***
— Значит… рыхление земли обеспечивает хороший рост и развитие овощей? — Именно. В идеале делать это каждый раз, когда верхний слой земли превращается в корку. Из-за неё почва «не дышит». Мэри, одетая в старые короткие шорты и изношенную футболку, явно предназначенные для работы в огороде, босыми ногами обходит участок с огурцами и помидорами, останавливаясь с обратной стороны от двух мутантов. Маленькими граблями она демонстрирует, как надо обрабатывать твёрдую землю. Видимо, природе за последнюю неделю надоело напускать на простых смертных нескончаемые дожди, потому что сегодня для разнообразия возникло солнце. Ослепительно белый диск виднелся высоко над землёй и щедро одаривал теплом чужие головы, вызывал частую жажду и желание провести полдня в домике, где гораздо прохладнее. Красная бандана Реба и кепка Эмси защищали панков от перегрева. Девушка же по такому случаю накинула панамку и чувствовала себя комфортно. Из-за высокой влажности после дождей воздух казался тяжёлым. — Реб как-то пытался вырастить дома помидоры, — говорит младший из братьев. — И как успехи? — интересуется Мэри, не отрываясь от рассматривания стеблей томатов. — Они вообще не выросли, хоть он делал всё по инструкции, — ехидно усмехается парень. — Ты уверена, что ему стоит доверять работу с овощами? — Эмси, что-то у меня кулаки зачесались. Не поможешь? Пока старший предупреждающе хрустит костяшками пальцев, младший наигранно-испуганно пищит и отпрыгивает на безопасное расстояние, осторожно минуя растущий укроп. Шутовская потасовка поднимает настроение перед тем, как взяться за садовые грабли и сгорбатиться над землёй. На самом деле панков не трогала забота о небольшом огороде их бывшей хозяйки, расположенном на заднем дворе. На отзывчивость подтолкнула только скука, подстрекаемая отсутствием активности за несколько дней. Когда живёшь в лесной глуши, в десятках километров от ближайшего города, без возможности что-то украсть, куда-то пробраться, позаниматься паркуром, прогуляться по крышам высоток, подраться с местными головорезами, поиграть в старые добрые настолки и фактически без Интернета (очень медленно работает), выбирать не приходится. Вся их привычная жизнь осталась там, в Нью-Йорке. А жить дальше как-то надо. Для самого вспыльчивого мутанта положение осложнялось ещё тем, что физические нагрузки из-за ран противопоказаны. Ветеринар говорит, что тренировки будут только мешать восстановлению, а организму нужны отдых, полезная пища и прогулки на свежем воздухе. — Не согласен? Тогда пеняй на себя, в случае осложнений я тебе уже не помогу. Не из вредности, нет — тупо компетенций не хватит, — без церемоний прерывает Мэри любые возражения Реба. В ответ парень пробормотал что-то нечленораздельное и больше не пытался тренироваться с братьями. Как тренеру команды и самому дисциплинированному из них отсутствие активности представлялось настоящей пыткой. От постельного режима в буквальном смысле зудела задница. Помощь в огороде — максимум, на который он мог рассчитывать. Пока трое занимались обработкой земли, Свифт в одних трусах расселся на заднем крыльце дома и неспешно курил, наблюдая эту картину. Точнее, это поначалу казалось, что он наблюдал за деятельностью троицы, но стоило только присмотреться, как становилось ясно, что его взгляд толком ни на чём не сфокусирован. Он скорее присутствовал внутри, чем снаружи. Внимание блуждает по мыслительному потоку, состоящему из анализа отношений между панками и бывшей хозяйкой, попыток построить план действий на будущее и ностальгии по клептомании. Жизнь в новых условиях, в отличие от Нью-Йорка, не позволяла его влечению проявиться во всей красе. Тут выбор ограничен. Стало доходить до того, что он крал что-то из