Custos Cordis

Как Изуку изначально и думал, долго врачи продержать Шигараки в больнице не смогли. Он решил уйти через четыре дня. Не помогли ни увещевания Курогири, ни просьбы остальных. Томура остался верен себе и своим принципам. Что сильно раздражало Изуку, но ему пришлось уступить. В некоторые моменты Томура бывал упрямее барана и сделать с этим хоть что-то не представлялось возможным. Сначала Шигараки, как и предполагалось, встретился с Рикией и они провели долгую беседу. О чём они говорили знает только Курогири, как сопровождающий Шигараки: идти самостоятельно Томура всё ещё не мог, да и ему вообще противопоказаны были любые физические нагрузки ещё как минимум несколько недель, но когда бы он кого слушал... Впрочем, Ре-Дестро тоже восстановился так себе, но уже вовсю работал, гоняя подопечных к журналистам и прочим «вестникам ужаса в Дейка». Рупор и Скептик работали практически без отдыха, занимаясь устранением любых намеков на то, что напала на город именно Лига Злодеев. Все видеозаписи были исправлены и только после с ними смогла поработать полиция. Все люди давали показания и сходились на одном: те кто на них напал пожалели и живыми не остались. Правду удалось скрыть. Что в принципе было хорошим началом. Правда тот же Скептик всё ещё оставался против затеи собственного лидера, но возмущался тихо и практически не говорил ничего против открыто. Всё-таки он всё ещё был достаточно предан, чтобы принять это. Просто ему потребуется время. Но ничего, всё ещё впереди. Что Рикия, что Шигараки не хотели быть «обузой» больше необходимого. Хотя ни один из подчинённых что одного, что другого так не думал, но переубедить их было решительно невозможно. Поэтому иногда Изуку, встречаясь взглядом с Рупором в больнице, ловил понимающий взгляд в ответ и буквально чувствовал, что думают они оба примерно в одинаковом направлении. Но, как бы то ни было, Рикия остался верен своему решению и уже спустя несколько дней было принято решение о полноценной передаче всех бразд правления Томуре. Поэтому в кратчайшие сроки решено было заняться подготовкой к этому важному во всех смыслах событию. Рикия занялся этим с таким бешеным энтузиазмом, словно у него разом перестало болеть всё тело. Рупор, смотря на это, не знал: радоваться, что глава наконец-то чувствует себя хорошо, вопреки прогнозам врачей, или же ощущать тревогу от слишком частого упоминания Шигараки в разговоре. Иногда ему казалось что заветная фамилия скоро набьет ему оскомину, но продолжал преданно выполнять приказы. Как и Скептик, и сотня других людей, что пока ещё подчинялись Ре-Дестро. Но последнего, казалось, это уже совсем не волнует. Он был в предвкушении и совсем потерял ход времени. Лига же, пока ещё Лига, праздновала свою победу и готовилась к глобальным изменениям, которые должны были совсем скоро их затронуть. Томура, который будучи дома сидел в выданной Мори-сан инвалидной коляске, чтобы не тревожить восстанавливающуюся ногу, жил в режиме: поспал, выслушал новости, попробовал поесть и снова поспал. Он спал большую часть времени, а если не спал, то периодически держал связь то с Курогири, то с Даби, то с Евой, то с Детнератом. Общий переполох хоть и обошел его стороной, но он всё равно старался не выпадать из общего информационного потока, не смотря на то, что его эта суета раздражала не меньше, чем тот факт, что скоро на его плечи упадёт практически сто тонный груз ответственности. Курогири хоть и говорил, что большую часть на себя возьмут помощники, но легче от этого едва ли становилось. Он уже тихо ненавидел весь этот фарс, но покорно, насколько это вообще позволял его характер, ждал того самого дня, когда его официально объявят новым главнокомандующим армии. Сестрица Магне, которая выполняла какое-то важное поручение Доктора Гараки, вернулась сразу же, как узнала о случившемся. И именно она взяла на себя заботу о Лидере, пока остальная Лига была вовлечена в кучу появившихся дел. Она спокойно могла вынести недовольство Томуры, ведь её характер был достаточно толстокож. К тому же, она всё ещё не должна была светиться, потому как доктор Кюдай хотел, чтобы она ещё немного поработала на него. Томура не был против, правда вскользь обронил, чтобы женщина была осторожнее. Хикииши пообещала, что обязательно будет в полном порядке. Томуре это обещание пришлось по нраву. К тому же, немного, но он к ней привязался. Но чем ближе приближался день назначения, тем недовольнее становился Шигараки. Он не очень любил светские мероприятия, а это по сути и было огромным светским мероприятием, правда, со своими особенностями. За день до назначенного времени Курогири принес ему трость, которая помогла бы ему нормально передвигаться. Мори-сан, что наведывалась проверить общее состояние Томуры раз в три дня, всё ещё была категорически против того, чтобы Шигараки шёл своими ногами, но спорить с юнцом было решительно невозможно, опять же, из-за его бараньего упрямства. В конце концов женщина выписала ему обезболивающие, которые должны были значительно притупить боль на тот час, который бы заняло это мероприятие. Это был единственный компромисс, к которому они пришли после почти трёхчасовой лекции и спора. Шигараки не мог убить её, потому что женщина была ценна, но его злил факт собственной слабости. Однако, уже уходя в последний вечер, Мори сказала, что на его месте другой бы мог не пережить подобных травм. А он не только смог победить, находясь практически на грани, так ещё и встал меньше, чем за неделю. Решительно невозможно, если конечно, вы не Шигараки Томура. Изуку, слушающий её, только вздохнул. Он в последнюю неделю появлялся дома у Шигараки так часто, как это было возможно. Даже если сам Томура спал, Изуку выполнял что-то вроде работы секретаря, разгребая то, что сам Шигараки либо не успел, либо проигнорировал только по ему известным причинам. Так он стал намного чаще общаться со Скептиком и самим Рикией. Но в остальном он, как и Магне, приглядывал за Томурой, слушал его недовольный, пропитанный ядом голос и заботливо сдерживал его от убийства кого-нибудь, кто случайно попадает под руку. То есть его самого и Магне, потому что остальные, словно чувствуя приближение неминуемого, обходили Шигараки за километр. Но в общем и целом всё было почти как обычно. Шигараки как был наглым и немного поехавшим, так им и остался. Разве что он вспомнил свои истоки. Для него это не значило ничего особенного, но однажды, ещё будучи ребёнком, он