Жизнь Фентона изменилась двадцать пятого июня.
Его жизнь изменилась двадцать пятого июня.
Моя жизнь изменилась двадцать пятого июня.
Меня зовут Фентон Крякшелл-Кабрера, и это история о том, как изменилась моя жизнь.
И, несмотря на то, что я сказал раньше, на самом деле двадцать пятого июня не произошло ничего
настолько серьёзного. Ну, помимо того факта, что это лучший день в моей жизни.
Для начала, это было двадцать пятое
июня. Июнь был моим любимым месяцем. Месяц гордости. Месяц дня рождения Джайро. Что из этого вообще может кому-то в нём не нравиться? Ничего.
Но
на самом деле эта история началась двадцать четвёртого июня.
Я работал в Стардаксе рядом с лабораторией Джайро — две работы на неполный рабочий день по зарплате равны работе на полную ставку, верно ведь? Верно? — и, хотя я никогда не уставал от хипстеров, которые обычно туда приходят, я действительно уставал от физической нагрузки. Я много работал, не высыпался и заставлял маму беспокоиться. И, что хуже всего, я беспокоился о том, что Джайро заметит, что что-то
не так. То есть, возможно, он заметит моё состояние не из заботы обо мне — это ведь Джайро, — но эта усталость явно скажется на качестве моей заботы о его изобретениях.
Пока я обслуживал хипстеров, которых я или знал, или никогда не видел, я почувствовал, что начинаю засыпать.
Однако мои глаза вновь открылись, когда я заметил
своего хипстера.
Он поморщился, когда заметил меня.
— Доктор Крякшелл-Кабрера?
— Доктор Гиарлуз! Ох, так мило видеть Вас здесь.
Я прислушался, готовясь к его указаниям. Он был довольно привередлив, поэтому в лаборатории я научился делать всё
идеально, раз уж ему так сильно это нравится. А ещё он был гением. Кто я такой, чтобы отказывать ему в том, что ему нравится?
— Эм... — он остановился и взъерошил свои волосы. — Ты можешь звать меня просто Джайро. Я серьёзно. Но, типа, господи. Если тебе нужно больше денег, ты всегда можешь попросить меня о прибавке.
— Ох... — я прочистил горло. — Я чувствую себя странно, называя тебя Джайро, когда ты называешь меня доктором Крякшелл-Кабрерой. По той же причине я называл тебя доктором Гиарлузом, когда ты обращался ко мне просто "стажёр".
— Даже несмотря на то, что я настаиваю на том, чтобы ты звал меня Джайро... — он остановился и глубоко вздохнул. — Хорошо. Мы можем попробовать твой способ.
— Мой способ? — спросил я, глядя на него.
Он вздохнул и скрестил руки на груди.
— Фентон, — сказал он, словно пробуя моё имя на вкус, а потом улыбнулся. — Да. Я думаю, я смогу. Фентон.
Я улыбнулся ему.
— Доктор Джайро.
— Ты можешь звать меня просто Джайро, — пробормотал он чуть быстрее, чем обычно.
— Джайро, — сказал я, возможно, слишком громко, прежде чем вновь улыбнуться ему. — Как мило.
Нам обоим повезло, что помимо Джайро в очереди никого не было. Если честно, я был готов просто стоять здесь и болтать с ним целую вечность.
Но всё хорошее имеет свойство заканчиваться, и он начал диктовать свой заказ.
Я был готов к чему-то вроде чёрного чая или сладкого холодного напитка — я не мог выбрать между двумя вариантами, что были просто прекрасными и ох, такими... свойственными Джайро, — но он удивил меня своим заказом.
— Я закажу латте. И ты можешь нарисовать на нём маленькое сердце?
Я даже не мог обвинить в своих
ошибочных ожиданиях время года, потому что был июнь. И либо я слишком много читал, либо Джайро немного покраснел, когда спрашивал это.
Моё сердце замерло.
Джайро кто-то нравился.
Конечно ему кто-то нравился. Он же
доктор Джайро Гиарлуз. Он, вероятно, заказал латте, чтобы сидеть и думать о какой-нибудь француженке или вроде того. Только представьте: она заняла место в его сердце вместо какого-то придурка, который был его
стажёром незадолго до того, как был сделан упомянутый латте, плюс этот придурок (я) работал в кофейне с утиной тематикой и носил фартук с утками и другие утиные аксессуары.
— Имя? — спросил я, натянув улыбку.
— Джайро, — сказал он, улыбаясь в свой телефон.
Я записал себе: "Доктор Гиарлуз".
Я всё ещё хотел поговорить с ним. Разумеется, он был
Джайро, но он был
Джайро. Да, для меня это тоже не имело никакого смысла, но всё же он всегда привлекал меня.