личных вещей Мэри, про себя тешился маленьким трофеем и вскоре возвращал его на место. Потом забирал снова и перепрятывал, чтобы заново украсть. И так несколько раз. Сегодня парень с грустью себе признался, что кража не доставляет ему прежнее удовольствие. Всё легко сходило с рук — и прежний азарт покинул его. Девчонка, кажется, до сих пор не догадывается о его слабости. Пропажу многих вещей она вообще не замечала, а если и обращала внимание, то просто ссылалась на собственную забывчивость и пожимала плечами, мол, само найдётся. Свифт даже давал ей подсказки, когда показывал какой-то фокус и — вуаля! Потеряшка тут как тут, просто застряла у неё в ухе, в волосах или где-то там ещё. Мэри поблагодарит и переложит в другое место. Снова ищет и не может найти, снова он использует ловкость своих рук — и по старому сценарию. Её наивность порой забавляла, но теперь ему тоскливо. За последние дни атмосфера в доме заметно изменилась. Если со стороны панков подозрительность периодически мелькала в закрытых позах, недружелюбных взглядах и не располагающих к откровенности разговорах, то девчонку это больше не смущало. Она как будто смирилась с их присутствием в доме и вела привычный образ жизни, без споров стирала их вещи со своими, готовила большие порции, чтобы хватило на всех, и регулярно осматривала раненого брата. Ни о чём не просила, только предлагала. — Я хочу сделать уборку. Присоединитесь? — или: — Думаю посмотреть новый сериал по ТВ. Кто со мной? При других обстоятельствах эти мелочи располагали бы. Свифт не мог отделаться от ощущения, что их жёстко наёбывают, но уличить в этом не представлялось возможности. Каждый из мутантов подсознательно ждал, готовился к тому моменту, когда их бывшая хозяйка сделает промашку: предпримет попытку позвонить копам, спрячет за спиной пистолет, наставит в их сторону нож, попытается незаметно ускользнуть из дома, отравить их пищу и так далее по списку. С её богатой фантазией можно придумать десятки сценариев, как выйти из незаурядного положения, но ни один не был реализован. Что-то тут не сходится. Всё слишком тихо-мирно, чтобы быть правдой. Он к такому не привык. После Розы они впервые проводят столько времени с человеком и не находят повода его прикончить. «Либо хорошая актриса с хитроумным планом в башке, либо безнадёжная дура», — заключает лидер команды. Вариант с ведьмой тоже рассматривался. Это объяснило бы её странную тягу к растениям и экспериментам с разными травами, из которых готовились ароматные настои. Даже приготовленный ею чай подозрительно вкусный… Слишком вкусный. Чёрт знает, что она туда добавляла, но Свифт готов мурчать от удовольствия каждый раз, когда пьёт его. Они с братьями ничего подобного раньше не пробовали. Кто бы мог подумать, что такая серая мышь, как Мэри, будет настолько будоражить его инстинкты самосохранения. Эмси берёт перерыв и, вытирая собственной футболкой капли пота с лица, направляется к старшему. Небольшая бутылочка воды, стоявшая на одной из ступенек, мгновенно опустошается. Старое крыльцо жалобно скрипит и прогибается под тяжестью второго мутанта. — Ну и жара, — выдыхает младший и убирает ладонью стекающие по подбородку капли. — В такие дни вода кажется особенно вкусной, замечал? — Ага. — Не хочешь присоединиться? Ребята не нуждаются в помощи, но чем больше людей, тем веселее. Особенно со Свифтом, который обязательно будет строить из себя шута и дразнить вспыльчивого брата. Эмси, естественно, поддержит его настрой. Закончится тем, что оба будут с воплями и смехом убегать от урагана ярости, пока одна из сторон не сдуется, запыхавших от бега. Обычное дело. Лицо старшего прорезает острая ухмылка. — Копаться в грязи, находить червей, снимать жуков с овощей и жариться