Красивая ложь.

Тяжело вздыхая, теребя оставленный у Карлин крабик для волос маленькая Мод работала за датападом, сидя за рабочим местом рыжей. В лаборатории было светлее, чем в логове связиста, вокруг девочки как солдаты выстроились различные механизмы и лабораторное оборудование. Казалось бы, что она вообще делает здесь, на другом конце корабля? Ее сильно утомили кассетники Саундвейва, а потому она слезно попросилась подальше от этих двух бешеных десептиконов. Благо, Саундвейв услышал ее просьбы и при помощи Лазербика отправил малышку в относительно безопасное и знакомое для нее место. Костыли лежали неподалеку от нее, а сама девушка лениво делала свои небольшие задания, чтобы скоротать время. Заодно Саундвейв поручил ей поддерживать связь с Карлин и Шоквейвом. Ладно, не поддерживать, а просто смотреть как ее поддерживают другие. Но только ради того, чтобы успокоить бедную детскую душу и ее беспокойство о своей подруге, которую в первый раз отправили на задание. Доделав очередной шифр, ей стало совсем невесело сидеть в полнейшем одиночестве без каких-либо развлечений. График десептиконов любого мог свести с ума, особенно ребенка. — Карлин? — Мод попыталась связаться с подругой, нажав на комбинацию кнопок и надеясь, что это поможет ей. Однако ответа она не получила. Нахмурившись, потыкав на другие кнопки, попытавшись полазать в инструкции, неожиданно для себя Мод обнаружила, что делает все правильно, но ей почему-то не отвечают. — Карлин?.. Карлин! — уже прикрикнула Мод, — у тебя все хорошо, Карлин? Что за-… Браксон наконец услышала звук с другой линии связи, но это было лишь странное шипение и гул, схожий со сломанным каналом на телевизоре. Девочка не на шутку забеспокоилась, нервно задышав и прочистив горло. Рукой она нащупала телефон рядом с собой и хотела было позвонить Саундвейву, как в ужасе увидела, что он не включается. Он просто умудрился разрядиться, а Браксон, поглощенная своей работой даже не удосужилась проверить. — что?! Нет! Нет, нет, нет! — девочка затараторила и чуть ли не со слезами и паникой начала оглядываться. Порыскав в датападе, к большому своему сожалению, она не увидела никакой функции связи с кем-либо. Нет, она скорее всего была, просто не настолько очевидная, а Мод была еще недостаточно опытна в Кибертронском языке. Еще сильнее запаниковав, Мод схватила сумку, лежавшую неподалеку, и начала небрежно запихивать в нее устройство вместе с телефоном. Встав на костыли, она отправилась в сторону выхода из лаборатории, чуть не падая и стараясь быть как можно быстрее. Однако уже в коридоре Мод накрыла вторая волна паники, когда она не увидела ни единой живой души, у кого она могла бы попросить помощи. Маленькая несчастная букашка в беде, но никто не поможет ей и даже не заметит. Браксон готова была разреветься в силу своей чрезмерной нервозности, но с готовностью сдастся боролось чувство страха за жизнь своей подруги и невероятное стремление спасти ее, чтобы ей не угрожало. Собравшись с силами, еле как проглотив твердый, огромный комок в горле вместе со слезами, Мод быстро, как могла пошагала на костылях в сторону главной рубки, по дороге ища хотя бы какой-то терминал, а еще лучше вехикона. Но при мысли о солдатах, что бродят по этому кораблю, девочку обуял новый страх, вступивший в борьбу с тем же чувством страха за жизнь Карлин. Что она будет говорить? А если ей откажут? А если их не предупредили и ее просто раздавят? Чувствуя себя настолько беспомощной и маленькой, особенно без возможности убежать из-за сломанной ноги, Мод в мыслях вновь начала плакать и отступать, давая проход своим страхам, сомнениям и ужасной панике. Эта неуверенность в себе всегда ей мешала, неужели помешает и сейчас, когда о такой важной новости как потеря связи с отрядом необходимо сообщить главному связисту? Они ведь ушли в шахты! Это же пещеры, всем известно насколько они опасны! Но к ее же несчастью и злости, она ни на кого так и не наткнулась, сколько бы не шла по этому злосчастному коридору. Помимо паники и страха подступила и злость. Злость на себя, злость на Саундвейва, на вехиконов, которые вероятно в этой части корабля вообще не существуют или отлынивают от