пообещал, что когда вспомнит, обязательно расскажет историю своей жизни до встречи с учителем Изуку. Томура помнил это обещание и по сей день. Для него вновь вернувшиеся воспоминания не были особенно трагичными, но он догадывался, что Изуку будет сложно это выслушать. К тому же... Его бабушка тоже захочет это услышать, он в этом уверен. Сам факт вернувшихся воспоминаний его не особо трогал, но ему почему-то хотелось узнать, что Нана Шимура об этом скажет. Ведь всё-таки её сын был убит его руками. *** Буквально послезавтра настанет день перехода Армии Освобождения под его начало, но Шигараки это мало волнует. Он смотрит на город вдали и думает о том, что пришло время раскрыть карты. Изуку выходит к нему спустя несколько минут. Он находит ночной город красивым, Шигараки не думает его переубеждать. Видимо, оценить эстетику ночного города он всё ещё не может. Но это не так уж и важно. Ведь сейчас им не помешает поговорить. Он переводит взгляд на свою ногу, которая всё ещё скрыта гипсом и ещё как минимум будет такой всю следующую неделю, а может и больше. Собственная слабость его раздражает, но поделать с этим ничего нельзя. Он и без того сделал достаточно, чтобы организм охренел к чертовой матери от нагрузок. Сейчас ему эти нагрузки после боя аукнулись буквально с лихвой. Но без преодоления не бывает настоящих побед. Шеллер в конце концов тоже делал из его друга великого бойца через огромное преодоление. Почему-то он всегда вспоминает своего парня и его учителя, когда ему пытаются внушить быть осторожнее хотя бы сейчас, когда ему остаётся только восстанавливаться. Шеллер сделал многое. Изуку и того больше. Быть бы ему великим злом, если бы он только не выбрал быть героем. Но ничего. Томура всё понимает. Он смотрит на Мидорию, чувствуя глухое удовлетворение и одновременно с тем лёгкое раздражение где-то внутри. — Ты в порядке? — Изуку встаёт рядом, опирается о перила балкона и смотрит вдаль, стараясь не обращать внимания на коляску рядом с собой. Томура бы пожал плечами, но это движение скорее всего заставит его чувствовать боль, поэтому он просто чуть запрокидывает голову и отвечает тихо. — Не знаю. Вся эта ситуация мне не особенно нравится, но ребята, кажется, в восторге. Изуку усилием воли давит смешок. Он знает, что Томура сейчас не готов брать командование, но, как говорил Мастер, однажды он должен перерасти себя и стать серьезнее. Наверное, время действительно пришло, раз уж так легли карты. Интересно, чтобы на это сказал Мастер?Был бы он рад за Томуру хоть немного... Хочется верить, что да. Но, вспоминая те ужасы, что он видел в прошлом, думается Изуку, что Мастер бы только снисходительно улыбнулся и сказал, что фундамент они поставили неплохой. Для начала пойдет. Но кто знает... — Изуку. Помнишь, я обещал тебе, что расскажу свою историю, когда смогу всё вспомнить, когда мы ещё были детьми? — взгляд алых глаз спокойный, даже немного умиротворённый, не смотря на боль, которая остаточным шлейфом беспокоит незажившие до конца раны. Томура действительно готов разворошить это осиное гнездо. — Да. Помню. Сложно забыть о таком. Ты готов рассказать об этом? Или же... Просто вспомнил? — тихо спросил подросток, чуть скосив взгляд. Шигараки слегка улыбается. На деле его губы почти не шевелятся, но Изуку точно распознает слабую улыбку. Томура бы давно рассказал, если бы не вся эта волокита. Да и боли. Иногда от них думать было просто невозможно. Сейчас он чувствует себя многим лучше, так что определенно готов говорить об этом. Хотя, вряд ли это будет разговор. Он точно знает, что Мидория не станет его расспрашивать, лишь выслушав и уже после, может быть, скажет свои выводы. Изуку толкает коляску обратно в комнату и медленно катит её в сторону кухни. Ему точно понадобиться что-то выпить, чтобы это выслушать. Томура не возражает. Хоть алкоголь ему пока противопоказан, из-за лекарств и обезболивающих, что он вынужден принимать, чай или кофе всё ещё в списке того, что выпить можно. Изуку ставит чайник и достает специально для него новую коробку с охаги. Как и обещал, принес их к моменту, когда Томура почти в порядке. Шигараки кривит губы в едва заметной усмешке. Всё-таки он догадывался, что та уловка не была пустым звуком. Крепкий кофе с обилием орехового сиропа и зелёный чай с добавлением Блю Кюрасао. Однажды Курогири сказал, что у них обоих обоюдо странные вкусы в некоторых случаях. Изуку ставит кофе перед Шигараки и садится напротив. Он ничего не спрашивает и не говорит, но Томура чувствует, что Нана тоже где-то здесь. Она точно наблюдает, ведь её заинтересовала история с того самого момента, как Изуку рассказал ей, кто Томура такой. Сейчас пришло время раскрыть карты и обнажить собственное прошлое. С Лигой он позже поговорит об этом. Им он доверяет ни чуть не меньше, чем Изуку. К тому же... Не только у Даби тут темное прошлое. Хотя, вспоминая о том, как пироман им всё рассказал, становится даже смешно. Они играли в две лжи и одну правду. Так было интереснее и когда очередь пала на Даби, то он сказал, что он сын Старателя и что-то ещё. Томура, что в тот день был слегка пьян, прямо посмотрел на парня и сказал абсолютно трезвым голосом: — Ты сын Старателя. И это правда. Как ни странно, играть с Шигараки в правду или ложь всегда было довольно интересно, потому что иногда он не видел очевидного, а порой отгадывал правду так, словно всю жизнь хранил ответы. Даби пожал плечами и согласился. Распрашивать они не стали. Позже он сам рассказал им любопытные подробности и от него честно отстали. Сегодня же ситуация была не особенно похожей, но почему-то вспомнив об этом, Томуре стало значительно легче. Изуку точно будет жаль его родных, да и Нана, которую он не может видеть, скорее всего будет в ужасе. Но раз начал, то надо и закончить. Он смотрит на одну перебинтованную руку, потом на вторую руку, от кисти которой осталось меньше половины. Вспоминает через какую боль воспоминания вернулись. Вспоминает жуткую чесотку, которая утихла после сражения. Он молчит достаточно долго, но Изуку его не торопит. Юный герой греет руку о чашку и лишь смотрит на него внимательно, но с тем где-то на дне его глаз всё ещё плещется заметное беспокойство. Шигараки вспоминает ещё кое-что... В разгар сражения, перед тем как снова атаковать Ре-Дестро, он вцепился в Мидорию и попросил только об одном: — Смотри, как я разнесу это место на кусочки! Смотри на меня! Изуку действительно смотрел. Не