Custos Cordis

Дело пахнет дурниной и Твайс чувствует, что всё просто так не закончится. Особенно если он не даст бой сейчас. Клоны хрупки, но кто сказал, что безнадежны. Он может многое, если захочет. Он воссоздаёт своих товарищей, тихо и несколько недовольно цыкая. Ему не нравится этот фрик в костюме. Он вызывает у него дурное ощущение, как если бы ему подставили к горлу нож и держали не слишком близко, но любое резкое движение и смерть будет мгновенной. Джин не любил такие ощущения. Они заставляли чувствовать себя уязвимым. — Как и ожидалось, клонировать другие вещи гораздо сложнее, чем себя. Ты себя знаешь лучше, чем кто-либо другой, в конце концов. Ну, готов ползать на коленях, моля о пощаде, лысик?! Он не покажет и капли сомнения, но всё равно внимательно следит за этим странным мужиком, который не вызывает доверия. Он не первый год злодей, не первый год в одной команде с одними из самых отпетых и кровожадных людей, поэтому сильных людей он чувствует буквально заверсту. — А ведь снизу были солдаты, защищающие крепость. Скептик был прав, ты обладаешь замечательной суперсилой. Казалось бы, убить этого фрика будет легче лёгкого, но Джина не покидает ощущение, что это ни черта не так. Солдаты этой армии сильны, а значит их командир настоящий зверь. Иначе бы его так не защищали. — Слушайте сюда, придурки! Вы все — копии. Так что даже если вы умрёте, вы не перестанете существовать. Джин готов снова и снова объяснять клонам прописные истины, хотя знает, что они это помнят, ведь они копии его драгоценных товарищей. Они знают это. — Не смей копировать своего командира на случай, если я умру. Шигараки привычно ворчит и это успокаивает. Они рядом и вместе точно спасут Гирана. — Повторяйте за мной: «Мы все клоны и не умрем, даже если будем убиты!» Это должно поднять вам дух. — Нифига не помогает. И кто этот чел? — Даби косится на дубль и вздыхает так, словно на его плечах вся мировая тяжесть. — Лысик, на которого ты смотришь — босс Арис. Твайс чувствует нарастающее напряжение. И ему это не нравится. Совсем не нравится. Ведь он, в конце концов, хорошо чувствует чужие эмоции. — Да, но главное это спасти Гирана... Один из клонов бежит в сторону брокера. Но спустя несколько секунд его голова разрывается в ошмётки. Дестро выглядит даже слишком утомленным. Словно котёнка задавил. — Твои клоны до смешного хрупкие. Ты вообще осознаешь, что если ты сейчас сделаешь больше клонов, то Гиран умрет. Твайс осознает, даже слишком хорошо. Он знает, что такое сильный противник. От этого человека веет примерно такой же зловещей энергетикой, как и от Все За Одного. Но он явно не так силен, как учитель Томуры. Тот мужчина настоящий монстр воплоти, хоть Джин и благодарен ему по гроб жизни. — У меня плохое предчувствие. — со вздохом произносит мужчина, а Томура рядом лишь задумчиво кивает. Но они клоны и здесь лишь для того, чтобы потянуть время. — Атакуйте. — глухо приказывает Томура, уже догадываясь, что это ни к чему не приведет. Но это и не важно. Они тянут время, ведь у них в запасе есть план, который положит начало последней битве. Рука Дестро становится больше, одним ударом вышибая клонов лиги из здания и снося часть стены. — Вы жалкие отбросы. Невообразимая глупость, что мы с вами сейчас вообще встретились на одном поле боя. Твайс успевает создать ещё одного клона, которого и отправляет к Гирану. Ещё немного. Ещё чуть-чуть и... Не умереть от чужого удара ему помогает всё тот же клон Лидера, который берёт Ре-Дестро на себя. Он атакует снова и снова, не скупится на силу и Томура уворачивается лишь потому что за последний месяц это стало практически его смыслом жизни: выжить любой ценой. Атаки этого мужика и рядом не стоят с Макией. Но он говорит, говорит слишком много, и это чертовски утомляет. — В один прекрасный день женщина родила ребенка, что обладал суперсилой. В те времена хаос одолевал мир и устаревшая пелена предубеждений застилала людям глаза. В условиях бесжалостного насилия и дискриминации её любимого ребёнка забрасывали камнями изо дня в день. И женщина слабым голосом крикнула миру: «Это просто причуда моего ребенка», — такими были её слова. Она хотела мира для этого дитя, хотела мир, где он мог бы жить свободно. Но её слова были высмеяны и похороненны. Больше она не повышала голоса на общество. Почему же? Потому что была убита группировкой, что стояла против суперсил. Шигараки фыркает, словно всей этой тирадой ему нанесли личное оскорбление. — Да ладно, Шерлок? «Матерь причуд». Ты меня совсем за дурака держишь? — Грубо с моей стороны. Я думал, ты приобретешь новые знания. Затем пришли герои. Государство объединилось с преуспевающими тогда линчевателями и стало подавлять хаос. И они достали из могилы слова той женщины, чтобы использовать их в качестве своего политического лозунга. Тогда это был совершенно новый способ мышления. Однако с другой стороны, политика, которую они проводили, была направлена исключительно на подавление суперсил! Даже больше, чем сейчас. Они пытались ограничить людей от использования их же способностей. Но если массы не могут использовать свои сверхспособности, то они никогда не смогут стать свободными. Как много ненужной информации. Он ведь даже не настоящий. Ужасно. Его мозг снова перегружен ненужной сейчас информацией. Как же это раздражает. Шигараки оказывается в тисках и теперь смотрит на лидера этого странного движения сверху вниз. Не особо приятно висеть вниз головой, но это не главное... — И тогда Дестро сказал: «Это не то будущее, которого хотела моя мать!» Мир, где суперсилы будут называться причудами в прямом значении этого слова. Это была неудобная правда для них. Теперь ты понимаешь, почему книга Дестро продавалась так хорошо?! Они поддерживали сопротивление государственному угнетению и распространяли настоящую свободу. Я возложу на себя всю тяжесть ответственности и добьюсь воплощения идей Дестро в жизнь! Я потомок Дестро! Я унаследовал его кровь и волю! Я — Ре Дестро! Взгляд мужчины заволакивает гневом, но Томура даже не особенно вслушивается в то, что этот поехавший псих вещает. Ему просто плевать. Время почти истекло. — Ты серьезно думаешь, что сборище жалких бандитов, которые даже не имеют истории своего имени, которые не хотят ничего, кроме разрушения, более достойны, чем мы? Шигараки вздыхает, понимая, что это наконец-то всё. Он переводит осоловелый взгляд на клонов Твайса и медленно говорит, даже не пытаясь вырваться. — Твайс, тебе придется стать живым щитом, если хочешь спасти Гирана. После первой атаки я краем глаза заметил его в окне. Зная его, он точно коснется башни. В тоже самое время к зданию медленно подошёл человек. Его почти полностью расфокусированный взгляд говорил о безнадежной усталости. Ему хочется спать. Так сильно, что кажется, проще будет умереть. Он