работы, злость на кассетников… Кассетники вызывали у Мод отдельный вид тихой ярости и испуга, когда они начинали творить какой-то ужас просто от скуки. Чаще всего они устраивали драки между собой и драки эти были не шуточные, а самые настоящие и жестокие. Но кажется, чувство жалости у этих мини-трансформеров отсутствовало напрочь, как и чувство меры. Конечно, за работу они принимались со всей серьезностью и вниманием, но у Саундвейва, к сожалению, не нашлось для них таковой, а потому они просто страдали не пойми чем. Что удивило Мод больше всего, так это совершенное спокойствие у Саундвейва. Что бы не творили эти чудики, у связиста на это была совершенно нормальная реакция, словно ничего не происходит. Вероятно, это можно было бы объяснить многовековой выдержкой у связиста и его уже выработанной без эмоциональностью, развиваемой столетиями. Ну, как думала Браксон. Она не знала ничего о Саундвейве и тем более не могла подозревать, какое у него было прошлое. — я не могу больше, ну что же такое… — малышка выдохлась, тяжело переводя дыхание и чуть не падая с костылей. Она не могла так быстро двигаться со сломанной ногой, а злость на кассетников только усилилась, ведь именно они её ей и сломали. — господи, что мне делать… Боже мой, — личико заливалось слезами и Мод уже даже не видела перед собой чёткой картинки, всё плыло. Всхлипывая и кусая губы, девочка постояла на месте, в голове прокручивая всевозможные варианты, как бы она могла выйти из такой затруднительной ситуации, но ничего не приходило на ум. Её лишь сильнее затягивал круговорот ненужных эмоций, присущих ей. На секунду ей пришла мысль, что Карлин точно не допустила такой паники в данной ситуации. Нет, она бы твёрдо держалась и старалась сохранять спокойствие даже перед ликом смерти, хотя это не всегда получается. Вспомнить только катастрофу со скраплетами, когда Карлин упорно не позволяла здравому смыслу покидать её. Браксон остановилась, глубоко выдохнув, закрыв глаза и подавляя рыдания. «Ситуация критическая, с Шоквейвом и Карлин потеряна связь» Девушка открыла глаза, быстро стёрла горячие слезы рукавом. «У меня нет доступа к телефону, в лаборатории на терминале стоит пароль. Так, вспоминай женщина, где ты видела вехиконов по пути сюда?» Мод сглотнула густой ком в горле, старательно игнорируя пульсирующую боль в голове. «В этом крыле нет вехиконов, но их в большом количестве стояло на охране этого места. Это место сильнее просматривается камерами, но Саундвейв не 24/7 проверяет их. Этим занимаются его подчинённые и они могут не обратить на меня внимание. Здесь несколько выходов из крыла, и он находится… " Вновь усилив тяжесть на костыли, девушка отправилась в сторону ближайшего выхода из крыла, сжав стиснутые зубы и сдерживая толстыми цепями бушующую панику внутри её сердца. Это лучшее, что она могла сделать. Мод даже и не знала, что может так. Конечно, страх всё ещё присутствовал. Конечно, ужас окутывал её с ног до головы. Но ей нужно было собраться, иначе Карлин умрёт. Эта мысль крутилась в голове и ответственность за жизнь лучшей подруги держалась на её хрупких плечах. Мод дошла до выхода спустя 20 минут, учитывая её медленную ходьбу. Повезло, что дверь находилась достаточно близко к лаборатории, иначе её путь занял часы. Девушка задрала голову, глядя на закрытую дверь и панель блокировки. Конечно, на пароле… Отчаяние ещё не успело накатить с головой, вместо этого Браксон решила просто постучать, надеясь, что вехиконы окажутся достаточно умными, дабы открыть этот чёртов Сезам. Стук словно эхом разошёлся по коридору, а по ту сторону коридора послышался лязг металла и тихие переговоры. Вскоре, дверь открылась и первое, что встретила Мод, так это направленные на неё пушки. Ну конечно, открыть эту дверь может любой десептикон на корабле кроме автобота, потому они и напряглись. Вехикон, увидев перед собой знакомого человека думал не долго, вскоре опустив дуло и желая было вернуться к своим обязанностям, но девушка поспешно окликнула его: — стой! Подожди, мне нужна помощь, это очень важно! — выпалила Мод, подойдя к боту. Вехикон молча уставился на неё, кажется не совсем понимая, что такого важного может оказаться