вмешивался более, лишь наблюдал с достаточной высоты и после не сказал ни слова о том, что произошло. Это не было странно, но порой Томуре всё же хотелось знать, что Изуку об этом думает. Что роится в голове человека, что связал с ним свой жизненный путь. Из всех, читать Изуку порой было сложнее всего, особенно когда он этого не хотел. Сейчас Изуку спокоен, даже расслаблен отчасти, но морально он точно готов к тому, что предстоит услышать. Томура отпивает свой кофе и, помедлив, начинает рассказывать. С самого начала, с того, что он помнит. В голосе нет намека на злость или обиду, но лишь раз в глазах промелькнуло что-то, похожее на грусть. Когда он упоминает о Матери. Нао была добрым человеком и, наверное, из всех людей в том доме, она относилась к нему теплее всех. И он любил её. До конца. И она его тоже. Ведь даже когда она умирала там, готовая рассыпаться, она всё равно шла к нему. Тянула руки и хотела помочь. Томуре до сих пор не жаль, но может быть совсем немного, где-то глубоко внутри, возможно он и скучает. По Мон-чану и по маме. Но в остальном он всё ещё считает, что это не было трагедией. Изуку ничего не говорит. Только опускает голову, прячет лицо за волосами. Короткие кудри не особенно могут спрятать печальный взгляд, однако, Томура ничего не говорит об этом. Он знал, что эту историю Мидория перенесет тяжелее, чем он. Изуку всегда был чувствителен к чужим трагедиям и не было ничего удивительного в том, что сейчас он был подавлен. Будь Томура другим, наверное, ему было бы больно. Но вспоминая удары отца, он перестаёт думать об этом в таком ключе. Ему плевать. К тому же, он всё равно живёт отлично. Не герой, но он добился многих успехов, о которых многие даже мечтать не смеют. Когда он замолкает, Изуку выпивает свой чай одним глотком и поднимается на ноги. — Не против, если я немного... Переварю всё, что ты мне сейчас рассказал? — тихо, совсем немного дрожащим голосом спрашивает Мидория. Руки у него слегка дрожат. Томура кивает. Сейчас он не может понять, что там с ворохом эмоций у его парня, но точно чувствует, что ему нужно немного побыть одному. Это нормально. Иногда тяжёлые мысли нужно перебрать и всё обдумать. Изуку не уйдет, да и отношение вряд ли изменится, просто такие вещи принимаются обычными людьми не сразу. И это тоже не особо удивительно. Он готов дать ему время. Сколько угодно. Изуку уходит в спальню, а от туда на балкон, запирает дверь и Томура уверен, что сейчас он там ведёт разговор с Наной, что вероятно тоже шокирована не меньше, чем он. Но она старше и повидала достаточно дерьма в этой жизни, чтобы смириться с этим быстрее. Она точно поможет ему всё это осознать. Шигараки успевает съесть четыре охаги и допить кофе, прочитать новости от Рикии, поговорить с Даби и Тогой, что звонили чтобы справиться о его здоровье. Он «разочаровал» их, что ещё не умер и они посмеялись, обещая встретить его завтра днём, когда он отправится в резиденцию Йоцубаши. Завтра... Головная боль напоминает о себе внезапно, но пить таблетки Томура не хочет. Он всё ещё может это перетерпеть. Когда звонок отключается, он внезапно чувствует теплые объятия. Он несколько отвлекся, что даже не слышал как Изуку вернулся. Правда, что-то было не так. В объятиях и напряжении самого Изуку. Он словно... Мидория обнимает его со спины, прижавшись щекой к макушке. Он вновь ничего не говорит, только дышит глубоко и размеренно. Принял, осознал, смирился. Ему потребовался час, чтобы привести мысли в порядок. Томура чуть потирается головой о чужой подбородок и чувствует как что-то теплое всё-таки разливается внутри. Его маленькая Ева всё-таки достаточно особенный, чтобы принять его даже таким. Удивительное чувство. — Прошлое остаётся в прошлом. Так сказала Нана-сан. Она не хотела такой жизни для своего внука, не знала, что твой отец будет таким и поэтому... Она не злится. Лишь надеется, что сейчас ты переносишь это легче. Она всё понимает. И я тоже. Изуку накрывает его ладонь, что всё ещё перебинтована, своей рукой и слабо поглаживает кончиками пальцев. Он слишком хороший, наверное... Томура слабо сжимает его пальцы своими и вздыхает. Мидория действительно солнце. Такое, что согревает его в самые хмурые времена. — Ты же знаешь, что мне плевать на это? — спрашивает Шигараки без какого-либо выражения. Ему действительно всё равно на чужое мнение о его поступке, но всё же фраза «прошлое остаётся в прошлом» нравится ему чуть больше, чем могла бы в подобной ситуации. Они просто похоронят это знание там, в глубине, куда никто не сможет добраться. — Конечно. — Изуку фыркает, целует его в макушку и с удовольствием зарывается лицом в белые пряди. — Такие мягкие. Ты теперь похож на ангела с этими белыми патлами. Ангела разрушения. Шигараки смеётся тихо. Да. Что правда то правда. Он уже успел услышать это от всех: начиная от Тоги и заканчивая Сестрицей Магне. Всем пришлись по нраву эти белые волосы. Химико так вообще в первый раз уже после его выписки, устроилась под боком и заснула, уткнувшись носом ему в волосы. Томура ничего не имел против, но он этому не придавал особого значения, лишь иногда они мешали ему, потому что стали ещё более пушистыми, чем раньше. Приходилось постоянно поправлять их или стягивать в низкий хвост, чтобы не мешали. Но даже не это было самым лучшим. Возможность выбора того, что он может уничтожать — вот что стало действительно ценным изменением в нем самом. Вернувшаяся в полном объеме причуда теперь была под его полным контролем. Если раньше ему всегда приходилось быть на стороже, то теперь он мог немного ослабить контроль собственного сознания, не боясь, что кто-то или что-то уничтожится от неосторожного касания. Шигараки вытягивает руку, касается лица Изуку и гладит. Под бинтами ощущения не те, но для него это действительно многое значит. Он впервые может коснуться его, не боясь навредить. Изуку потирается щекой о руку слабо, стараясь не тревожить её сильно, слегка улыбается. Он и сам рад не меньше, чем Томура. В конце концов он ждал такой возможности больше десяти лет. — Я всё ещё здесь. И никуда не уйду. — вдруг тихо произносит Изуку, чуть крепче обняв его одной рукой. «Я всё ещё люблю тебя. Ничего не изменилось.» Томура расслабляет руку, опускает на колено и устало опускает голову назад. Чувствует как пальцы мягко перебирают ему волосы. Время близится к четырем утра. Завтра выходной. Но Изуку в любом случае придется уйти. Почему-то где-то внутри резко разрастается