касается рукой здания и оно идёт крошевом, разрушаясь за считанные секунды. Складывается, словно карточный домик. Он идёт по обломкам здания к центру, где его ждёт тот самый мужчина. Он сонно щурится, а речь его становится всё более медленной. Даже немного заторможенной. — Ты человек... Ты должен умереть, если упадешь с высокого здания... А, погоди, ты что, босс в этой игре?... И ты, да, это, кажется, был ты в той рекламе Детнерата. — Слишком поздно задавать вопросы. *** Скептик собирался найти этого чертового Джина прямо сейчас. Он не собирался оставлять всё это дерьмо так. Он ещё никому не проигрывал так. И не проиграет. Он победит. Обязательно. — Идём, идём, идём, идём, идём, идём. Я точно знаю, где он. Поймать Бубайгавару. Я не проиграл, чёртов Бубайгавара! Ещё не проиграл, ещё не проиграл, ещё не проиграл! Созданные куклы следуют за ним попятам. Они точно найдут этих чертовых злодеев и убьют, разможжив им головы. *** Спиннер уже честно говоря сбился со счёта. Он убивал, убивал и убивал. Перерезал глотки, оставлял колото-резаные и просто бил. Сегодня все лимиты были выжаты до последней капли. — Твайсы, на вас тот чинуша. «Не помню, кем там была та девка Кьюриос, но скорее всего как раз одна из их начальников, раз они так отреагировали. Уверен, они взбесятся, если увидят, как мы нацелились на того старого политикана. В конце концов моя работа — хоть немного разделить бремя Шигараки.» — Эй ты, большая шишка, резерв не должен быть на передовой. Если ты не понимаешь как исполнять свою роль, то тебя выбьют из игры быстрее, чем ты успеешь это осознать. — выкрикнул ящер, оскалившись. — Что за дети пошли. Никогда не понимал их сленг. Но это не важно. Твоя тактика «проверяй и атакуй» на самом деле верная. Однако, человек с такой суперсилой, как у тебя, не может использовать её успешно и продуктивно, Шуичи Игучи. «Это окончательно лишит солдат сил, но...» Позвольте представить последнего из великой верхушки Детнерата: Коку Ханабата. Код освобождения: «Рупор». Суперсила: «Пробуждение» Особые электромагнитные волны, излучаемые его голосом, воздействуют на тех, кто открыл ему своё сердце. Придают физические и умственные силы. Чем громче голос, тем сильнее сам эффект. Он использует маску с максимальным усилением собственного голоса, которую произвела компания Детнерат. Действительно громкий мужчина. — Внимание все! Повергните наших врагов священным наказанием! Люди снова преисполнены силой и своей странной, но невероятной энергетикой. Они атакуют их без разбора и Шуичи думает, что всё это похоже на дешёвый фарс. Раздражает. У него остался последний нож и ещё кое-что... Он отпрыгивает к стене, цепляясь за неё и скалясь на политика. — Всё, на что способна твоя суперсила «Гекко» — это позволять тебе приклеиваться к стене! Ты ведь был одним из объединения «Хикикомори», да? Так что ты забыл здесь сейчас? Бережешь свою обиду на мир, ха? Мне бесконечно жаль это говорить, но... По мне, ты не являешься человеком, что способен добиться в этой жизни хоть чего-нибудь. Шуичи на эти слова только фыркает. Да что этот мужик знает. Раньше он действительно так думал, пока не попал в Лигу пять лет назад. Пока не нашел своё место. В этот самый момент башня рушится прямо у них на глазах. Ханабата нервно дёргается, а вот Спиннер резко отпрыгивает от стены, когда чувствует за ней кого-то ещё. И оказывается прав. Как подло. Он достает из кармана небольшой шар с металлическими вставками и нажимает на центр. — Пришло время устроить большую вечеринку. — тянет парень, а спустя несколько секунд после в его руках оказываются два пистолета, которые собрались из того самого шара. Он не особенно любит огнестрел, но у него остался один нож, а людей вокруг слишком много. Он забирается на крышу здания и стреляет зарядом плазмы в тех, кто там его поджидал. Оружие настолько послушно в руках, что это заставляет улыбку расцветать. Он чувствует себя лучше. В конце концов, он не только боец ближней дистанции, он ещё и отличный снайпер. — Не смей нас недооценивать, урод. — ухмыляется Спиннер. — Многие наступали на эти грабли и поплатились жизнью. Вы смотрите на таких, как мы, с высока своих высоких идеалов, но знаешь, это полное дерьмо. Он знает, что такое не быть тем, кто хоть на что-то способен. Он прекрасно это осознает. Ведь он отброс этого общества. Но тогда, когда он впервые увидел Пятно, всё изменилось. Вся его жизнь полетела с невообразимой скоростью. Он нашел своё место. — Я хочу увидеть, каким будет мир, который построит мой лидер. Пускай я и отброс, который не будет делать ничего, пока не найдет цель, да и что такого? Я это я. Хах. Всё ведь не так плохо, правда? Вы, сраные либералисты, такие же, как и я, как ни крути. Не прав ли я, господин чинуша! Он снова взводит курок, пробивая голову какой-то мерзопакостной дамочке. Ему плевать, сколько их тут поляжет. Если это поможет Шигараки хоть немного, он не будет жалеть себя. — Не хочешь ли ты сказать, что являешься равным мне?... — Ханабата кажется оскорбленным, а Шуичи только растягивает губы в оскале. — Именно это, сраный чинуша, я и хочу сказать... Снова раздается выстрел. *** Томура смотрит, не особенно понимая сейчас, почему этот странный лысоватый мужчина такой огромный. Мозг функционирует лишь на половину и ему кажется, что сейчас всё какое-то не такое. — А ты всегда такой большой? — спрашивает Томура, но не получив никакой реакции, продолжает, чуть склоняя голову на бок, — Скажи мне, Детнерат, что ты чувствуешь сейчас? Эй, не игнорируй, а отвечай мне, чёртов сукин сын. — чуть покачиваясь, парень делает ещё один шаг в сторону. — Помнится, ты хвалился, как у тебя солдат много... Ты так надеялся на эти цифры, что думал, что у тебя получится просто понаблюдать из своего мелкого гнезда. Нас почти превзошли, однако, ты продолжал подготавливать идеальную среду для нашего линчевания. Но ты даже не мог предположить, что мы сможем зайти так далеко, правда? И теперь тебя прижали к земле. Так какого тебе, а? Отвечай мне, господин сео! Томура пригибается, упираясь обеими руками в землю. Распад идёт волной в сторону Ре-Дестро, однако мужчина прыгнул, атакуя его сверху: — Я в гневе! — зыбко басит он, а Шигараки смотрит удивлённо, не сразу понимая, что только что произошло... Он что, потерял-... — Я привык копить гнев внутри, как можешь видеть, такова моя натура. Так у меня и появился такой лоб. Ты, жалкий мальчишка, убил многих моих солдат... Рука взрывается болью и Шигараки болезненно шипит, понимая, что только что он потерял как минимум три пальца на левой руке. Йоцубаши попросту их ему раздавил, разрывая плоть. Больно. Больнобольнобольно. Как же ему, чёрт возьми, больно... Он чувствует, как огромные пальцы сжимают поврежденную кисть и не кричит только потому что адреналин перекрывает сейчас абсолютно всё. Он