Том будет в восторге! Я уже молчу о Миранде.— Люди были очень добры, научили, — Эмили улыбнулась. — Да, Том ещё говорил, что вам нравятся история, математика и литература, — улыбка Эмили стала ещё шире. — Как выяснилось, физика тоже очень хороша. Офигеть. Я представляю объём знаний, что она собрала со всех желающих поделиться за семьдесят лет. Хотя, если ещё учесть ненормальность местного времени, для неё могло пройти и сто, и тридцать пять… — Том будет в восторге, — она мило пожала плечами. Точно! Надо предупредить её о времени! Хорошо, что я вспомнил об этом! — В мире живых сейчас четвёртое января, ваш портрет ориентировочно будет готов восьмого или девятого. — Спасибо, Гарри. У Эмили и Тома очень похожие глаза, только у обоих они словно потеряли блеск в сравнении с их временем в приюте. Надеюсь, что их встреча им его вернет. — Вы хотели бы что-то особенное для своего наряда? Вы сможете его потом менять, но, — это я спросил по рекомендации Джинни. — Могу я попросить сделать мне платье насыщенного синего цвета? Том очень любит этот оттенок, — хорошо, что Джинни мне это предложила, — и волосы не заплетайте, этого он не любит, — да, меня всякие построения на голове Джинни тоже вгоняют в ступор, — по поводу откровенности руководствуйтесь общепринятыми стандартами и пожеланиями Тома, если вы о них знаете. — Спасибо, вы сэкономили мне кучу времени и нервов, — она засмеялась, — я бы не выдержал тяжести принятия этих решений у гоблина-портретиста. Про степень откровенности платья узнаем у Тома опытным путём: спрошу его мнение про наряды Миранды, Беллы и те, что будут для мамы и Шарлотты. — Я не знаю, как у вас здесь идёт время, но, — она понимающе кивнула, — надеюсь увидеть вас в самом скором времени. — Спасибо, Гарри. Та-ак, думаю, что этого времени ей было достаточно для формулировки той просьбы. — Вы хотели о чём-то поговорить, — она кивнула, посмотрела куда-то вдаль. — Да. Эмили боится моей реакции? Мерлин, женщина, я Тома лапушкой называю, не думаю, что есть в этом мире что-то, что меня удивит и/или расстроит! Я готов ко всему! — Я могу просить вас достать портрет одного мага из закрытого учреждения? Оттуда невозможно пройти к остальным, его это сводит с ума. Та-ак, точно можно сказать, что маг не романтический интерес. — Эмили, он вам не нравится? Он вас заставил попросить об этом? Кто этот маг? Если дождаться портрета, то Том с ним легко разберётся, за это можно не переживать. — Этот маг Геллерт, — да ладно, — Гриндевальд, — да чтоб меня, — Гарри, это ужасный в степени манипулятивности человек, — Эмили сделала глубокий вдох, — после того, как Тёмный Лорд его убил, так и не выудив информацию о старшей палочке, он попал сюда. Кажется, я понял, как сохранять нечитаемое лицо: надо просто охренеть в конец, и всё. — Я не знаю, как он меня нашёл, но нашёл, — она передёрнула плечами, — он пересказал мне такое, что мог знать обо мне лишь Том и те, кому он рассказывал обо мне. Геллерт объяснил это тем, что пока Волдеморт искал в его памяти сведения о палочке, тот искал у него любую информацию о его жизни. Ему удалось найти в памяти Волдеморта меня, — она хмыкнула, — Геллерт заявился сюда ко мне, огорошил меня заявлением, что знает, кем я прихожусь грозе магической Британии, и навязал мне свои условия: как только ко мне придёт молодой человек по имени Гарри Поттер, чтобы предложить мне встретиться с Томом, я обязана просить о похищении портрета Геллерта из Нурменгарда. В обмен на это Геллерт гарантировал мне всяческую поддержку, в частности в плане менталистики, — Эмили потёрла виски, — понимаешь, тогда здесь были своего рода разборки, в которых оказались замешаны не только волшебники, но и магглы. Собралось достаточное количество людей, владевших легиллеменцией, они могли в любой момент понять, что я несостоявшаяся супруга Волдеморта, а это, как ты понимаешь, чревато. Да, если учесть, какое количество людей, желавших мести, могло там находиться. Понятно, что во второй раз мёртвого не убьёшь, но подействовать на нервы можно знатно. — Геллерт предложил защиту. Выхода не было: откажись я, он грозился сам направить нужных людей на меня, — козлина! — Я переживала, думая, что то, что я буду рядом с предыдущим Тёмным Лордом, тоже не сыграет мне на руку, но всё обошлось. Не знаю, как, но те события прошли мимо меня. Геллерт выполнил свою часть, теперь я не могу не выполнить свою. — Эмили, откуда он знал, что я приду? — Этот момент меня пугает. — Гарри, Геллерт провидец, он потом поделился со мной историями из своей жизни, оказалось, что видения