под солнцем? Звучит о-о-очень романтично, но я откажусь. В отпуск положено отдыхать. — Что ты сказал? Отпуск? — голос Эмси звучит насмешливо, и тот почти прыскает со смеха. — Ты и в старом доме не сильно напрягался. — Ага, и то потому что Реб подзатыльники давал, заставлял помогать по хозяйству. А пока у него «постельный режим», — зелёные пальцы имитируют кавычки, — можно позволить себе расслабиться по полной. Так что не мешай мне наслаждаться отпуском, братишка. В подтверждение своих слов Свифт ложится боком на крыльцо, подпирая голову одной рукой, а второй поднося к губам сигарету. Эмси ловит себя на мысли, что впервые видит брата таким расслабленным за всё время пребывания здесь. Тем не менее, это не мешает ему быть настороже. Опасность не выжидает нужного момента.***
За свои 22 года Мэри умудрилась посетить 28 штатов, проживая в каждом от нескольких недель до полугода. Однако, если вы попросите её сравнить качество жизни в разных местах, она растеряется с ответом. Потому что девушка толком не видела их. Практически вся её жизнь — это череда дорог, усыпанных красными рассветами и розовыми закатами, звёздным небом, мелким дождём, хлопьями снега, зелёными полями в тумане, неоновым светом разных городов. Почти пустая квартира в трущобах Техаса, дом-призрак на окраинах Массачусетса, старая ферма в Пенсильвании, крохотный дачный домик в Огайо. Белый автодом со всеми удобствами, купленный мамой в Мичигане, на котором они посетили Висконсин, Индиану, Иллинойс. Продали его, кажется, в Айове и добирались на старом Шевроле в Миннесоту. Перепродали ту на ещё более старую машину, с ржавыми вмятинами на бампере и одной подбитой фарой спереди, и отправились в Колорадо, минуя Южную Дакоту и Небраску. Одна сплошная дорога, меняются лишь сезон, количество зелени и архитектура городов. Пусть у матери было достаточно денег, чтобы жить на широкую ногу, их временные дома никогда не отличались роскошью. Их правильнее было бы назвать убежищами, а убежищам не полагается быть роскошными. И с каждым переездом мама как будто старалась подобрать более неприметное, более серое, более непривлекательное, отталкивающее. Бедное. Мэри была ребёнком, поэтому долгое время не придавала этому значение. Больше занимали вопросы, почему она не могла ходить в одну школу с соседскими детьми, когда они наконец заведут котёнка и скоро ли приедет папа. На многие вопросы мама отвечала лаконичным «так надо», но стоило упомянуть отца, как из глаз брызгали слёзы, а из горла вырывался сдавленный всхлип. Обворожительная женщина в одно мгновение превращалась в уставшее и измученное существо с синяками под глазами, новыми морщинами на лбу и почти серой бледностью. И только тогда дочка замечала, как мама постарела за время переездов. Картинка стала складываться позже, когда в их домик в Огайо посреди ночи настойчиво постучали. Стучали долго, хаотично, обоими руками и ровно до тех пор, пока им не открыли. — Амелия, тебе нужно бежать отсюда. Они уже здесь, — без приветствия врывается мужчина из банды отца. Мэри не сразу его узнала, потому что впервые увидела в обычном спортивном костюме и натянутой на брови бейсболкой. Люди отца чаще всего носили чёрные костюмы и походили на деловых бизнесменов. — О боже, — испуганно вздыхает мама и хватает так и не распакованные сумки с вещами. Остаётся только забрать зубные щётки из ванной, надеть обувь и прямо в пижаме запрыгнуть в машину. И снова в путь. Мэри не понимает своих сверстников, которые находят романтику в путешествиях на машине. Не понимает подростков, которые сетуют на контроль своих родителей, мечтают поскорее отделаться от них и готовы прожигать свою жизнь в какой-нибудь бурном мегаполисе вроде Нью-Йорка или Лас-Вегаса. Не