повис прямо перед этой огромной мордой, что смотрит на него свысока. Словно он уже проиграл. Словно сейчас он уже... — Своими капризными ручонками ты сделал это. Перед вами Глава Армии Равноправного Использования Суперсил. Рикия Йоцубаши. Код освобождения: «Ре-Дестро». Суперсила: «Стресс» Накапливая стресс, он может преобразовать его в силу. Чем больше удалось накопить, тем больше и сильнее он становится. Удерживая Шигараки лишь двумя пальцами за две руки, он не даёт ему коснуться себя. «Что происходит... Почему... Всё сложилось так...» — «Не судите людей по их причудам» восхитительное пособие. Меня тоже воспитывали на нём. Однако, суперсилы напрямую связаны с личностью человека. Ты можешь уничтожить всё, к чему прикоснешься пятью пальцами. А что... Насчёт твоей личности? «О чём он говорит. Слишком много... Не понимаю... Он такой громкий. Раздражает. И та рука... Она... Она ведь принадлежала... Хане...» — Я совсем забыл спросить тебя, Томура Шигараки. За что ты несёшь ответственность? Что ты создаёшь? Дай угадаю, ничего! Ты ничего не создашь! Ты жаждешь лишь разрушения! Или я не прав? Болезненная дымка во взгляде подвешенного за руки Шигараки лишь на миг рассеивается, когда он хрипло посмеивается. Он растягивает губы в оскале, диком и совершенно бешеном. — Я создал. Я Его создал. Разрушение и его полная противоположность. Вот что я создал, Детнерат! — Что ты несе-... В этот самый момент случилось две вещи: Остаток пальцев сомкнулся на огромной пальце, что удерживал его и пошла волна разрушения, хотя до этого момента Шигараки требовались все пальцы для атаки. А в следующий момент Рикия почувствовал удар в солнечное сплетение, только вот он запоздало понял, что его кто-то ударил. Настолько сильной была отдача. Его отбросило назад, взрывая землю на добрые несколько сотен метров. — Да как ты посмел... — глухой, полный ярости голос раздается словно сквозь слой ваты. Чужие пальцы цепко хватают за шкирку черного пальто Лидера Лиги Злодеев и приподнимают над землёй. Томура поднимает голову, смотря на человека перед собой. Он знал, что его Ева придет за ним. «Я создал... Тебя. Ты моё творение, моя истинная Ева и это даже рядом не стоит с целями этих идиотов. Я создал нечто настолько прекрасное, что ничто не может быть лучше. Ты моё творение...» Томура чувствует, как голова взрывается болью. Он начинает вспоминать. По привычке прижимает руку к голове, а спустя секунду сдавленно рычит, потому что от его руки исходит дичайшая боль. — Изуку... — неповрежденная рука обхватывает чужую шею, но пальцы не сжимаются, он лишь тянется ближе, утыкается носом в плечо и его пробивает на немного нервный смех, — Они возвращаются... Их слишком много... Голова... Моя голова болит... Разрывается на части... — Томура болезненно улыбается, а в глазах у него безумие разливается волнами. Он вспоминает всё. Ева прижимает его ближе к себе, продолжая парить над землёй. У Изуку в голове пульсирует злость и ненависть к тому, кто посмел ранить его человека, но он помнит слова доктора Уджико: «Совсем скоро он будет очень уязвим. Когда воспоминания вернутся, будет период, когда он будет практически беззащитен. Не дай ему умереть, Мидория Изуку...» Он кусает губу, держит аккуратно и изо всех сил старается не смотреть на то, что осталось от чужой ладони. Кровь заливает костюм, но ему плевать. — Мамору, задержи Дестро любой ценой. Пока Шигараки не придет в себя, ты должен нас защищать. Если нужно будет, оторви ему конечности. Не дай этой твари до нас добраться. Ному скалит клыки, принимая полугибридную форму и бросаясь в атаку. Он выполнит этот приказ даже ценой собственной жизни. — Всё хорошо, Томура. Всё в порядке. Тебе нужно это вспомнить. Время пришло. — не смотря на ощутимое напряжение в голосе, он всё ещё действует на Шигараки успокаивающе. Томура упирается лбом в чужое плечо и закрывает глаза. Воспоминания огромным круговоротом заполняют его сознание до предела... Он вспоминает тот день, когда Доктор принёс ему руки. Он вспомнил, кому они принадлежали. Матери. Бабушке. Дедушке. Отцу и Хане. Учитель говорил, что сердце может выдержать многое. Негативные эмоции со временем могли исчезнуть, если бы у них не было постоянной подпитки. Он должен был держать свою «семью» близко к себе, чтобы его гнев никогда не угасал. Перед внутренним взором снова проносятся отрывочные воспоминания о том, что Хана всегда поддерживала его. Это были лишь слова маленькой девочки, но даже так... Она была хорошей. Очень хорошей. «Каждый раз, когда я плакал, она держала меня за руку. Голова кружится... Кружится, кружится, кружится, не переставая... Они возвращаются ко мне бешеным потоком, словно где-то внутри наконец-то рухнула заслонка... Все мои недостающие воспоминания, наконец, воссоединились с моими эмоциями и моим прошлым...» Он видит женщину. Красивую, молодую женщину, что обеспокоенно смотрит на него и под кожей всего на миг проходит ощущение тепла. Мама. Это его мама, точно... — Твоя кожа вокруг глаз снова ухудшилась, где-то было лекарство. Постарайся не расчёсывать, хорошо? Мы ведь не хотим, чтобы зуд усилился, правда, Тенко? Дальше, дальше, дальше, ещё больше, покажите ему всё! — Угощайся, Тенко, это охаги, твои любимые! Если съешь вкусную еду, то от грустных мыслей не останется и следа... Дедушка... Он всегда был добр к нему... Всегда баловал этими сладкими рисовыми шариками, когда ему было грустно... — Ну не плачь, иначе бабушка тоже расстроится. Эта пожилая женщина — бабушка. Добрая и светлая женщина... Была. Тенко любил её объятия... Но это же не всё, да... Это далеко не всё. Он ведь ещё что-то хотел вспомнить. Точно. Точно точно точно... Томура закатывает глаза, запрокидывает голову, начиная истерически смеяться. Наконец-то они вернулись в полной мере. Ева сжимает его в хватке чуть крепче. Когда смех стихает, он слышит ломающийся, немного хрипловатый голос. — Я помню, помню, помню, я наконец-то помню всё! Что же я создаю... Ты был прав в своих догадках, большой парень. Я действительно существую для того, чтобы разрушать всё... «Что же там было, Тенко-кун... Что было в твоих закрытых воспоминаниях...» «Все мои чувства обострились. Всё становится теперь намного отчётливее и ярче. Словно это происходило только вчера...» — Кому сдалось это дурацкое будущее... Я разрушу этот мир до основания! Вставая на ноги, он снова возвращается к прежнему себе... *** Его снова вернул полицейский, а мама снова извинялась, обещая, что накажет его по всей строгости. Но наказывала не она, а кое-кто другой... — Ты опять надоедал другим своими играми в геройства?! — отец всегда сильно злился из-за этого, поэтому в доме существовало всего одно правило. Никаких упоминаний героев. Абсолютно. Забыть о том, чтобы вообще об этом говорить. — Папа, умоляю, не надо, прошу тебя, нет... Как бы он не плакал, как бы ни просил, всё всегда было одинаково. Раз за разом. Снова и снова. Шимура Тенко. 