Путешественница Звездочка и силы хаоса

— Жала? — повторил вслух Шедоу.  — Ты о нём слышал? — оживилась я, глядя на задумчивого ежа.  — Его подозревают в организации многих ограблений. Но доказательств его существования нет. Считается, что разные группировки подражают друг другу, чтобы сбить полицию с толку.  — Но эти… Странные в плащах точно настоящие, — заметила я.       Мог ли Курильщик и остальные плащи убивать полицейских? Почему их фото в дневнике Пятна?       От напряжённых спутанных мыслей даже голова заныла. Допив последний глоток кофе, я отлучилась в уборную и заодно умыла лицо. С опаской вгляделась в своё отражение в зеркале над раковиной. Яркие фиолетовые глаза пристально всматривались в меня из отблеска в зеркальной поверхности, вызывая неприятное дежавю. Я теперь, наверно, в каждом отражении буду бояться увидеть Эхо, даже несмотря на то, что не знаю его истинного лица.       Не желая больше оставаться наедине со своей зеркальной копией, я поспешила вниз. Гостиная встретила меня молчаливым напряжением. Парни сидели так, как я их и оставила, но старательно не смотрели друг на друга.       Поссорились?       Хотя Шедоу и был мрачен, но не больше, чем обычно. К тому же разве он стал бы держать в себе свой гнев.  — Я сделаю себе ещё кофе. Вы что-то хотите? — спросила я.       И напряжение рассеялось, словно сняли заклятье. Бродяга попросил ещё чаю, Шедоу согласился на кофе.  — Я не вижу причин, по которым этот детектив связал ваших знакомых… — начал Шедоу, когда мы снова устроились на диване.  — Я зову их Плащами, — перебила я, надеясь, что так ему будет удобней.  — …связал Плащей с Жалом, — продолжил ёж.  — По этому фото нельзя понять, где оно сделано? — спрашивала я у чёрно-алого, как самого опытного из нас.       Он приподнял распечатку, приклеенную сверху обрывком бумажного скотча, но на обратной стороне листа ничего не было.  — Похоже, нет, — подытожил Шедоу.       В надежде на ответы, мы продолжили чтение.       Пятно продолжал в том же духе, только теперь напротив некоторых записей о встречах шла пометка «Жало».       «Похоже, они сами не знали, насколько близко подобрались к правде. Зато знал кто-то другой!       Меня не оставляет беспокойство, что этот «кто-то» - один из нас. В отделе есть предатель и если я не вычислю его раньше, чем он меня, то разделю судьбу Зои!       Я должен был прислушаться, пока не стало слишком поздно! Даже двух странных смертей достаточно, чтобы усомниться…       Совпадений не бывает!» — писал детектив.       Предчувствия его выглядели очень мрачно, особенно с учётом того, чем всё это для него закончилось. И этот «кто-то»… «Кто-то из нас»… Он подозревал кого-то из полиции? Среди них был агент Жала? Предатель…  — Чем этот Жало всё-таки занимается? Неужели такие серьёзные кражи? — не выдержав, возмутилась я.       Предполагала, что он грабит банки или музеи.  — В основном это кража дорогостоящего высокоуровневого научного оборудования. Сырьё, применяемое в фармацевтике, металлургии, на химическом производстве… — перечислял чёрно-алый.  — Невольно Эггман вспоминается, — подал голос Бродяга.  — G.U.N. следит за ним. Никаких связей нет, — сухо отозвался ёж.       Оставалось совсем немного и я вернулась к чтению. После незнакомого адреса шла подозрительно знакомая запись:       «Волчий дух в переулке поутру, след шин как разорванная рана на брюхе города… Они боятся меня. ОН боится! Я знаю его истинное лицо… Улицы стали его ареной, пропахли кровью и нечистой совестью…       Все эти моралисты, политиканы, богатенькие наследники и любимцы публики — сладкоголосые болтуны… Только никто не может что-то сказать. А те, кто смеют…       В сухом остатке будут только слова. Только они напоминают о том, что Лисица Зои когда-то жила. Только они останутся от меня. Только они…»       Я знала, что это прощание, и всё равно ощущала его решимость. На мгновение представился пасмурный день, крыша небоскрёба, над городом без принципов, воздух пропитанный гарью и горечью. Неужели этот мужчина действительно видел мир таким?       Следующий разворот был пуст, за исключением надписи другим почерком: «Они пытались похоронить нас, но они не знали, что мы - семена.» — эта пословица заставляла надежду шевельнуться. А под ней подписано почерком Пятна: «Лисица Зои». Она писала в его дневнике, когда он ещё был пуст? Как это произошло?       Было в этом что-то милое.       Последняя запись детектива была коротка:       «Я должен вернуться туда! Он может убить нас всех. Любой из них может убить меня.       