До встречи с тобой.

*** Комори подходит к дому кузена и резко останавливается. Ему сейчас явно не до фильмов, в голове этот Кита и ничего больше. Даже подумать о чём-то другом не получается. Это точно любовь с первого взгляда, думает Мотоя, который изначально во всё это не верил. Он всего лишь собирался купить еды для киновечера с братом, а вышло так, что встретил своего возлюбленного. Комори чувствует румянец, расползающийся по лицу и хочет убежать от всего этого подальше, но вместо этого, стучит в дверь три раза и немного отходит. Сакуса сначала не собирался заказывать роллы. Не то чтобы он их не хотел, просто лень было. Для него это ещё и пытка, которая включает в себя множество, по его мнению, действий. Сначала, нужно было вспомнить, что любит Мотоя, найти номер кафе, в котором тот всегда их заказывал. Для этого Киёми даже в интернет залез, а спустя двадцать минут, номер всё-таки нашёлся. Затем, всё ещё в интернете, в меню приложения, он выписывал роллы для них. Пускай на несколько минут, но доигровщик этим увлёкся, было интересно выбирать из огромного количества. Когда он определился с тем, что будет заказывать, ему на глаза попалась пицца, кудрявый не выдержал и включил её в список заказов. Всё равно за всё платить будет не он, почему бы не воспользоваться возможностью и разорить своего брата. Его ведь предупредили, сам напросился, думает Киёми и улыбается своей самой хитрой улыбкой, нажимая на кнопку «готово». Только он отбрасывает телефон и закрывает глаза, чтобы те отдохнули, как в дверь громко стучат. — Черт, всегда во время, ну почему? — мучительно стонет брюнет, поднимаясь с дивана и направляясь к двери. Он открывает дверь и видит такую картину. Краснющий, Мотоя стоит с огромным пакетом, весь растерянный, смотрит непонятно куда, словно в облаках витает. На лбу у него синяк, хоть и не большой, но довольно заметный. У Сакусы аж глаз дёрнулся, в голове сразу возникает сто вариантов того, что могло бы с ним произойти, но всё это кажется не тем. Комори, видя реакцию брата, сначала широко открывает рот, собираясь что-то сказать, затем закрывает, явно обдумывая то, что придётся объяснять. Киёми ещё минуту стоит с широко открытыми глазами, кажется даже не моргает, но всё-таки начинает говорить: — Ты трезвый? Если нет, то в дом я тебя не пущу, это во-первых, — с каменным лицом говорит он, — во-вторых, откуда синяк, без приключений вообще никак? — уже громче произносит парень, облокотившись о дверь, — в третьих, почему так долго? До магазина минут 10 от силы идти, начинай объясняться, — заканчивает Сакуса, уже наслаждающийся всей этой ситуацией. Мотоя ещё минуты три стоит затаив дыхание, а после улыбается и обдумав всё, что случилось, не спеша принимается рассказывать. — Ну. Вообщем, я влюбился, — по-дурацки тянет лыбу он и мечтательно смотрит на небо, — он так прекрасен. Я влюбился в него, как только увидел, это судьба, Киёми, — вдруг вскрикивает парень и подходит чуть ближе к брату, — давай, всё остальное в доме расскажу, — ловко пробираясь в дом, говорит Комори. Сакуса, до этого находившийся в хорошем расположении духа, сейчас был мрачнее любой тучи. Настроение портится словно по щелчку. Киёми быстро закрывает дверь и состроив более-менее подходящее лицо, заходит в гостиную. За своего кузена он рад, но вот за себя ему неудобно. Хозяин присаживается в кресло, в котором обычно сидит отец и ожидает рассказа, как же это произошло. Ему, на самом деле, интересно, но одновременно, не хочется это слышать. Пересилив себя, Киёми усаживается поудобнее и уставившись в окно, всё ещё ждёт, когда Мотоя