5 лет. Беспричудный мальчик, что всем сердцем любит героев и однажды мечтает стать одним из них. Но вот его отец. По какой-то неведомой причине он их ненавидел. Тенко не знал причин, но каждый раз, сидя наказанным во внутреннем дворе, он думал, что как было бы здорово, если бы его спас какой-нибудь герой. Он хотел быть спасённым. — Мечты о геройстве ведут лишь к несчастью. Так говорил Котаро Шимура. Всегда. Отец Тенко был предпринимателем, что построил своё состояние в довольно раннем возрасте. Он даже пригласил родителей матери жить с ними, когда построил дом для их семьи. — Ну же, перестань, не надо трогать, хорошо? — Нао аккуратно убирает руку от лица сына, поглаживая его по щеке, чуть наклонившись. Её каштановые волосы касаются щек и носа, так, что мальчик едва не чихает, но все равно тянет руку, чтобы она села рядом. — Но оно так чешется... — жалуется Тенко, потирая второй рукой глаз. — Знать бы ещё, что это за аллергия. — она вздыхает, сев рядом с мальчиком и прижимая его к себе ближе, поглаживая по голове. — Оно начинает чесаться, когда я дома. Нао лишь грустно улыбается, а после тихо спрашивает: — Тенко, ты... Ведь до сих пор хочешь стать героем, да? Темноволосый мальчишка слабо улыбается, продолжая почесывать шелушащуюся кожу вокруг глаз. — Да. Миккуна и Томочан все бросили. Я позвал их поиграть со мной. Мы играли в героев и было очень весело. И тогда Миккун сказал: «Тен-чан может быть Всемогущим». Они дали мне быть Всемогущим, потому что я играл с ними, хотя остальные их бросили. Тенко прижимается к матери ближе, льнет как котёнок, под руки и утыкается лицом, чувствуя мягкие поглаживания. — Почему папа не разрешает мне быть героем? Потому что он меня ненавидит? А он разрешит, если я получу причуду? Нао лишь на миг смотрит на него грустным взглядом, поглаживая по голове и спине. — Твой папа тебя не ненавидит. Он просто... Просто знает, какого это, быть героем... Насколько это тяжело. Слова взрослых — это неприложный закон. Именно поэтому он хотел услышать от них всех одну единственную вещь. Но дом, что построил его отец, просто брал и отрицал всё, чем он являлся тогда... Когда Хана показала ему фотографию бабушки, внутри появилась небольшая надежда. Но... Как и всегда всё пошло не так, как он бы хотел. В тот день воздух был просто до ужаса влажным. Он играл с их собакой во дворе, кидая ей мячик и улыбаясь. Кожа всё ещё зудела, поэтому он снова чесался. — Моя бабушка была героем. Поверить не могу, у нас в семье был герой! Знаешь, Мон-чан, мне кажется, что сейчас нет ничего, с чем бы я не справился... Он кидает корги мячик и тут же морщится от боли в руке, что неприятно свела на несколько секунд конечность. Если бы он тогда... — Тенко! — голос отца был как гром среди ясного неба. Предвестник бури. И боли. Страха. Отчаяния. Ужаса. — Ты был в моем офисе?! Ты увидел, да?! Влажность после дождя врезалась в поврежденную кожу и от этого она лишь сильнее зудела... И он чувствовал, как в желудке всё переворачивается. Хана рыдала, обняв мать, и умоляла остановить отца. Она была не виновата. Совсем не виновата... Сжатая отцовская в кулак ладонь вводила в ужас. Тенко уже знал, что будет прямо сейчас. Он знал. Чувствовал. И от этого становилось лишь страшнее. Чесотка всё сильнее пульсировала внутри. — Котаро, не делай этого! — мама кричала, но отец и не думал её слушать. Мужчина замахнулся и с силой ударил сына по щеке, зло сцеживая сквозь зубы: — Это. Не. Твоя. Бабушка. Запомни это раз и навсегда! Это ужасная женщина, что бросила своего ребёнка. Я научу тебя, что значит по-настоящему быть героем. Ради того, чтобы спасти парочку незнакомцев, они причиняют боль собственной семье. «Помогите... Кто-нибудь, помогите мне... Не стойте просто там... Сделайте же хоть что-то, умоляю!» Тенко закрывается руками, но отец заносит руку снова. Ему страшно. Очень и очень страшно. Сколько боли. Вся его жизнь переполнена болью... Вот таким был дом, что построил его отец. Он больше не мог вынести этого. Злоба, обида, гнев, боль и ещё множество других эмоций переполняли его доверху. Тенко забился в самый угол заднего двора, обняв собаку и рыдал, не понимая, почему это происходит каждый чёртов раз. Пёс прижимался к нему и лизал щеки, словно помогал успокоиться. Но это не помогало. Совсем не помогало. — Угх, Мон-чан, с меня хватит... Я... Я их всех... Ненавижу... Именно в этот самый момент это и произошло. Его причуда, спящая внутри, под действием стресса и ужаса пережитого, дала о себе знать. Он даже не понял, что произошло. Он просто обнимал Мон-чана и потом... Тот, кто лежал в луже крови рядом был... Он распахивает глаза в ужасе, но до него до сих пор ничего не доходит. Он... Не понимает... — Тенко! Голос сестры звучит как голос надежды. Тенко надеется, что уж она то поможет ему, ведь она всегда... Всегда протягивала ему руку. Она ведь всегда была на его стороне. — Я... Хотела извиниться... Я этого не хотела... Хоть я и сказала, что это будет нашим секретом... Прости меня... Хана... Мон-чан.... Голос... Не получается сказать... Он не может... Хана подходит ближе, но отшатывается в ужасе, когда видит ЭТО. Её крик оглашает весь двор. А потом... Потом она убегает, ведь это... Господи, это... Ужасно... Но он... Ты ведь не можешь оставить его, правда!- «Чешется... Всё чешется... Хана-чан... Мон-чан... Мой голос не работает... Эй, ты пришла извиниться, ведь так?! Тогда на этот раз ты должна защитить меня! Помоги мне, сестрёнка, пожалуйста!» Он цепляется за неё, как за последнюю надежду, за ту соломинку, что поможет ему выбраться, объяснит, что случилось с их Мон-чаном. Но это была его фатальная ошибка... Послышался ужасный, просто отвратительный звук. Словно плоть расходилась. Как если бы мясо разрывало. Хана не успела даже вскрикнуть... Она умерла мгновенно. Рассыпалась на кусочки. Тенко думал, что они были атакованы ужасным злодеем. Он думал, что оба: и Мон-чан, и Хана-чан были разорваны злодеем. Тогда... У него и в мыслях не было... Но была паника и страх. На него накатила истерика, вкупе с ужасом. Он не мог закричать, голоса всё ещё не было. Но его стошнило, странное чувство блевоты заполнило его изнутри в тот самый момент, как Хана прекратилась в просто куски плоти. Он вцепился пальцами в лицо, пытаясь закричать, но не издавая ни звука. Его резко побелевшие пряди волос зашевелились от ужаса. Это не правда... Это же не правда... Вспоминая те события сейчас, он должен был понимать уже тогда... Но... Он просто хотел быть спасённым. Но ни один из них не протянул руку помощи. Во двор выбежали бабушка, дедушка и мама. Увидев всё то, что он сотворил, они пришли в не меньший ужас, чем Хана. Однако, было уже слишком поздно... Тенко