понимает их вечной спешки. Философия современного мира теперь состоит в том, чтобы успеть как можно больше за меньший срок: максимально эффективно построить карьеру без опыта, посетить как можно больше стран за минимальное количество денег, во время первого свидания уже думать о пятом, выйти замуж и завести детей до 30, при этом обязательно хорошенько «нагуляться» к этому моменту, чтобы уж точно ни о чём не жалеть. Люди почему-то стали думать, что если не поспешат, то всё потеряют. А Мэри спешила большую часть жизни, даже ничего не приобретя. Бежала с матерью от призраков прошлого в виде врагов отца, мечтающих полакомиться его богатым состоянием. Она мечтала остановиться. Проснуться, наконец, в доме, который считала бы родным. Проснуться в нём не раз и не пару, а чтобы прям каждый день на протяжении многих лет. Посмотреть на прикроватные часы и понять, что ей пора собираться в школу. Мысленно пожелать внезапной отмены уроков и всё же вылезти из тёплой кровати, вялой походной отправиться на кухню делать себе завтрак. Она хотела бы возненавидеть яичницу с беконом за то, что ест её каждое утро. Пообщаться с тем самым парнем, который сидит за соседней партой и периодически подмигивает ей на уроках, таинственно улыбаясь. Покормить бездомную кошку своим обедом, которая ошивается на заднем дворе школы. Собираться с девчонками у себя в комнате, читать девчачьи журналы с тестами про отношения и перемерить весь гардероб, чтобы подобрать наряд на дискотеку. Делать уроки за письменным столом в своей комнате, а не листать украденные учебники на заднем сидении их очередной старой тачки и читать маме вслух. Встречать рассвет по собственному желанию, а не из необходимости. Пить не спеша кофе на крыльце своего дома и мысленно строить планы на завтра. Не спать допоздна, потому что реально не хочется, а не из напряжения, что через пару часов им снова собираться в путь. Мэри с удовольствием бы прожила жизнь обычного ребёнка. Нотки той самой жизни она ощутила только в 16, когда они переехали в этот дом. Он был в ещё более запущенном состоянии: крыша на чердаке провалилась, в подвале водились крысы и змеи, несколько ступенек на крыльце и лестнице в доме просто отсутствовали. Часть мебели никуда не годилась, поэтому на следующий же день после переезда отправилась на костёр. Привыкшие к постоянным переменам, они обустроили для жизни только кухню и прихожую, чтобы в любой момент быстро собраться и покинуть место навсегда. Вытянули матрас из спальни на первом этаже и спали прямо в прихожей, напротив входной двери. Пользовались одной сковородкой, одной кастрюлей и крохотным переносным чайником на протяжении года, кажется. Ванной комнаты в доме вообще не было, поэтому они мылись посреди гостиной над пластиковым тазом, предварительно нагрев воду в кастрюле. Ремонт, кстати, тоже стали делать только через год. Вау. Ей потребовался целый год, чтобы понять, что это теперь её родной дом. Сейчас, вспоминая об этом, Мэри осознаёт, насколько аскетично они жили. Тогда это было вынужденной нормой, поэтому они привыкли и практически не думали о существовании других вариантов. Поразительно, насколько человек может быть адаптирован к любым условиям. Им потребовалось несколько лет, чтобы вернуться к обычному ритму жизни и, наконец, вздохнуть спокойно. Однако мир не перестаёт её проверять. Одно испытание сменилось другим в лице четырёх зелёных мутантов, проживающих с ней под одной крышей. Её некогда питомцы умудрялись сочетать в себе враждебность ко всему миру и в то же время несвойственную им человечность. Будь они обычными бандитами, давно бы убили её. Или продали в сексуальное рабство. Или использовали в нелегальных операциях по наркоторговле. В крайнем случае обокрали, оставив