посещали его достаточно часто, — о, Мерлин. Вся моя жизнь так или иначе связана с пророками, провидцами и пророчествами! — Хорошо, — у Эмили сейчас вид как у Тома, когда я в Мунго ответил ему «окей». — Хорошо? — Они даже реагируют одинаково. — Ну да, если Том уже однажды проник в Нурменгард, то сможет рассказать, как это сделать, мы вытащим портрет этого чудика. Интересно, как отреагирует на старого знакомого Дамблдор? — Спасибо, — Эмили облегчённо выдохнула. — А сколько вы тут пробыли? Геллерт умер относительно недавно, — я что-то позабыл точную хронологию… — Да, в вашем мире недавно, но тут мы пробыли вместе около десяти лет, — охренеть. — И он реально все десять лет был рядом с вами? — О, Мерлин! — Он ведь понимал, что я могу прийти и через двадцать, и, — я развёл руками, — он реально собирался сидеть с вами столетиями, чтобы я потом вытащил его портрет? — Да, — Эмили усмехнулась, — я тоже задала ему подобный вопрос, когда он делал мне свое предложение. Знаешь, что он ответил? — Боюсь предположить! — Дорогая Эмили, я очень терпелив в достижении своих целей. Чему я и научился за годы своей жизни в тюрьме, так это терпению, — сейчас отчётливо слышны немецкие нотки в акценте, — к тому же я точно понял, на какую лошадку надо поставить, чтобы выиграть большой куш, — я даже не представляю себе реакцию лапушки, когда он узнает, что его сравнили с лошадкой! — Ваш обожаемый Том и есть та лошадка. Я готов сидеть с вами ещё хоть пятьдесят, сто лет, если это вытащит мой портрет из моей же тюрьмы. Я точно видел вашего Тома, а рядом с ним парня со шрамом на лбу, что его победит. Я уверен, что парень найдёт способ вернуть вас Тому, и тогда вы вытащите и меня. Зная темперамент вашего благоверного, а также его личную ненависть к Дамблдору, к которому я сам не питаю особых симпатий, мы с ним договоримся. Я, конечно, понимаю, что за способ, которым я заставил вас согласиться на мои условия, я получу от него эквивалент Круциатуса в менталистике, но мой портрет вне Нурменгарда стоит того. — Про последнее он прав: Том будет в бешенстве от того, что Геллерт не просто предложил помощь, а нагло шантажировал. — Ну и пусть, я бы не сказала, что Геллерт очень хороший человек, — я кивнул, — мне часто казалось, что со мной он носился только из-за своего портрета и страха перед Томом. Как я поняла, даже здесь можно сильно подпортить общее состояние, — я снова кивнул. — Он так охотно признаёт способности Тома? — Да, — Эмили грустно улыбнулась, — он сказал, что единственное слабое место Тома именно я. В этом он прав. Не думаю, что есть в этом мире что-то или кто-то, кто мог бы заставить Тома опустить палочку без боя. — Геллерт постоянно повторял, что не собирается дёргать Волдеморта за его ахиллесову пяту, зная, что рано или поздно встретится с ним. — Расчётливый, — Эмили кивнула, — не переживайте, вытащим мы его портрет. Ему принципиально к тому же сроку, когда будет готов ваш? — Она снова кивнула, — В крайнем случае я приторможу оживление конкретно вашего и Тома портрета, чтобы успеть, но не думаю, что возникнет подобная необходимость. — А ты скажешь Тому обо всём этом? — Спросила она с волнением, — он ведь всё равно увидит это у тебя? — Нет, у меня иммунитет к его ментальным способностям, а у него к моим щенячьим глазам такой роскоши нет, — она улыбнулась, — в крайнем случае будет старый добрый шантаж: "Ну, не хочешь со мной, тогда я пойду сам, а я везучий: самоубьюсь там, и смерть моя будет на твоей совести!", — мы оба уже тихо смеялись, — вы просто Геллерту скажите, чтобы он сам молчал о вашем уговоре. Лучше будет, если Том узнает это от вас. Как он отреагирует на пересказ Гриндевальда, я даже предположить боюсь, — она закивала. — Спасибо, Гарри, — она встала вместе со мной, ещё раз обняла, на этот раз даже поцеловала в щёку, — спасибо, — я ей широко улыбнулся. — Рад был помочь, Эмили. Всё будет хорошо, не переживайте. Вокруг всё засияло, я оказался в кровати в Малфой-мэноре. Открыв глаза, я чуть не наделал в штаны: на меня смотрело четыре пары глаз: Джинни, близнецы и Драко. — Ну?! — Вот это хор! — Она сказала «да», — они облегчённо выдохнули. — Джинни, запомни, пожалуйста, на всякий случай: тёмно-синий и не заплетать. Теперь можно ложиться спать со спокойной душой. Стойте-ка, а как здесь оказались Фред и Джордж? Видимо, их посвятили в наш план, ну или они сами догадались, как тогда с лапушкой… Надо потом это уточнить: если нас так легко раскусить, то сам Том тоже скоро всё поймёт, а с учётом новых обстоятельств это чревато. — Да, мы пойдём, — Драко и близнецы быстро покинули комнату, а Джинни легла ко мне. — Как ты? — Она ласково провела рукой по моей щеке. — Терпимо, пока что только депрессия. Пока я говорил с Эмили, всё было хорошо, а сейчас тяжесть эмоций, пережитых мною во время последних минут её жизни, стала очень заметна. — Я рядом, — Джинни поцеловала меня в лоб и легла так, чтобы я мог её удобно обнять.ОТ ЛИЦА ДРАКО.