оперся рукой о землю, протягивая руку к матери. За спасением. Она точно ему поможет. Ведь она его мать. Мама, мамочка... Пожалуйста... Земля под рукой начала рушиться. Он... Почему они защищали отца? Почему говорили ему не плакать? Нет сил больше терпеть... Всё это понемногу накапливалось внутри него. И именно сейчас попросту взорвалось. Он всех ненавидит. Распад добрался до Нао в считанные секунды. Женщинам потянулась к сыну, но это уже не могло остановить действие пробудившейся причуды. Её разорвало изнутри, словно лопнувший шарик, наполненный водой. Кровью. Органами... Тогда... После этого он не увидел, что стало с бабушкой и дедушкой. Но слышал, как «шарики» лопнули ещё раз с периодичностью в несколько кратких мгновений. Его снова мутило. Он сидел в ошметках тела матери и даже не мог пошевелиться. По крайней мере так ему казалось. Чесотка усиливалась и он расчесывал шею с остервенением. Тогда-то и пришёл отец. Тенко пытался выговорить хоть слово, хоть что-то, чтобы извиниться, чтобы попросить помощи, чтобы сделали хоть что-то, чтобы это прекратилось... Снова всё начало рушиться. Всё вокруг него рушилось, словно... Словно карточный домик... Отец упал и тогда в его руки попала палка, кажется, это был секатор для подрезания дерева. Он испуганно смотрел на своего сына и после раздался звук удара. — Остановись, Тенко! Этот защитный жест окончательно всё порушил. Он почувствовал, как злоба вскипает под кожей. Как его одолевает желание У Б И Й С Т В А. Именно тогда он с истинным намерением убить дотронулся до лица отца. — УМРИ УМРИ УМРИ У М Р И!!! И тогда самое приятное чувство охватило всё тело... Всё, что было вокруг, разрушилось от одного его касания. Он уничтожил абсолютно всё, что окружало его последние пять лет. Всё это время где-то в самом уголке детского сердца всегда жило желание, чтобы подобное произошло... Так и родился распад. И чесотка наконец-то прекратилась. *** Он совершил убийство. С особой жестокостью. Он убил свою семью и на месте его кровавого зверства остались только кровавые ошметки. После этого Тенко сбежал из дома. Он понятия не имел, что делать дальше. Чем ему теперь заниматься... «Кто-нибудь... Пожалуйста, кто-нибудь... Помогите мне!» Вина перекрыла горло, лишая его голоса, не позволяя говорить. Он был сломан, разбит и потерян. В его глазах не было ничего. Они были пусты. А губы сводила какая-то нервная улыбка. К нему никто не подходил. А если и подходил, то отшатывался в ужасе. Они все говорили одно и тоже: герои или кто-то другой обязательно тебе поможет. Чем больше в месте людей, тем больше там возникает проблем. Конечно же, другие дела, проблемы и многое, многое другое всяко важнее пропавшего ребенка. Даже так, в обществе, что переполненно героями, он никак не мог отбросить идею, что нежелание людей спасти его, — и есть его наказание за убийство собственной семьи. Если бы хоть кто-то протянул ему руку помощи, то чесотка наверняка бы прекратилась. Они бы могли ему помочь. Но не стали. Никто не стал. Он остался совсем один, разбитый, сломленный и уничтоженный. А потом... Потом пришёл Он и спас его. Мужчина, что протянул ему руку помощи. Что не испугался и остался, не сбежал, как сотня других людей, что видела его. Тогда впервые ему стало тепло. — В тебе столько желания разрушать, что ты не можешь его контролировать. Твоя чесотка — реакция твоего организма на переизбыток твоей силы. Если ты не будешь этого делать, то только ранишь себя. Мужчина сидел на кровати, объясняя причину этой ужасной болезни, пока сам Тенко извивался на полу от мучительной чесотки. Она изводила его ещё сильнее, чем раньше. Он никак не мог остановиться, но его спасителя это волновало, кажется... Он хотел так думать, ведь всё-таки его спасли. Кому-то было не всё равно на него. Он... Теперь он, наверное, мог сделать что-то, чтобы отблагодарить своего спасителя. Однако, этот мужчина предлагал странные вещи. Но для малыша Тенко это звучало хорошим решением. Ему казалось, что в словах человека, что спас его, не может быть неправды. — Совесть. Мораль. Нравственность. Всё это лишь выдуманные термины, которые кто-то оставил в головах людей. Кто-то, кто хотел спокойно управлять миром. Не будь связан ими. Перестань их бояться. Куда важнее то, что внутри тебя. А теперь Тенко... Что ты хочешь сделать? Глубокий голос действовал на него стремительно. Он задумался на несколько секунд: что ОН хочет сделать? Что он хочет прямо сейчас... — Хочу убить тех двоих, что избили меня. В ту ночь он вернулся и забрал жизни тех, кто посмел его обидеть. Он больше не был безобидным ребёнком. Отныне он был силой, с которой стоило считаться. Да, чесотка отпустила его, но смотря на кровавые ошметки, которые остались от его обидчиков, он чувствовал глухое удовлетворение. Ему стало легче. Да, кровь всё ещё немного пугала, но он сделал действительно большой шаг вперёд. По крайней мере, в это хотелось верить. Все За Одного, что наблюдал за ним в тот вечер вместе с доктором Уджико, определенно остался доволен тем, что ему удалось направить ребенка по той дороге, что была выгодна ему самому. — Я заставил его носить руки членов семьи, чтобы они присматривали за ним. Но так же и провоцировали его. Ведь он всё ещё во власти своих эмоций. Видите, он подсознательно сдерживает свою причуду. Но я воспитаю его. Только что он сделал большой шаг в сторону того, чтобы в будущем стать символом террора, жаждущего разрушений! Стоя под проливным дождем в тот вечер, с руками семьи на теле, Тенко ощущал нечто странное... «Тошнит, словно сейчас вырвет. И всё же почему... Я так спокоен... Такое чувство, что чтобы я не сделал, я буду прощен...» Вернувшись обратно, он рухнул на кровать и проспал беспробудно больше суток. Учитель не трогал его, лишь раз разбудил, чтобы он поел. А после пробуждения его снова тошнило, но чесотка стала намного меньше. Он больше не сходил от неё с ума, а мог функционировать нормально, не раздирая себя как сумасшедший. Спустя несколько дней после этого его учитель принёс ему «дополнения», что должны были положить начало его новой жизни. — Мои поздравления. Ты сдержал слёзы, стиснул зубы и переродился. А вот и подарок. Руки тех двоих, что помогли тебе ступить на новый путь. Тенко слез с кровати и подошёл к мужчине, заглядывая на маленький переносной стол, где и лежали руки. В таком виде они были даже почти не устрашающими. Словно бутафорские. Но Тенко знал, что руки настоящие. Пусть и обработанные, но по прежнему человеческие руки. — Двоих? Но здесь пять рук. — он смотрит на мужчину с недоумением, но тот лишь слегка усмехается. — Это бонус, ведь один из них был полностью стерт. Таким образом ты никогда не забудешь этот знаменательный день. Настало время показать всем нового себя, Шигараки Томура... Теперь всё его тело было словно укрыто