без сознания валяться в гостиной. Однако что-то привело их сюда и… — Точно, — внезапно осознаёт она, невольно привлекая внимание всех остальных, даже спорящих Свифта и Реба. Вместе с панками она завтракала за столом крохотной кухни, где они еле умещались. Чтобы выйти, ей потребовалось бы ползти под столом, потому что протиснуться было невозможно. — Ты издеваешься?! — взрывается красный, ошибочно принимая слова Мэри за комментарий к их спору. — В каком блять месте пиво с хлопьями — это нормальная пища?! — Вот видишь, даже мышонок согласен! — победно выдаёт лидер, готовясь к следующему раунду их нелепой стычки. Он знал, что несёт полную чушь насчёт полезного сочетания пива с хлопьями, которые нейтрализуют вредные свойства друг друга по версии какого-то гастрономического исследования (что название, что факты — ничего правдоподобного), однако было так приятно поломать мозг вспыльчивого брата. Свифт бы долго смеялся, если бы убедил второго в достоверности этого факта. — Да заткнитесь вы, она вообще не о том, — догадливо выдаёт Эмси, в очередной раз беря на себя роль укротителя старших братьев и получая в ответ благодарный кивок девушки. Теперь взор каждого устремлён на хозяйку дома. — Вы живёте здесь уже две недели, но так и не сказали, зачем нашли меня. Кухня погрузилась в тишину, наполненную лишь странными переглядываниями между братьями. — Вы ведь искали меня с определённой целью, да? И снова этот обмен взглядами. — Вообще-то, — осторожно начал Эмси, — мы не искали тебя. До нашей встречи мы даже не знали о твоём существовании. — Эмси хотел сказать, что мы помним тебя ребёнком, но никогда не пытались узнать о тебе больше и даже не думали разыскивать, — перехватил нить разговора Свифт, видя растерянный взгляд Мэри. — Знаю, это прозвучит странно, но мы встретились с тобой совершенно случайно. Мы не знали, что это твой дом. Девушка недоуменно покачала головой и наподобие знака «стоп» вытянула перед собой ладонь. — Так, подождите. Ты хочешь сказать, что вы приехали из Нью-Йорка, каким-то образом оказались в этом городе и неожиданно для самих себя очутились в этом доме, где совершенно случайно живу я? — М-да? — вопросительно-утвердительно ответил Свифт под согласные кивки остальных братьев. Мэри проморгалась и повторила вопрос медленнее, подчёркивая своё недоверие характерными паузами между словами. — Я правильно поняла, что вы в один прекрасный день ни с того ни с сего решили покинуть свой… дом (логово, убежище или чёрт знает, как оно ещё называется), преодолели сотню километров до этого богом забытого города с населением в 4000 человека, вот так, не знаю, взяли, открыли гугл-карту в телефоне, — она сымитировала, как водит пальцем по экрану мобильного, — ВНЕЗАПНО обратили внимание на САМЫЙ отдалённый дом города, который стоит практически посреди ЛЕСА, и направилась туда без малейшего понятия, что там живу я? — Совершенно верно. Глядя на разинутый рот и хмурые брови Мэри, парни понимают, что она не поверила. — Вы решили приколоться и выставить меня дурой, да? — Нет, мышонок, мы говорим серьёзно. — Значит вы просто не хотите мне рассказывать настоящую причину, поэтому водите за нос, да? — Да твою мать, Мэри! — взрывается Реб. — Мы бы сами не поверили в эту хуйню, если бы это не произошло. На нас напали, меня подстрелила какая-то сопля в чёрном, в логове настоящий кавардак. Мы просто хватаем самое необходимое и отправляемся куда глаза глядят. А потом происходит череда идиотских ситуаций, которая магическим образом приводит к тебе. Всё! Хэппи энд! Нахуя нам сказки тебе рассказывать?! Требуется секунда-другая, чтобы переварить услышанное. — На вас напали? — Ты услышала только это?! — Молодец, бро, теперь придётся ей всё рассказать. По