Б – значит бывший

Панси подпирает бедром входную дверь, сжимая в наманикюренных пальчиках тонкую ментоловую сигарету. Джиневра, в лавандовых кроссовках в тон шортам с завышенной талией, держит подмышкой газету. Мне даже не нужно разворачивать её, чтобы понять, что это утренний номер «Пророка». — Что, Уизли, пришла лично поприветствовать нового члена клуба секс-игрушек твоего мужа? - решаю пойти в наступление. Все равно, мне уже нечего терять. — Может, впустишь нас в дом? - отзывается брюнетка, выпуская колечко дыма. — У тебя нет права голоса с тех пор, как ты засунула свой язык в рот Гарри Поттера, - огрызаюсь, чувствуя, как раздражение растекается по венам жгучей волной. — В своё оправдание скажу, что я не знала, что ты будешь на вечеринке — Блейз ведь изначально не планировал тебя приглашать. Шоу предназначалось для Джинни. Хотя я была рада бонусом побесить и тебя, - я хмурюсь, и Панси бросает сигарету на землю, изящно затушив ее носиком лакированной дизайнерской туфли. Шестерёнки в голове отказываются вращаться. — Малфой, нам, действительно, лучше поговорить внутри, - странно, но мягкий голос Джиневры убеждает меня в том, что так будет правильно. Долбанные гриффиндорцы! Сделав глубокий вдох, достаю ключи из кармана, кое-как заталкивая их в замок и проворачивая несколько раз. Толкаю дверь плечом и давлюсь воздухом, когда Уизлетта, не сделав и шага, опускается на колени, принимаясь расстегивать тонкий ремешок на лодыжке Панси. — Ради Бога! Что вы здесь устроили? - бросаю через плечо, наблюдая за тем, как слизеринка покачивается на каблуках. — Пока мой муж трахал тебя, Малфой, я спала с твоей лучшей подругой, - не церемонясь, говорит Джиневра. Кислород в легких стремительно заканчивается. Я трясу головой - мне совершенно не нужна была эта картинка в голове. — Что за… - выдыхаю беспомощно, опираясь ладонью на зеркальный комод и тут же вспыхивая от внезапно нахлынувших воспоминаний. — Помнишь того самого женатого ухажера, о котором я говорила? - спрашивает Панси, и я впиваюсь в неё взглядом. Твою мать. — Джиневра - твой женатый ухажёр? - выдыхаю я и провожу ладонью по волосам, тщетно пытаясь собраться с мыслями. — Женатый ухажёр. Национальный герой, которому фамилия Паркинсон кружит голову. Как тяжело жить без феминитивов, верно? Пара буковок, а сколько смысла… Магическое общество отстаёт от современного лет на двадцать, - Панси поправляет причёску, улыбаясь гриффиндорке. — Ты… Так ты с ним не спала? - слизеринка прыскает, поправляя лямки своего обтягивающего чёрного платья. — Нужен мне твой Поттер. Спи с ним сам, - весело отрезает она. — Это была статья про нас с Джинни. Мы вчера отлично провели время, правда, куколка? - спрашивает гриффиндорку Панси, сжимая её щеки в своих наманикюренных пальчиках, и та драматично закатывает глаза, улыбаясь. Я вздыхаю, жестом приглашая их на кухню и призывая из бара бутылку огневиски. Откровенно говоря, мне пора завязывать с выпивкой. Но я не уверен, что выдержу этот разговор на трезвую голову. — Ты должна была сказать мне, что вы вместе, - разливаю янтарный напиток по бокалом, пододвигая их по столешнице девушкам, руки всё ещё дрожат. — Интересно. А что насчёт тебя, Малфой? - протягивает брюнетка, — Почему ты рассказал своим друзьям про Поттера лишь тогда, когда вы разбежались? - отвечает она, опираясь локтями на покрытое лаком дерево. — Гарри женат, и я… Вы, конечно, мои друзья, но если бы кто-то случайно проболтался… - внезапно замолкаю, натыкаясь на её взгляд и понимая, что это работает и в обратную сторону. — То-то же. Все было бы гораздо проще, будь мы гриффиндорцами, и не ставь киску и член выше дружбы, а? К тому же, я никогда не говорила, что имею что-то против Поттера в твоей постели. Тебе стоило бы задуматься, зная, как сильно я его не