Руками. Тенко снова посмотрел вопросительно, склоняя голову на бок немного. — Шигараки Томура? — «Томура» от слова «Томурау», что значит «оплакивать». Это слово отражает грусть, что следует за смертью. Ты переродился в того, кто будет оплакивать прежнего себя — Шимуру Тенко. Оплакивать. Что же. Ему даже нравится. Он будет с удовольствием носить такое имя. — А что насчёт «Шигараки»? — Это моя фамилия. Тот день стал его началом. Началом как нового символа разрушения и хаоса. Точкой отсчёта в бесконечном цикле развития его ненависти к миру... *** Ре-Дестро не думал, что у мальчишки есть ещё какой-то козырь в рукаве. Он думал, что они знают всё об этом парне, точнее, всё, что можно узнать о злодее, чья личность неизвестна никому. По данным, что он получил, распад Шигараки не должен был действовать, если он не задействует все пять пальцев. Тогда... Что произошло только что... «Нам дали ложную информацию? Или возможно...» Ещё один человек, что вмешался, по всей видимости, должен защищать Шигараки и так же оказать ему поддержку. Да и можно признать, что бьёт он неслабо. Рикия поднялся рывком, но сразу понял, что просто так ему не позволят продолжить бой с этим сопляком. Ведь теперь прямо напротив него стояла тварь, похожая чем-то на ному из Кюсю, но что-то подсказывало Ре-Дестро, что эта тварь будет посильнее и с радостью разорвет его на кусочки. «Этот человек управляет ному? Кто он такой... Но что более важно... Шигараки... Определенно бывали случаи, когда суперсила делала скачок у развитии, вызванный какой-нибудь случайностью. Например, Апокриф научился менять температуру льда, когда нечаянно обжёг себя...» Он думал об этом, уходя от атак огромной и не менее проворной твари. Он отбрасывал существо от себя, но плотная броня, которая стала заменой шерсти, снижала урон настолько, что ному не получил никаких видимых повреждений. Крепкий. И действительно не даёт подобраться к Шигараки и тому человеку, что пришёл к нему. Рикия злился, ведь на него пустили простого цепного пса, пусть и не самого слабого. «Скорее всего сейчас этот ребёнок на грани пробуждения, и ему требуется время на это, поэтому мне не дают к нему приблизиться. Занятно...» Но это не длилось долго. Огромный ному резко схлопывается, перенимая вид обычной собаки и бежит к человеку, что парит в нескольких метрах над землёй. Ре-Дестро понимает, что Шигараки с ними уже нет. Так быстро... Прошло от силы минуты три, что же произошло за это время... Он скосил взгляд немного вбок и понял, что Шигараки несётся прямо на него. Однако, с ним было что-то не так. «Быстрый! Уменьшил лишние движения до минимума, гибок как кошка! С его физическими способностями такого калибра он смог бы добраться до парочки героев в Камино! Сначала его суперсила, теперь это... Он тренировался? Эти движения, он бы никогда не смог бы их освоить без ежедневных встреч со смертью...» Он становится ещё массивнее, ещё больше, выпускает стресс на максимум, чтобы одолеть внезапно пробужденного ребёнка. Потому что... Он понимает. — Я тоже оттачивал свой стресс, поэтому могу это понять... Полагаю, я несколько поторопился, оценив тебя, как недостойного мне. А так как ты ещё не сбежал, не смотря на все эти увечья, ты должно быть настоящий, верно? Освобождение 80 процентов силы. Выпуск стресса. Перегрузка системы. Чернота обволокла его всего, создавая подобие брони. Сейчас он находится на своём практическом пике сил. Замахиваясь, он направляет огромную ладонь в сторону Шигараки. Он вкладывает в этот удар больше, намного больше, чем раньше. Однако, Шигараки это не остановило. Пускай его и снесло назад, но он поднялся снова, и впервые за всё время по спине Рикии пробежал озноб. Что-то в этом взгляде было не так. Что-то во всей этой ситуации было слишком не так. И Ре-Дестро никак не мог объяснить, что именно. Но это ощущение внутри него... Словно тикающие часы. — Ты зря его недооцениваешь. — парящий сверху человек поглаживает питомца на своих руках по голове, а Рикия вынужден задирать голову. Тот самый парень, что ударил его и забрал Шигараки на несколько минут, забрался так высоко, но при этом хорошо видит, что творится внизу. — Сейчас нет ничего, что он бы не смог сделать. Под маской не видно лёгкой, еле заметной улыбки, что коснулась губ Изуку. Он не любит, когда люди страдают, но Детнерат сам этого захотел. Он не может винить их за это. Мастер всегда говорил: если противник атаковал первым и проиграл, то это только его вина. Дзыньк-дзыньк-дзыньк-дзыньк. — Что случилось, Скептик? — Ре-Дестро, пожалуйста, будьте осторожны! Оно направляется прямо к вам! У них в запасе был настоящий монстр, который только дожидался нас! Ре-Дестро, всё это время... Эти ублюдки прятали его! Скептик редко срывался на крик и тем более такой тон, так что то, что там было, действительно имело ранг опасности красного. Вероятно, у этих детишек было ещё что-то, что они использовали прямо сейчас. Рикия посмотрел на Шигараки. Парень стоял и взгляд его был более осознанным, чем пару минут назад. Что произошло с ним за жалкие пару минут их боя?! — О, он уже прибыл. Хорошая работа, Макия, надеюсь, тебе будет весело. Ребята оставили этих солдат для тебя. — произносит Ева, — Томура-кун, ты не устал? Тебе не кажется, что следует закончить с ним быстрее. — его тон преисполнен уверенностью. Словно это всё одна большая игра. — Да, ты прав. Пора с ним заканчивать. Но для начала... — Томура слегка покачивает головой, чтобы окончательно прочистить голову. Теперь Шигараки помнит всё. Тогда он убил отца, потому что хотел этого. Его сердце стало светлее, когда он увидел, как мама и остальные рассыпались. Это не было трагедией. — Мне не нужно будущее. Когда закончу, эти люди смогут делать то, что хотят. Заниматься чем только захочется им самим... — глухо произносит он, а после берет в руку «Отца» — Не может быть, ты собираешься... — Ева удивлен, но останавливать или мешать сейчас не его прерогатива, он должен наблюдать, как его и попросили. — Мне больше это не нужно! Рука рассыпается за считанные секунды, оставляя от себя лишь бесполезный пепел. — Значит, действительно всё, раз уж он уничтожил отца. Пройдя через такую боль, он наконец-то свободен от своих ограничителей. Смотри, Мору, сейчас начнётся конец этой истории. Уже почти всё. Ева находит это занимательным. Он наблюдает за их боем с высоты птичьего полета и понимает, что как бы Рикия не старался сейчас, а остановить или хоть немного затормозить Шигараки у него не выйдет. Даже если он и использует сто процентов своего стресса. — Если я смогу уничтожить твою форму до её полной силы, то значит в ней нет ничего особенного. Ты просто большой, вот и всё. Но я понимаю... Ведь так весело уничтожать то, что тебе ненавистно, правда? Ева тоже так думает. — Шигараки ухмыляется. Да, он слегка потрепан. Его