у человека. — я работаю на Саундвейва, можете даже проверить в системе! Мне нужно к нему, у меня важная информация-… — не успела та договорить, как вехикон затрясся. Трудно было определить, что именно это было, но вскоре Браксон поняла… Он смеётся. этот гад решил, что её жалкий писк — это смешно. — слышал, Стив? — задал риторический вопрос собрату десептикон, повернувшись ко второму, — белковое считает, что у неё может быть что-то важное для второго заместителя. От вехикона рядом так же послышался более звонкий смех. Ртов у них не было, а может это были маски. Мод не была уверена, как они разговаривают. Девочка крайне оскорбилась, а вместе с этим в её душе появилась злость. Конечно, она по сравнению с ними низшая раса, но это не даёт им права насмехаться над ней! Браксон нахмурилась, тут же вспыхнув неприкрытым возмущением: — Саундвейв дал мне работу поддерживать связь с отрядом, отправившимся два часа назад на задание в шахты. Связь с ними пропала, мне нужно связаться с главной рубкой и сообщить о проблеме! — понизив голос, ровно и не заикаясь ответила Мод, твердо глядя на вехикона, — свяжитесь с главной рубкой, иначе я упомяну вас в отчёте как бездействующих лиц, повлекших летальный исход нескольких членов отряда. Вехикон всё так же молчал, но его весёлый смех прервался. Мод уже начала сомневаться, что её жалкий писк произвёл на него нужное впечатление и начала придумывать новые пути уговора, но десептикон поднял руку к аудиосенсору, соединив себя с вехиконами-связистами. Пожалуй, Мод должна быть благодарна хотя бы за это. Знал бы он, как он облегчил состояние девочки. С ее сердца словно рухнула тяжелая глыба, растворившись где-то в желудке, оставив после себя только короткую, чешущую боль, словно от стресса. Девушка даже позволила себе глубоко и протяжно выдохнуть. Ещё немного и она бы упала, но вовремя спохватилась и просто спокойно отправилась в сторону места работы Саундвейва. Обернувшись к тому вехикону, та мило улыбнулась ему: — спасибо! — девушка пошла дальше, оставив вехикона в тихом ступоре. Больше от неё ничего не зависело, чему она была рада. Беспокойство никуда не ушло, ушел лишь груз ответственности, ведь теперь она справедливо лежит на плечах Саундвейва, которого заблаговременно уведомили о проблеме. … Черно-желтый автомобиль на высокой скорости проезжал сквозь песчаную пыль, пока в глаза светило яркое и беспощадное солнце. Рафаэль что-то писал в своей школьной тетради, подпрыгивая на кочках, ругаясь на съехавшую ручку. Карл распевал какую-то весёлую немецкую песню на заднем сиденье, будучи буквально связанным ремнём безопасности. — ты русский, немец или американец? — недовольно буркнул Раф, мельком глянув через плечо на весёлого парня. — я русский в душе, немец на работе и живу в Америке, — хихикнул в ответ Карл, перестав петь. От песни осталась лишь мелодия, которую тот глухо напевал себе под нос. Машина замедлилась, подъезжая к месту, где как на природном лабиринте расположились огромные валуны и камни. Заехав за один из таких подальше от дороги, Бамблби остановился, на этот раз не скрывая себя и пробибикав. Карл напрягся, сдвинув чёрные брови и поерзал на своём месте. Его тут сейчас избивать будут? Кто, этот мелкий парень? Или сейчас подъедут серьёзные дядьки в чёрных авто и завяжется классическая потасовка с летальным исходом? — почему мы остановились? — тут же спросил Карл, глядя на Рафа через сиденье. –… Мы должны выйти. Обещай никуда не убегать и не паниковать. И главное: никому не рассказывать! — предупредил мальчик, повернувшись к Карлу и серьёзно смотря ему в глаза. Карл сглотнул, коротко кивнул и в следующую секунду его освободили от пут ремня безопасности. Парень хотел было начать разбираться, как открывать двери в этой навороченной современной машине, как дверца автомобиля сама открылась перед ним. Дверь необычно завернулась к верху, что присуще подобным маркам. Карл вышел, начав разминать затекшие конечности и прохрустев костями. Обернувшись и с особым интересом рассматривая бампер автомобиля, Карл краем глаза заметил, что Рафаэль вышел следом, отойдя ближе к парню и тоже уставившись на машину. — тц… — цыкнул Карл, — ну так что-… На