***
— Папа! — юный принц Дэвид радостно подбежал к отцу, отбросив в сторону тренировочный меч. Такое поведение не очень соответвовало его пятнадцатилетнему возрасту, но именно это король в нём и ценил — умение стать по-детски прелестным в кругу близких. — Представляешь, я сегодня почти победил Джеймса в поединке! — И почему же ты выкинул меч? — нахмурился Георг, — «почти» не считается. — Он снова схитрил! В честном бою я бы выиграл! — Никто не будет драться с тобой честно! — возразил подошедший Джеймс, закатив глаза, — тебе уже не пять лет! — Ты должен научиться сражаться с любыми противниками, даже с такими коварными змеёнышами, как твой брат! — Георг шутливо потрепал по головам сыновей. Дэвид заулыбался ещё сильнее, а Джеймс лишь фыркнул. — Мои мальчики, вы должны работать вместе, и вы будете непобедимы! — Отец! Я сегодня был в городе и видел цветочную лавку, почему у нас цветы бывают только на праздники? — Дэвид принялся рассказывать о своей утренней поездке, — мы же можем себе позволить украсить весь город! Там столько сильных юношей и прекрасных молодых девушек, но они почти не улыбались… Может быть, рыцарский турнир заставит их радоваться? Джеймс сбросил руку отца с плеча и поднял меч, отходя к тренировочному столбу и осыпая его настолько сильными ударами, что полетели щепки. — Да, когда-нибудь, иди, попрактикуйся с мечом на улице! — приказал король Дэвиду, прервав его и подтолкнув к выходу из зала. Парень закивал и, крикнув брату про то, что обязательно его победит в этот раз, скрылся за дверьми, — а ты останься, Джеймс. Принц, уже собиравшийся, последовать за Дэвидом, остановился. — Да, Ваше Величество, — это формальное обращение заставило Георга похолодеть. — Мы не на публике, ты можешь называть меня папой, как твой брат. — Так что вы хотели, Ваше Величество? — проигнорировав просьбу короля, продолжал Джеймс. Они с братом были противоположны, как день и ночь, несмотря на то, что лица у них были одинаковыми. Дэвид был открытым и верным, словно пёс, а вот в Джеймсе Георг сомневался. Единственной, кому его сын сохранил бы верность, была покойная королева. Оглядываясь назад, король находил причину отстранённости сына именно в её смерти. Дэвид был ребенком своего отца, а вот Джеймс был близок матери. Один принц переживал потерю вместе с отцом, а другой выбрал одиночество. И когда один близнец снял траур сразу после того, как прошло нужное количество времени, то другой сделал чёрный своим цветом. — Я думал попросить тебя уступить брату в бою, всего один раз. — Зачем мне это? — Ты единственный, кого он не может победить, и мы оба знаем, что это лишь потому, что ты хитришь. — Этого никто не запрещает. — Запрещено перебивать короля. — Простите, Ваше Величество. — Так вот. Ты знаешь Дэвида, он не отстанет от тебя. Позволь ему победить один разок, уступи ему победу, и ваши ссоры прекратятся. — Может быть, мне ему сразу трон уступить? — буркнул Джеймс. — О чем ты говоришь? — Ты прекрасно знаешь о чём. Ты всегда просишь меня уступать брату, уступать то, чего я сам добился большим трудом. Ты же знаешь, что он всегда выигрывал, пока я не начал думать. Пока Дэвид ездил со своими друзьями из гвардии в город, я тренировался, пробуждал в памяти наши поединки, пытаясь найти его слабое место. Я включил голову и начал побеждать — как ты и учил. Георг вздрогнул. Фраза «найти его слабое место» напугала его. Да, он обучал детей стратегии, умению вести войны и переговоры, но он не думал, что кто-то из них использует знания против другого. — С чего ты вообще решил, что пора делить мой трон? Я пока ещё на покой не собираюсь… — Я просто знаю. Я усерднее тружусь, внимательнее учусь и делаю очень многое лучше Дэвида. Я заслуживаю трон и добьюсь его. — Тебе надо умерить амбиции, принц! — не выдержал король, специально сделав акцент на последнем слове. — Я учил вас с братом, чтобы вы могли работать вместе, а не чтобы ты использовал свои знания против него. — Отчего же? Нам же надо где-то практиковаться, идеи Дэвида о турнирах ты пропускаешь мимо ушей, — Джеймс сверкнул своими холодными глазами, — у Георга были точно такие же, и теперь он понял слова жены, когда та приказывала не смотреть на неё так, будто он жаждет её смерти. У королевы глаза были тёплые, как у Дэвида, и в глубине души Георг допускал, что поэтому он и хотел проводить с ним больше времени.***