рука сломана и нет конечностей, но он всё ещё улыбается. Словно уже победил. Рикия чувствует страх. Впервые за почти... Очень много лет с тех пор, как был ребенком. Но разве это нормально... Он не должен ощущать страх. Он сильнее. Он не проиграет ему! — Моя сила — моё орудие! Оно существует, чтобы освобождать народы! Чтобы исполнить волю Дестро! Он не может бояться. Не сейчас. Никогда. Он должен, обязан исполнить волю, что на него возложили при рождении. Это его смысл жизни... — Ты выглядишь так, словно тебе неловко, Ре-Дестро... Даже сейчас в глазах этого мальчика только превосходство. Ни капли страха. Ни капли неуверенности. Ни капли сомнений. Только убежденная вера в собственную победу. «Это что, страх? Не может быть... Я даже страх могу преобразовать в оружие! Так почему... Мой стресс угасает...» «Рикия... Мы жили, скрываясь поколениями. Ты станешь тем, что осуществит волю Дестро. Достигнешь того, чего он не смог.» Верно, все верили в него, в его силы и способности. Он не имеет права их подвести сейчас. Он не может... Пришло время использовать свой последний козырь: Он разработал и участвовал в создании стальной армированной машины, что способна усилить его стресс до ста пятидесяти процентов. И имя ей Крестро. Эта машина его последний шанс, ведь в случае проигрыша он точно умрет. — Он настолько отчаялся? Но выглядит замечательно. Хотел бы я узнать о ней больше, если этот большой парень выживет. Чёрт, это так интересно, он так развил свою причуду! — в голосе Евы благоговение, он хочет знать больше, на что ещё способен этот Ре-Дестро. Ведь далеко не каждый день происходит подобное. — О, да? А это круто... — Томура ухмыляется, но что для него сталь или плоть. Он уничтожит всё... *** Пока Макия в тоже время громит солдат равноправной армии, Тога и остальные с помощью Курогири отправляют Гирана в больницу. Сами они пока не могут позволить себе передохнуть, но отправляться обратно в Дейка опасно, ведь сейчас Босс разносит там всё. А жить они всё-таки хотят чуть больше. Поэтому Курогири отправляет их в кабинет Араки, откуда и ведётся трансляция для тех, кто хочет посмотреть со стороны. — Гигантище. — Тога улыбается, сев на диванчик и разминая руки. — Чёрт, по скорее бы Томура-кун закончил. Он ведь получил своё пробуждение, да? — Да, так что сейчас он разберётся самостоятельно. Ева остался там как наблюдатель. — Курогири скользит плавающим взглядом по каждому из них. Больше всего его беспокоит Даби, который до сих пор немного дымится. — Даби-кун, ты как? — Жить буду. Эй, Араки-сан. У тебя крутое оборудование. Оно выдержало мою причуду, так что я продолжу им пользоваться. Я почти поджарил эту ледяную задницу до хрустящей корочки. — Даби выпивает воду из стакана, что предложила секретарь, и падает рядом с Тогой. Он получил некоторый перегрев, но это и рядом не стоит с тем, что было раньше. Теперь он может гораздо дольше использовать причуду без вреда для себя. — Что же, я рад. Вашим другом займутся лучшие врачи, что я только смог найти, но боюсь, он скорее всего останется без рук и спасут его только протезы. — Главное, что он жив. Я бы не хотел, чтобы этот мужик погиб из-за этих упырей. — поморщился Шуичи. Араки улыбается слегка. Да, определенно. Эти ребята слишком сплоченые. — Позволите осмотреть ваши раны? — спрашивает секретарь, когда собирается уходить. — Когда Шигараки Томура закончит. А пока мы должны ждать. — произнёс Курогири с воистину нордическим спокойствием. Возражений не последовало. Они подождут столько, сколько потребуется их лидеру для победы. — Этот ледяной тупица собирается в одиночку пойти против Макии, идиот. — Тога прикрывает ладонью рот и посмеивается. Даби ухмыляется. Что ж, он с радостью посмотрит, как эту ледяную сволочь разнесут с одного удара. *** Гигант, что убивал их людей как каких-то насекомых. Он был опасен. И его следовало убить. Апокриф должен с ним покончить, ведь как говорил Главнокомандующий: он — основа армии равноправного использования суперсил. Собирает всё, что у него есть сейчас и атакует громадину, надеять покончить с ним за один раз, но... Один единственный удар перечеркнул всё. Он даже не успел защитить себя. От мощного удара его отбросило далеко назад. Да что это за монстр такой... — НАСЛЕДНИК ХОЗЯИНА! — Гигантомахия идёт дальше, ещё ближе к наследнику, чтобы своими глазами увидеть. Увидеть, как он побеждает. Томура смотрит на огромную машину перед собой и посмеивается. — Сто пятьдесят процентов? Это типо... Как «плюс ультра», что ли? Он упирается рукой в землю и всё вокруг начинает с невероятной скоростью рушиться. Он разрушит здесь всё до основания. Теперь он словно освобожден от всего. Рикия думает, что ещё можно сбежать, избежать этой всеуничтожающей волны, но... Нет. Его машину задело и теперь распад добрался и до него тоже. Томура смеётся. Смеётся, смеётся, смеётся, уничтожая всё вокруг. Он не может остановиться. Он словно преисполнился прямо сейчас. — Я разнесу тебя на кусочки! Город, вернее то, что было городом, за один единственный удар стал напоминать свалку. Он уничтожил и стёр его с лица земли за каких-то несколько секунд. — Вот и его конец, Мор-чан. — Ева гладит своего ному по голове и слабо приподнимает уголки губ в усмешке. Это было даже быстрее, чем он думал. Томура не перестает удивлять его. Машина Ре-Дестро рассыпалась за считанные секунды, а сам он едва избежал смерти. Когда пыль немного осела после этой атаки, стало понятно, что без неприятностей для Дестро ничего не кончилось. — О. Он смело поступил. Немногие способны на такое в подобной ситуации. — Ева понемногу опускается вниз, всё ещё держа ному на руках. Для Томуры всё тоже не прошло гладко подобное использование причуды. Его рука, вторая, представляла печальное зрелище. Потребуется некоторое время, чтобы исправить это. И нога, что он подволакивал... Сломана. Вот ведь. — Значит, твои ноги коснулись земли и ты без доли сомнений отрубил их до того, как распад охватил всё твоё тело. Не напомнишь мне причину этого боя, а, Детнерат? Ах да, ты ведь выбрал сразиться с нами. Томура улыбается, а когда смотрит чуть вправо, то видит остальных солдат Арис. Однако, одного взгляда хватает, чтобы страх пересилил побуждение Рупора. — Рупор... Уже всё. — произнес Ре-Дестро, вздыхая и прикладывая палец ко лбу. — Если продолжить эту битву, то будет ещё больше бессмысленных жертв. Рупор снял маску, смотря на своего командира почти с ощутимым отчаянием. — Все наши солдаты верили в мой... Нет, в посмертную волю Дестро. Они все выросли полными решимости отдать жизнь за наше дело. «Свободное использование суперсил. Свобода выше угнетения. О великий Дестро. Если образцовый предводитель должен быть олицетворением свободы, а этот парень смог ненамеренно сбросить вес всей нашей истории и судьбы, то определенно... Теперь