Но я вступаю в долину смертной тени без сожалений…»  — Зачем? — едва слышно выдохнул доберман.       Не сиди он так близко, я бы не расслышала.  — Без указанных документов эти записи не смогут навести на убийцу, — подытожил Шедоу, явно не так впечатлённый прочитанным, в отличии от нас с Бродягой.  — Думаешь, убийство всех этих полицейских действительно дело рук Жала? — спросила я у ежа.  — Пока сложно сказать, — он отстранённо пожал плечами, — Но этот детектив, действительно, верил в это.  — Что же теперь делать? — сказав, я сразу поняла насколько глупый это вопрос.  — Отнести в полицию, — ожидаемо ответил чёрно-алый.  — Ты же пойдёшь с нами? — понадеялась я.       Наконец Совершенный, напряжённый и задумчивый, глянул мне в глаза.  — Непременно. Эти Плащи могут снова напасть, — сухо сообщил он.  — Значит… Вызываем такси и едем в полицейский участок? — предложила я.       Время клонилось к вечеру, но, возможно, ещё можно успеть.       Доберман ответил мне кивком, а Шедоу встал и молча вышел. Растерянная я сидела, затаив дыхание, предположив сначала, что ёж отправился в уборную на втором этаже, но он вышел на улицу.       Мы с Бродягой переглянулись. Доберман выглядел совсем потерянным.  — Он может ещё вернуться, — с юмором пояснила я, когда через секунд тридцать мы перестали ждать, затаив дыхание.       Почему-то я была уверена, что Шедоу всё-таки вернётся.  — Пойду, возьму сумку, — предупредила я пса и поднялась в свою комнату.       Положив часы в один карман, а камень — в другой, я ещё раз проверила содержимое сумки (той, что подарила Эми): ключ и деньги лежали в маленьком кармашке, плед, скетчбук и небольшой пенал — в главном отделении. Чуть не забыла блокнот. Достав его, я вспомнила про список и села за стол.       Снова перечитала:       « + Посетить Оливию        + Узнать номер мобильного Соника        + Зайти к Тэйлзу        — Встретиться с Бродягой        — Посетить банк        — Открыть ячейку        — Найти брелок для ключа        — Распутать наушники»       Оставался только один не выполненный пункт. Пометив исполненное, я вписала новые дела:       » + Посетить Оливию        + Узнать номер мобильного Соника        + Зайти к Тэйлзу        + Встретиться с Бродягой        + Посетить банк        + Открыть ячейку        + Найти брелок для ключа        — Распутать наушники        — Отнести дневник в полицию        — Нарисовать закат        — Постирать и подшить плащ»       Подумав, вписала ещё один пункт:       «— Купить чили-догов» — может, тогда синий перестанет дуться.       Убирая блокнот в сумку, вспомнила о спутанном клубке гарнитур. Без них ведь не воспользоваться связью. Может, так и взять — клубком?       Решив, что есть ещё немного времени, снова села за стол и взялась за головоломку для особо настырных. Хорошо бы распутать всё, но после второй высвобожденной гарнитуры поняла, что и так просидела уже больше пяти минут. Если Шедоу и не вернулся, то оставлять Бродягу одного скучать в гостиной явно не стоит.       Убрав добытые с боем два моточка провода, почти вышла из комнаты, а потом вспомнила про кое-что ещё.       Доберман, к моему приходу оторвавшийся от разглядывания зелёного блокнота Пятна, уставился на меня удивлённо, а потом улыбнулся знакомой шляпе на моей голове. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент вернулся Совершенный.  — Идём, — бесцветно бросил ёж и снова вышел.       Мы переглянулись и последовали за чёрно-алым на улицу, к припаркованному через газон джипу.  — Откуда?.. — только и смогла выдать я, когда мы наконец догнали чёрно-алого, а на его вопросительны взгляд пояснила, — У тебя есть машина? Не мог же ты её пригнать за это время?       На мгновение я даже подумала, что он перенёс её Хаос Контролем, но ответ оказался куда прозаичней.  — Я взял её в аренду, так гораздо удобней, — в его спокойном голосе мне померещился саркастичный акцент.  — А я не сообразила, — хохотнула я.  — Я тоже, — в голосе Бродяги мне тоже чудился сарказм.       Пёс, подходя к машине, опередил меня и теперь открывал передо мной пассажирскую дверь, что было мило, но не кстати. Очевидно, что Шедоу будет за рулем, и я хотела бы сидеть рядом с ним. Поэтому, непринуждённо обогнув добермана, словно он открывал дверь сам себе, я нагло устроилась на переднем пассажирском сиденье.       Ехали мы в отстранённом молчании, словно каждый в машине находился один. И мне всё больше было не по себе от мысли, что мои друзья друг другом, скажем так, недовольны. Конечно, они не обязаны быть лучшими друзьями или хотя бы просто друзьями. Но хотелось бы, очень хотелось, чтобы они стали добрыми приятелями. У них ведь даже в работе есть сходства, они оба благородны и желают бороться за правое дело.       