Эмма с недоверием смотрела на Румпеля, замершего в неестественно гордой позе и ожидавшего бурной реакции на свою постановку истории принцев. — Злой брат близнец? Не забудь рассказать, что у капитана была сестра, их разлучили в детстве и «согласно древнему пророчеству, так прекрасно изложенному королевским шутом», — Свон криво поклонилась, — они втроём будут бороться за королевский трон. А потом появятся драконы, говорящие собаки и летающие доспехи. — Не забегай вперёд, дорогуша, — Румпель мерзко захихикал, — я ещё не закончил представление, если будешь перебивать, я никогда не дойду до летающих доспехов.***
— Из тебя выйдет прекрасный правитель, — сообщил Джеймсу Дэвид, когда принцам было двенадцать, — ты легко разбираешь в этих запутанных королевских интригах. Мне этого никогда не понять. — Зато ты каким-то волшебным образом всегда склоняешь людей на свою сторону. Ты одним взглядом заставляешь людей верить тебе. Народ бы хотел такого короля, которому можно доверять. — Ты мог бы стать моим советником… Я бы правил на публике, а ты бы разбирался с внутренними проблемами! — Дэвид широко улыбнулся. — Отличная идея! Тогда нам с тобой не придется драться за трон, мы оба будем королями! — засмеялся Джеймс.***
— Смерть Её Величество разрушила идиллию между братьями — сначала Джеймс стал агрессивным, он бил слуг и кричал на подавленных брата и отца, — уж я тогда пострадал бессонницей, устраивая постоянные спектакли, дабы развеять их чёрные мысли — Румпель прильнул к крысиной голове. — А потом принц замкнулся в себе и стал ещё жёстче.***
— Но, Джеймс… — Что, папа, неужели ты был уверен, что мы всю жизнь будем верить, что сможем править вдвоём? — усмехнулся принц, — я и без того провел столько лет в тени нашего Прекрасного Принца Дэвида, и мне не понравилось. Власть невозможно делить пополам, и ты это должен знать. Король мгновенно понял, что сын уже решил — трон будет принадлежать ему. И ничто, и никто не сможет ему помешать.***
Спустя пару недель Георг составил указ об обязательной отправке одного из своих сыновей в соседнее государство, чтобы они могли поучиться искусству дипломатии у других правителей. Джеймс, который «по чистой случайности» из мешочка шута вытянул чёрный камень, безусловно, понимал, что дело не в обучении, но открыто ослушаться отцовской воли не мог, и согласился. Церемонии прощания не было, король просто поднял сына посреди ночи, велел одеться и выйти в сад. Там снова крутился шут. Он что-то протянул королю, а тот, заметив сына, бездушно улыбнулся, кивком призывая к себе. — Запомни, Джеймс, у меня на ладони лежат волшебные бобы. Одним ты воспользуется сейчас, а другим — когда твоё обучение закончится и тебе нужно будет вернуться. В темноте ночи бобы сверкали, будто глаз какого-то животного. Король лёгким, почти небрежным движением, кинул один на землю. У ног подростка раскрылся портал. Джеймс застыл. — Ты не говорил, что я отправлюсь в другой мир… — Что ж, теперь ты знаешь, — Георг кинул сыну оставшийся боб, — вперёд! Джеймс попятился. Его планы стремительно рушились: из соседнего государства выбраться гораздо проще, чем из неизвестного мира. Принц сделал ещё шаг назад и наткнулся на что-то. — Ты не слышал приказа своего отца? — поинтересовался шут своим привычным, по-кошачьи бархатистым голосом, — вперёд… Он сильно толкнул Джеймса, заставляя его упасть прямо в портал. Мгновение, и всё затихло. — Вам пора отдохнуть, Ваше Величество, завтра вас ждёт новый день! — пропел Румпельштильцхен, оказываясь по правую руку от короля. — Да, ты прав… — согласился Георг. Он был уверен, что шут не знает, что в руке он сжимал настоящий волшебный боб, а Румпель не стал его разубеждать. — Так королевстве остался лишь один близнец.***
