2012 год
Магнус открыл глаза, жмурясь от яркого солнца за окном. Он лежал на просторной двуспальной кровати, завернувшись в шёлковое золотое одеяло, а сбоку к нему прижималась красивая брюнетка, одетая в кружевное бельё. Азиат осторожно поднялся с мягкой постели, пытаясь не разбудить девушку. Потягиваясь, он тихо облачился в тёмно-синий халат. У него немного болела голова, как будто он вчера обо что-то ударился или выпил несколько рюмок алкоголя, а ещё неплохо так покувыркался с этой красавицей, об этом говорили смятые простыни. Парень начал анализировать: как он к этому пришёл и кто эта девушка, но все последние дни, даже годы были будто в тумане. Единственное, что удалось вспомнить, это её имя: Камилла. Чисто логически Магнус рассмотрел все варианты и понял, что подцепил её в клубе, где же ещё он мог с ней познакомиться? Бейн поплëлся к окну и вышел на балкон, подставляя лицо тёплым лучам. На улице щебетали птицы и стоял гомон просыпающегося Нью-Йорка: звуки машин, разговоры людей. Как же хорошо. Магнус любил общество, любил находиться в местах, переполненных народом. Ему очень нравилось общаться и заводить новых знакомых, поэтому он часто зависал в клубах вечерами. Стабильных отношений у него не было, вроде бы не было, голова пустовала, он чувствовал, что что-то забыл. Азиат ещё раз напряг мозг, вспоминая, что произошло вчера: вроде бы он был в «Пандемониуме»: барная стойка, танцпол, полуголые тела и обворожительная брюнетка. Все картинки расплывались перед глазами. Магнус ощущал, что из памяти выветрилось что-то важное. Он зашёл обратно в комнату и столкнулся с чужими глазами, откровенно его изучающими. — Доброе утро, — вежливо поздоровался Бейн с Камиллой, — Как спалось? Девушка поморгала длинными накладными ресницами, её макияж практически даже не стёрся за эту бурную ночку. Штукатурки на этом милом личике было слишком много. Магнус и сам любил пользоваться косметикой, но он никогда не перебарщивал с ней, а в партнёрах ему нравилась натуральность — природная красота. В голове возникла картинка ярко-голубых глаз с густыми ресницами, морщинки, возникающие вокруг них из-за улыбки, только азиат никак не мог вспомнить, кому они принадлежат. — Не плохо, — пропела девушка, явно пытаясь соблазнить парня, и нагнула голову, демонстрируя длинную изящную шею, покрытую засосами, видимо, это была его работа. Камилла встала, подходя к Магнусу и втягивая его в поцелуй, одновременно пытаясь снять с него халат. Её длинные наманикюренные пальцы спустились к паху Бейна, обхватывая член. К большому удивлению обоих, он не был возбуждён. Азиату не то, что не хотелось, хотелось, конечно, секса, разрядки. Да, чёрт побери, девушка была очень красивая, как будто только что сошла с обложки журнала, но парень не мог собраться, взять себя в руки. Его мысли витали совершенно не в этом месте. — Извини, я сейчас не в состоянии, — прошептал он в чужие губы, но брюнетка не спешила отступать, она опустилась перед ним на колени, и, взяв член в руку, принялась водить по нему языком, задевая эрогенные зоны. Возбуждение пришло, но оно было каким-то не таким, всё было как-то не так. Камилла взяла его в рот, переходя к более решительным действиям. Бейну нравилось, когда его ублажали, только в данный момент он бы хотел, чтобы это прекратилось. Как бы Белкорт умело не работала своим языком и губами, как бы не глотала на полную длину и не смотрела на него соблазнительно, это было как какое-то испытание, персональный котёл в аду, когда всё должно было быть правильно, но ни тело, ни мозг так не считали. Магнус взглянул на часы. Десять утра, похоже, парень уже опаздывал на работу, ну и пофиг, как будто это что-то изменит. Его взгляд зацепился за яркий флаер. «12.05.12. Открытие первой атомной