желание не отпускать. Никуда. Он закусывает щеку изнутри не сильно, стараясь подавить эту мысль. Он ведь не сомневается в Изуку, так почему... Неужели просто соскучился? — Я в тебе не сомневался. — Томура вздыхает, наслаждаясь мягкими прикосновениями и чувствуя подступающую сонливость. — Ты ведь догадывался, да? С самого начала... Рука на его затылке замирает. Изуку выдыхает как-то дёргано. Томура не видит его глаз, но знает, что он прикрыл их, чувствуя напряжение в последующем ответе. — Может быть да. Скорее всего я просто дошёл до единственного логичного вывода. Подобное... Не часто афишируется в газетах, но случаи известны. Достаточно знать, где смотреть. Поэтому нужно было лишь сложить два и два. Но я всё равно благодарен, что ты рассказал мне об этом. — Изуку не говорит, что ему жаль, он просто принимает. Однажды он уже увидел в прошлом Все За Одного достаточно всего, чтобы понять, что иногда прошлое проще принять. Не нужно пытаться перестроить его или винить себя. Прошлое уже произошло и ты ничего не можешь в этом изменить. Остаётся лишь принять, даже если это кажется сложным. Мастер говорил, что прошлое всегда будет более мрачным, чем будущее. Изуку обнял Томуру снова. Выдохнул и прижался как можно крепче. Он всё ещё чувствует себя хорошо рядом с ним. Он всё ещё безумно рад, что Томура считает его своей Евой. Он всё ещё чертовски сильно любит и не собирается отпускать. Ведь это далеко не первая такая тайна. Он пережил действие распада на себе много лет назад и это ничего не изменило тогда. Поэтому оно ничего не меняет сейчас. «Не бросай меня...» Порыв, секундный, становится более осознанным и Изуку жмурится до пятен перед глазами. Ему кажется, что с души упал тяжёлый груз из ожиданий и страха. Он всё ещё здесь. Томура всё ещё рядом с ним и доверяет ему. Внезапная паника уходит так же быстро, как и приходит. Он выдыхает, ослабляя хватку, но Шигараки правильно всё понимает. — Всё хорошо. — Томура точно распознает эту слабость и лишь поглаживает по боку, — Пойдем. Давай-давай, не стопорись. Ничего не случилось. Изуку кивает, после чего коляска тихо едет в сторону спальни. Томура молча ждёт когда его аккуратно доставят из кухни в комнату и совсем не удивляется, когда перед тем как опустить его на кровать, Изуку мягко оттягивает его волосы назад, мягко целуя в уголок губ. В спальне тихо и прохладно. Изуку помогает Тенко перебраться на кровать с помощью черных хлыстов и сам тоже укладывается рядом. Он смотрит на загипсованную ногу, пока Томура не укрывает её одеялом, тихо цыкая себе под нос. Мидория полуукладывается рядом с ним, не уверенный, что сможет уснуть сейчас. Но Шигараки вдруг притягивает его голову ближе, обхватывает подбородок рукой и слегка сжимает, внимательно смотрит в глаза и заметив вопрос во взгляде, поясняет. — Ты всегда будешь моей Евой, Изуку. Никакое прошлое этого не изменит. Ты мой. Полностью. — Томура гладит его по щеке, а второй рукой просто приобнимает. Завтра уже ему принесут протез. А пока рука лишь немного отдаёт болью, но уснуть он сможет. Это не проблема, когда его Ева здесь. Изуку прижимается осторожно, но Томура буквально чувствует как его разглядывают. Он знает, что Изуку нравится. Впрочем, и до адских тренировок с Макией он был достаточно накачен, просто под одеждой этого было не особо заметно. Хотя, разница до и после действительно колоссальная. — Ты словно как тот парень из комиксов. Кажется... Стив Роджерс. — потираясь носом о щеку, произносит Изуку, уже заведомо зная, что это раздражает парня. — О, ну почему из всех возможных вариантов ты вспомнил именно Капитана Америку? Это же нациальный герой американской линии комиксов. Герой, Изуку. — Томура косится почти осуждающе, но увидев улыбку на губах Мидории, только глаза закатывает на пару секунд. — Ой да брось. Он ведь хорош. — Изуку нависает над Шигараки, поглаживая по щеке рукой. — Я сейчас отгрызу тебе ухо и мне будет за это совсем не стыдно. — вяло огрызается Томура, но всё равно поддается навстречу прикосновению. Он ужасный злодей, он убивает людей, но временами он может позволить себе расслабиться, когда один маленький герой ненавязчиво требует его внимания. Угроза пусть и звучала достаточно реалистично, но не несла в себе ничего дурного на деле. Изуку продолжает нависать, рассматривать Тенко сквозь полутьму комнаты. Если бы не состояние Томуры, то вероятно, Изуку бы мог сделать кое-что, но пока он обходится просто тем, что получает так называемое эстетическое удовольствие. Да и к тому же... У Томуры очень крепкие руки. Очень. Крепкие. Даже в расслабленном состоянии. Изуку поддается вперёд, слабо касаясь чужих губ своими и ощущая не яркий, а скорее остаточный привкус кофе на губах Шигараки. Томура тянет его ближе, целует мягко, не сводя внимательного взгляда алых глаз. Поцелуй выходит нежным, чувственным и Изуку буквально плавится от этого ощущения безумной любви, что видит в глазах напротив. Когда он находит в себе силы отстраниться, то падает рядом, пряча покрасневшее лицо в подушку. Но это не мешает ему разглядывать Шигараки краем глаза, благо в полутьме комнаты его неплохо видно. Он тихо сглатывает, чувствуя как что-то скручивается где-то под ребрами. Приятное такое ощущение. — Изуку. Даже в полудреме я чувствую как ты пожираешь меня глазами. — Шигараки приоткрывает один глаз, замечая слабый намек на улыбку. — Я даже не подумаю извиняться за это. Ты прекрасен. — Мидория чуть приподнимается на локте, вновь украв ещё один поцелуй. — И упускать возможность просто посмотреть... Он трётся носом о шею и прикрывает глаза, опуская голову на плечо. Спать ему не хочется, но если не дать поспать Тенко, он снова будет недовольно ворчать. Томура бормочет что-то о том, что герои иногда бывают чересчур наглыми, но стоит Изуку взять его за руку, он достаточно быстро затихает и чуть сжимает руку в ответ. А спустя несколько минут уже тихо сопит. Изуку чувствует себя победителем. Он поглаживает руку в бинтах, наслаждаясь тишиной и теплом рядом. Совсем скоро им будет не до этого. Но вот под утро он всё-таки ненадолго заснул, а проснулся от настойчивого звонка будильника, который лежал с другой стороны кровати. Но он не мог до него дотянуться по крайне простой причине: Томура обнимал его обеими руками, привалившись сзади почти всем телом. Не тяжело, но даже не пошевелиться лишний раз. Одна рука Шигараки покоилась под шеей, обнимая не крепко, но хватка у него была железная и