Серо-сиреневые

ㅤЛеди трепетала, трепетала вся, от каждой соблазнительно-изогнутой реснички до изящных дамских пальчиков. Тело словно окунулось в растопленный шоколад: о, как сладко и невыносимо горячо... ㅤЕе эльфийский любовник взглянул на нее, словно голодный зверь — что это был за взгляд! Им Солас порабощал миллионы эльфиек в своей необузданной, развратной юности, о чем леди Тревельян даже думать не могла без краски на щеках. Впрочем, щеки краснели у нее в любой ситуации, как и положено ланитам благовоспитанных аристократок. ㅤВот и сейчас, распростертая перед ним в своей ослепительной наготе, она розовела от тягучего, терпкого возбуждения; казалось, коснись ее — и она растает, как свеча... Солас все любовался ее соблазнительной фигурой, сделав властное лицо. Изнутри его жгла давно позабытая страсть, а сердце жаждущей леди колотилось как бешеное. Пылкий взор глаз-фианитов очертил каждый кубик эльфийского пресса. Его девочка (сколько бы ей ни было лет, она остается его девочкой, чистой, невинной и при этом жадной до ласк) изгибалась под Соласом, хныкая от желания: в обрамлении черных, как ночь, ресниц уже зажглись звездочки слез... И трясло ее крупной дрожью, и перед глазами все плыло, рельеф точеных мышц эльфа смазался, и лишь причудливо перемешавшиеся жесткость и нежность в его лице она видела четко. Жесткость зверя. Нежность его второго Я... Все это делало его еще более могущественным в ее глазах, перед таким мужчиной устоять невозможно... ㅤ— О, возьми же меня! — простонала она на последнем издыхании, призывно сжимая нежные, упругие холмики своих грудей. Медленно облизала свои пухлые губы, томно глядя. ㅤ— Ты совершенна... — сказал Солас так же томно, глубоким голосом, доводившим ее до любовного безумия. ㅤ— А ты так горяч... ㅤ— Я еле сдерживаюсь, чтобы не сделать с тобой то, о чем пожалею... ㅤ— А я хочу, чтобы ты сделал это, заставил меня кричать... ㅤ— Только ты знаешь меня таким... Ты приручила Ужасного Волка, Фреда... ㅤ— Я хочу тебя, о, я хочу только тебя, быть в твоих объятиях... ㅤС каждым словом она становилась все более хрупкой, даже слабой, но она вовсе не боялась этого: ведь сейчас она в сильных руках ее мужчины, ее волка, ее лысого хищника... На сомкнутые веки осторожно, маленькими ножками, наступала нежность. Женщина мечтала о его поцелуе с таким же нежным привкусом летней зимы, чтобы их души слились в одно целое в страстном танце языков. Чтобы остались только они вдвоем и до утра сплетались в дразнящих ласках, пока внутри них ярко полыхает океан любви. Стоит только увидеть его глаза... его улыбку, окунуться в его запах — и она готова на все, хотя клялась никому не показывать своих чувств. Она просто боялась быть лишней... Но теперь слышала, как он, самый главный в ее жизни, шепчет нечто сладостное, запретное, весь дрожа от восторга, как коньяк в бокале, и ее словно пронзала молния в ожидании его шелковых губ. ㅤИ вот эти губы, исторгнув бесстыдный стон, прикоснулись к ее...