станции в Нью-Йорке. Событие, которое все так долго ждали. Мы не повторим ошибки Чернобыля.» Бейн не помнил, как этот листок здесь оказался, но, скорее всего, он планировал туда пойти. Это должно было случиться через несколько дней. Камилла усердно делала ему минет, и азиату было даже стыдно, что он не может на ней сосредоточиться, а пытается отвлечься на что бы то ни было. Азиат рассмотрел листок внимательнее, читая надпись на нём. «Я Валентин Моргенштерн — глава этой новой ядерной станции. Мы работали над её созданием двенадцать лет вместе с семьями Лайтвуд, Сантьяго и Фейрчаилд, вложив в неё миллионы. Мы будем рады каждому, кто посетит это значимое для нашего города событие. Мы гарантируем безопасность каждому человеку на этой земле. Теперь слова «радиация» и «вред» не встретятся в одном предложении.» Магнус усмехнулся по поводу такой рекламы и закатил глаза, потому что он приближался к разрядке, но совсем не к такой, которую он желал. С такими мыслями он кончил, отстраняясь и смотря на девушку. — Понравилось? — спросила она, играя бровями. Магнус кивнул, выдавливая из себя улыбку. Камилла встала, одеваясь, как поступил и Бейн. Брюнетка нашла на столе ручку и листок и, написав свой номер, протянула азиату, — Позвони мне. Они попрощались, и Белкорт ушла, а парень решил пропустить сегодня работу, потому что ему надо было разобраться в себе. — Алло, Элиас, я не смогу сегодня выйти, я приболел, можно мне выходной? — работодатель был его другом, так что проблем с этим не возникло. — Конечно, лечись. Тебя навестить, принести бульончик? — предложил товарищ, но Бейн отказался. Похмелье и амнезию простым бульоном не вылечишь, здесь нужно что-то посерьёзнее. Он положил трубку и подошёл к заинтересовавшему его флаеру, ещё раз перечитывая надпись. Парень решил, что ему нужно сходить на это мероприятие. Тем более его специальность, на которую он учился в чём-то соприкасалась с атомной энергией и радиацией. А подработывал он в парфюмерном магазине, это совершенно не совпадало с его профессией. Но Магнус был разносторонним человеком. Он увлекался наукой, химией, физикой и всем, что с ними связано, а с другой стороны Бейн не представлял свою жизнь без моды: без ярких, дизайнерских нарядов, без аккуратных стрелок, подчёркивающих его раскосые глаза, без запаха сандала, который въедался в смуглую кожу и сводил с ума практически всех окружающих. Азиат сел, решая включить телевизор и посмотреть что-то, надеясь отвлечься, может быть, когда он расслабится, воспоминания вернуться. Для того чтобы сделать это всецело, он ещё открыл бутылку алкоголя, незаметно для себя выпивая её полностью, а дальше его уморил сон и он повалился на диван под мерный успокаивающий голос диктора из телевизора. Магнус метался на кожаной, не слишком удобной для сна мебели, очутившись в каком-то кошмаре. Почему-то он задевал его за живое, заставляя всё воспринимать по-другому. Бейн открыл глаза. Он стоял на улице посреди полуразрушенного города с серо-лиловым небом. Вокруг была невыносимая жара, тучи, нависающие над ним, как будто давили на землю, пахло жжëным азотом, гарью и ржавчиной. Вокруг азиат не замечал ни души. Почва под ногами, находившаяся в ужасном сухом состоянии, растрескалась от землетрясения. На кусках бетона, валявшихся то тут, то там, оставались коричневые следы радиоактивных дождей. Везде была мёртвая тишина. Планета совсем опустела: ни людей, ни животных, ни птиц, ни даже растений. Магнус в панике огляделся, пытаясь зацепиться хоть за что-то, но перед глазами были только разрушенные дома, серые камни и глыбы бетона. Парень заметил пять тёмных столбов, пронизывающих пространство от неба до земли, они приближались. На Бейна подул несильный ветерок, выводя его из ступора. С ужасом в