Шут трагично откинул голову, и тут же кинул пренебрежительный взгляд на Эмму. — Почему я выбрал именно тебя, не напомнишь? Твоя темненькая подружка сразу бы поняла, зачем я тут распинаюсь! — Напоминаю, Румпельштильцхен, — Свон рывком прижала его к стене, если я захочу, твоя голова будет болтаться на пике рядом с головой следующего предателя, и мне будет все равно на твои магические штучки. Я не глупая убийца по вызову, а Миллс не моя подружка. — Забавно, что ты сразу подумала о ней, а не о волчице или Мулан — пробормотал Румпель и, хихикнув, поспешил выскользнуть из захвата. — Крысик, попрощайся с нашей опасной знакомой, к сожалению, время не собирается останавливаться.***
— Господа и дамы, — начал король, — я имею огромное удовольствие вас обрадовать! Вы ждали достаточно долго, чтобы наконец получить задание. Я посовещался со своими доверенными лицами, и мы пришли к выводу, что я не могу заставить вас несколько дней подряд отлавливать предателей. Тем более, для того, чтобы выбрать победителя, мне нужно будет самому отыскать их достаточное количество… Этим я объявляю небольшой перерыв в завтрашнем испытании. Там же будет несколько победителей, а это значит, что вам не придется убивать друг друга. По крайней мере пока… Но я немного отвлекся от сути. Я не расскрою вам всех карт, лишь намекну — «убивать нужно уметь по-разному». А теперь можете продолжать свою трапезу, и будьте готовы, завтра будет сложный день…***
— Ну что, есть идеи, что имел в виду Его Величество? — спросила Эмма, обращаясь к соратникам. — Знаешь, после уроков в крепости у нас слишком много вариантов, — ответил Грэм. — Не думаю, что у нашего короля настолько широкий кругозор, — язвительно заметил Робин. — Может быть ему кто-нибудь подсказал? Не мог же он сам такую сложную речь составить! — Почему ты так в него не веришь? Сам же можешь болтать часами, — Мулан изогнула бровь. — Ну так я же — совсем другое дело! И вообще, я слышу издевку в твоём голосе, — он повернулся к Мериде, — будь добра, угомони свою даму, а то она меня перебивает! — Как будто она не права, — Мерида усмехнулась. — Почему один мой вопрос вызывает трещание сотен сорок? — поинтересовалась Эмма, и тут же рассмеялась, осознав, что эту фразу любил повторять Август. Грэм и Робин присоединились к ее веселью, а девушки уставились на них с недоумением.***
Ночи перед испытанием всегда были тяжёлыми для Реджины, но сегодня сон совершенно не шёл к ней. Поэтому она, прислушавшись к ровному дыханию других наёмников и убедившись, что её ухода никто не заметит, покинула комнату. Отойдя как можно дальше от спальни, девушка вышла на открытый балкон, который был настолько широким, что на нём легко могли устроить бал на двадцать человек. — Прекрасным девам не стоит наблюдать за звёздами в одиночестве, на балконе замка, полного убийц — послышался полос у неё за спиной. Реджина напряглась всем телом, но не оглянулась, чтобы не провоцировать потенциального противника, который продолжал. — Знаешь, сколько здесь желающих посвятить твоё мёртвое тело Луне, травница? Последнее слово мгновенно раскрыло Миллс, кто стоит за её спиной. Девушка молниеносно развернулась: секунда, и в лунном свете блеснуло лезвие кинжала, ловко извлеченное из набедренных ножен, и прижалось к горлу Эммы. — Свон, когда вы уже поймёте, если мои руки не выглядят как лапы деревенского кузнеца, вовсе не означает, что я беззащитна, — прошептала она блондинке на ухо, и, прижав нож сильнее, добавила: — и не называйте меня травницей. — Хорошо, — даже не сопротивляясь, соглашается Эмма, осторожно накрывая ладонь, сжимавшую кинжал, своей и отводя в сторону, — но я предпочитаю, чтобы когда я приходила к кому-то посреди