перевариваю ещё с третьего курса, - Панси салютует мне бокалом, и я грустно улыбаюсь в ответ. Мы пьём молча. — Ты любишь его? - вдруг выдыхаю я, обращаясь к Джиневре. — Да, - отвечает она, и моё сердце пропускает удар. — Но не той любовью, какой его любишь ты, - экс-гриффиндорка подходит ближе, и я вдруг чувствую странную тревогу. Она пугает меня ещё со школы. Мягко говоря. — Малфой, мы были совсем детьми, когда решили сыграть свадьбу. Даже не понимали, что делаем. Думали, что так правильно. Думали, что так будет лучше для всех, - карие глаза испытующе смотрят в мои, я пытаюсь удержать этот взгляд. — Я всё о вас знала с того самого благотворительного ужина. Гарри выпалил мне с порога, что он тебе… - она запинается, — Я не буду говорить это слово, ладно? - я смеюсь, прикладываясь к бокалу с огневиски. — Твой муж делает первоклассный минет, тебе стоит этим гордиться, - Уизли толкает меня в плечо, улыбаясь. — Благо, я этого никогда не узнаю, - отвечает она, со звоном ставя бокал на деревянную столешницу. — Почему не ушла? - спрашиваю бесхитростно, и она мнётся, кусая губы. — Потому что я изменила ему раньше. Только вот мне не хватило смелости в этом признаться, - почти роняю стакан на пол, успевая подхватить его в последний момент. Господи, эта парочка просто отбитая! — В тот вечер он сказал мне, что этого больше не повторится. Но думаю, ты и сам знаешь, что было дальше? - Джиневра усмехается. Знаю. Дальше была записка в одну строчку, которую серая почтовая сова бросила на подоконник одного из широких окон Мэнора. Адрес маггловского отеля на окраине Лондона. Ни подписи, ни опознавательных знаков. Но я знал, что это он. И я пришёл. Мы несколько месяцев встречались там по выходным, молча вытрахивая друг из друга всю душу. Молча курили, молча расходились по домам. Я не знал, когда это закончится, но, говоря откровенно, тогда мне было совершенно похуй. Мне просто нравился секс. Это было отчаянно, безудержно, бесконтрольно. Это было моим спасением. Впервые за всё время после войны я что-то чувствовал. По-настоящему чувствовал. Но однажды я дернул ручку номера, а она не поддалась. И меня сковало от ужаса. Я должен был понять всё тогда и сбежать. Понять, что мне нравился не секс. Мне до смерти нравился Гарри Поттер. И он появился за моей спиной через несколько минут - держа в каждой руке по коробке острой китайской лапши. Затолкал мне их в руки и отворил дверь, выдохнув что-то вроде: «Я подумал, что ты такое любишь, поговорим?». И это стало точкой невозврата. С этого момента я принялся медленно, но верно открывать для себя другую сторону Гарри Поттера — я начал по-настоящему влюбляться. С каждым его словом, с каждым коротким взглядом зелёных глаз, с каждой идиотской шуткой, с каждым прикосновением губ к моим губам. Подмечать, как он очаровательно краснеет, когда я выхожу из душа без полотенца, или то, как загибаются его ресницы - на самых кончиках, совсем чуть-чуть. То, что он вытаскивает болгарский перец из собы с овощами или то, что всегда чистит яблоки, но огурцы ест с кожурой. То, как любит носки с крохотными вышивками по бокам и ненавидит застегнутые у самого горла рубашки. Мерлин Всемогущий, это ж надо было так втрескаться. — Гарри старался вообще-то. Правда, старался. Я видела, как ему тяжело. Видела, как он винит себя за то, что его так сильно тянет к тебе… - голос гриффиндорки вырывает меня из воспоминаний, — Поэтому через несколько месяцев он снова признался — что-то важное произошло между вами, я права? - сухо киваю. — А я наконец нашла в себе силы рассказать ему о своей ориентации. Про Панси говорить не стала, потому что у меня тогда была ещё пара-тройка вариантов… Гермиона, Луна, та девушка с Пуффендуя… - Паркинсон прожигает её взглядом из другого конца комнаты, и мне с трудом