выбраться из неё было довольно сложно. Плюсом он ещё прижался к его голове своей. Вторая рука всё так же была перекинута через его талию. Изуку завозился, пытаясь вытянуть руку и выключить чёртов будильник, но хватка усилилась. Томура спал, но спал до того чутко, что не мог позволить своему парню уйти от него, тем более когда он только-только так сладко заснул с ним под боком. После почти пяти минут звонка будильник утих. Томура так его и не отпустил. — Томура-кун... Мне всё ещё нужно собираться. — устало прикрыв глаза, произнес Изуку. — Нет. — ещё даже толком не проснувшись, Шигараки подгребает тело парня ещё ближе и утыкается лицом в спутанные волосы. — Не уходи. Не сегодня. Ты будешь мне нужен. Изуку знает это. Но академия... Если он не явится, Айзава-сенсей с него шкуру спустит. Да и другие проблемы, возникающие после его неявки, тоже не особо нужны им сейчас. Особенно сейчас. — Пожалуйста, Тенко-кун, мне нужно идти. Сегодня куча дел. У нас обоих. — Мидория не без труда поворачивается в объятиях и мягко целует Шигараки в переносицу. — Ну же. Тебе нужно принять лекарства, сможешь даже ещё немного поспать и потом надо будет собираться тоже. Томура приоткрывает глаза, смотрит на парня с минуту и расцепляет «стальной захват», переворачиваясь на спину. Он всё ещё сонный, но время и день не позволят ему больше спать. Так что вставать в любом случае придётся. Быть взрослым отвратительно. Он поспал от силы часа два или три. Он подцепляет телефон Изуку пальцами и передает ему, после чего поднимается, садится на постели и с растущим раздражением смотрит на коляску. — Я помогу. — чуть улыбается Изуку. Они даже успевают позавтракать вместе, после чего приходит Курогири, с костылем для Шигараки. Томура рад, ведь не придется тащиться на встречу с Рикией в инвалидной коляске. Одного колясочника на встрече более чем достаточно. Изуку тихо фырчит, но поправляет галстук, получает поцелуй в лоб и уходит через варп-врата в комнату общежития, где сразу же после своего появления слышит стук в дверь. Судя по нетерпеливым звукам, это был Кацуки. Изуку смотрит на экран смартфона и тихо выдыхает. Курогири уходит быстро и почти бесшумно. *** Даби ждёт возвращения домой почти как манны небесной, потому что общество героя его совсем немного начинает раздражать. Ястреб хорошо выполняет свою работу, но Даби прекрасно чует, что это ещё далеко не всё. Он бы заставил этого пернатого пройти сотню проверок, да тянуть с этим больше нельзя. Всё равно к Шигараки его пока подпускать нельзя. Да и не за чем. Даби прекрасно и сам справится. Если Номер Два думает, что у него есть шанс, то это его главная ошибка. Но время течет медленно и карты всё ещё раскладываются. Так что всё пройдёт так, как им нужно. Если раньше Даби уповал на случайности, то спустя несколько лет службы Шигараки, он усвоил достаточно уроков, которые отныне неплохо облегчают ему жизнь. Но это всё рабочее. А поднимаясь на пятый этаж небольшого квартирного комплекса, Даби думает лишь о том, что как же хреново, что лифт сломался. Он хочет спать и умереть от мигрени, которая не проходит уже битые полтора часа. А всё из-за героя, который не затыкался вообще ни разу за их встречу. Бесит. Он с трудом нашаривает ключи в кармане и вставляет их в замочную скважину, но дверь ему почему-то отпирают с той стороны. Едва ли успев сообразить, что вообще-то он никого не ждал, как слышит тихий оклик из квартиры, который заставляет опустить уже было занесенную для атаки руку: — Заходи, я уж думал, ты не придешь сегодня. — Шото сонно щурится, потирает глаза пальцами и уходит обратно вглубь квартиры. Ждал, да видимо так долго, что аж заснул и проснулся, когда услышал звук вставляющегося ключа в замок. Пироман заходит и запирает дверь за собой, скидывает тяжёлые ботфорты и плетется первым делом под душ. Он и сам прекрасно чувствует, что за день, полный беготни, от него несёт как от пса помойного. Костюм сразу в стирку, беглый осмотр и можно смело вставать под горячий душ. Тугие струи бьют в лицо и от этого даже жить хочется. Недаром говорят, один душ и у тебя плюс одно очко к жизни. Правда так говорят только заядлые игроманы, вроде Шуичи и Лидера, но со временем Даби даже привык. Он едва не засыпает, но вовремя открывает глаза, быстро споласкивается с большим количеством геля для душа, который смывает всё то ужасное зловоние, после перекрывает кран и вытирается, стараясь не повыдирать скобы к чертовой матери. Местами они снова начали отходить. Нужно будет снова просить Джина или Сако подлатать его там, куда он сам дотянуться не может. Натянув новую футболку и домашние свободные штаны, с мокрой головой, Даби, наконец, выходит из ванной, где от пара теперь ни черта не видно. Кажется, он проторчал там минут десять, если всё-таки задремал на те несколько минут. Свет на кухне горит и Даби идёт туда первым делом. Есть хотелось зверски. За день он обошёлся только кофе и одной несчастной порцией такояки, которую съел ещё в двенадцать дня. На кухне его ждёт пицца и что-то в ланчбоксе, явно горячее и заказанное Шото. Рядом со всем этим богатством стоит громная кружка с холодным зелёным чаем. Настолько холодным, что от него до сих пор пар идёт. По всей видимости, Шото сам его охладил вот только что. Это даже мило. — Не буду спрашивать, как ты понял... — пирокинетик сглатывает голодную слюну. — Будем считать, что я просто проявляю заботу. — Шото всё ещё дико сонный, но он сам тянется к Даби и тот легко обнимает его под руками. В благодарность. — Не засыпай на мне только. — усмехается Даби, когда слышит подозрительно спокойное сопение. Шото с трудом отстраняется и прислоняется плечом к стене. Он трёт глаза пальцами, сонно клюёт носом, но покорно ждёт, пока брат поест. Потому что сытый злодей — гораздо более вялый и сонный злодей в два часа ночи. А сонный злодей — это минимальное количество разных плюшек, которые выпадают раз через раз. Например, возможность подсушить мокрые после душа волосы. Шото обращает внимание на волосы, кивает и мягко зарывается в них пальцами левой руки, а уже после замечает, что у самых корней уже проклевывается родной белый цвет. Всматривается лучше. И правда: уже немного отросли, хотя подстригался и по новой красился Даби вот буквально недавно. — Они так быстро отросли. — бормочет негромко Шото, пока просушивает чужую шевелюру своей причудой. — У корней уже видны белые пряди. Вообще, Даби может и сам себя высушить, но он перманентно забивает