спи, мой хороший

            Комната пуста и неприветлива. С того момента, как Мими отправилась к своему отцу, прошло почти три часа, и всё это время я пытаюсь уснуть, но безуспешно.       Постель кажется холодной и колючей, через открытое окно не проникает свежего воздуха, я вот-вот задохнусь от тревожных мыслей и собственного бессилия.       События последних дней многим из нас не дают покоя. Я и подумать не могла, что за столь короткий срок может произойти столько всего. Едва ли не по щелчку пальцев наш привычный уклад жизни разрушился, у нас отняли покой и надежду. Это война, твердят со всех сторон, а на войне ожидай чего угодно. Но школа продолжает жить, продолжает все эти уроки и задания, которые кажутся такими бессмысленными в хаосе приближающегося конца.       Страшно ли мне? Несомненно. Я боюсь. Но больше не за себя, а за своих близких. И этот страх не даёт мне уснуть.

К чёрту.       Мои босые ноги касаются пола, и по телу пробегает дрожь. В полумраке спальни отыскиваю свою обувь и расчёску. Мне не хочется больше оставаться в этой тишине в одиночку. Не хочется оставаться с дурными мыслями в одиночку. Здесь и сейчас, лёжа в собственной постели и глядя в расписной потолок, я не чувствую себя в безопасности. Дверь немного поскрипывает, когда я выхожу из своей комнаты и направляюсь вглубь школьных коридоров.       Никогда бы не подумала, что буду рада находиться в учебном заведении. На стенах школы висят бесчисленные картины, известных и не очень авторов, и я борюсь с желанием останавливаться напротив каждой и разглядывать все детали, изучать техники и стили, но это можно оставить на потом. Если, конечно, это «потом» когда-нибудь наступит. Сейчас ноги сами несут меня в единственное место, где я буду в безопасности.       Ещё пара лестничных пролётов, один поворот, и я достигаю своей цели. Я не знаю, стоит ли мне врываться вот так, посреди ночи, без стука и без предупреждения. Знаю только одно: меня поймут и не прогонят.       Тихо и осторожно вхожу в комнату, стараясь не привлечь к себе внимания. Но спустя пару мгновений понимаю, что можно было и не стараться: комната пуста, её хозяина здесь нет. Одновременно грустно и облегчённо вздыхаю и обнимаю себя руками. Я останусь здесь. Я дождусь его, где бы его ни носило.       Голова касается подушки, и я вдыхаю его запах. Такой родной. Мне всё ещё не верится, что среди этого безумия, которой стала моя жизнь, мы смогли разглядеть друг в друге нечто большее. И это нечто переросло в светлое чувство любви. Мы никогда не говорили этого напрямую, но читали в жестах, поступках и глазах.       Это не была любовь с первого взгляда, как в дешёвых романтических комедиях. Он не носился за мной, даря безвкусные букеты, сыпля громкими словами обещаний. Нет, этого никогда не было, и я даже рада. Это всё мне ни к чему. Да и едва ли можно вообразить себе сына Сатаны, делающего всё то, что показывают в этих фильмах для подростков.       Мне важнее слова. Мне важнее поступки. И событий последних дней вполне достаточно, чтобы подтвердить его чувства ко мне.       Я лежу, уткнувшись лицом в подушку и закрыв глаза, когда слышу, как открывается дверь. Хозяин комнаты входит, и я чувствую его энергию. Даже не нужно видеть его лица, чтобы сказать: он устал. Устал и измучен. С его губ срывается короткий смешок, и я уверена, что он только что заметил непрошенного гостя.       Не включая свет, он направляется к постели. Ложится рядом со мной, одна его рука гладит мою голову, но я не открываю глаз, лишь жду его дальнейших действий.       — Как же я люблю тебя, Вики Уокер, — его губы оставляют на моей макушке лёгкий, практически невесомый, поцелуй, а мне едва хватает самообладания, чтоб не обнять его и улыбнуться. — Больше всего на этом странном свете.       Спустя минуту его рука перестаёт гладить волосы, и он отодвигается, оставляя чувство пустоты. Мне хочется просить его, умолять, чтоб он продолжал держать меня сейчас и всегда.       Моя ладонь находит его грудь, так по хозяйски располагаясь над сердцем. — Я тоже тебя люблю, — еле слышный шёпот прорезает тишину, — больше всего на свете.       Он шумно и резко выдыхает, отчего я открываю свои глаза, глядя на него. — Подслушивать нехорошо, — он улыбается, той самой улыбкой, от которой я едва не схожу с ума. Его ладонь находит мою и сжимает её.       — Спи, мой хороший, — тянусь к его лбу, оставляя свой поцелуй. Он немного приближается ко мне, вдыхая и закрывая глаза. — Я теперь всегда буду с тобой.       Здесь и сейчас, лёжа в постели любимого, положив голову на его плечо и слушая его размеренное дыхание, я чувствую себя в безопасности. И плевать, что мир приближается к концу, что исход уже совсем рядом. У нас есть это мгновение. А об остальном подумаем завтра.