— Ты шутил, когда предлагал мне прибавку? — спросил я, пытаясь не дать нашим отношениям стать ещё страннее только из-за своей безнадёжной влюблённости в него.
— Нет. Я имею в виду, я предложил это только потому, что ты был очень полезен. И если бы я знал, что тебе нужна вторая работа, чтобы содержать себя, я бы позволил тебе получать зарплату побольше. Я знаю, что я жалок, иногда это
знаешь ты, но... — он остановился, чтобы прочистить горло. — Ты всё ещё мой сотрудник. Я действительно забочусь о тебе... как бы я ни хотел этого не делать.
— Спасибо, — пробормотал я, внезапно почувствовав себя отвратно из-за ревности, которую я проявил к доктору Гиарлузу, когда он, очевидно, старался со мной поладить.
— Нет проблем, — он подмигнул мне из-под очков, и моё сердце остановилось. — Только не говори Мэнни.
— Это может быть нашим секретом, — сказал я со смехом. — Я сейчас вернусь вместе с твоим кофе, иди к следующей кассе.
Он стоял здесь и ждал, топая ногой и поправляя свою шляпу.
В моей голове что-то замкнуло, когда он закусил губу, набирая что-то на своём телефоне, и я споткнулся, пытаясь не пролить его кофе.
Когда пришло время налить в латте молока, чтобы нарисованное сердце оказалось сверху, я с трудом удержался от того, чтобы хотя бы мельком взглянуть на то, что заставило его смеяться.
Моя задача была проста, но я был очень горд тем, что справился с ней. Сделанное мною сердце выглядело так, словно я действительно вложил в него свою душу. Ту самую душу, которая упала в пятки, стоило мне подумать о том, что Джайро будет пить этот кофе и думать о ком-то, кто не был мной.
Тогда, увидев, каким счастливым он выглядел по сравнению с его обычным сварливым видом, я вздохнул. Я нацарапал "Джайро" на его чашке и понадеялся, что он не будет слишком усердно рассматривать чек. Я поставил кофе на стойку и вновь вздохнул, просто смотря на то, каким простым выглядел Джайро, когда не нервничал из-за нагруженности своей работой. Я задавался вопросом, видел ли хоть кто-то эту его сторону раньше, прежде чем решил, что не должен зацикливаться на этом.
Я поправил фартук и немного повозился с резиновой уточкой на своей головной повязке, прежде чем снова взять чашку и броситься к кассе.
— Джайро, — крикнул я вглубь зала.
Он поднял свою руку, произнёс "это я!", забрал заказ и направился к своему столику, чтобы сесть.
Я вновь поблагодарил свою удачу за то, что это был незагруженный день и я мог просто стоять здесь и наблюдать за ним. Однако через несколько минут я задался вопросом, придёт ли хоть кто-то на свидание, но Джайро не выглядел так, словно ждал кого-то или чего-то. Он просто сосредоточенно и удовлетворённо потягивал свой кофе.
Я взглянул на кассу, а затем — на него, прежде чем принять решение.
Я подошёл к его столику.
Он странно улыбнулся.
— Твой костюм выглядит... мило.
Он сделал фото, и я заметил это только тогда, когда меня ослепила вспышка.
— Спасибо, — саркастично пробормотал я. Утиный хвост, прикреплённый к задней части моего ремня, резиновая уточка на моей головной повязке и фартук с утками, безусловно, были тем ещё зрелищем.
— Нет, я не имел в виду, что это- не важно, — он скрестил руки на груди и посмотрел в окно.
— Ладно, — сказал я, по-прежнему пытаясь понять, почему Джайро вёл себя так... учтиво. Кого он пытался впечатлить?
Он начал возиться со своими ногтями.
— Так что ты собираешься делать?
— Работать. О ком ты думал, когда просил нарисовать то сердце? — спросил я, фальшиво улыбаясь и надеясь, что это выглядело убедительно.
Джайро посмотрел на меня со странным выражением лица.
— Хах? Нет, я не-
— Нет, серьёзно. Я не буду осуждать тебя! Я её знаю? — я заговорил, рассчитывая на то, что мои слова не звучали бессвязно.
Он сухо улыбнулся.
— Фентон,
она не может быть кем-либо. Я гей.
— Ох! Мм- прости. Я не знал.
— Всё в порядке. Мне казалось, я говорил об этом достаточно часто, поэтому я не совсем понимаю, почему из всех людей
именно ты не знал об этом, но, полагаю, теперь ты это знаешь, так что не важно.
Он вернулся к своему кофе, и я воспринял это, как просьбу оставить его в одиночестве.
Я не мог точно сказать, выглядел я неловко или нет, но я надеялся, что он не заметил широкой улыбки на моём лице после того, как ко мне пришло осознание, что у меня есть хоть какой-то шанс.