начнёт. Тот, кажется, очень замялся, потому что понял, что это может задеть его кузена. Молчание всё длилось, а терпение Сакусы потихоньку лопалось. Они сидят в тишине уже минут десять, слишком долго для громкого кузена и слишком непривычно для Киёми, который в присутствии брата, может позволить себе говорить больше обычного. Просидев так ещё пять минут, доигровщик не выдерживает и хлопнув по журнальному столику, обращает внимания гостя на себя. — Ты, кажется, собирался рассказать мне что-то, — утверждает, не на шутку взбешённый, Сакуса, — твоё продолжительное молчание меня напрягает, рассказывай, — уже поумерив пыл, отвечает Киёми и снова смотрит в большое панорамное окно. Комори ещё несколько секунд собирается с мыслями и начинает: — Нууу, это абсолютно случайно получилось. Я шёл в магазин, смотрел себе под ноги, я думал о чем-то, но сейчас уже не вспомню. Вообщем, подходя к магазину, я столкнулся с парнем лбами, откуда следовательно и появился синяк. Когда я посмотрел ему в глаза, что-то во мне ёкнуло и я прям замер. Такого раньше никогда не было, я аж растерялся. Он такой милый, меньше меня примерно на 5 см, красивый, не парень, а мечта, — без умолку тораторит Комори. — Давай без конкретного описания, а то так до ночи будет продолжаться, — язвительно отозвался кудрявый. — Не перебивай. На чём я остановился? Ааа, ну так вот, я заметил, что у него тоже синяк намечается, предложил купить льда и приложить. Мы вместе ходили по магазину, пока я выбирал, что взять. Всё-таки он такой лапочка, прям затискать охото было, булочка. Ну и минут двадцать я держал лёд у его лба, а потом он как золушка, хотел умчать, но я не смог его просто отпустить. В итоге, у меня есть его номер, а ещё я знаю его имя и фамилию, ну и то, что после 10 звонить ему нельзя. — Блять, серьёзно? Не верю своим ушам, как нелепо, — ухмыляется Сакуса, а сам думает о том, что так встретить свою любовь он бы не хотел. Любовь, которая началась с синяка для него нелепая, но то, что это довольно мило, он отрицать не стал. — Это ты нелепый, заткнись, — обиженно пробурчал Мотоя и отвернулся от брата. — Вот только не надо дуться, — улыбнулся Киёми и встал с кресла, — мы будем что-нибудь смотреть? Я, по-твоему, зря эти твои роллы заказывал? Кстати, ты сам за всё заплатишь, я себе ещё пиццу заказал, — ухмыляясь, признался он и отправился на кухню, нужно хотя бы рамен приготовить, есть то больше нечего.

***

14 февраля. Воскресенье. 18:46 — Ацуму, — зовёт его Кита и собирается с силами, — мы можем поговорить? Я хочу кое-что тебе рассказать, но боюсь, что это может тебя задеть. Выслушаешь? — Не думаю, что меня может что-то задеть, давай поговорим, — расстерявшись, отвечает младший, — я в предвкушении, не медлите, ой, то есть не медли. — Нуу, я даже не знаю, с чего бы начать… Думаю, стоит рассказать всё по порядку, — тревожно произносит Кита, избегая взгляда друга, — ну вообщем, я влюбился. Ацуму впал в ступор, что он должен сказать? Он смотрит на Шинске и не имеет ни малейшего представления, как ответить, но он точно рад этому. Сеттер всегда верил, что день, когда его семпай в кого-то влюбится, обязательно настанет. Резко вспомнилось, что сегодня за день и Ацуму улыбнулся той самой, одной из самых грустных своих улыбок. Он не хотел расстраивать его, стоило бы порадоваться, но что-то как-то не очень получается. Кита это заметил и прикусил губу. Похоже зря, подумал он и хотел было сменить тему, но Ацуму начал говорить: — Я рад, — всё, что смог выдавить Ацуму, нарушая неловкую тишину, — кому-то очень сильно повезло, — теперь уже хозяин квартиры отвёл взгляд от друга, — кто