ночи, меня встречали без оружия… Реджина, ты меня порезала! — Именно так я поступаю, когда ко мне подкрадываются со спины с угрозами. — И после этого Аидовы наемники ещё и кровожадные… — пробурчала блондинка, а затем, подняв голову, сильнее сжала руку Миллс, привлекая её внимание, — смотри, падающая звезда! Говорят, в наших краях они проносятся там, где зарождается истинная любовь… — Никогда бы не подумала, что ты, Свон, веришь в такие глупости! — закатила глаза Реджина. — Отчего же? Звёзды ведь сами по себе прекрасны, а когда одна из них падает на землю, тут обязательно должно случиться что-то настолько же чудесное. — Да ты нежный романтик, Эмма… — Не знала, что ты запомнила моё имя, — улыбнувшись, парировала девушка, и развернулась, чтобы уйти. — Думаю, нам обеим стоит отдохнуть перед испытанием.***
На следующее утро Эмма по привычке направилась в главный зал. Двери были заперты, а перед ними толпился народ. Блондинка легко отыскала глазами Реджину стоящую чуть поодаль, и вспомнила о вчерашнем разговоре. — Эй, Эмма — её слух уловил шёпот, — не могла бы ты закончить пялиться на Миллс, обрати внимание на дорогого друга! Свон оглянулась — в другом конце коридора стоял Румпельштильцхен, который, заметив, что она на него смотрит, широко оскалился и махнул ей рукой. Поняв, что игнорировать его не получится, наёмница подошла. — Что тебе нужно, шут? — Вот так ты разговариваешь с друзьями… Я тебе помочь хочу с испытанием, — Румпель посмотрел под сторонам, будто следя, чтобы никто не подслушал, — но если тебе это не интересно, как прекрасная черноволосая леди… — Очень интересно! — запротестовала Эмма, — может скажешь, что за испытание? — Ох, вот этого я тебе не скажу! Слишком много хочешь — это до добра не доводит! Могу только сказать — смотри вправо, и там найдешь ответы! — Что? — Всегда пожалуйста! — шут, не переставая улыбаться, направился к залу и скрылся в узкой щели дверей.***
Настойчивое покашливание за спиной не прекращалось и Реджина обернулась, увидев перед собой рыжую девушку, на вид чуть старше ее самой. Особое внимание привлекал крупный зелёный камень, висевший у нее на шее, было ощущение, что внутри его было заточено что-то живое, что отчаянно пыталось вырваться наружу. Девушка приторно сладко улыбнулась и заговорила: — Как думаешь, каким будет испытание? Хотя, ты об этом даже не задумывалась, верно? Надеешься, что травы и тут помогут? Или, быть может, ждёшь помощи от своей опасной подружки? — Не понимаю, о чём вы говорите, леди, — вежливо отрезала Реджина. — Ещё как понимаешь, та прелестная светловолосая наёмница! Похоже, слухи о той, что что считает себя лучше других и берёт только сливки, не врут! — Да, я привыкла брать то, чего достойна, видимо, в отличие от некоторых, — рыжая уже хотела что-то ответить, но Миллс продолжала, — тебе же, чтобы получить хоть что-то, приходится расстегивать платье пошире, да юбку задирать. Для меня загадка это не предатели королевской короны, а то, как ты прошла дальше замковых ворот, и тебя не оприходовала охрана. Хотя даже если ты окажешься в постели самого Георга, тебе достанутся лишь объедки с моего стола, так что да — я лучше других, и уж тем более лучше тебя. — Ах ты… — Смотри, не позеленей от зависти, когда я обойду тебя в очередном испытании, — с этими словами Реджина отошла подальше от разгневанной конкурентки.***
