two ravens, one fox

— блин, линч, постой, — говорит кавински, уходя следом за ронаном с поля. вернее, даже не уходя, а убегая: ронан стремится покинуть место недавнего позора всей команды как можно быстрее. он толкает дверь в раздевалку так сильно, что она, ударившись о дверной стопор на полу, отскакивает обратно, и джозеф еле успевает ее поймать прежде, чем она размозжила бы ему лоб. — ронан! — снова пробует он, нагоняя и хватая того за локоть. линч разворачивается к нему резко и неожиданно. смотря в перекошенное злобой лицо, джозефу сразу хочется оказаться со всей остальной командой, а не в двадцати сантиметрах от этого дикого животного. — счет на табло, — сквозь зубы хрипит линч, — ты, мать твою, видел его? — пять-три, — кавински никогда еще не видел ронана настолько не в себе. — в нашу пользу! естественно, они выиграли. не с таким разгромным счетом, как планировали, но… все же это была победа. они не позволили противнику забить много, конечно же, но и их атаки только в пяти случаях оказались удачными. защитник лисов, пэрриш, дрался, как дьявол. казалось, что на поле был только он, немыслимым образом противостоящий двум нападающим воронов. в первом тайме он стоял против ронана, яростно и четко блокируя его пасы, оттесняя к плексигласовому бортику, подальше от кавински. во втором он уже вышел против него самого, джозеф был уверен, что так нельзя, но свирепый взгляд пэрриша через решетку шлема говорил, что вертеть он хотел правила и первоначальную расстановку игроков на поле. самое забавное, что и сами лисы оказались не готовы к подобной несанкционированной крутости одного из своих. их тренер стоял у самого стекла, ограждающего игровое поле, и всю игру с удивлением смотрел на новичка. они не знали, с кем подписали контракт? что вообще они о нем знали тогда? с таким уровнем игры сложно остаться незамеченным, однако, пэрришу это удалось: у него была целая неделя доказать лисам, что он чуть более, чем посредственность, что он хорош для того, о ком никто никогда не слышал, что он хорош для лисов. выставив его на поле в сегодняшнем матче, они здорово рисковали, а теперь он удивил абсолютно всех, сразу же показав, на что действительно способен. он был не просто хорош — он был великолепен. ронан не отвечает ему. отпихнув джозефа, он направляется в душ, раздеваясь на ходу. одежда и части экипировки летят по раздевалке. все уже привыкли, что иногда ронан превращается в огнедышащего дракона, к которому не стоит и близко подходить. в раздевалке никого нет, кроме них. команда оказывается умнее, чем можно было ожидать: они просто остались на поле и ждут, пока их номер первый перебесится и свалит. а как быть тому, кто живет с этим безумцем в одной комнате? кавински сглатывает. садится на скамейку. закрывает глаза и слушает, как льется вода в душевой: затихает на мгновение, когда ронан встает под струи, как снова звонко ударяется об пол, когда он отстраняется. линч молча одевается и покидает раздевалку, не удосужившись даже взглянуть на джозефа. он не выключает воду в душевой, и когда кавински заходит в кабинку, то обнаруживает, что она ровно такой температуры, как он сам любит — адски горячая. «такое же пекло, как и ты», — так обычно говорит ему ронан, когда они теснятся в кабинке вдвоем. сам линч предпочитает прохладу, которая ровно в двух поворотах вентиля крана от ледяного потока, сулящего неминуемое обморожение. кавински знает, о чем говорит, — ронан иногда играет в эту жестокую игру, делая вид, что задел кран совершенно случайно. а еще у него такие же ледяные глаза. ледяные и прекрасные. джозеф просит ронана не закрывать их, когда ночью тот трахает его с каким-то диким упоением. злость и молчаливость ронана странным образом заводят его. он подставляется, позволяя линчу выместить на нем свой гнев. их несдержанные стоны затопляют небольшую комнатку, которую они делят уже несколько лет. несколько лет притирок, постоянных ссор, драк до разбитых губ и сломанных носов, едких взглядов друг на друга, недельных игр в молчанку и тотального игнора в один прекрасный день вылились в эмоции, к которым ни один из них оказался не готов. джозеф даже не может сказать точно, когда все изменилось. когда драки и неминуемая близость при них сменились смущением и интересом? когда послематчевое посещение душевой стало настоящим испытанием на выдержку? а молчание перед сном каждую ночь кричало ожиданием и надеждой? их первый поцелуй, неловкий, но от этого не менее жаркий, случился в медицинской палате, куда с вывернутым плечом приволокли джозефа. неудачное падение: не успел выставить руку. пока обкалывали и вправляли, ронан, которого выгнали за дверь, не находил себе места. наконец, кавински оставили отдыхать. джозеф помнит, какое было лицо у ронана, когда он вошел в палату: смесь страха, нетерпения и облегчения. он так легко гладил его по плечу, что джозеф не смел дышать. задержав пальцы, линч бездумно водил ими по коже, пока не остановился возле самых губ. будто очнувшись, он убрал руку. а в следующее мгновение наклонился и поцеловал. джозеф чуть не задохнулся, потому что не было никаких сил оторваться ото рта линча. он оказался невыносимо мягким. он не помнит, когда все началось. сначала у него была только одна игра, ненавистная и ему неподдающаяся, ради которой ему пришлось бросить все, что он имел до этого в жизни. если ронан с самого детства знал, что будет играть, то джозефу пришлось многое вытерпеть, чтобы обрести подобную уверенность. но теперь он точно знает, что случившееся с ним — это было к лучшему. он получил намного больше, чем потерял. ронан спит в его кровати. джозеф лежит сзади и легкими прикосновениями губ пересчитывает выпирающие позвонки на его спине. трется щекой. она все еще горит от жестоких поцелуев ронана — тому не дает покоя вытатуированная двойка у джозефа на щеке, каждый раз он и лижет ее, и кусает. невыносимый придурок. кавински усмехается, вспомнив вдруг их шутливый разговор перед матчем. «кто налажает с пасами, тот снизу». по результатам матча они оба должны быть снизу, так получается? джозеф ловит себя на мысли, что думает об адаме пэррише, их головной боли на ближайшее время. шанс, что ронан оставит его в покое, равен нулю. адам пэрриш. откуда ты, блин, взялся? джозеф закрывает глаза и представляет его лицо. он так толком и не смог разглядеть его сквозь решетку шлема. видел только чуб пепельных волос и голубые глаза цвета чуть темнее, чем у ронана. он наконец засыпает, перекинув руку через линча. ему снится, что он на поле и противостоит им обоим. ронан и адам играют слаженно и дерзко, у него нет ни малейшего шанса обвести их. игра заканчивается, когда ронан посылает мяч ровнехонько ему в грудь, сильным ударом выбивая остатки воздуха из легких. кавински падает на четвереньки, задыхаясь. к тому моменту, как он восстанавливает дыхание и находит силы поднять голову, на поле их уже нет. джозеф смотрит по сторонам, ничего не понимая, грудь продолжает нестерпимо болеть. он опускает взгляд и видит, что пробит мячом ронана насквозь. там, где должно быть сердце, зияет огромная дыра.