когда я стал свидетелем этого...» — Ты верно всё сказал, Шигараки Томура. Я выбрал сразиться с тобой и проиграл. Если ты намерен убить меня, можешь покончить с этим прямо сейчас. Я, как и все, пожертвую собой во имя воли Дестро. Мужчина наклоняется вперёд, преклоняясь перед победителем. — Арис в вашем полном распоряжении. Они победили. — Лидер. — голос Даби раздается откуда-то сбоку, Томура смотрит на них и видит, что его преданные товарищи все здесь. Потрёпанные, но живые. Верные до самого конца. Стоящие и ожидающие его решения. Признающие его победу. — Мы принимаем это. — Томура пытается сделать ещё хотя бы один шаг вперёд, но невольно начинает заваливаться на бок. У него кончились абсолютно все силы. Он истощен. Его подхватывают крепкие руки Евы, который снова прижимает его ближе к себе. — Happy victory, King. — тихо произносит Изуку. Гигантомахия наконец-то признает его. Прямо в этот момент. Томура победил. Он всех их победил. — Победа победой, но вам обоим нужно в больницу. Остальное решите позже. Курогири, открывай врата до больницы. Твайс, понесешь Томуру. Я займусь Рикией. У них обоих серьезные повреждения. Надо поторопиться. — Ева раздает команды спокойно, словно делает это каждый день, но Лига не особо против. Твайс аккуратно берет лидера на руки и уходит в открытые врата первым. За ним цепочкой следуют и остальные, ведь всё-таки они должны пройти осмотр, чтобы убедиться, что всё хорошо. Изуку присел на колено перед Ре-Дестро. — Вы доверили всё ему. Доверите мне свою жизнь на пару минут? — Делайте, что считаете нужным. — покорно кивает мужчина. От боли он едва не отключается, но все равно не произносит ни звука, когда его подхватывают на руки. — Ре-Дестро! — Скептик оказывается рядом быстрее остальных, он всё ещё не может поверить, но... — Скептик, да? Следуй за мной. Врачам понадобятся некоторые данные, чтобы они могли помочь твоему лидеру. Ты согласен с этим? — Да. — как бы Скептик не верил в их правое дело, а жизнь лидера была для него в приоритете. Кроме того, рядом с Рикией должен остаться хоть кто-то из своих. Он понуро опускает плечи и идёт следом за Евой во врата варпа. В больнице врачи не особенно обратили внимание на то, кто к ним прибыл. Их больше волновало состояние обоих серьёзно пострадавших глав. Томуру сразу увезли в операционную. Так же, как и Рикию. Скептик остался в холле, заполняя необходимые данные, чтобы врачам было легче работать с его боссом. Как наиболее близкий человек, он знал некоторые вещи из медицинской карты Йоцубаши. И сейчас эти знания пришлись как никогда кстати. Лига проходила осмотр, пока Даби обрабатывали в другом кабинете. Осматривающий его мужчина лишь сказал, что раны были немного опалены, но в целом состояние удовлетворительное. Походит в повязках с мазью от ожогов пару дней и снова будет как новенький. Через час уже заметно посвежевшие злодеи встретились с Томоясу снова. Чиказоку задавил в себе порыв злобы и лишь проводил их мрачным взглядом, но заметно напрягся, когда Твайс подошёл к нему с дымящейся чашкой чего-то горячего. — Зачем. — только и спросил он, не забирая протянутую тару. — Ждать придётся долго. Это поможет тебе. — просто пояснил Джин, — Ну же, мы не хотим тебе навредить. Нам всем тут сидеть пока не станет известно хоть что-то о наших лидерах. Так к чему ссориться? Скептик взвешивает все за и против и медленной сжимает руку на горячей кружке. Внутри оказывается лишь кофе. Не самого лучшего качества, но что он ожидал... Хотя Джин и прав. Сейчас им ни к чему новые баталии. Они проиграли, а Лига победила. Проигравшие должны уметь признавать поражение. Ведь их лидер смог это. Так что и они должны тоже. Он смотрит на них: шебутные обычно, сейчас они сидят этакой стаей в ожидании. Тихо переговариваются меж собой и изредка бросают на него осторожные взгляды. Человек в странной маске, что был там, но не участвовал в сражении, всё ещё вызывает у Томоясу много вопросов, но он знает, что ещё не время их задавать. Он не знает, что сейчас делают остальные. Он не связывался с ними, потому что его телефон разбился во время атаки Макии, а взять другой нет никакой возможности. — Разве тебе не нужно связаться с остальными, чтобы доложить, что ваш лидер в стабильном состоянии? Скептик поднимает голову, смотря на Еву с безразличием. — Я не могу. Мой телефон уничтожен атакой вашего здоровяка. Парень издает удивленный звук и спустя десять минут приносит ему телефон. Новый, даже не открыт в упаковке. — Позвони им. Думаю, с завалами они разберутся, но остальные явно переживают о вашем лидере. — Зачем ты это делаешь? Ты и этот Бубайгавара... Почему вы вообще проявляете ко мне и к Дестро эту лояльность? — Потому что глупо было бы продолжать воевать на обломках. Победители и проигравшие видны. Но у нас нет цели убить вас. Этого вы хотели. Так что теперь придется пересмотреть свои взгляды на эту ситуацию. Или я не прав? Скептик вздыхает, но открывает упаковку и достает телефон. Обычный смартфон. Не его высокотехнологичный, конечно, но сойдёт. Он связывается с Рупором и рассказывает как идут дела здесь, а затем получает отчёт о ситуации в городе. Кажется, по возвращении у него будет много, очень много работы. Томоясу думает о том, что это всё пришло к этому лишь потому, что они не учли некоторые факты. Но сделанного не воротишь. Ему придется смириться с этим и ждать, пока командир не придет в себя. Им многое следует обсудить. *** Возвращаясь в академию в этот вечер, Изуку чувствует себя действительно измотанным. Он засыпает в машине Хизаши, пока они едут обратно. Но просыпается как раз перед тем, как они останавливаются. — Спасибо. — тихо хрипит подросток и покидает салон, выходя в прохладную улицу. Сейчас ему меньше всего хочется быть здесь. Он нужен своей семье там, в больнице, но они сами отправили его обратно домой до комендантского часа. Курогири настоятельно советовал не нарушать правил, чтобы не возникло ещё больше проблем. Он нервно поводит плечами от холода, запахивает куртку и идёт в сторону общежития. Одноклассники ещё не спят, но он тенью проходит мимо них, не имея желания говорить хоть с кем-то сейчас. Он волнуется за Шигараки и его состояние больше, чем за всё время, что они были знакомы. Это морально давит на него и он чувствует себя выжатым. Единственное, чего он хотел бы сейчас — лечь и уснуть до завтрашнего утра. Всё равно Томура придет в себя после операции не раньше, чем через два дня. Когда дверь в комнату закрывается, он сползает на пол и зарывается пальцами в собственные волосы, слегка сжимая. Весь этот день пролетел незаметно. Словно дурной сон. Он не осознал ещё даже до конца всё это, но потом его обязательно накроет от этого ощущения. Сейчас же его хватает лишь на то, чтобы подолзти до кровати, скинуть вещи на стул и почти мгновенно уснуть.