Наконец, король вновь собрал их в главном зале. На этот раз здесь стояло несколько дубовых столов, на которых находилось по шесть бронзовых кубков. — Что ж, господа-убийцы, настало время объявить вам о сути испытания, если вы ещё не догадались. Каждый из вас подойдёт к одному из столов, где в каждую из шести чаш налиты разные яды. Вам необходимо расставить чаши по силе действия отравы в них: начиная от самго сильного до самого слабого, — Георг сделал паузу, а затем продолжил, — но всё, конечно же, не так просто. Чтобы узнать вашу уверенность в своем решении, каждый из вас должен будет выпить тот яд, который посчитает самым слабым… Если кто-то не верит в свои способности, то самое время вам с позором покинуть замок. Эмма переглянулась с Грэмом и Робином, формально, каждого из них обучали лучшие отравители Аграбы, Аид никогда не скупился на учителей для своих воспитанников, и на первый взгляд их лица были совершенно непроницаемы, Свон поняла, что они думают об одном и том же: «пусть Мериде повезёт». Рыжая никогда не славилась способностью запоминать теорию, и, в отличие от Робина, не считала это проблемой. Эмме достался стол, по правую руку от которого стояла Реджина, по левую Робин, а чуть далее Грэм и Мулан встали по сторонам от Мериды. Свон внимательно рассмотрела чаши. Бронзовые, глубокие, чтобы их содержимое было сложнее узнать. Эмма взяла первую чашу в руки и принюхалась: резкий сладких запах мгновенно выдал содержимое — девушка не сомневалась, что в чаше раствор беладонны. Вторая чаша содержала яд виверны, блондинка узнала его быстрее, чем беладонну, зелёная, пузырящаяся жидкость не могла быть ничем другим. В двух других чашах явно были настои из сомнительных, но точно ядовитых растений, так что Эмма решила, что вернётся к ним позже. В пятой чаше находилась прозрачная жидкость без вкуса и запаха. Все признаки говорили о том, что это обычная вода, но интуиция заставила наёмницу поставить кубок в начало. В следующей же чаше был яд аграбской гадюки, узнать его не составило труда, но по коже пробежали неприятные мурашки воспоминаний.***
— А это, мои юные убийцы, аграбские гадюки. Прекрасные змеи, обитающие только на моей Родине, — продолжал Джафар. Он прибыл в крепость, чтобы научить Аидовых наёмников искусству отравления. Честно сказать, Эмме порядком поднадоели его занятия. Первые дни она была заинтересована идеей того, что можно убить противника, даже его не касаясь, а прислав ему букеты с цветущим лютиком или подсыпав аконита в чашу с вином. Однако её энтузиазм мгновенно уничтожил скучающий тон Джафара, который, вероятно, не очень-то желал находиться здесь. Эмма быстро поняла, что никто не требует от неё рассказа, о том, что было на прошлых лекциях, и пришла к выводу, что тихонько дремать за спинами более высоких ребят — лучшее времяпрепровождение. Именно поэтому она по привычке отключилась ещё до того, как Джафар начал описывать особенности Аграбы и этих змей.***
Сначала Эмма почувствовала острую боль в руке. Она открыла глаза и собралась уже было прикрикнуть на Робина, который шутки ради решил ткнуть в неё гвоздем, как вдруг увидела, что все наемники стоят вокруг неё на порядочном расстоянии. Она опустила глаза и застыла в ужасе. В ее руку вцепилась зелёная змея с огромными жуткими глазами. «Аграбская гадюка…» — пронеслось в ее голове. Увы, больше ничего об этом существе Свон не знала, но если бы даже и знала, то не смогла бы вспомнить, потому что боль слишком быстро расползалась от места укуса по всему телу. Змея блеснула желтыми глазами и скрылась в ящике Джафара. Девочка подняла глаза и посмотрела на Аида. Тот пригладил свои рыжие волосы, но с места не сдвинулся. Эмма попыталась подняться на ноги, но её колени подогнулись и она упала. Глава крепости подошёл к ней. — Помогите… — прошептала Эмма, чувствуя, что у нее начинает неметь горло. — Ты можешь помочь себе сама, Эмма, — улыбнулся Аид, но его улыбка была ледяной, — ах да, не можешь, ты же спишь на уроках, которые так любезно проводит вам Джафар. Что ж, возможно, в следующий раз ты будешь осмотрительнее. Впрочем, следующий раз может и не наступить. Его лицо расплывалось. От боли Эмма не чувствовала своего тела, а из-за последних слов Аида, глухо доносившихся издалека, её охватила паника. Такой ужас она не испытывала со времён, когда Джон из приюта пытался её утопить. Но сейчас всё было куда хуже — она знала, что яд уже в её крови, и уже не было смысла бороться. Девочка забилась в судорогах, начала хрипеть, пытаясь вдохнуть, но горло будто опухло изнутри, перекрыв доступ к воздуху. Эмма поняла, что сейчас умрёт.***
