Сладкоежка

Солнце не появлялось уже второй день, давая вдоволь нагуляться заждавшимся темным тучам, готовым вот-вот обсыпать город снегом. В преддверии Рождества, которое не очень, но все же отмечается в Японии, в небольшой кофейне на углу такого же небольшого жилого дома, было посетителей ну очень мало. Даже слишком. - Ка-ак же скучно! - Потянулся во весь рост Дазай, хрустнув, видимо, всеми позвонками. Затем глянул на Ацуши и заговорщически улыбнулся. А второй аж глаза закатил. "Опять". - А-ацуши-ку-у-ун. Давай поиграем в ка- - Нет, Дазай-сан, я не буду играть с вами в карты на желания. И на раздевания. И на поцелуй тоже не буду. - Видя, как шатен открывает рот, чтобы предложить другое, блондин заранее отказывал. - И соревноваться в количестве выпитого эспрессо тоже не буду. Про двойной суицид лучше молчите. - Злюка ты, Ацуши. - пробурчал Дазай и разлегся по всей стойке выдачи заказов. - Нет, Дазай-сан, просто у нас есть работа, и ее нужно выполнять, а не в карты играть. - Он бросил в коллегу белым вафельным полотенцем. - Нужно натереть всю посуду, а то Куникида-сан будет ругаться, если зайдет. Так как кофейня была совсем небольшая, на семь столиков, (а летом на все пятнадцать, так как была открыта летняя терраса), в зале работало всего по два человека, без официантов. В этой кофейне их было всего четверо в общей сложности, и обычно они работали устоявшимися "парами", но иногда смешались из-за непредвиденных обстоятельств или учебы, например. И вот сейчас Ацуши страдает из-за скучающего Дазая, потому что его напарник, Танидзаки Джуничиро, неожиданно заболел ангиной. Чуя, напарник Дазая, был чересчур слишком рад, что может хоть на выходных отдохнуть от "Чокнутой Скумбрии". Неожиданно колокольчик над дверью звякнул, оповещая о новом посетителе. - Добро пожаловать! - Синхронно поздоровались Дазай и Накаджима. Они на секунду посмотрели друг другу в глаза, без слов споря, кто примет заказ, и победил в этот раз не Дазай. - Что для вас приготовить? - С улыбкой спросил блондин у вошедшего парня. "Слишком. Красивого. Парня." - подумал Ацуши и чуть смутился. - Добрый вечер. Я буду какао с двойным сахаром и двойной порцией маршмеллоу. Пожалуйста. - Все будет в лучшем виде, присаживайтесь! Резкий выдох, слишком медленный поворот и взгляд, полный ярко-желто-фиолетовых фейерверков. - Ты его видел? - Двойной сахар... - Он... он.... - Двойная порция маршмеллоу.... - Ангел... - выдохнул Ацуши. - Долбанный сладкоежка... - произнес Дазай. Они совсем не слушали друг друга, говоря о своем. - Матерь Божья, у меня от одной мысли от этого сейчас случится гипергликемическая кома... А Накаджима уже готовил заветный напиток для его "Ангела" с немного глуповатой улыбкой. Добавил двойной сахар (Шатен смотря на это схватился за сердце и съехал спиной по стене). А маршмеллоу насыпал точно больше двойной порции. Раз в шесть. Отнес высокий стакан за столик без происшествий. Вернулся за стойку. И ультразвучно запищал. - Тихо, хватит пищать! - Осаму зашипел на него и закрыл ладонью рот. Удостоверившись, что тот больше пищать не будет, убрал руку. - Я, конечно, все понимаю, но этого, - Он обвел рукой всего коллегу. - Я не понимаю. - Он сказал мне "Спасибо, Ацуши-кун"!!! Откуда он знает мое имя? Может, он тайно влюблен в меня уже год и тайно следит за мной? А может- - Балда, у тебя имя на бейджике написано. - А. Точно. - его взгляд потускнел, но только на секунду. Нехорошо. Когда этот таинственный "ангел-долбанный-сладкоежка" выходил, Ацуши слишком громко сказал "Приходите еще!!", а в ответ усмешка и короткое "Обязательно". И снова Дазаю пришлось заглушать пронзительный писк коллеги рукой. *** Он приходил каждый день. Каждый чертов день он брал либо какао с двойным сахаром и двойной порцией маршмеллоу, либо чашку латте с каким-нибудь сиропом (двойной, мать её, порцией!), и теми же маршмеллоу. Так как Танидзаки все еще болел, Ацуши работал почти без выходных по очереди то с Чуей, то с Дазаем. Чуя более спокойно относится к сладкоежкам, потому что сам к ним относится, а вот Дазай... Дазай это Дазай. Его реакция все та же. А Ацуши все еще боится познакомиться. Пока однажды, убирая стол за "своим ангелом", под чашкой от латте, он не заметил маленький, свернутый в четыре раза, блокнотный лист. На этой свернутой части был написан номер телефона. И все. Но, развернув листок, он не смог сдержать тихого "Ох!", и так разнервничался, что выронил чашку, разбивая ее вдребезги. С покрасневшим лицом и ушами он быстро убрал этот "погром" и вернулся за стойку. Там его ждал конечно-же-Дазай. - Ацуши, ты заболел? - Он приложил руку ко лбу коллеги. Тот помотал головой и показал Дазаю этот лист. Лист был вырван из скетчбука, на нем карандашом был изображен Ацуши, когда тот, с очень сосредоточенным лицом, выводит на чашке капучино очередного котика. И только глаза были раскрашены. Дазай только тихо усмехнулся, возвращая рисунок, и хитро спросил: - Ну что, когда свадьба? *** Писать было страшно до дрожи в коленках и непонятных судорог в животе. Его всего потряхивало от волнения, и его коллега-лучший-друг-мать-его-Дазай-будь-он-проклят решил взять инициативу на себя. Забрал телефон у Ацуши, нашел в контактах номер (естественно записанный как "Ангел"), и написал короткое сообщение: "Привет, я Накаджима Ацуши, бариста из той кофейни. Если хочешь прогуляться, то я заканчиваю в восемь!". Еще и сердечко поставил. Но Ацуши его в испуге удалил, успел. - М-мы же до десяти открыты, почему в восемь? - Краснея и заикаясь спросил блондин. - Потому что в восемь. Я сам закрою тут все, не волнуйся, Ацушии-ку-у-ун. А с тебя потом требую все в мельчайших подробностях. Понял? - тот лишь рассеянно кивнул. *** Оставшиеся три часа Ацуши пробыл будто в прострации, ведь через пять минут тому пришел ответ на сообщение: "Меня зовут Акутагава Рюноске. Я заберу тебя с работы и мы немного прогуляемся, если ты не слишком устал?", на что получил ответ практически мгновенно: "Нет, все в порядке, хорошо!!!". Осаму, конечно же, все понимал, и прикрывал друга, даже радуясь за него. Ровно в восемь-ноль-ноль Ацуши уже выходил из служебного помещения в своей верхней одежде, но держа в руке шарф. Ровно в восемь-ноль-ноль звякнул колокольчик над входной дверью. Когда они вышли на улицу и пошли по одной из ярко освещенных улиц, Ацуши запоздало понял, что не завязал свой шарф, все еще держа его в руке. Только он решил его, наконец, надеть, как шарф медленно выскользнул из руки и мягко опустился на шею, закрывая часть лица. - Заболеешь ведь. - Мягко проговорил Рюноске у самого уха. А затем взял руку Накаджимы в свою и засунул их в карман своего пальто.