на это, когда рядом кто-нибудь есть, и позволяет высушить ему волосы либо по старинке, как делают Деку или Тога, либо же используя причуду, как Шото. Сегодня он даже не говорит ничего против, слишком устал. — Сильно видно? — Даби чуть приподнимает голову с рук, на которые её буквально уронил, и смотрит чуть сонным взглядом на Тодороки младшего. На щеке у него видны крошки и Шото стирает их свободной рукой, натыкаясь на насмешливый взгляд. — Нет, но через пару недель тебе бы их подкрасить. Сейчас это не особенно критично. — покачал головой Шото, отходя. — Чёрт. Надо будет опять просить поехавшую. — бормочет Даби, поднимаясь на ноги и потягиваясь, после чего уходит в сторону спальни. Шото не знает, как правильно красить волосы, поэтому ничего не говорит насчёт этого. Он только прочесывает волосы старшего брата пальцами перед тем, как тот уходит, отмечая про себя, что волосы у Тойи мягкие, не смотря на то, что красит он их постоянно. Иногда ещё и неудачно. Неужели дело в причуде? Шото идёт следом, не забывая выключить свет и мельком глянув время на телефоне. В целом ещё есть время, чтобы выспаться. Однако, в темноте он не замечает замершего посреди комнаты брата, в которого врезается и оказывается в объятиях. Тёплых. Температура тела у его сиблинга всегда выше сорока, так что он буквально обжигающий, но для Шото это нормально, он и сам периодически забывается и его температура то падает к двадцати двум, то подскакивает к сорока, особенно если он о чем-то волнуется. Сейчас же Даби буквально опирается о него, уложив голову на плечо. Обнимает под руками, некрепко, но давая понять, что пытаться вырваться не стоит. Да и Шото не пытается. Ему бы не уснуть стоя. — Что такое? — шепотом спрашивает юноша, обнимая в ответ. Даби молчит, только потирается щекой о плечо, и немного крепче сжимает в объятиях. Пару раз подобное уже случалось. Он устал и ему необходимо просто потупить в пространство, обнимая и зная, что его не оттолкнут. Он так думает, собирается с силами. Шото отходит спиной назад, нашаривает ногой край кровати и тянет брата на себя, падая назад. Пирокинетик падает на него сверху, но объятий так и не размыкает. Он даже не шевелится, лишь тихо что-то неразборчиво шипит после довольно мягкого падения. — Почему ты всё ещё здесь, малыш Шото? — вопрос звучит глухо, потому что Тойя не удосужился поднять голову, но Тодороки младший только ерошит темные волосы рукой, смотрит в обшарпанный потолок. — Я просто хочу быть здесь. Ты ведь мой брат. Ты сам сказал: если не попробовать, можно никогда не узнать. А я хочу узнать. — чуть крепче сжимает объятия и трётся носом о чужую макушку. Это уже стало привычным. Даби постоянно вскользь спрашивает его об этом, но ответ остаётся и останется неизменным. Он буквально чувствует чужую улыбку и сталкивается взглядом с братом. Тойя делает почти что титаническое усилие, чтобы подползти повыше и аккуратно уткнуться носом в висок. От него пахнет дымом из-за причуды и ещё тонким шлейфом геля для душа. Что-то цитрусовое. — Я жалею, что мы не были близки так раньше. Тогда я был слишком зациклен на стремлении... Теперь всё иначе. Почти. — вдруг тихо произносит Тойя, зарываясь рукой в волосы с левой стороны. Он слабо шевелит пальцами, перебирая красные пряди, что совсем немного смешались с белыми. Шото закрывает глаза, сжимая чужую футболку в руке сильнее. Это было странное чувство. Полное умиротворение и спокойствие, что разливается волнами по телу. Тойя может в любой момент убить его. Но вместо этого он лишь прижимается ближе, улыбается слегка и собирается уснуть, не размыкая объятий. В полусонном состоянии пироман всегда такой, теплый и уютный, правда, в другое время от него можно получить неплохой ожог вместо такого. Шото балансирует на опасном лезвии и ничуть не жалеет об этом. — Спи, завтра ведь у вас много работы. Утром... Поговорим. — зевок прерывает его ненадолго, но Тойя засыпает и того быстрее. Он и впрямь похож на самого обычного уставшего человека, а не на опасного преступника. Шото нашаривает рукой свернутое одеяло и натягивает его на брата, зная, что под утро тот проснётся, если его не укрыть. Такая мелочь, казалось бы, но она заставляет его слегка улыбнуться. К утру его будит настойчивый звонок будильника и одновременно с этим звонок телефона Даби. Он нашаривает рядом с собой два телефона и на ощупь отключает будильник и берет трубку, когда разбирает на дисплее: «плешивый засранец». Значит, звонит Шигараки. Больше никто у Даби так не подписан. — Да, Шигараки-сан... И вам доброго утра. — тихо выдыхает Тодороки, пытаясь выбраться из объятий Тойи. — Только не говори мне, что этот ублюдок ещё спит. — отвратительно бодрым голосом спрашивает Томура. — Хорошо, не буду... — смиренно произносит Шото, пытаясь окончательно проснуться. — Пни его хорошенько. Ему нужно быть на нужном месте через час. Так что пусть поднимается и шагает. И тебе тоже стоит просыпаться. Курогири будет через полчаса. Шото отнял смартфон от уха и глухо простонал. Времени оставалось ужасно мало. — Да, я понял. Буду готов. И брата разбужу. — честно произнёс Тодороки. — Хоть кто-то из вас достаточно собран утром. До связи. — попрощался злодей, а где-то на фоне Шото разобрал голос одноклассника. Такой же отвратительнейшим образом бодрый. Ну почему все такие ранние пташки, он не понимает. Отложив телефон на кровать, Шото посмотрел на брата. Тот смотрел на него одним приоткрытым глазом. Даже не сказал ничего... — Утра? — Шото клонит голову на бок. Даби заторможенно кивает и со стоном глухой несправедливости утыкается ему в плечо, прежде чем встать. — Если сделаешь кофе, то я оживу через несколько минут... — бубнит пирокинетик. — Хорошо, тебе ж как обычно? — Только не спали ничего... В прошлый раз хватило. Шото умывается холодной водой, после чего чувствует себя лучше. Сонливость потихоньку уходит. Он успевает сделать брату холодный кофе с кусочками льда и себе чай. Собираются они оба достаточно быстро, так что когда приходит Курогири, то они уже оба готовы. — Юный Шото хорошо на тебя влияет. Ты стал гораздо собраннее, Даби-кун. — замечает Курогири, уже после того, как отправляет Шото в академию. Пироман давится остатками кофе и откашливается, поднимая возмущенный взгляд на него. — Курогири... — Даби прожигает мужчину взглядом, но тот давно привык не обращать на это никакого внимания. — Пошли уже. Лидер мне голову открутит, если я не займусь этим делом. — Разумеется. — кивает