этот счастливчик? — Его зовут Мотоя, — тихонько начал Шинске, — это была случайная встреча, — нежно улыбнулся старший, — то ли я в него врезался, то ли он в меня, не могу вспомнить, — забывшись, начал Кита, — ну вообщем, он много раз извинился, купил лёд и приложил ко лбу, ну и номер попросил. Только в его глаза посмотрев, я уже понял, что это он, — завороженно рассказывает он, а по лицу расползается румянец. Ацуму улыбается, пускай и наигранно, но он хочет показать, что рад. Ведь он действительно счастлив, что его друг встретил своего человека, вот только становится не по себе. У него нет такого человека. — Здорово, я за тебя очень рад, — выдавливает из себя блондин и зачем-то резко встаёт, направляясь на кухню. Кита видит расстроенность в глазах сеттера, но нужных слов никак подобрать не может, поэтому говорит первое, что приходит в голову. — Ацуму, я уверен, что совсем скоро, ты встретишь того самого человека, всему своё время, — пытается утешить сокомандника Кита и тоже направляется на кухню, — это не плохо, что сейчас ты один, всё наладится, — говорит Кита и приобнимает Ацуму со спины. Тот лишь сдерживает слезы, сколько ещё ему ждать? Есть ли кого ждать? Стоит ли? Кто бы знал, думает Ацуму и склонив голову набок, принимается мыть посуду. — Не нужно меня утешать Шинске, всё хорошо, правда, — лжёт Ацуму и с силой надавливает на бутылку моющего средства. Кита мнётся на месте ещё несколько секунд и не выдержав очередного молчания, начинает: — Что у вас с Осаму произошло? — строго проговаривает старший, — вы с друг другом вообще не взаимодействуете, от слова совсем, команда рушится. — Я просто терпеть его не могу, понятно? — грубо отвечает Ацуму, тут же жалея об этом, — Просто… Давай не будем об этом говорить, я не хочу, — уже мягче просит парень и принимается за мытьё плитки. — Прости, Ацуму, я бы хотел исполнить твою просьбу, но не могу, — извиняется Кита и продолжает, — это плохо влияет на команду, а ещё я за тебя переживаю, я хочу в этом разобраться, — говорит Шинске и присаживается за стол, — позволь мне помочь, прошу. — В этом нет необходимости, как ты мне поможешь? — моментально отвечает Ацуму, на самом деле, помощь ему не помешает, — я не хочу складывать на тебя свои проблемы, это станет грузом, потащит тебя на дно, — тораторит блондин, — лучше не надо. — Тогда я пойду на дно! Но тебя одного не оставлю, — в непривычном для себе тоне, отвечает старший, — ты больше не один, не держи в себе, мы вместе пойдем на дно, — всё громче и громче говорит Кита, — и вместе оттуда всплывём, все будет хорошо, верь мне. Ацуму ничего не говорит, для него поверить кому-то целая проблема. Он и сам проблема, ходячая катастрофа, доверие — для него что-то очень сложное, ему нужно знать, что он не останется в дураках, которые попросту разбрасываются своим доверием. — Я тебя предупреждал, — это всё, что может выдавить из себя сейчас Ацуму. — Ну так, в чём дело? — нетерпиливо спрашивает Кита, ожидая действительно веских причин такого поведения близнецов. — Тебе ведь известно, что он живёт с Суной? Если нет, то теперь ты знаешь. Вообщем, когда они съезжали, он поклялся навещать меня, ну или хотя бы звонить. Дело в том, что ни разу он ко мне так и не пришёл. Ах да, за всё это гребаное время, он позвонил мне лишь три раза, весело правда? Даже на Новый Год, когда я ему звонил, он не ответил, а когда перезвонил, оправдался, что был очень занят компанией друзей Суны. Трехминутный разговор, это всё, что я заслужил. Он меня бросил, зная, как трудно мне будет одному, бросил как надоевшую игрушку. Я больше не хочу быть его братом, жаль, что