— Как там всё прошло? — Только я прилёг, Гермиона приоткрыла глаза с этим вопросом. — Она сказала «да», тёмно-синий и не заплетать, что бы это ни значило, — милая улыбнулась, подвинулась ко мне, поцеловала в щёку. — Разбуди меня, когда сам проснёшься, — я даже не успел ей как-то ответить, она уже заснула.***
Неплохо мы поспали: Темпус показал почти пять вечера. — Милая, ты сказала разбудить тебя, когда я сам встану, — Гермиона открыла глаза. — Идём в душ вместе? — У неё так блестят глаза, за этим предложением явно стоит что-то большее, чем просто душ. — Идём, — я подхватил её на руки и понёс в ванную. — Драко, — Мерлин, как же я рад видеть её улыбку, — я так совсем отвыкну ходить сама, — я и не против, — тебе не тяжело? — Нет, милая, — я прижал её покрепче, заставив её удивлённо выдохнуть, — не тяжело. — Ты же знаешь, как мне нравится ощущать твою силу? — Искорки в её глазах стали ярче, — а с учётом того, что вчера мы так и не получили возможность побыть вместе, — мы уже на площадке с душем, Гермиона в секунду избавила нас от одежды, — я думаю, что нам необходимо восполнить этот вчерашний пробел. Я так соскучилась. У меня практически никогда не вырывались стоны, когда я сам себя удовлетворял, а один вид Гермионы, стоящей передо мной на коленях, медленно проводящей языком по всей длине, заставляет терять контроль и стонать в голос. За секунду до того, как я достиг бы пика удовольствия, милая отстранилась. — Милая, — она «непонимающе» вскинула брови, — иди ко мне, — она замотала головой, отошла назад, упёрлась спиной в стену, — милая, — я подошёл к ней, развернул её к стене лицом, вжался в неё всем телом, — хочешь поиграть? Я просто толкался членом в её промежность, но и так понял, какая она влажная для меня. Намотав её волосы себе на кулак, потянув её голову назад, чтобы иметь доступ к её шее, я резко вошел в неё на всю длину, вырвав у неё громкий стон. — Да, посильнее, я хочу посильнее, — как скажешь, милая, — да, так, — Гермиона вся дрожала, когда я входил в неё сзади, задевая чувствительную точку, — Драко, — милая прикрыла глаза, пыталась найти руками опору в стене, но тщетно. — Моя, — она только тихо постанывала в подтверждение, — будь я проклят, если отдам тебя кому-то, — теперь она вскрикнула, когда я стал входить в неё резче, — давай, покажи мне, как ты можешь кончить от моего члена, — о-ох, я почувствовал, как из неё потекло по её и моим бедрам, — да, милая, только для меня, — она даже всхлипывает, — только для меня, — её киска сжимается вокруг меня с неимоверной силой, я еле держусь, чтобы не кончить, — моя и только для меня, — Гермиона сделала судорожный вдох, а потом срывающимся голосом ответила: — Только если и ты мой и только для меня, — в этом можешь не сомневаться, — покажи мне, как тебе хорошо со мной, — она сама сжала мышцы посильнее, — только со мной, — я отпустил её волосы, оперся руками на стену, ускорил свои движения и позволил себе кончить в её сладкую горячую киску. — Только с тобой, — мы сели, опершись спиной на стену, — я и не думал, что даже такой быстрый секс может доставлять такое удовольствие, — Гермиона сначала только кивнула, а потом дополнила: — И не только физическое, но и моральное, — да-а, согласен. — Думаю, пора использовать эту комнату по назначению, — она снова кивнула.***
Интересно, сколько она ещё будет собираться? Милая зашла в гардеробную минут двадцать назад. Я не знаю, как так получается, но у Гермионы неведомым образом всё время увеличивается количество вещей. Моей гардеробной скоро перестанет хватать. Я уже обратился к отцу с просьбой или выделить ещё помещение, или позаботиться о расширении пространства, так он понимающе улыбнулся и сказал, что теперь я действительно почти женатый мужчина. Даже ознакомил со справедливым, по мнению прекрасного пола, распределением пространства в гардеробной мужа и жены. Мне без разницы, главное – чтобы Гермиона была рядом. Я хоть все сто процентов пространства готов ей отдать. Передо мной появилась Гермиона. Она просто шикарно выглядит! Необтягивающие брюки со стрелками подвёрнуты внизу и подчеркивают её талию широким поясом, а верх – топ без рукавов, но держится на шее двумя широкими лентами из той же ткани, что и сам топ, образуя при этом букву «Х». Туфли – тонкие каблуки и на каждой туфле по две не менее тонкие чёрные ленты, что удерживают обувь на ноге. Волосы собраны в высокую причёску, чтобы подчёркивать открытые плечи и спину. Божественно. — Как я выгляжу? — Она вышла, надевая серёжку, — мне очень понравился этот цвет, такой кремовый, — я её сейчас опять раздену! Нельзя так с молодыми парнями! — Нет, даже не думай, — она шутливо отпрыгнула от меня, — сейчас мы идём к остальным, а ночью сделаешь с этим всё, что пожелаешь. — Ловлю на слове, — я притянул её за талию и поцеловал.***