Курогири и открывает врата. Иногда Даби хочет верить, что туман просто излишне вредный, но тот внимательнее всех, кого он знает и поэтому все изменения как правило замечает первым. И если уж он говорит об этом вслух... — Чёрт, и почему он вообще об этом упомянул. — натягивая капюшон глубже, ворчит пирокинетик, выходя из переулка, где его оставил туман и вклиниваясь в поток людей. *** Ближе к полудню туман вновь появляется в квартире Шигараки. Томура уже готов и по обыкновению листает социальную ленту, пытаясь сделать вид, что ему в общем-то нормально. Да только Курогири знает подопечного не первый год. — Шигараки Томура. Чем вы обеспокоены? — прямо спрашивает он, когда Томура поднимает на него взгляд. — Эти раны... Они появились лишь от одного сражения с сильным противником. А что будет дальше... — Томура откладывает телефон в сторону, берет костыль и поднимается, опираясь на него. — Чёрт. Я чувствую себя отвратительно. Словно по мне каток проехался. — Доктор займётся этим, как только ваше общее состояние придёт в норму. Не торопитесь с выводами. Всё ещё впереди. Пойдёмте, Шигараки Томура. Томура чуть дёргает уголком губ в раздражении, но скорее на себя самого, чем на Курогири. Туман хорошо знает его и он верит в него порой больше, чем сам Шигараки в себя. Это странно, но опекуну Томура может доверить не только собственную жизнь, но и мысли, хоть и пользуется подобной возможностью достаточно редко. Он вздыхает, подбирает телефон и убирает его в карман брюк, после чего ждёт открытия варп-врат. Когда Курогири переносит Шигараки в резиденцию Йоцубаши, то Ре-Дестро уже ждёт его в своём кабинете. Здесь нет ничего лишнего, но для Томуры это место всё равно похоже на клетку. Офисную, хорошо обставленную, но всё-таки клетку. Остаются сущие мелочи в приготовлении к сегодняшнему мероприятию, которые Рикия всё равно проконтролирует до конца. Всё должно быть идеально. Король должен взойти на трон без проблем. — Я надеюсь, ты позвал меня не для светской беседы. — Томура опирается на костыль сильнее, чувствуя, как ногу в гипсе неприятно сводит. Ходить ему всё-таки достаточно сложно, не смотря на то, что он предварительно выпил обезболивающее. — Разумеется, это не займет много времени. Сегодня я лишь хотел передать вам это. — Рикия достает из потайного отдела своей высокотехнологичной, но всё ещё инвалидной коляски небольшой черный футляр. Томура опускается в кресло, которое поднес один из роботов-помощников и выжидающе смотрит на мужчину. Ре-Дестро подъезжает ближе, ждёт, пока Шигараки вытянет тонкую руку, и аккуратно закрепляет протез на том, что осталось от кисти. — Церемония будет сегодня в час ночи. — произносит мужчина, глухо сглотнув. Господи, ну почему протез на чужой руке смотрится так... Интимно. Он отъезжает обратно к своему столу, собирается добавить ещё что-то, но буквально замирает, когда Шигараки смотрит на него. Хочется спросить, что не так, но Рикия молчит, чувствуя, как в горле перекатывается пустыня Сахара. — Что-то ещё? — не сводя внимательного взгляда, интересуется Шигараки. — Костюм. Но вашему помощнику его уже должны были передать. До вечера это всё. В остальном я обо всем позабочусь, можете быть спокойны. — Хорошо. И пусть вынесут кресло. Стоять там я не собираюсь. Курогири, мы уходим. Рикия только кивает, не говоря о том, что он уже это предусмотрел. Где-то под горлом неприятно першит, но он сдерживается до того самого момента, пока Томура не скрывается во тьме варп-врат. После этого мужчина нашаривает на столе стакан с водой и выпивает залпом. Шигараки Томура вызывает у него странные эмоции. Совсем не похоже на страх или что-то из того же ряда эмоций. Это что-то другое. Больше и возвышенней. Словно... Божественное. Он уже понял, что это почти что мания, но ему стоит держать эту манию в узде, если он хочет жить. Лучше наблюдать из далека и наслаждаться тем, что его новый смысл разрушает то, что он так долго выстраивал. Кажется, ещё немного и он начнет ценить эстетику разрушения, что буквально преследует Шигараки Томуру. *** Близится ночь. Сегодня наконец-то произойдет событие, что так важно для них всех. Для маленькой, но сильной Стаи, которая уже давно ждала этого момента. Фактически Коронация Их Лидера. Тога смотрит на Спиннера и Мистера, поправляет свой кардиган песочного цвета и накидывает плащ сверху. Волосы у неё вновь собраны в аккуратные пучки. Остальные замарачиваться не стали и одели свои привычные костюмы. Сегодня только Томуру облачили в официальный костюм, но они его ещё не видели. Им предстоит встретиться лишь там, на самой церемонии. Они едят суши и переговариваются. Они прекрасно знают, что Скептику вся эта ситуация стоит костью в горле, но отказать себе в удовольствии поиграть на его нервах они не стали. Уж больно забавно он бесится каждый раз. — Начало через полчаса. — тихо произнёс Мистер, обведя всех взглядом. Даби ухмыляется. Он жалеет только о том, что это мероприятие не увидит Шото, но с другой стороны ему сюда пока рано. Однажды он приведёт его сюда как помощника Евы, но не сейчас, когда рядом снуёт номер два с его этими перьями. Шото ещё не готов стать вторым «человеком-призраком», как Изуку. Но ничего, он обязательно поможет младшему брату влиться в эту среду. Почва уже готова, поэтому ему только нужно совсем немного направить брата. Делать из него злодея никто не станет, но посвятить в маленькие тайны подпольного мира можно будет, когда он будет готов. Сейчас ещё не пришло время. В это самое время шли последние приготовления самого Шигараки. *** Томура сидит в глубоком кресле, вытянув всё ещё загипсованную ногу, пока Курогири застегивает его рубашку и поправляет манжеты с воротником. Он выглядит расслабленным, даже глаза слегка прикрыты. Всего через двадцать минут ему снова нужно будет появиться в резиденции Ре-Дестро, где начнется начало его нового пути. Но пока он просто смиренно ждёт, пока Курогири закончить приводить его в «презентабельный вид». Обычно Томура всеми правдами и неправдами выступал против классического костюма. Он чувствовал себя в нём неуютно, но Учитель и Курогири по-своему помогли ему смириться с тем, что иногда всё-таки классика должна быть при деле. Поэтому сегодня Шигараки пришлось поступиться своими принципами ради одного большого фарса. Единственное, где он поставил жёсткое условие — это обувь. Четко: никаких оксфордов, ничего подобного, только кеды красного цвета. Точнее, один кед. Вторая