мы очень похожи. Мама не знает, что мы живём раздельно. Мы ей поклялись, что до конца учёбы будем жить вместе, а в итоге, я живу один, никому нахрен не нужный, да ещё и в школе проблем дохуя. Разве я это заслужил? Я их не понимаю, не понимаю, — уже со слезами и в истерике, говорит Ацуму. Шинске тут же подрывается с места и обнимает его. Он не знает, что делать в таких случаях, но поддержка нужна сейчас как никогда. Ацуму стыдно, что он вот так разрыдался, но перестать реветь не получается. Он старается успокоиться, нельзя показывать себя слабаком. Привычная лживая маска перед Китой уже не сработает, это всё, что сейчас осознает Цуму. Шинске видит, как сложно Ацуму жить одному и обещает себе приходить к нему чаще, да и вообще вытаскивать его из дома, не оставлять одного, если коротко. Главное, чтобы блондин был не против, а всё остальное можно уладить. — Всё будет хорошо, Ацуму, я верю в это, — поглаживая блондина по голове, шепчет Кита, — тебе тоже стоит в это верить. Если сейчас всё не очень хорошо, значит в будущем всё будет гораздо лучше, всему своё время, — ещё раз обнимает его Шинске. — Я так устал ждать, — укладывает свою голову на плечо к другу Ацуму, — время, в моём случае, будто специально течёт медленно, как долго мне ещё ждать? — Я не знаю, — честно отвечает первый, — мне тоже казалось, что я останусь один, что никто не заинтересуется мной, а получилось так, что я встретил его, — улыбается себе Кита, — должно быть, пришло моё время. Твоё тоже обязательно будет, главное верить и ждать, не нужно расстраиваться из-за этого. Береги себя и своё здоровье, нервные клетки не восстанавливаются. — Почему ты мне помогаешь, — отрывая голову от плеча, карие глаза смотрят прямо на друга, — я этого не заслуживаю. — Ты себя недооцениваешь, ты очень хороший человек, — убеждает сеттера Кита и тоже смотрит прямо в глаза, — просто кому-то судьба приносит хорошее раньше, а кому-то позже. В этом нет ничего страшного, нужно лишь терпение и всё наладится, верь в это. — Ах, чтобы я без тебя делал, — искренне улыбается Ацуму, — я, оказывается, такая истеричка, страшно от самого себя, спасибо тебе. Ты вселяешь в меня веру. — Нет, ты не истеричка. Такое может произойти с каждым, я рад, что помог тебе, это я должен быть благодарен, спасибо. Ты подарил мне дружбу, а я сделаю всё, чтобы ты был счастлив, — заверяет его Шинске. — Тебе бы поспешить, иначе опоздаешь, — улыбается Цуму и указывает на часы. Они так увлеклись всем этим, что время пролетело незаметно. Оставалось пятнадцать минут до отъезда последней электрички, которая пойдёт по маршруту Киты. — Ааа, что, правда? — переводит взгляд на часы Шинске и вскакивает с дивана, — тогда мне нужно поспешить, иначе я точно опоздаю, — направляется он в сторону прихожей. Пока Кита одевал верхнюю одежду, Ацуму завернул ему три куска пиццы в контейнер, упоковав в красивый пакет. Когда парень закончил одеваться, то позвал друга, чтобы попрощаться и бежать на станцию. — Вот, поешь ещё дома, бабушку угостить не забудь, надеюсь, ей понравится, спасибо за всё, — смущённо улыбается блондин, протягиваю пакет. Кита не смог придумать достойного ответа, поэтому просто притянул Ацуму к себе и крепко обнял. Так он обнимается только с бабушкой, а теперь ещё и с Ацуму будет. Цуму весь красный, отвечает таким же крепким объятием и напоминает про время. Когда Шинске ушёл, сеттер забрался на диван, в ступоре пролежав так весь оставшийся день. Да он и уснул на этом диване. Завтра он много будет думать об этом, главное, что сейчас он стал ещё чуточку счастливее, сон крепкий, совсем не тревожный.