— Как ты думаешь, когда все остальные проснулись? — Я пожал плечами. — Где-то идёт очень оживлённый разговор, видимо, большинство где-то около столовой или большой гостиной, — мы как раз направляемся туда, — я ещё раз хочу выделить, как прекрасно ты выглядишь, милая, — она улыбнулась. — Драко, спасибо, но мы уже два раза останавливались, пока шли, — да, я не мог упустить возможность вжать её в стену и расцеловать, — давай всё же дойдём до остальных, — она засмеялась. — Я уже жду, когда мы будем идти обратно, — Гермиона смущённо улыбнулась, когда поймала меня на откровенном разглядывании её попки в этих потрясных брюках. Я открыл ей дверь в столовую, все оказались там. — О, вот и главные сони! Завтрак, обед или ужин? — О, вот, о чём спорили. — Обед? — Спросила Гермиона. Я кивнул. Не знаешь, что выбрать: бери то, что в середине. — Гермиона, прекрасно выглядишь, — в комнату с одинаковыми репликами вошли Гарри и его лапушка. Я по-джентльменски помог милой занять её место за столом. — Спасибо. Я так хорошо выспалась! Джинни шутливо закатила глаза. Видимо, намекает на то, что не только прекрасный сон виновен в таком прекрасном настроении. Да, я постарался. Драко, платиновый мой, ты себе просто не представляешь. Что? Что не представляю? Люциус нашёл родителей Гермионы! Они уже перемещаются в Британию, и уже завтра я смогу ими заняться. О, Мерлин! Слава Мерлину! Том, спасибо! Да мне-то за что, это всё Люциус. Тебе за то, что поможешь с восстановлением. Легиллеменция – моё хобби, как тут откажешь, — он улыбнулся, — а уж не помочь Гермионе было бы просто свинским поступком с моей стороны. Всё равно спасибо. — Как гоблины? — Спросила Гермиона, налив себе воды. — Отлично, — папа искренне улыбнулся, — а семья Малфоев вообще прекрасно: Главный Гоблин сказал, что отныне наши дела прочно связаны с делами семьи Гонтов, а это не может не радовать. Гермиона быстро шёпотом спросила у меня, почему это не может не радовать. — Они будут впредь осторожнее и более гостеприимными, — она кивнула, продолжила слушать отца. — А как Кингсли? — Спросила она, когда отец объяснил детали соглашения. — Отлично, работает из моего кабинета, заявив остальным работникам, что по недоверию к некоторым сотрудникам не может выйти на работу в Министерство. О-о, кто бы мог подумать, что Малфой-мэнор станет официальной штаб-квартирой для самого Министра? Чувствую, что в Хогвартсе волна ненависти, что была на меня направлена, утихнет. Это хорошо, она ведь могла отразиться и на Гермионе. Наш завтрак, он же обед, он же, по всей видимости, и ужин, прошёл спокойно. И я, и отец ждали то, что же это спокойствие нарушит сегодня. Ждали и дождались: — Хозяин, с Лордом Гонт хочет поговорить мистер Уизли, — Триппи ограничилась весьма политкорректным представлением, а вот Кричер: — Рыжий негодник, чуть не убивший мисс Гермиону и Лорда Малфой, нагло требует разговор с вами, Хозяин. Гермиона отвлеклась от Беллы, которая пыталась научить её паре трюков с кинжалом. Том поначалу был против, так как это опасно, но потом забил, увидев полный воинственности взгляд Гермионы. — Сиди, я сам поговорю, — сказал Поттер Гермионе, взяв со стола одну из двух палочек: он и Том экспериментировали с их связью, поэтому обе и были на столе. Надеюсь, что Поттер по ошибке взял палочку Тома, тогда в случае любого простенького заклинания рыжего негодника ждёт катастрофа. — Отец? — Вот что хорошо в нашей семье, так это то, что мы все понимаем друг друга с полуслова и малейшего жеста. — Да. Мы встали с наших мест, чтобы проследовать за Поттером. Мало ли. Мы успели как раз к началу разговора, но не стали объявлять своё присутствие для рыжего: достаточно, что Гарри знает, что мы рядом. Я посмотрел отца, чтобы обратить его внимание на руку Поттера, что сжимала палочку, вернее, на свечение, что было вокруг неё. Видимо, он реально взял не свою. — Гарри, я хотел спросить, как Гермиона. Вот же сукин