глаза у парня спортивное авто начало менять свою форму, скрежетать и вытягиваться в размерах, формируя целостное тело инопланетного существа. Последние листы металла скрепились между собой, скрыв внутренние системы этой странной машины. Бамблби трансформировался и присел на уровень людей, с интересом и малой долей тревоги прокручивая линзы внутри круглых механических зрачков. — это… Это че такое?! — у Карла понизился голос от нескрываемого ужаса и удивления, когда он смотрел на это существо. В голове не прокручивались идеи, откуда оно могло появится. Видя это в первый раз в своей жизни, у Карла появился плохо скрываемый страх. Парень не отводил взгляда от автобота, в горле застрял ком, он не мог более выговорить ни слова от шока. Рафаэль предвидел подобную реакцию, как и Бамблби, но в отличие от мальчика автобот тут же обеспокоился состоянием Карла и выставил ладони в жесте «сдаюсь», слегка качнув. -… ! — Бамблби вновь пробибикал, только на этот раз более возбужденно и громче обычного, видимо позабыв, что парень его совсем не понимает. Зато Рафаэль охотно вошел в положение, взяв его за руку, чтобы тот ненароком не сбежал. — Карл, успокойся! Он не причинит тебе вреда, он хороший-… — не успел Раф договорить, как Карл буквально взорвался, начав орать на месте, возмущенно размахивая руками и указывая на огромного робота: — не причинит вреда?! Ты серьезно бл*ять, Раф?! Святое дерьмо, да для этого парня нас раздавить как в магазин за хлебом сходить! Какого х*ра, я на это не подписывался! — вскричал парень. Он позабыл про то, что рядом с ним стоит ребенок и маты стоит держать при себе. Забыл про то, что этот стремный робот все еще здесь и так уж вышло, у Бамблби нет нормального лица, а именно рта, чтобы прочитать его эмоции. Главным ориентиром были его глаза, а сейчас они были округлены и смотрели четко на Браксона. Он был либо шокирован, либо испуган, а может все вместе зная этого автобота. Остановить откровенную истерику у Карла было непросто. Раф и сам немало напугался, инстинктивно отойдя от агрессивного парня на приличное расстояние. Но, быстро спохватившись, Рафаэль резко заткнул его, выкрикнув: — Карл, послушай! Хватит, просто послушай меня! — мальчик встал перед ним, на что Карл прорычал, со злостью посмотрев на Рафа. Карл замолчал, пыхтя как паровоз. Еще немного и из носа и ушей начнут вздыматься клубы дыма. — и как же ты мне объяснишь эту хрень? — не прекращал изливать ругательства Карл, будучи на эмоциях. Рафаэль взял Карла за руку, отведя его к небольшому камню и они оба присели. Автобот примостился на бампер следом, вызвав у Браксона легкий скачок на месте и прикованный взгляд. — это… Инопланетянин, так сказать. Он прилетел вместе с остальными с другой планеты-… — остальными? — раздраженно переспросил Карл, поймав на себе недовольный взгляд за резкое прерывание его рассказа. — да, есть и другие. Эту расу называют трансформерами, а они уже делятся на фракции. На автоботов и десептиконов. Они прилетели сюда-… — а кто этот парень? — автобот. — не трансформер, а автобот? — трансформер-автобот. — че ты мелешь… Раф глубоко выдохнул, продолжив свой рассказ: — они прилетели сюда из-за жизненно важного ресурса, необходимого для поддержания работы… Ну, они это называют искрой, а по-нашему — это сердце, — Рафаэль сделал паузу, думая, что сейчас незамедлительно последует вопрос, но этого не произошло. Карл молча сидел и внимательно слушал мальчика. Беседа была долгой. Настолько, что Карл успел свыкнуться, перестать бояться этого огромного робота, узнав, что он не причинит ему вред, а также сесть в салон машины и поехать дальше, дабы не задерживаться на одном месте слишком много. Карл под конец повествования о новой планете и инопланетянах оказался под впечатлением. Он бы не поверил, если бы только доказательство не было прямо под носом. И это нечто живое не является тайной военной разработкой. Дальнейший путь они провели в молчании. Карл уже был пристегнут нормальным образом, молча смотрел на приближающиеся сумерки и как один за другим мелькают огромные валуны, погружается во тьму безразмерная пустыня. Автомобиль начал медленно сбавлять скорость и вскоре остановился