–Ты станешь моей последней мыслью

Заходящие лучи солнца озаряли немноголюдный зал библиотеки, попадая точнёхонько на место под номером 378. Там, прилёгши на окровавленные строки письма, лежал светловолосый юноша. В солнечных лучах были видны пылинки, летающие вокруг него. Парень истекал кровью, но этого никто не видел. Его сердце отсчитывало последние минуты, перед тем, как навсегда остановиться. Но Эша это не волновало. Он чувствовал себя спокойно. Ведь он давно уже понял, что не боится смерти. Единственная причина, по которой он все это время оставался жив — это нежелание сдаваться этим ублюдкам. Он бы не позволил себе умереть от их рук. Лао, конечно, тоже тот еще подонок, но Эш на него не злился. Сейчас ему предоставилось самое идеальное время для того, чтобы умереть. В тихой, спокойной библиотеке — единственном месте, где он чувствовал умиротворение. Хотя, нет. Он чувствовал умиротворение в любом месте, если рядом с ним был Эйджи. Эйджи. Этот наивный темноволосый японец появился в его жизни совершенно случайно. Эш еще подумал, что он странный какой-то. Если бы тогда кто-нибудь сказал Эшу, что он будет готов отдать жизнь ради этого мальчишки, он бы громко рассмеялся ему в лицо. Эш уже забыл, каково это, когда у тебя есть кто-то близкий, тот, кому ты можешь довериться, кому можешь показать свои слабости. И он уже привык к этому, даже если и нуждался в таком человеке, то никогда бы никому не признался, даже себе самому. Но рядом с Эйджи он невольно снимал свою маску хладнокровного лидера и снова становился тем разбитым восьмилетним ребёнком. Когда он был рядом, Эш чувствовал как по телу разносится тепло, а раны на сердце затягиваются. Как будто бы не было всех тех страданий, всей той боли, которая до сих пор пытается сломить его. Эш думает об Эйджи и не замечает огненной боли в животе и ещё тёплой крови на руках, прикрывающих свежую рану. Мысли об Эйджи действовали как обезболивающее: когда он о нем думал, все его раны как будто мгновенно заживали. Эш вспомнил, как в первый раз открыл Эйджи свою душу. Рассказал о том, что с самого детства тревожит его измученное сердце. О том, что заставляет его плакать по ночам, пока никто не слышит. Тогда Эйджи сказал, что он всегда будет на его стороне, даже если все от него отвернутся. Что он будет вместе с ним, чтобы не случилось. Он сказал, что его слова могут и не значить много. Хотя на самом деле, они значили всё. В тот миг, Эш почувствовал, как все его страдания отступили, уступив место новому непонятному чувству, настолько трепетному, что оно просто не поддается описанию. Как будто бы, спустя столько лет, он наконец нашёл то, что искал в пустой тёмной комнате. Эш помнит, как лёг ему на колени и просил остаться. Потому что это единственное, что было важно тогда. Потому что ему казалось, что если он отпустит Эйджи сейчас, то тот растворится, как кубик сахара в горячем кофе. Останется только сладкое послевкусие. Помнит, что так и заснул, у Эйджи на коленях, как маленький ребёнок, жмущийся в обнимку к маме из-за ночных кошмаров. Хотя по сути, так оно и было. Эш помнит его мягкие руки, гладящие его по макушке. Его нежный голос, шепчущий что-то успокаивающее. А его улыбка… такая искренняя и светлая… Когда Эш видел её, то в очередной раз убеждался, что у Земли, оказывается, два солнца. А еще, он помнит, что старался не смотреть Эйджи в глаза. Просто понимал, что если посмотрит, то уже не вернётся. Не сможет. Да и не захочет. Эти воспоминания грели его израненное сердце, обволакивая, как тёплый чай с мёдом больное горло. Ему было не страшно умирать. Он понял, что смысл его жизни сейчас летит домой, к своей семье, возвращается в свой мир. Туда, где он и должен быть, туда, где у него все будет хорошо. Эш понял, что он счастлив. Потому что Эйджи станет его последней мыслью и останется с ним навсегда. Даже когда он впадет в вечную прострацию, когда развеется прахом его душа и тело, эта мысль останется с ним. «Эйджи», — беззвучно пошевелил губами юноша. На щеках тронулась легкая улыбка, которая уже никогда не спадёт с его лица.