сын! Так, спокойно: Поттер первый в очереди на разборки! — Мы на балу не очень побеседовали, — Уизел знает слово «беседовать»? Я поражён! — Поэтому как-то… Ко мне и отцу подошёл Том с близнецами. Он тоже обратил внимание на то, что сейчас Гарри очень сильно напоминает его самого до падения: уверенная поза в сочетании с тихим спокойным голосом вгоняют в ужас не хуже, чем Тёмный Лорд в своё время. Близнецы развернули свои удлинители ушей, чтобы мы слышали, что там шепчет Поттер. — Не ври, Рональд. Я и Гермиона считали тебя своим другом, это то, чем ты решил отплатить нам за годы дружбы? — Гарри, — Уизел, на моё удивление, резко понял, что в этот раз все «по-взрослому», — я, мне, мне, — Поттер только сильнее сжал палочку в руках, — мне жаль, я не знаю, как я, как так! Если бы я мог всё вернуть… — Ты понимаешь, что из-за тебя и той идиотки Гермиона чуть не погибла? Отец мельком посмотрел на Тома, тот лишь вздохнул, видя эту полную копию себя. Я сам уверен, что Лорд до падения говорил бы точно таким же тоном и голосом. — Ты считаешь, что простые запоздалые извинения и сожаления в очередной раз тебе помогут? — Я не- — Молчать, — Белла бы сейчас аплодировала стоя, — что «ты не»? Не хотел, чтобы так получилось? А почему ты не пришёл раньше? Где тебя три дня носило? Признайся, что пришёл разведать обстановку, но по моему виду понял, что всё сложилось не самым лучшим для тебя и той идиотки образом. Они не сдвинулись ни на йоту. Или Уизел обладает абсолютной верой в то, что Поттер его не тронет, или он родился без инстинкта самосохранения. Хотя… По рассказам отца, Тёмный Лорд раньше не позволял от себя отходить, когда ситуации были похожими. Жертва испытывала страх, и при этом сама себе запрещала сделать хоть один шажочек в сторону спасения. Невозможность хоть чуток отойти от опасности тоже бьёт по психике. — Нет, это не так! Уизел не знает, как достать палочку максимально непринуждённо. Аврор, блин… Так и хочется крикнуть ему, что это бесполезно в его случае. Палочка Тома в руках Гарри несёт такие разрушения, что… А тут ещё усиление её свойств за счёт гнева Поттера… — А как? — Уизел хотел опустить голову, но Гарри как-то поднял её обратно резким движением палочки вправо, — если ты говоришь правду и уверен в своих действиях, зачем прятать глаза? — Ты меня пугаешь, приятель, — Уизел попытался отшутиться. Лучше бы не пытался. — Да какие мы с тобой приятели после того, что ты сделал? Я повернулся к Тому, чтобы понять по его реакции, реально ли Поттер перешёл в конце на парселтанг или мне послышалось. Видимо, да, перешёл. — Гарри? — Поттер несколько раз вдохнул, выдохнул, — если ты будешь так себя вести, то все точно решат, что ты его сын, — вторая попытка отшутиться или проверка на бессмертность? Только болван не поймёт, что здесь надо просто молчать и признаваться! — Чей? — Спросил Гарри с искренним интересом. — Его, — Поттер удивлённо вскинул брови. — Полгода в Академии авроров, и ты стал бояться произносить «Волдеморта» вместо «его» с пугающей интонацией? — Поттер сделал шаг вперёд, а Уизел назад. — Дружище, — Гарри снова делает шаг вперёд, а Уизел – назад. — Нет, нет, ты определись, кто я для тебя, — ещё пара таких шагов, и Уизел окажется прижатым к стенке, — сын Волдеморта или дружище? — Рыжий передёрнул плечами от холода в голосе Гарри, — лично я не могу точно сказать, что сейчас было бы для меня более отвратительным. — Как ты можешь так говорить? — Уизел заметил, что они неумолимо приближаются к стене, — или ты и в правду решил продолжить его дела? Даже главных слуг не сменил, — он кивнул в сторону нашего герба над камином! Вот тварь. — В Министерстве только об этом и говорят, — они дошли до стенки. — А о чём говорят? Поттер решил его запугать до смерти такими долгими расспросами? Хорошая тактика: Уизел уже сливается с белой стеной от интонации Гарри. — И не смей говорить в подобном тоне о Малфоях. Благодари их всю свою оставшуюся жизнь за то, что они настолько дорожат моим расположением, что согласились не выносить ситуацию с зельем на суд в Визенгамот, — Гарри хмыкнул, — ты хоть понимаешь, какой это срок? — По реакции Уизела понятно, что ни драккла он не понимает. — Только то, что ты брат моей будущей жены и мой бывший друг, спасло тебя от десятка лет в Азкабане, — тот замотал головой, — что? Не веришь? Спроси у своего бывшего ректора, который уже Глава Аврората Пламли, посмотришь, что он скажет тебе. Кстати, как учёба? Слышал, что тебя отчислили без права на восстановление, так жаль, так жаль, — Уизел расширил глаза от фальшивой жалости