Окружающим казалось, что Аид просто наблюдал за мучениями Эммы. Но Август заметил мимолетное движение руки главы крепости, адресованное конкретно ему. Он легко подскочил к бьющемуся в конвульсиях ребенку и, разжав Эмме челюсти, влил в неё противоядие, всё это время находившееся у него в кармане.***
После этого происшествия Эмма долго не могла прийти в себя — ещё месяц её мучала лихорадка, не проходили тошнота и головные боли. Аид в течение болезни заходил к ней лишь однажды. Он остановился чуть в отдалении и, строго глядя на позеленевшую девочку, произнес: — Всё имеет последствия, Эмма Свон, когда ты, наконец, это поймёшь? Девочка молчала, с ненавистью глядя на мужчину. Тот не обратил на её взгляд никакого внимания. — Я уговорил Джафара повторить тебе свою лекцию об аграбских гадюках. Думаю, после личного свидания с этими змейками, ты лучше усвоишь информацию.***
Закончив со всем, кроме пятой чаши, Эмма огляделась. Реджина, стоящая справа от неё, как раз ставила одну из чаш в начало ряда. Свон успела заметить, как блеснул свет в её содержимом, и узнала прозрачную жидкость. «Смотри вправо — там найдешь ответы…» — вспомнилась ей подсказка шута. «Может, он знал заранее, что так будет?» — задумалась Эмма. Миллс уже зарекомендовала себя как талантливая отравительница, и последовать её примеру не казалось глупой идеей.***
Реджина без труда расположила все чаши. Неудивительно, мать отлично выдрессировала её за много лет. Она мгновенно узнала беладонну, аконит, олеандр, и уж тем более яд аграбской гадюки и виверны. Лишь пятая чаша заставила её насторожиться. Сомнений не было — там вода, однако столь простое развитие событий заставляло нервничать. Дело в том, что существует яд, напоминающий воду, узнать который можно было бы лишь по нескольким едва заметным признакам. Его название поэтично звучит — «Поцелуй смерти». Этим средством часто пользовались жрицы любви, стоило кому-нибудь доплатить им золотом, и женщины обрабатывали им свои губы и тела, а после выходили к своему клиенту — яд попадал в тело мужчины и его сердце останавливалось почти мгновенно. Единственный недостаток этой отравы состоял в том, что она нейтрализовалась под действием высокой температуры. Поэтому Реджина, желая перестраховаться взяла чашу в руке и, сосредоточившись, направила туда свою магию. Сейчас это давалось ей легко, она даже научилась отвлекаться от мрачных воспоминаний, проведенных за практикой колдовства дома. Едва жидкость в кубке начала кипеть, Миллс преспокойно поставила ее на край.***
Эмма была не единственной, кто решил свериться с Миллс. Зелина не спускала с неё глаз. Стоило той поставить чашу с водой на место, как она начала творить заклинание. Маленькая капля раствора «Поцелуя смерти», заранее принесенного в складках платья, оказалась в чаше противницы. Миллс почувствовала, как по её коже пробежал холодок — кто-то в зале колдовал, причем не очень умело. Мать учила её распознавать магию, она всегда оставляет следы. Правда, любой опытный маг способен их скрыть, а потому Реджина чувствовала потусторонний холод колдовства своей матери, только когда последняя хотела этого. Брюнетка окинула взглядом зал в поисках колдуна. Искать долго не пришлось — на шее стоящей неподалеку Зелины ярко светился тот огромный драгоценный камень. Реджина сразу догадалась, что это какой-то древний артефакт, но не знала, как рыжая его использует. В следующую секунду она услышала тихий всплеск. Все так же не подавая виду, девушка дотронулась до первого кубка и повторно его нагрела. С таким уровнем владения магией, Зелина не смогла бы замаскировать яд в воде, а потому, вероятней всего, использовала бы самый незаметный вариант — «Поцелуй смерти».***