нога всё ещё была не готова к обуви. Изуку выглядывает из спальни и остаётся крайне доволен увиденным. Томура выглядит настолько хорошо, что невольно Изуку испытывает желание облизнуться. Сам он надел свой костюм Евы, разве что маска пока лежала в стороне. — Остаётся только плащ. Но вы можете его просто накинуть на плечи. — Курогири выпрямляется, критично осматривая результаты своего почти часового труда. Выглядит Томура теперь не как обычный подросток, а действительно как молодой глава какой-нибудь фирмы или компании. Хотя, всё-таки он для такого ещё слишком юн. Черная классика делает его предательски молодым и он выглядит так, словно нацепил отцовские вещи, даже не смотря на то, что всё подогнано идеально. У него всё ещё не сняты все повязки, поэтому он выглядит болезненно, но взгляд у него острый, всё ещё предельно четко говорящий: мне не нравится это. — Мы ведь даже из здания не выходим. Зачем? — Томура бросает взгляд на плащ, что висит на оставшемся манекене, смотрит так, словно вещь нанесла ему личное оскорбление и унизила его. Курогири даже спрашивать не надо, он знает причину: меховой воротник. Томура не привык носить такие вещи и они кажутся ему абсолютно дикими. Но всё-таки Королю пойдет именно мантия с меховой оторочкой. — Холл хорошо вентилируется, это во-первых, а во-вторых, Шигараки Томура, разве вы забыли слова господина Все За Одного? Томура неприязненно морщится, после чего медленно поднимается. Изуку подходит сбоку, чтобы вставить в ухо подслушивающее устройство от Доктора. — Всё хорошо. Курогири, дашь нам минутку и мы пойдем, хорошо? — тихо просит Мидория. — Хорошо, я жду в коридоре. Туман выходит, прикрыв за собой дверь. В гостиной они остаются одни. Изуку аккуратно стягивает плащ и накидывает его одним слитым движением на плечи Шигараки. Он обходит его, чтобы получше рассмотреть и после только подходит вплотную. — Теперь ты и правда как король. А рука, что осталась — будет тебе вместо короны. — глухо произносит Изуку, а после Шигараки прижимается к его лбу своим. Они молча стоят так несколько долгих секунд, после чего Мидория отходит, чтобы преподнести Лидеру его Корону: оставшуюся руку. Он аккуратно цепляет её и улыбается. Теперь Шигараки готов. Томура поднимает руку, приглашая его за собой. Изуку надевает маску демона и накрывает перебинтованную руку своей. Они выходят вместе. Курогири смотрит на них с толикой тепла. Всё-таки они невероятно быстро выросли. Но это всё напускное. Он открывает врата, что ведут в специально выделенную комнату, где Шигараки и Его Еву должен ждать Ре-Дестро. Рикия смотрит на появившуюся троицу и улыбается. Он уже целый день в страшном предвкушении и сейчас его буквально распирает от внутренних эмоций. Но он выпустит их на речи. А вот потом... — Выглядите прекрасно. — улыбается Рикия, оглядывая Шигараки с ног до головы. Томура ничего не отвечает, только смотрит хмуро. А вот его сопровождающие выглядят менее напряжёнными, но Рикия ничего не может за них сказать. Он просто чувствует это. Они вместе спускаются вниз, на нулевой этаж, где выходят и от туда спускаются ещё ниже, на скрытый подземный этаж, где их уже ожидают. Это хоть и не вся армия освобождения, но часть из них точно здесь. Томура опускается в кресло, Курогири встаёт чуть дальше справа, а Изуку прямо за спиной. Он выглядит как его личный телохранитель, но из всех присутствующих, как и Курогири, он стоит к Шигараки намного ближе. Объявление о передаче власти и новое имя. В сущности это всё, что было в этом мероприятии интересного. После должен был быть ещё и небольшой банкет, но Томура отказался на нём присутствовать. Ещё чего не хватало. Он лучше отметит этот день в тесном кругу своей Семьи, которая небольшой стайкой собралась за ним. Словно выжидали. Изуку тоже отказался принять участие в банкете, но тут же резко крутанулся на месте и за несколько секунд оказался рядом с Томурой, подхватывая его за плечо и не давая упасть. — Если ты повторно сломаешь ногу... — глухо рыкнул Деку. — Всё нормально, отпусти. Томура нормально встал на ноги и тут же хмыкнул, услышав голос Доктора в наушнике. Изуку вздохнул с облегчением, после чего отошёл к членам Альянса. Хотя, теперь они были частью новой армии, руководители, но для него они навсегда останутся Цепными Псами Шигараки. Они и сами это знали и особо не отрицали. — Сила подождёт. Тебе в любом случае нужно ещё допройти лечение. — услышав слова Шигараки про передачу силы, оборвал его Изуку. Томура снова глухо зашипел что-то совсем неразборчиво и пошел вперёд. Сако усмехнулся, следуя за ним. Остальные потянулись цепочкой. А спустя всего полчаса они уже были на квартире Шигараки, где развернулась полноценная вечеринка в честь нового названия и нового лидера Паранормального Фронта Освобождения. Шуичи фыркает, когда Даби слабо хлопает его по плечу. — Отличное название. Пожалуй, лучше, чем Лига Злодеев. — Изуку тихо посмеивается, а когда ловит недовольный взгляд алых глаз, то только подмигивает Шигараки. Они веселятся, Даби пытается споить брата, Тога и Спиннер танцуют, а Сако и Курогири смешивают самые лучшие коктейли в этом мире. Сестрица Магне угощает их фирменными пончиками и смеётся, когда Шигараки жалуется на то, что чёртов мех слишком колючий. Изуку пытается спасти Шото от завтрашнего адского похмелья, но попытки не особенно удачны. Они празднуют до самого утра и естественно засыпают как раз к моменту, когда Изуку и Шото пора в академию. Курогири каким-то чудом не оставляет в них и на них ни одного следа произошедшего. Изуку честно уверовал во Всемогущего Опекуна Курогири, который может буквально всё. Шото искренне благодарит мужчину и с той же благодарностью принимает и несколько упаковок аспирина, которые должны будут ему помочь, если он почувствует головную боль. Как оказалось, у Шото не настолько крепкий организм, алкоголь он переносит не очень. Но благодаря бдительности Тумана всё обошлось. Сонная Магне даёт им напутствие хорошего дня и тоже уходит в гостиную к остальным, отсыпаться. — Иногда мне кажется, что без вас мы и дня не протянем. — абсолютно серьёзно произнёс Изуку. — Не скажу, что ты не прав, но склоняюсь думать, что это не так. — лукаво сказал мужчина. Что на его языке говорило открытым текстом: я знаю, что без меня вам бы давно пришёл конец, дети... Курогири отправляет детей в академию с лёгким сердцем. Сегодня у Шото ещё и интервью с Бакуго. День обещает быть... Крайне занимательным.