Гарри. — Это ты? Это из-за тебя, — Поттер ткнул ему в кадык палочкой. — Да, а ты что думал? Останешься ходить по этой земле безнаказанным? — Он упёр палочку посильнее, — как я только просмотрел, кто затесался ко мне в друзья? Вот уж не думал, что ты окажешься аналогом Петтигрю, — Уизел натурально возмутился. — Я не предатель, как ты можешь так говорить обо мне, я бы никогда, — уж не знаю, что Поттер сделал, но голос у Уизела пропал с неприятным хрипом. — Как я могу говорить такое? — У Поттера в голосе только леденящее душу спокойствие, — а как я должен был о тебе подумать, когда увидел Гермиону не просто без сознания, а с небьющимся сердцем? — Уизел закрыл рот, — попадись ты мне в ту минуту, я убил бы тебя на месте не раздумывая, — что-то в его интонации говорит, что это правда, — теперь назови мне хоть одну причину, по которой я не должен сделать это сейчас, — голос к рыжему вернулся: — Гарри, я, ты же знаешь, что я никогда, я не знал, что так выйдет, — Поттер хмыкнул: — Неубедительно, — он ухмыльнулся, — попробуй ещё. — Я клянусь, клянусь, чем хочешь, что я больше никогда не буду даже думать о Гермионе, — Гарри кивнул, призывая к продолжению, — я прошу прощение за всё, что сделал, сказал и, — он вдохнул, — я сделал это, потому что не хотел её терять, я никогда бы не сделал чего-то, что могло ей навредить. — Поэтому ты пошёл к конченой слизеринке, у которой основной целью было просто избавиться от Гермионы? — Палочка всё ещё упирается в кадык рыжего. — Она сама меня нашла, я тогда был пьян, я, — Поттер кивнул, — она, видимо, что-то подлила мне в алкоголь, я стал рассказывать ей всё, что даже не хотел рассказывать, — Гарри вскинул брови, — про то, что я изменил Гермионе, про то, как мы расстались, про то, что хочу её вернуть, — Уизел остановился. — С кем ты изменил? — Спросил Гарри. Когда Уизел пытался уйти от ответа, он сильнее вдавил палочку, вызвав вскрик и быстрые кивки, показывающие, что испытуемый дошёл до нужной кондиции и готов дать ответ на заданный вопрос. — Моя однокурсница из Академии, ты видел её на колдографиях, брюнетка со светло-зелёными глазами, — Поттер фыркнул. — Какая-то курица, что первая задрала юбку, смогла так тебя увлечь? — Гарри покачал головой, — о какой тогда любви к Гермионе ты, беспринципный врун и предатель, тут говоришь? — Поттер упёр палочку под подбородок рыжему, — давай-ка повторим твоё предыдущее обещание под непреложный? М-м? — Уизел сглотнул, — по крайней мере в следующий раз наказание настигнет тебя ещё до того, как ты навредишь Гермионе, — рыжий хотел возразить, — плевать я хотел, умышленно или неумышленно ты ей навредил, ясно? — Тот кивнул, — Люциус, будь добр, — отец подошёл, — скрепи его обещание, добавим ещё пункт про неразглашение о сути этого обета. Поттер схватил рыжего за руку, тот стал повторять свои клятвы «не трогать, не думать, не пытаться, не пытаться думать, не думать пытаться» и дальше в том же духе. Отец скрепил обет, Поттер что-то шепнул, Уизел сморщился под палочкой. — Теперь проваливай к себе. Разбирайся с ситуацией, как хочешь, но если Молли вздумает ещё хоть раз на публике или наедине поднять тему Малфоев, твоего отчисления, Гермионы, то будь уверен, что за каждое её слово ответишь ты, тогда посмотрим, насколько я похож на него, — выделив «него» страшной интонацией, Поттер буквально швырнул Уизела в камин, кинув предварительно порох со словами «Косая Аллея». — Гарри, — Том поспешил к нему, — молодец, ты очень достойно продержался, — он его даже обнял, — молодец, это самый правильный подход. — Спасибо, лапушка. Пока мы шли к дамам, я решил узнать, что Поттер сделал с Уизелом в конце, почему тот вскрикнул. — Это авторское заклинание, — он ухмыльнулся, — захочет испытать оргазм, узнает, как чувствуется Круцио, направленный прямо в член, — жестоко, но абсолютно заслуженно, — я был так зол, к тому же это палочка лапушки, так что скорее всего заклинание продержится месяца три-четыре, — Поттер довольно ухмыльнулся, — если не все шесть. Боюсь спросить, чьё это заклинание. — Беллы, мой платиновый. Я бы на такое не пошёл: меня и обычный Круциатус вполне устраивал, — хмыкнул Том, — Белла довела его до совершенства на братьях Лестрейнджах, — хорошо, когда тебе покровительствует сам Тёмный Лорд, — после её опытов и полной отладки заклинания они вообще перестали иметь желание, — ого! — Гарри, палочка не та! — Это первое, что девушки нам сказали, когда мы вошли. — Я знаю, — Поттер улыбнулся и покрутил палочку Тома в руках, — я специально, — все удивлённо на него посмотрели, — она