Никогда не пыталась сводить своих друзей, тем более, что таких близких и хороших друзей у меня никогда и не было. Потому сейчас даже не знала, с какой стороны подойти к вопросу. Наверно, я была из тех, кого Пятно обвинял в молчании — нужных слов не находилось. Может, попросить совета у Соника? Он-то в этом деле не новичок.       Гораздо раньше, чем я ожидала, Совершенный остановился и припарковался у обочины.  — Эм… — озадаченно протянул Бродяга, — Здесь вроде бы нет полицейского участка? — осторожно заметил он.        Ёж тем временем выбрался из машины, встал у бампера, оперевшись о него поясницей, и достал что-то из игл. Последовав за ним, мы встали, озадаченно наблюдая, как он прикуривает. В задумчивой хмурости ёж излучал отчуждённость.  — Сходите пока туда, — кивком головы он указал на вход в какой-то магазин, — Сделайте ксерокопии всех страниц. Если в полиции предатель — нельзя доверять им единственный экземпляр дневника.  — Ты прав, — согласилась я, не желая снова сетовать на свою несообразительность.       Неуверенная в теперешнем отношении ко мне Шедоу я развернулась и последовала в указанном направлении. Через пару мгновений услышала следующие за мной шаги.       Это оказался не магазин, а фотосалон. Здесь делали фотографии на документы, распечатывали фотографии и продавали сопутствующие товары. Так же рядом находилась студия, в которой работал профессиональный фотограф. Ксерокс здесь тоже был.       Отдав дневник молодой девушке, сторожащей принтер, я попросила отксерокопировать каждую страницу в трёх экземплярах.  — Думаешь, это хорошая идея? — спросил доберман, пока мы ждали у стойки заказанные копии, — Ехать с… Шедоу, — он споткнулся через имя, будто оно представляло угрозу.       Сбитая с толку я уставилась на друга.  — А почему нет?  — Ну… Это же… Шедоу. Он… Он довольно… Опасный, — парню было очень сложно подобрать слова.  — Я в курсе, — растерянно сообщила я.  — Но… У него такой характер… — полуопустив уши, пёс смотрел на свой сжатый кулак в перчатке, положенный на стойку.  — Сложный, да, — согласилась я, — Но он - хороший парень, не злодей. И если он сказал, что поможет, значит, так оно и будет.       Бродягу всё ещё напрягали его сомнения, но он всё же кивнул.       Когда нам выдали кипу бумаг и мой друг расплатился, я решила, что надо сразу разделить ксерокопии на три комплекта, и мы занялись этим прямо на стойке. В машине было бы неудобней. Заодно я тут же купила три канцелярских зажима и сразу скрепила листы каждой копии. Так что у нас получились три книжицы.       Вернувшись, мы не обнаружили нашего водителя в машине. Растерянно рассевшись по местам, мы замерли в напряжённом молчании. Ну не бросил же он нас? Я осмотрела водительское сидение, но ничего, способного объяснить происходящее, не обнаружила. Ключа зажигания в машине тоже не было.       И минуты не прошло, как Шедоу появился у машины. Три непрозрачных стакана на бумажной подставке с трубочкой в его руке вызвали неожиданное чувство облегчения. Дело даже не в том, что напитки объясняли его отсутствие — их было три. Если между ними и возникла неприязнь, то не настолько сильная, чтобы Совершенный открыто игнорировал Бродягу.  — Закончили? — уточнил ёж, раздавая нам стаканы.  — Ага, — я продемонстрировала три книжицы из распечаток.       Напиток оказался колой. Потягивая сладкую газировку через трубочку, я наблюдала как Совершенный со спокойной сосредоточенностью ведёт машину. Казалось, дорога интересует ежа больше, чем пассажиры.  — Убери копии в сумку, — приказал чёрно-алый, когда мы, наконец, припарковались теперь уже у полицейского участка.       Не став задаваться вопросами, я просто сделала, как он сказал.       Мы молча зашли в здание, где Шедоу показал одному из полицейских свои документы и стал излагать цель визита. Полицейский, по виду енот, отнёсся к ежу со всей серьёзностью и уже вскоре мы сидели в закоулке детективного отдела. Весь отдел представлял собой большое помещение, разделённое на небольшие секции тонкими перегородками высотой мне до плеча. Так что, сидя на предложенных жёстких пластиковых стульях, мы не видели происходящего в других закутках.       Детектив, расследовавший смерть Пятна, оказался человеком — сухопарым мужчиной среднего возраста. Он слушал нас с тем же энтузиазмом, что и встретивший нас енот. Похоже, документы Шедоу всех заставляли с ним считаться.