глазах парень побежал вперёд, спасаясь от торнадо. Его скорости явно было недостаточно, чтобы это сделать. У него закончились силы, а грудную клетку сжало, вынуждая остановиться. Магнус замер, пытаясь отдышаться и со страхом наблюдая, как к нему словно в замедленной съёмке летит смерч. Серый вихрь был уже совсем рядом, а дальше его оторвало от земли и закружило в бешеном танце. Парень неуклюже размахивал руками, пытаясь вырваться из бушующей стихии, но это дало нулевой результат. Он понял, что пора перестать бороться и просто прикрыл глаза и расслабился, разрешая торнадо мотать его из стороны в сторону, поднимая всё выше и выше. Когда азиат уже совсем принял то, что сейчас его жизнь прекратится, он почувствовал крепкую хватку на своей руке. Бейн приоткрыл веки и увидел взгляд родных голубых глаз, обращённых на него. Его притянули в объятья, и вихрь вокруг рассеялся. Магнус лишь смотрел на своего спасителя и не мог ничего произнести. Этот парень был настолько прекрасен, что он со сто процентной уверенностью сказал бы сейчас: перед ним стоит ангел, самый прекрасный ангел-хранитель на этой земле. Азиат точно его знал, они были близки, но мозг не хотел вспоминать ничегошеньки. — Магнус, — прозвучало его имя из чужих уст. Магнус — твёрдо, уверенно и одновременно так ласково и заботливо. Этому человеку он явно был не безразличен. Бейна потянуло какими-то неведомыми силами вперёд, он прикоснулся к чужим губам, — Магнус, Магнус, Магнус, — шептал юноша в поцелуй, не убирая свои руки с его талии. И азиат полностью растворился, для него пропал весь мир вокруг. И плевать, что где-то там бушевал чёрный вихрь, что где-то там была другая жизнь и его ждали проблемы. Сейчас ему было так хорошо, так спокойно, он чувствовал этого юношу и знал, что находится в надёжных руках, что он не один и ему помогут справиться со всем. — Кто ты? — Магнус решил прогуляться по закоулкам своего сознания, надеясь найти ответы на вопросы. Парень улыбнулся в поцелуй, но промолчал, прикусывая чужую губу. Бейн на секунду отстранился, чтобы разглядеть этого ангела, может так он что-нибудь вспомнит. Вспомнит это такое нужное сейчас для него имя. Оно уже вертелось на языке, но что-то не позволяло его произнести. Перед ним были бледная кожа, такая же как у Камиллы, но в миллион раз лучше, красивее, мягче, любимее; румянец на щеках, выдававший, что азиат не один здесь волнуется; чёрные, цвета вороньего крыла, пребывающие в беспорядке волосы, будто требующие запустить в них пальцы. Он знал это, знал каждую чёрточку этого лица, но его память, кажется, заблокировали. — Не бросай меня, пожалуйста, — прошептал парень вместо ответа на его вопрос. — Я не смогу жить без тебя, Магнус, вернись ко мне, ты должен быть рядом. — Я рядом, — поспешил заверить его Бейн. Каким же извергом нужно быть, чтобы оставить этого ангела, — Я обещаю, я буду всегда с тобой, — поклялся он, хватая его губы, чтобы поцелуем успокоить их обоих. Азиат почувствовал пальцы, забирающиеся ему под рубашку, и у него сорвало все предохранители, его язык жадно толкался в рот юноши, а руки уже срывали одежду, чтобы увидеть каждую частичку идеального тела напротив, хотя его мозг почему-то знал всего этого парня до самых мелочей. Чужие ладони намного медленнее и бережнее снимали одежду с него. Бейн видел, что этот человек тоже его желал, но он прекрасно контролировал себя, заботясь о нём, о Магнусе. — Хочу тебя, — без стеснения сказал азиат, — Хочу почувствовать тебя всего. Хочу, чтобы ты заставил меня вспомнить твоё имя. — Вспомни, Магнус, — потребовал юноша, лёгким движением подхватывая его под бёдра и прислоняя к себе. Бейн закинул свои ноги ему за поясницу и рукой направил в себя чужой член, медленно опускаясь на него до упора. Это не принесло