помогает, если я прошу. Я поначалу попросил не дать мне сильно навредить Рональду, — Гермиона улыбнулась, обняла Гарри за плечи, — она дала бы волю моим заклинаниям, если бы он первый на меня напал или я сам попросил. Я посчитал, что мне нужно или вовсе ему не вредить, или если уж дело дойдёт до палочек, то вредить на полную катушку. Гарри создал поодаль от нас огромный деревянный ящик, потом махнул в его сторону палочкой Тома, тот разлетелся не в щепки, а в пыль. — Потрясающая вещь! Лапушка ему улыбнулся. Ага, девушкам мы о пыточном, нацеленном на член, не скажем. Ладно. — Гарри, — Том сел перед ним, — ты когда-то видел чьи-то воспоминания обо мне до моего падения? Вполне обоснованный вопрос: отец до сих пор в таком состоянии, что… Магглы бы сказали, словно призрака увидел. — Нет, — Поттер пожал плечами, — только те, что ты сам мне показал, — папа призвал себе бокал с огневиски, — а что с вами, Люциус? — Когда ты с ним говорил, мне на секунду действительно показалось, что передо мной Тёмный Лорд, и дело было не только в твоей интонации, но и в общей силе, что ты буквально излучал, — Гарри снова пожал плечами, — я даже поворачивался убедиться, что Том всё ещё стоит за мной, — Том улыбнулся, а Гарри невозмутимо почесал макушку и ответил: — Тактика запугивания вполне распространённая: не на всех действует громкий крик, а вкрадчивый тихий голос и абсолютное спокойствие с нотками безразличия вызывают у жертвы калейдоскоп эмоций: от страха до благоговения, — Дамблдор сейчас точно в гробу вертится, уж явно он от своего Избранного такого не ожидал. — Да, это точно, — Том улыбнулся шире, — молодец. Ты продержался очень достойно. Да, мурашки по коже даже у меня. Не хотелось бы мне оказаться на месте рыжика. — Гарри, — Фред и Джордж тоже решили принять участие, — мы не знали, что ты умеешь так, — они выделили «так». — Я быстро выходил из себя из-за гнева крестража, сам я не очень-то, — Гарри стал подбирать слова, — в принципе, как мы видим, сам Том тоже весьма спокойный, так что это точно крестраж виноват, — лапушка кивнул, — это я ещё его сдерживал. Сейчас я мыслю и злюсь сам, а с собой я ещё могу совладать, — он тихо засмеялся. — Интересно, зачем он вообще пришёл, — спросила Белла, — и придёт ли его пособница, — Гермиона закатила глаза: — Если эта мерзавка здесь появится, то я с ней разберусь без палочек. Кинжал в её руках как-то пугает… Я был вообще удивлен, что она уверенно держит его в руках. Гермиона сказала, что после того случая в мэноре она решила поучиться обращению с мелким холодным оружием, увидев, что оно очень сильно может пригодиться в жизни. — Милая, — она так на меня посмотрела, что я замолчал. — Не волнуйся, Драко. Она останется жива и по возможности не испачкает ничего из дорогих и антикварных покрытий, — Белла на это хмыкнула, а Гермиона спокойно взяла конфету с чили. — Если Рональд так быстро признал во мне Тёмного Лорда, сейчас он уже трясся бы перед новой Беллатрисой, — Гарри шутливо пихнул Гермиону плечом, та засмеялась. — А как ещё с этими идиотами? — Милая взяла ещё конфету, — пусть скажет спасибо, что он нам не чужой человек, иначе разговор вёлся бы совершенно в другом стиле, — она съела конфетку, — в стиле реальных Волдеморта и Беллатрисы. — Хозяин, мисс Паркинсон просит о встрече с Хозяином Драко, — Триппи снова максимально политкорректна, а вот Кричер: — Мерзавка, что почти убила мисс Гермиону и Лорда Малфоя, имеет наглость просить встречи с вашим женихом, мисс Гермиона, — я уже было встал, но Гермиона заставила меня сесть обратно. — Не переживай, — она чмокнула меня в щёку, взяла ещё конфету, — я скоро вернусь, — я посмотрел на остальных в комнате, отец махнул рукой. — Останемся тут: я уверен, что Гермиона в состоянии сама справиться с этой девчонкой, — он отсалютовал бокалом в сторону Беллы, — после этой дамы мало кто покажется Гермионе достаточной угрозой, — Белла невозмутимо крутила локон. — Я бы посмотрел на это, — оживился Гарри, — а может, сделаем стену прозрачной? Камин же прям рядом, через стенку! Отец на секунду задумался, а потом согласился на это предложение. Том сел к Гарри, приготовился смотреть. Милая медленно прошла к Панси, каждый шаг отдавался стуком от каблуков. — Я не к тебе, грязн-, — Гермиона притянула её к себе с помощью заклятия, что обычно используют на детях. — А к кому же? — Милая спрятала палочку, — и почему ты так затряслась? — Не твоё дело, мне надо поговорить с Драко, пусти, — Гермиона схватила её за локоть, — что ты себе позволяешь! — С Наследником Малфой тебе разговаривать не о