—————————
Затем — после моей смены — настало время работать в лаборатории. Я пришёл на несколько часов раньше, зная, что я, скорее всего, должен буду остаться после полуночи для работы над проектом.
Я уже вымотался, но это не имело значения. Джайро хочет, чтобы всё было идеально, и я дам ему это.
Несмотря на то, что я пару раз задремал, мне казалось, я неплохо проводил время над своим проектом.
Возможно, я мог бы действительно выспаться!
Спустя несколько часов я вновь проверил свою работу и заметил мелкие недочёты, которые мне придётся переделывать, а после — посмотрел на часы, чтобы понять, что я бы не смог уйти раньше, даже если бы каким-то образом закончил всё к этому моменту. К счастью, у меня ещё оставалось время.
Тогда я подумал, что, возможно, мне нужно немного вздремнуть. Этого было бы достаточно для того, чтобы я чувствовал себя чуть лучше этой ночью.
А затем я заснул.
—————————
Когда я проснулся, я обнаружил, что кто-то накрыл меня пледом. На столе возле меня стоял какао — всё ещё тёплый, — а рядом с ним лежала записка.
— Отдохни, — вслух прочитал я, глядя на отличающийся ото всех почерк Джайро. Даже если бы я не узнал его по почерку, он оставил свою подпись. Джайро.
Мои пальцы пробежались по его имени.
Я не мог сосчитать моментов, когда происходило нечто противоположное. Джайро часто засыпал в лаборатории, потому что перетруждался, пытаясь создать что-либо гениальное — и непонятое! — так быстро, как только возможно. И я всегда укрывал его, проверял его пульс и убеждался в том, что он в порядке. Мне казалось, эта забота о нём была во мне всегда.
Я поднёс записку к своей груди и вздохнул.
Всё плохо. Из всех людей, именно мой босс... Мне нужна была помощь любовных экспертов.
—————————
— Вы двое — единственные люди, которых я знаю, которые могут мне помочь!
— Ну, моя девушка — тень, и она была злой, так что, типа, я, возможно,
не лучший вариант из тех людей, которые могут дать тебе совет по этому вопросу. Но сейчас Лина типа супер хорошая! Так что, полагаю, я вроде как могу чем-то помочь, — Вэбби засмеялась и почесала затылок.
— Ну,
у меня есть моя Энциклопедия Юных Сурков, — гордо сказал Хьюи. — В ней есть целый раздел, посвящённый романтике, так что я бы сказал, что я
довольно... — он просмаковал "д", — ..квалифицирован.
— Спасибо вам обоим, — я пожал их руки.
— Нам не сложно, — кивнула Вэбби.
— Да! Мы будем рады помочь тебе сойтись с леди твоей мечты! — с ухмылкой произнёс Хьюи. — Кто она?
— Ох... — на мгновение я остановился, пытаясь понять, как сказать им об этом. Я не знал, почему я так нервничал. В конце концов, у Вэбби была девушка. Но они всё ещё были первыми людьми, которым я должен был рассказать о том, что мне нравятся парни. — Мм, на самом деле это парень.
— Притворись, что я не говорил последней фразы, — спешно проговорил Хьюи. — Да! Мы будем рады помочь тебе сойтись с парнем твоей мечты! Кто он?
— Так даже лучше! Теперь нам не придётся иметь дело со всеми этими странными гетеро-штучками, — похлопала в ладоши Вэбби.
Я засмеялся.
— Ох, но он, мм... — я замолчал и слегка оттянул воротник.
Дети с надеждой уставились на меня.
— Это доктор Гиарлуз. (Ну, мне показалось, что если бы я назвал его просто Джайро при детях, то это звучало бы странно).
Их глаза широко раскрылись.
— Боже мой. Твой босс. Это запретная любовь, — Вэбби повисла на спинке дивана. — Как романтично!
— Джайро... крепкий орешек, — пробормотал Хьюи, листая Энциклопедию Юных Сурков.
(Некоторая часть меня задалась вопросом, почему Хьюи начал звать Джайро по имени раньше меня, но я быстро вспомнил, что у Джайро в лаборатории всегда находились стулья для детей. Я предположил, что он питал к ним слабость).
— Разумеется! Обычно с ним очень сложно.
Особенно трудно понять его эмоции, — я вздохнул. — Я и правда не в себе.
— Нам просто нужен хороший, надёжный план, — произнёс Хьюи.
— Я уже готова вспоминать всю собранную мной информацию о Джайро! — с ухмылкой сказала Вэбби.
И мы начали составлять план.
—————————
— Хорошо, Фентон! — сказал Хьюи, передав мне мяту. — Зайди туда и... — он перелистнул страницу в книге, — ..заполучи его сердце!