Ударили в колокол — время вышло. Король поднялся с трона и двинулся мимо столов, его сопровождал шут и, вероятно, свой мастер по ядам. Эмма видела, как неудачливые участники падали замертво, перепутав чаши. Ещё более пугающими эти сцены делал шут, который каждый раз, когда убийца пил из неправильного кубка, начинал весьма правдоподобно изображать медленную и мучительную смерть. Наконец пришла очеред Эммы. Она с готовностью взяла чашу с водой и посмотрела на Румпельштильцхена. Тот, если и собирался что-то сказать, не подал виду. Свон закрыла глаза и одним глотком осушила кубок. Когда она открыла глаза, то увидела перед собой тех же шута и короля. — Молодец, наёмница, — похвалил ее Георг, и прошёл дальше. Шут же подскользнул вплотную к блондинке, выудил непонятно откуда своего Крысика и ткнул им Эмме в голову. — Видишь, все же надо тебе слушать чужие советы, а особенно мои! — с этими словами он припустил следом за правителем.***
Джеймс очнулся за решеткой. Первой его мыслью было, что он слегка перепил на одном из праздников, устроенных его братом, который, находясь в компании гвардейцев, сразу сбрасывал с себя маску ангела и превращался в обыкновенного деревенского пастуха, словно первый раз выбравшегося в город. Принц огляделся. Его темница не была похожа на королевские подземелья с их затхлым воздухом. И брата рядом не было. «Не было…» — пронеслось в его голове, и он тут же всё вспомнил. — Эй, есть тут кто-нибудь?! — крикнул он. — Предполагаю, что есть. — послышался ответ. Из глубины зала вышел высокий мужчина. — Как же я рад, что вы оказались рядом. Послушайте, меня тут быть не должно. — Знаешь, сколько раз я это слышал? — Я говорю чистую правду. Я принц Зачарованного леса, отец послал меня сюда изучать дипломатию! — Ах, ну тогда ты попал по адресу, — широко улыбнулся незнакомец, — я, пожалуй, могу дать тебе один урок: дипломатия не поможет тебе, если ты сидишь за решеткой. — Послушайте, вы же не так глупы. Я наследный принц, если вы меня выпустите, мой отец вам хорошо заплатит, а я обеспечу вам место при дворе. — Юноша, ты, похоже, не понимаешь, куда попал. Это место не просто так называется Страной нерассказанных историй… Теперь и твою никто не услышит. — Это какая-то ошибка… Отец бы так не поступил… Он не мог… — принц с силой надавил на виски, будто это действие заставило бы его поверить в искренность своих слов. — Ну, видимо, ещё как мог, — равнодушно заметил мужчина. — Отпусти меня, и мы выберемся отсюда вместе. Отец дал мне волшебный боб. — Тебе не хватает мозгов, юный принц, — рассмеялся мужчина, — иначе бы ты догадался проверить боб, который, увы, совсем не волшебный. Твой папаша провел тебя, а ты и не заметил. У Джеймса будто выбили воздух из лёгких. Ещё минуту он стоял глупо озираясь, не в силах чего-либо произнести. — Скажи хоть как тебя звать, принц? Надо познакомиться, раз ты останешься со мной. — Я вернусь в замок и свергну своего отца, чего бы мне это не стоило. Тогда он заплатит за всё… — хрипло прошептал принц, не услышав вопроса. — Хороший план, но мне кажется, в нем отсутствует пара пунктов о том, как именно ты собираешься вернуться… — Как твоё имя? — принц устремил на него свои ледяные глаза. — Я спросил первым, — заметил мужчина, выдержав его взгляд. — Я Джеймс. — Что ж, Джеймс, послушай меня. Я вижу в тебе задатки хорошего правителя. Твой потенциал — острый клинок, но тебе не хватает опытной руки, которая направила бы его в цель. И я могу стать этой рукой. Принц настороженно слушал его. — Что ты предлагаешь? — Я выпускаю тебя и вместе мы отправляемся в Зачарованный лес. Там я помогаю тебе свергнуть отца, но только при условии, что ты беспрекословно мне подчиняешься. — А после того, как это сработает? — поинтересовался Джеймс. — Сделаешь меня советником, — послышался спокойный ответ, — мы договорились? Принц, недолго думая кивнул, добавив: — Я не желаю быть марионеткой… «Все рано или поздно пожелают», — подумал про себя Хайд, а вслух произнес: — Это вовсе не обязательно… Я же сказал, ты клинок, а не кукла.