у заправки, когда последние лучи солнца медленно покидали Неваду. … Смерть… Эта старушка знает, что такое неожиданность. Карлин была много раз на грани гибели. Больше всего ей запомнились скраплеты. Менее веселой была разборка в мотеле на Ринг-стрит и приставленный бывшим мужем пистолет. Она всегда была близка к смерти. Но сейчас Карлин не просто это понимала или постигла какого-то осознания. Она чувствовала, как умирает. Она пускала последние силы на подавление инстинктивной паники, дабы ее смерть не казалась адом, коим она и являлась. Женщина чувствовала, как в ноздри и глотку забивается душащая пыль, грязь, а вместе с ними, где-то в мелких крупинках притаилась смерть. Она раздражала горло, заставляя Нойманн исходиться в приступообразном непрекращающимся кашле. Это разрывало ее горло и с каждым разом все сильнее. Она была атеисткой, не принимала любые вариации Бога на этой земле. Она не уверенна, готова ли молиться на то, что отрицала всю свою жизнь. Ей как ученой интересно, до какой стадии отчаяния она падет. Возможно, если бы она была одна, она бы уже впала в истерику, панику, билась как несчастное животное в бесполезной агонии думая, что это поможет ее горю. Но рядом с ней был тот, перед кем нужно держать лицо. И он ей рассказывает. Негоже прерывать столько важную личность, не так ли? — Твои догадки привели тебя к правильному выводу, но я не вижу логики в этом, — тут же встал в глухую оборону Шоквейв, пока Карлин с трудно скрываемым блеском в глазах смотрела на ученого, желая узнать больше. Ее желание усиливалось многократно, зная, что время ограниченно, как и предложение. Ведь кто сказал, что она оттуда выйдет? Прошел целый час, а это лишь приблизило ее к заветному концу. — брось, Шоквейв, — женщина сопроводила его усталым взглядом, пока он пытался бессмысленно сопротивляться, — я все равно умру здесь. Можешь не беспокоиться о своей тайне. Я заберу ее в могилу. Карлин безучастно смотрела на него, пока резко не согнулась и не закашлялась в приступе. Шоквейв молча смотрел на нее своим алым окуляром, думая, как ему поступить. С одной стороны, он не хотел раскрывать свою прошлую личность никому, но видя этого человека… Она действительно скоро умрет. Так печально и глупо, но зато тайна будет навсегда сокрыта в ее отмирающем мозге. … " — Сенатор Шоквейв! — Орион Пакс, прихватив с собой несколько датападов с заданиями поспешно подбежал к боту, стоящему подле террасы с видом на внутренний двор академии. Сенатор, статный, высокий, точно белоснежный ангел с голубыми и изумрудным вставками в корпусе обернулся на своего друга, задорно сверкнув синими окулярами. — Орион, что за спешка? — весело улыбнувшись, Шоквейв точно солнце посреди вечных сумерек Кибертрона освещал жизнь студентов. Полицейский отдышался, остановившись и поднял взгляд на сенатора, ответив: — одного из твоих аутлайнеров заметили у входа в библиотеку! Шоквейв, я понимаю, ты очень дорожишь своими подопечными, но такими выходками их скоро вышвырнут из-под твоего крыла, — недовольно произнес Орион. Но Шоквейв все равно увидел долю беспокойства на лице бота, зная, как он сопереживает таким отбросам общества, как аутлайнеры.» … — я был сенатором Шоквейвом. Под моим контролем была академия, в которой я обучал студентов, — сухо начал Шоквейв, отвечая своим монотонным голосом на заданный ранее вопрос. — и как только дети не испугались твоего вида? Ничего не имею против, но ты… Не внушаешь доверия так сказать, — весело посмеялась Карлин, стараясь игнорировать подступающий кашель и раздражение в горле. — я выглядел иначе. Я был ботом с бело-синим корпусом и часто менял его цвет. У меня было лицо. — ты с таким энтузиазмом рассказываешь, что я заинтригована. Верю, что ты был красавчиком! Карлин не теряла позитива. Он была обязана сохранять свое веселье и хорошее настроение, чтобы не вспоминать, где она, в каком состоянии и не впасть в отчаяние. Не вспоминать, что ей осталось от силы несколько минут. Шоквейв смотрел, как она смеется в лицо смерти. … «Улыбка Шоквейва дернулась, а в голосе появились нотки раздражения: -… Они вышли без моего разрешения? — сенатор не был рад. О нет, в его груди словно из неоткуда появилась