***
— Здравствуй, Кэтрин, не ожидал, что ты придёшь так рано. — Привет, Ягами. Он, как всегда, был холоден и сдержан, но даже в такой формальной обстановке я чувствовала на себе его тёплый нисходительный взгляд. Мы решили встретиться в этом маленьком уютном кафе возле нашего университета. Я сидела за столом, допивая вторую кружку капучино. Но как только я подняла взгляд на парня, сразу же заметила маленькую тень тревоги в глазах Киры. — Ты сказал, что дело важное и не терпит отложения, — строже, чем мне хотелось, ответила на его тревогу. — Верно, и это касается L. В этот момент я сделала глоток и от упоминания той самой буквы поперхнулась напитком, а по телу пробежались мурашки. С самого начала, как Кира объявился в своём привычном амплуа: убийцы — чистителя, который выполнял самую грязную работу: чистку населения, я мгновенно пропиталась симпатией к его персоне. Кто бы мог подумать, что им станет мой одногрупник. Я была в курсе всех событий и очень тщательно следила за «игрой Эла и Киры». До мозга костей желала, чтобы правосудие восторжествовало и мир очистился от порочных людей: убийц, насильников и других 'опухолей' общества. И вот, в тот знаменательный день, когда два лучших первокурсника выступили со своей вступительной речью, в моей груди что-то ожило. И это чувство не покидало меня до самого конца… Я поднималась ступенями ко входу в здание университета, как на меня налетел чьей-то силуэт, чуть не сбив с ног. И ничего особенного в этом не было, если бы я не посмотрела в глаза незнакомца. Они были такие же темные как его неряшливые, взъерошенные волосы и круги под глазами. Но в тот миг для меня ничего не имело значение кроме той ночи… той тёмной пелены с ясными звездами, что представляли в себе его глаза. Сердце сжалось и тихим криком упало куда-то вглубь сознания. Смутившись, я не смогла выдержать его взгляд на себе и машинально опустила глаза. — Прошу прощения… — одними губами прошептал незнакомец, тонкими пальцами поправил несколько прядей, и сутулой походкой прошёл в зал. Где-то глубоко в моей душе заиграла улыбка. И только тогда, когда через несколько минут парень с тёмными глазами вышел на сцену вместе с другим учеником, я смогла разглядеть во что он был одет: обычная белая кофта и синие джинсы. Ничего особенного, но в той обстановке у присутствующих элементарный внешний вид вызвал волну осуждения и негодования. А я лишь заинтересованно смотрела и пыталась вслушаться в речь говорящего, но смысл слов ускользал от меня каждый раз, как я заглядывала в ту ночь…***
Спустя несколько дней мне удалось завоевать доверие Лайта. Всегда, как кто-то высказывался по поводу деяний Киры и давал оценку его действиям я пыталась отстоять идею правосудия. Но только так, чтобы не вызвать подозрений. Моей любимой тактикой в дискуссии было давать опоненту мысль, противоположную его высказыванию, но с точки зрения третьего лица, а не от себя лично: «ну, а если предположить», «что на счёт этой теории», «у людей складывается впечатление» — это все сподвигает человека задуматься над собственными убеждениям, не чувствуя волны агрессии и прямого желания доказать свою правоту во чтобы то ни стало. Конечно же моя игра не ускользнула от меткого взора Лайта, который не спешил высказывать свои мысли если его не спросят на прямую. Лекция за лекцией ментально сближала наши похожие точки зрение пока и вовсе не вытащила на разговор. Выждав ещё несколько дней Ягами принял решение рассказать мне о тетради и Богах Смерти. «Ты знала, Кэтрин, что Боги Смерти едят только яблоки?» — любил повторять он. Я с ухмылкой смотрела на Рюка, который на лету пожирал яблоко, кинутое в него Лайтом. Конечно, я понимала, что для Киры нет ничего важнее идеального мира, в котором он мог бы сравниться с Богом. Вероятнее всего я нужна была ему для какой-то цели, ведомой только ему. Наша дружба подпитывала во мне чувство гордыни и значимости. Мне хотелось быть важной и нужной. Хотелось привязать к себе всех людей в мире и любым путем добиться их благословения ко мне — как богини нового мира. Мы с Лайтом действительно были чем-то похожи, хоть мои взгляды были менее радикальны. Я всегда была сторонником дипломатии, психологического контроля и подавления нежели физического разрушительного. Мне хотелось создавать, а не уничтожать… В этом было наше главное различие с Лайтом, о котором я узнала слишком поздно… — Что на счёт L? — переспросила я, вникая в каждое слово. — Я тебе раньше не говорил, но думаю сейчас тебе можно довериться. Ты помнишь того странного паренька, с которым я выступал как ученик, набравший лучшие результаты? В груди что-то екнуло. Тревогой забилось в горле. Странное предчувствие не давало покоя ещё с того дня, как на меня налетел тот странный незнакомец. День за днём я ловила взглядом его в коридорах и на лестничных площадках. Он был очень странным… И эта странность притягивала, словно магнит. Сидел Рьюга Хидеки без обуви и всегда в одной и той же позе: подобраны ноги под себя и сгорбденная спина. Но даже когда он просто шёл по коридоре в его походке чувствовалась сила и отчужденность — не такая как у других: агрессивная и угрожающая. У Рьюги походка была скорее оборонительной мол: «Я тебя не трогаю и ты меня не трогай, ведь ты и представить не можешь что я могу выкинуть». Его сторонились почти все учениики кроме нас с Лайтом. Я сразу заметила напряжение между ними, но градус ещё больше накалялся, когда поблизости появлялась я — будто служила катализатором и провоцировала в них всё самое тёмное. В особенности у Рьюги… Каждый раз как мы встречались взглядами я чувствовала некое притяжение и острые вспышки по всему телу. Меня одолевала дрожь и тягостное ощущение. Мне казалось будто мы с ним ментально общались на языке доступном только нам, но не смотря ни на что он оставался для меня такой же загадкой как и я для него. В тот день толпа учеников собралась поглазеть на созтезание Рьюги и Лайта в большом теннисе. Казалось, они играли не на жизнь, а на смерть… возможно так и было. Я подошла вплотную к ограждению, всматриваясь в траекторию небольшого теннисного мяча. Они били ракеткой с такой силой, что у присутствующих кровь стыла в жилах. С моей стороны было видно лишь затылок Лайта, которого я уже на тот момент знала как Киру, и мне было хорошо видно лицо оппонента — Рьюги Хидеки. Знакомое чувство наполнило нутро, сотрясая органы в приятном тепле. Они волнами то настигали, то уходили, не давая прочувствовать этот наркотик, в полной мере. Ведомым только Богам притяжении, хватило секунды чтобы Рьюга посмотрел на меня. И в этом последнем мгновении Лайт одержал победу. Я разорвала наш зрительный контакт, как всегда опустила глаза, но время не отмотать как и пропущенного мяча из-за одной единственной… секунды. — Тогда-то Рьюга Хидеки мне признался, что он и есть L. Осознание сказанного, как молния Зевса вернуло меня обратно в кафе, к нашему диалогу с Лайтом. Я сидела напротив неподвижно и затаив дыхание. Внутри оборвалась последняя ниточка, что соединяла сердце и мозг. Теперь они выступали врагами, но что же победит? Разум или чувства?