-останься.

Сириус кажется неправильным, таким что у правильной Марлин сводит судорогой монолитные скулы и перехватывает дыхание, когда Блэк, смотрит на нее в коридоре, хмуря лицо. Они не друзья и даже близко не приятели. У правильной МакКинон обед с родителями по расписанию и свидание с Дейкром ровно в шесть без опозданий. Правильная Марлин любит яблочный сок, сладкий до сводящей челюсти, как и сама Марлин, глянцевые страницы модных журналов и первых красавчиков школы, конечно же, из хорошей семьи и с самой новой метлой, потому что так надо, потому что так и живут, это п р а в и л ь н о. Сириус выбивается из графика "норма" на добрый десяток лет, но ему плевать, потому что там в окне — полуголая Марлин МакКинон, а в руках чертов фотоаппарат, и Блэку впервые все равно на свои собственные странности. “— Знаешь, а мне начало казаться, что ты нормальный. Я подумала: «Сириус Блэк не такой надменный урод, как все считают». — Правда? А я чуть не решил, что ты нормальная. Я подумал: «Марлин МакКинон — не обычная девушка из пригорода, которая якобы бунтует, делая то же, что делают все остальные. А потом все проходит, и они выходят замуж за скучных качков, ставших продавцами, и живут идеальной скучной жизнью в конце улицы в точности как их родители, которые наводили на них тоску, но теперь они это ценят».” Они злы друг на друга до максимальной степени, ведь оба понимают, насколько прав другой, только вот признать это куда сложнее. Марлин и Сириус, видимо, просто слишком разные. Все меняется где-то на том моменте, когда она дрожит от страха и сжимает его до безумия сильно, так не свойственно хрупким правильным девчонкам, а затем просит его остаться. И это единственно верное решение, что принимает Сириус за всю свою жизнь. Взаимосвязанная система “правильно-неправильно” даёт сбой. Он поворачивается на бок и долго смотрит на её дрожащие в свете лампы ресницы, пока не засыпает. Она вся дрожит, но Сириус боится её трогать. Словно коснись, и картинка растает на глазах, станет одним из его снов, из-за которых просыпаться совсем не хочется. Марлин страшно до одури, но впервые страшно не за себя, и даже не за Дейкра, у которого сломан нос, а за Блэка. Сириус кажется уязвимым, сломленным донельзя, у Марлин в руках лишь лёд, что она бережно прикладывает к его щеке, и ни одного слова утешения. МакКинон, если честно, нечего сказать кроме “спасибо”, что она выдыхает из себя невозможно тихо, но Сириус, как обычно, всё замечает и лишь кривовато улыбается. Регулус Блэк, все-таки, находится прям под Рождество, чему рады абсолютно вcе, а Марлин возвращается в свой кукольный мир, который успевает потрескаться, стать совсем чужим. Правильная Марлин выбирает правильного Дейкра, правильное Рождество с правильными и скучными родителями и старается не замечать, насколько убого это выглядит, когда в памяти надоедливой пчелой всплывают слова Сириуса. Сириус, почему-то, больше не кажется неправильным.