— Да! Ты сможешь, — настаивала Вэбби. — Иди и сделай его своим парнем. Как он может отказать тебе, когда ты выглядишь так?
Она указала на одежду, в которой я был. Они выбрали её специально для меня, и конечно же я сказал "да". Я всегда любил детей, а эти двое были настолько милы, насколько это было возможно, поэтому у меня просто не было выбора.
Они надели на меня розовую рубашку и галстук, белые широкие брюки и две розовые ленточки, из которых они сделали бантики в моих волосах.
Они были так взволнованы всем этим, что я не мог отказать им, как бы сильно ни хотел этого.
— Зачем тебе бинокль? — спросил я у Хьюи.
— Для наблюдения за птицами! — быстро ответил он.
— Хорошо, — пробормотал я, приподняв брови. Я отнёсся к этому скептически, но решил, что он не сделает ничего плохого.
И вскоре двое детей, на которых я полностью полагался в любовных советах, практически затолкали меня в лабораторию.
Джайро посмотрел на дверь, когда услышал звук приближающихся шагов.
— Да, Фентон?
— Ох! Эм, привет. Так, мм, как продвигается твоя работа?
Он приподнял брови, глядя на меня.
— Всё в порядке. Я усердно работаю, поэтому всё, что я создам, будет прекрасно функционировать.
— Твои изобретения всегда так работают, — произнёс я певучим голосом. — Но, эм, вообще-то я пришёл сюда, потому что хотел сказать тебе кое-что!
— Хм? — спросил он, наконец отложив своё изобретение в сторону и полностью переключив внимание на меня.
— Ага-а, — медленно протянул я. Я хотел признаться ему, но нервы и всё такое действительно начинали мне мешать.
— Хорошо, — сказал он, наконец поднявшись со своего места. Встав, он слегка потянулся, а затем подошёл ко мне. — В чём дело?
— Ну- я, эм, я лишь хотел, чтобы ты знал, что если тебе не понравится то, что я скажу, то мы можем просто ничего не менять между нами, и тогда всё будет прекрасно.
Он приподнял свои брови.
— Говори.
— Я имел в виду- я пытаюсь сказать, что ты мне нравишься, — я уставился на свои туфли, не желая поднимать взгляд и видеть отвращение на его лице. Я сделал шаг и закрыл лицо руками, чтобы он не смотрел на него. — Белеберда- ох, о господи! Это смущает.
Тогда он схватил моё запястье, и я убрал обе руки от своего лица, посмотрев прямо ему в глаза.
— Если тебе кажется, что твои слова тебя смущают, — сказал Джайро, и в его глазах сверкнул дьявольский огонёк, — тогда заткнись и поцелуй меня, Крякшелл-Кабрера.
— Разве мы не перешли на имена? — спросил я с ухмылкой на лице, несмотря на свою непреодолимую нервозность.
В ответ он схватил меня за галстук и притянул для поцелуя, который вскоре стал глубже; мои пальцы запутались в его волосах.
Я отстранился, чтобы перевести дыхание и слегка оттолкнуть его, чтобы дети не увидели, чем мы здесь занимались.
— Dios mío, Джайро.
— Ох, эм, да, Фентон, — прошептал он почти беззвучно, тяжело дыша. Я был горд тем, что стал причиной такого его состояния.
— Но, эм, если мы собираемся целоваться, тогда мы, возможно, не должны делать это прямо сейчас. Потому что я уверен, что дети всё ещё наблюдают за нами.
Он приподнял брови, посмотрев на меня.
— Дети?
— Ну, я попросил Хьюи и Вэбби помочь мне, мм, ухаживать за тобой.
Он ухмыльнулся.
— Полагаю, Хьюи двойной агент. Потому что я почти уверен, что он с самого начала знал, насколько сильно
ты нравишься
мне.
С этими словами вышеупомянутые дети упали внутрь комнаты.
— Мы не шпионили! — настойчиво произнёс Хьюи.
— Так вы двое теперь в отношениях? — спросила Вэбби.
Хьюи незаметно толкнул её локтем, чтобы напомнить ей о том, что они "не шпионили".
— Я имею в виду, эм, — сбивчиво пробормотала Вэбби, — что такого произошло в этой комнате, о чём я ничего не знаю?
Джайро потянулся к моей руке и посмотрел на меня. Его взгляд был совершенно не таким, к какому я привык. Такой мягкий, нежный и полный надежды.
— Мы можем быть в отношениях, если ты этого хочешь, — предложил он.
— Да! Я хочу этого! Так сильно, — я нервно хихикнул.
Я взял его за руку.
Тогда он улыбнулся мне. Искренне улыбнулся.
И моё сердце растаяло. Двадцать пятого июня.