ни толики боли, всё было до невозможности идеально, совершенно, восхитительно. Азиат не мог подобрать слова, насколько ему было хорошо. Он начал двигаться, с каждым разом чувствуя импульсы удовольствия, окутывающие тело, его губы были захвачены в плен, из-за такой власти над ним дыхание сбивалось, а ноги дрожали, норовя перестать держаться, но сильные руки не отпускали его бёдер, не позволяя этому случиться. Пьянящий аромат сандала, смешанный с горьковатым запахом кофе, летающий в воздухе, ещё больше сводил с ума, полностью дезориентируя. Он не осознавал, он не контролировал себя, всё решали инстинкты и его тело, которое в отличие от тупого мозга, не желавшего произносить имя, помнило всё. — Я люблю тебя, — тихо, осторожно сказал парень, будто его могли осудить за эти чувства, его взгляд в миг погрустнел, и Бейн не знал что сделать, чтобы вернуть прежнюю улыбку, но сделать он готов был всё что угодно, лишь бы этому ангелу было хорошо. — Я тоже… — прошептали губы азиата сами собой. Он замялся, не зная, правильно ли будет признаваться человеку в чувствах, если он даже имени его не может назвать, но всё его существо требовало продолжить эту фразу, — Я тоже люблю тебя, — Магнус уткнулся головой в чужое плечо, продолжая двигаться и поскуливать после каждого глубокого толчка, иногда прикусывая кожу парня или целуя. Так не могло быть в реальности, всё ощущалось слишком идеально. И он не хотел это прекращать ни за что на свете. Здесь Бейн чувствовал себя в нужном месте, он был уверен, что это единственная правильная история из всех возможных. — Вспомни, — ещё раз попросил юноша, прикасаясь губами к макушке азиата и что-то шепча ему в волосы, но Магнус этого уже не слышал, испытывая что-то невероятное и полностью погружаясь в эйфорию. Перед глазами последнего возникла яркая вспышка. — Александр, — вырвалось изо рта Бейна и он открыл глаза, понимая, что находится в свой гостиной. Парень вспомнил всё. Настоящий мир, где он сейчас не находился, прыжок из окна, вихрь торнадо, 2012 год, когда он попал сюда впервые, такой же сон, заставивший его память вернуться, убийство Валентина, возвращение, второй треклятый прыжок и голубые глаза любимого человека, который крепко сжимал его ладонь, всё ещё не зная о его чувствах. Бейн вскочил, оглядываясь по сторонам и пытаясь сориентироваться, сейчас в его голове накладывались две разные реальности и временная петля, в которую он попал, а как ещё можно объяснить всё происходящее? Были плюсы, если он в петле времени, то у него есть шанс исправить всё, что произошло, и не допустить больше таких ошибок. Это, конечно, хорошо, но мозг азиата взрывался от такого поворота событий, зацикленный день, да ещё и с перемещением на восемнадцать лет в прошлое, идеальная комбинация, а налитый кровью член, требующий разрядки после слишком соблазнительного сна, умственному процессу не помогал. Бейн сходил в душ, а потом принялся искать выход из ситуации. Опять же на ум пришла мысль предотвратить апокалипсис, если он и правда в петле, то всё вернётся на круги своя и он опять очутится в моменте, когда за ним пришли люди Моргенштерна, и любые события, произошедшие, пока он находится здесь, обнулятся. Если он предположил всё правильно, то счастливый конец для его судьбинушки ещё возможен, но если нет, то он шёл на верную смерть, как и в прошлый раз, впрочем. Хотя какие ещё у него были варианты? Магнус решил положиться на судьбу, надеясь, что она не подведёт. Как говорится, мечтать невредно. Он снова должен будет убить Валентина, это было сложно, но после всего вреда, что мужчина причинил человечеству, Магнус думал, что это не такой уж и тяжкий грех. В голове опять вспомнился разговор матери и отца перед их смертью, и Бейн понял, что всё делает