чем, — Панси поморщилась, когда Гермиона сильнее сжала руку на её локте, — а вот я просто горю желанием побеседовать с тобой. — Нам не о чем, — она даже приглушённо застонала, когда Гермиона с силой дернула её вниз. — Не о чем? Детка, ты думаешь, что ты сможешь тягаться со мной? — Гермиона задержала взгляд на причёске Панси, — ты думала, что тебе ничего не будет за то, что ты меня почти убила? Тебе недостаточно никаких слов от самого Драко, чтобы перестать лезть ко мне? — Панси хотела было что-то ответить, но милая её опередила, — очень красивая причёска у тебя, — ого, вот это смена разговора, — такие красивые, здоровые волосы, — Панси не понравилось, что её прислонили задом к столу, — что-то я со школы не помню у тебя такой шевелюры, — Гермиона на полном серьёзе ведет разговор о волосах, напрочь сбивая Панси с толку, — или я неправильно помню? — Тебе какое дело? — Милая вздохнула. — Большое, Панси, большое, — о, а я и не заметил, как Гермиона взяла с собой кинжал, — ответь, я уверена, что даже для твоего мозга это не самый сложный вопрос, — холодное оружие в паре сантиметров от артерии всегда ускоряет диалог, — ну? — Проблемы со здоровьем, долгий курс укрепляющих зелий, — Панси то и дело поглядывает на острие, — тебе какое дело? — Проблемы со здоровьем? — Гермиона понимающе кивнула, — наверное, родители друг другу близкая родня? — Паркинсон возмутилась: — Уж не поганые магглы, — Гермиона резко дёрнула её за волосы, уложив на стол, стукнув её головой о поверхность, — ох ты, грязнокровка-то кусаться умеет! — Панси, в последний раз предупреждаю тебя не лезть ко мне и Драко. Джинни пошла туда, сказав, что Гермиона сама её попросила об этом ещё до своего ухода. — Или что? Что ты мне сделаешь? Ты никто, — да-а, тупость некоторых людей иногда просто поражает. — Ты хочешь сказать, что твоя чистокровность тебе сейчас хоть чем-то помогает? — Панси попыталась дёрнуться, но кинжал опасно упёрся ей в плечо, — двинься, и я проделаю в тебе ещё одно отверстие, — Джинни обозначила Гермионе своё присутствие, — дашь непреложный? — Нет, ты не посмеешь мне ничего сделать, — Гермиона хмыкнула. — Ты так думаешь? — Она медленно разрезала ей ткань на плече, — потрясающий кинжал, режет даже, — одно движение, и золотая цепочка разрезана, как масло ножом, — не противься, я по своему опыту точно знаю, где надо резать, чтобы было побольнее, — вот теперь Панси запаниковала. Упоминание Беллы на всех действует отрезвляюще. — Да, да, Белла помогла, ты правильно думаешь. У нас был весьма познавательный разговор по-женски, хочешь, с тобой тоже поговорим? — Ненормальная, я подам на тебя в суд! — Гермиона улыбнулась. — Не забудь упомянуть о зелье, что ты мне и Люциусу подлила, — Гермиона стала водить лезвием по шее Панси, даже звук от трения был слышен, — ты думаешь, мы не знаем о твоей роли? Или ты думаешь, что Рональд её не подтвердит? — Из-за этого Малфои взъелись на мою семью? — А-а. Панси приходила поговорить о чёрном списке невест и долгах Паркинсонов? — Да, а ты думала, что действия против главы семьи и меня, матери будущих наследников, так просто сойдут тебе с рук? — Гермиона подёргала серёжку Панси острием кинжала, в итоге та раскололась надвое, — давай непреложный, и я, так и быть, проявив милосердие, отпущу тебя. — А что от меня требуется? Гермиона избавила Панси и от второй серёжки, заметив, что та боится ещё больше, когда лезвие находится в непосредственной близости к лицу, но не видно самой Панси. Уши – идеальное место. — Сделаешь, подумаешь сделать, будешь знать о чьих-то планах и промолчишь, и умрёшь, — Джинни с палочкой наготове прошла к ним, — ну? Думаю, что весьма справедливо. — И я уйду? — Милая кивнула, — хорошо. Джинни скрепила обет, Панси при этом всё ещё лежала на столе, прижатая Гермионой и ножом. — И запомни на будущее, что нельзя так себя вести, Панси. Ты ничем не выше меня и любого другого магглорожденного. Прежде чем Паркинсон ответила, Гермиона собрала её волосы, натянула, несколько раз медленно обернула вокруг запястья, снова натянула, а потом резко опустила кинжал, воткнув его на сравнительно небольшом расстоянии от головы Панси. — Как раз та длина, что была у тебя всегда. Гермиона уже отошла от неё, а Паркинсон всё трясло. Милая взяла со стола отрезанные волосы, скрепила их ленточкой, швырнула Панси в лицо. — В следующий раз я укорочу тебе язык, — Паркинсон еле приподнялась на локтях, — а теперь пошла вон. Той дважды повторять не нужно: на трясущихся ногах, с периодическими спотыканиями она добежала до камина и исчезла в зелёном пламени.