удаётся сдержать улыбку. — Но я окончательно всё осознала после той игры в бутылочку! Правда, милая! Больше никаких других! Клянусь! - Джиневра вскидывает руки в защищающемся жесте, я усмехаюсь. Господи, гриффиндорцы - просто невыносимые шлюхи. — Когда мы только поженились, все казалось таким простым, - как-то грустно продолжает она. — У нас по началу получалось. Вроде, неплохо получалось. Мы съехали на Гриммо, обставили пару комнат, даже выбрали детскую. Но что-то не давало нам двигаться дальше. Я видела, как Гарри втайне накладывает защитные чары, а сама глотала маггловские таблетки, чтобы не дай Мерлин не забеременеть. Ты же знаешь, какие у меня гены, - она смеётся, и напряжение потихоньку начинает сходить. — Мы начали отдаляться. Именно тогда я поняла, что мне нравятся девушки, а у него появился ты. И теперь мы просто хорошие соседи по комнатам, не больше, - без сожаления говорит она. — Зачем тогда тянули с разводом? - говорю прохладно, бросая на неё взгляд поверх бокала. — Тянули? Тянули!? - возмущённо вскинув брови, спрашивает она, — Мы подали документы сразу после того разговора. Это они не могут развести нас уже больше года! Я думала, поседею раньше, чем доживу до момента, когда смогу рассказать о нем Панси! - Паркинсон внезапно оказывается рядом, перехватывая веснушчатую ладонь. — Я далеко не такая терпеливая, как ты, Драко, - сладко протягивает слизеринка, толкаясь кончиком носа в румяную щеку. — Мы указали причиной развода многочисленные разногласия. Кто ж знал, что они станут прорабатывать каждое из списка! Боже, он был просто бесконечным! Но разве у нас был выбор? Мы не могли выбрать прелюбодеяние, потому что оно предполагает измену обоих партнеров, а Гарри слишком переживал из-за твоего статуса бывшего Пожирателя… Честно говоря, до сих пор переживает, поэтому и не стал посвящать тебя в подробности нашего плана в надежде, что ты сам всё поймёшь, - Джиневра замолкает, делая глоток виски и прижимая ладонь Панси к губам. Я молчу. Пытаюсь всё переварить. Получается хреново. — А теперь ещё эти шесть месяцев перемирия! Боже, в Министерстве сидят такие дураки! Слава Мерлину, когда я отчитала Гарри за поцелуй с Панси, он сумел сложить два плюс два, и нам пришла блестящая идея - действовать сообща, чтобы ускорить приближение развода. Мы втроём разыграли спектакль - я с Панси на сцене, а Гарри - в первом ряду. Он и есть то самое доверенное лицо «Пророка». Это он сказал своему знакомому фотографу, что подозревает меня в связи со слизеринкой. Якобы услышал что-то на той вечеринке. Так что он шепнул этому парню адрес, ну и… - Джиневра вздыхает, прочесывая пальцами волосы. Я устал. Голова раскалывается. Слишком много информации для одного дня. — Что ты хочешь от меня? - бросаю с едва различимым в голосе раздражением, и гриффиндорка улыбается мне - открыто, тепло, искренне. — Чтобы ты принял его, когда он снова будет оббивать пороги твоего дома. Это всё, что мне нужно. Остальное я сделаю сама, - Джиневра вдруг касается губами моего лба, и я едва ощутимо вздрагиваю, хватаясь пальцами за стол. — Идём, дорогая, нам сегодня нужно засветиться в каждой - даже самой забытой Богом - газете, - гриффиндорка протягивает руку Панси, нежно обхватывая ее пальцы. — Панси! Твоя рука! - вскрикиваю, чувствуя, как кровь стынет в жилах. — Что с моей рукой? - Паркинсон непонимающе осматривает руки, сцепленные в замок. — Но кольцо… Оно… - шепчу беспомощно, переводя взгляд с брюнетки на рыжую. — Ах, кольцо, - бесцветно отзывается Джиневра. — Кольцо ведь зачаровано и не обжигает того, кого ты по-настоящему любишь. Я думала, все с детства это знают, - она кивает мне на прощание и выводит слизеринку за дверь. Я махом допиваю свой виски. Кажется, даже если я опустошу всю бутылку, то вряд ли сегодня смогу заснуть.