бомба, которая еще немного и разорвется, словно по щелчку. — Шоквейв, я точно не знаю больше тебя и без понятия, что ими двигало в момент такого глупого поступка. Заметили у библиотеки твоего Глитча, насчет остальных не имею ни малейшего понятия. Больше сенатор не слушал. Он словно танк тараном шел в сторону своего кабинета, при этом будучи напряженным с ног до головы. Студенты, зная о такой особенности своего учителя расходились кто куда, преподаватели тоже не желали с ним пересекаться, а Орион даже не предпринял попытки остановить его, все еще помня полетевший к потолку стол и сломанные стулья, предварительно вырванные из пола. Все знали, какой Шоквейв вспыльчивый и как минимум все в академии хоть раз, но были свидетелями его срывов. Многие в шутку называли это своеобразным обрядом посвящения. Если ты новенький и впервые увидел бешенство сенатора, то все, ты из «наших». Шоквейв ворвался в своей кабинет, чуть не сбив рядом стоящего Скидса. Глитч сжался, сидя в кресле и напугано смотрел своим сузившимся единственным окуляром на сенатора. Происходящее далее трудно описать цензурными кибертронскими словами, но стол из кабинета Сенатора Шоквейва вновь доставали по частям из кустов университетского сада, а рабочие уже поднимались в лифте для ремонта разбитого окна.» … — я отличался вспыльчивым характером и нелогичным поведением. Мои срывы были слишком частыми и… Объемными по масштабам. Еще чаще я злился после того, как взял на попечение троих аутлайнеров. Уиндченжер, Скидс и Глитч, — яркие и гулкие воспоминания Шоквейва словно жестко прессовались о его сгнивший в жестокости и безэмоциональности процессор, выдавая лишь словно избитые короткие предложения. — кто такие аутлайнеры? — тут же взяло вверх любопытство Карлин. Женщина почти что лежала на земле, по инерции положив руку на грудь, словно это помогло бы ей задышать полной грудью. — это боты, которые имеют особые способности. К примеру Глитч, мой самый запоминающийся объект имел способность ломать любые приборы, к которым он прикоснется. Он так же был ботом, над которым провели эмпуранту. Карлин тяжело дышала, и, коротко откашлявшись тут же спросила: — а эмпуранта это? -… — эмпурантой называют операцию, при которой заменяют корпус, конечности на клешни, а голову на однокулярную модель, следом отпуская приговоренного в общество. Общество не принимает и ненавидит таких кибертронцев, они становятся изгоями. В этом и заключается наказание. Изводясь в кашле, чувствуя, как воздуха стало не хватать, чтобы вдохнуть полной грудью, Карлин посмотрела в алый окуляр, промочив горло и скривив губы в ухмылке. — так погоди. Тебе что, проводили эмпуранту? Поэтому ты стал… Таким? Боже, акх… — женщина уже задыхалась, ее лицо было покрыто пылью от каменных пород и становилось серым, но она продолжала разговаривать до последнего, чтобы не вспоминать о своей участи. Шоквейв смотрел, как она плюет в лицо смерти. … «Сенатор Шоквейв знал, к чему все шло. Он видел безумие всего сената и ныне руководящего Прайма, который явно был нестабилен. Он приведет Кибертрон к смерти. И Шоквейв правда пытался. Он пытался вразумить обезумевших. Они его ненавидели с самого начала. В последний раз обернувшись, Шоквейв с мягкой улыбкой произнес: — Запомните меня таким. … — знаешь, ты был почти похож на меня, — прохрипела Нойманн, глядя в алый окуляр ученого, — такой же заносчивый шутник с единственной проблемой: ярость и летающие столы… Карлин почти не могла дышать, но старалась сохранять улыбку и до последнего шутила. Она была слишком упертой, чтобы давать какой-то там старухе заставить ее страдать в агонии. Но на последнем издыхании казалось, словно ученый мог увидеть эту каплю отчаяния в ее зрачках. Может, в пролетавшей перед глазами жизнью было дело, которое она хотела закончить? Мечта, которую та так и не исполнила? Ученый видел такую силу только у солдат, чьи искалеченные души он пытал. Но не знал, что на такое способен человек. В его пустой искре казалось что-то больно кольнуло, но лишь на секунду. Это была игла сожаления, но десептикон не успел за нее ухватиться и изучить столь необычный для его натуры феномен. Шоквейв смотрел, как она умирает.