правильно. Как и в прошлый раз, у парня не получилось раздобыть пистолет за такое короткое время, зато морально подготовиться получилось уже лучше. Он примерно представлял, что его ждёт после этого. Или пожизненное заключение, или встреча с любимыми людьми, и ради последнего азиат готов был рисковать. Настал день x. Бейн собирался на открытие, надеясь, что ничто не помешает ему в такой важный день. Без Камиллы уже было одной проблемой меньше. Идя по своим стопам, парень взял с собой нож: широкий, острый, таким точно можно было заколоть, что он уже делал; и отправился совершать преступление. У места открытия атомной станции уже начали собираться люди. Магнус прошёл в первый ряд, готовясь к своему выходу и надеясь, что в этот раз у него тоже получится сделать всё быстро. Ему казалось, что убийство Моргенштерна было своеобразным порталом обратно в будущее, то есть настоящее. Возможно, он ошибался, а может и нет, кто знает. Ему предстояло сейчас это проверить. Церемония началась под восторженные аплодисменты и вздохи публики, люди даже и не представляли, что их ждёт через восемь лет. Ядерная энергия не была новинкой, но никто никогда не мог представить, что атомную станцию откроют в Нью-Йорке и что она будет полностью безопасной для окружающих и жителей этого города, да, да, нужно слушать байки Валентина больше. — Дамы и господа, — мужчина подготовил длинную речь, ходя по парапету и расхваливая себя и своих коллег вместе с их проделанной работой. С каждым шагом, приближающимся к краю, сердце Бейна замирало, но не из-за страха, а из-за ненависти и отвращения. Второй раз слышать этого самодовольного урода было слишком. — И мы рады наконец разрезать эту ленту, символизирующую… — Моргенштерн подошёл к самому краю, и Магнус понял, что настал этот момент, в миг вскакивая на возвышение и с силой втыкая в грудь своего врага нож под испуганные крики публики. Убивать было сложно, и азиат молился всем богам, чтобы ему не пришлось это делать в третий раз, но сейчас его ноги и руки не так сильно дрожали, а в голове он отдавал полный отчёт своим действиям. К нему побежала охрана и полиция с криками, но азиат этого уже не слышал и не видел, как и всего остального. Мир стал потихоньку таять на его глазах. Бейн увидел свет, окружающий его, и полностью растворился в нём. Похоже, его догадки были верны.***
2030 год
Алек бежал навстречу урагану, навстречу смерти, если говорить прямо. Ему больше ничего не хотелось: Рафаэль мёртв, Иззи и Джейсу будет лучше без него, а любовь всей его жизни тоже погибла, причём парень даже не смог проститься с его остывающим телом или с тем, что от него осталось после метания в вихре. Лайтвуд ненавидел себя за то, что поддержал эту идею с прыжком, но сдаться властям, может, было ещё хуже. Александр бы не смог смотреть, как Магнуса убивают на его глазах, хотя что уже об этом думать, всё кончено, ничего нельзя исправить. Это были его последние минуты жизни, он понял и принял это. Лайтвуд просто бежал, не чувствуя ни усталости, ни слёз, ни боли, ничего. На душе стало спокойнее с приближением конца. Вокруг капал ржавый дождь, сзади, похоже, опять мир рушился или это гремели джипы «Круга», посланные за беглецом, но ему было всё равно. Потому что всё, что для него имело значения, уже мертвó, и парень в свои последние мгновения мог думать только об одном человеке. Он мёртв, его больше нет. И Лайтвуд знал, что для Магнуса, может, так было и лучше, что здесь, в этом мире, они находили только страдания. Тёмный вихрь подхватил Алека, как безвольную куклу, парень отдался стихии, полностью в ней растворяясь, а потом пришла смерть — его искупление. И на мгновение Александру стало так хорошо, так светло впереди, и в белой пустоте он начал различать знакомый силуэт.