словам парней, они в тот день вернулись домой поздно с вылазки. Уставшие, с ноющей болью в пояснице из-за долгого ношения панцирей, панки сбросили их прямо на пороге дома и, ничего не подозревая, весело обсуждали хорошую драку с Пурпурными драконами и отобранную у них наживу в виде мешка нового оружия. Дружный гомон резко затих, когда они вошли в гостиную, по которой словно прошёлся ураган: вещи разбросаны по комнате, часть мебели сдвинута с места или вовсе опрокинута, в воздухе витает нотка опасности. Здесь кто-то был. Здесь кто-то есть. Молча перекинувшись понимающими и напряжёнными взглядами, они объединились в пары и отправились осматривать дом. И уже в процессе из разных углов стали выскакивать люди в чёрном. Крики вперемешку с проклятьями, взаимная перестрелка, свист пули около уха, много разного шума, отработанные чисто на рефлексах удары по телу врага, брызги крови на одежде, полу, мебели. Кто-то из нападавших наверняка продолжал бездыханно лежать в их логове, в то время как другие умудрились сбежать. Всё произошло слишком быстро. — Странно, что в тот день не сработала сигналка, — комментирует Эмси, обращаясь скорее к братьям, чем к Мэри. — Мы же всегда перед выходом проверяем её. Мне ничего на телефон не приходило. Остальные братья согласно кивают. Действительно, собственноручно установленная сигнализация должна была оповестить о вторжении чужаков через сообщение на сотовом, однако парни ничего такого не получали. Ещё одна неразгаданная загадка той ночи. Вселенная как будто нарочно ставила все виды препятствий, которые им на протяжении многих лет удавалось избегать. Ни один стратегический план в тот день не сработал. Восстанавливая пазл, парни вспоминают все детали происходящего, наплевав на присутствие девушки. — Заметили их реакцию, когда они увидели нас? — Как будто не ожидали встретить мутантов. — Выходит, искали они не нас… — Может, простые грабители? — Грабители? Чувак, ты серьёзно? Пятеро каких-то слабаков, у каждого по пушке — и всем внезапно потребовалось ограбить заброшенный дом? — Тогда какого хуя они вообще к нам полезли, а? Холодный и беспристрастный голос Гоуста, до этого не участвовавшего в диалоге, ощущался как волна ледяной воды, окатившей всех с головы до ног. Быстро отрезвляет и куда-то исчезает. — Один из них сказал, что они ищут мутаген. Мэри непроизвольно выпрямилась, почувствовав пробежавший холодок по позвоночнику. В голове что-то щёлкает. — Как ты сказал? Мутаген? — Звучит как дешёвое название для смазки. — Да Господи, у тебя всё обязательно связано либо с членом, либо с жопой! — Заметь, ты сам подумал об этом, — ехидно улыбается Свифт, не упуская возможность подколоть красного. — Смазки не только для этого существуют. — Свифт, Реб, хорош! — и снова Эмси выступает в роли укротителя старших, предчувствуя очередную несерьёзную стычку. Благо, всерьёз братья спорили редко. Устало закатив глаза, младший продолжает развивать мысль: — Мутаген обозначает нечто, вызывающее мутацию. Во рту пересохло, в то время как влажный пот выступил на внутренней стороне ладоней. — У меня есть предположение, что мы с вами появились из вещества, который содержит в себе мутаген. Только это не объясняет, зачем те придурки искали его у нас дома. Тело становится всё более ватным, окружающее пространство — неустойчивым, как будто бы погружённым в воду. Всё начинает медленно плыть. Девушка слышит, как в висках пульсирует кровь, а внутри головы нарастает давление, намереваясь раздавить её мозг. — Мэри? Она правда пытается посмотреть на панков, но зрачок не желает сфокусироваться. Перед глазами мелькает первая чёрная вспышка. Где-то на задней стороне языка появляется неприятный привкус тошноты. — Ты побледнела. Голова теряет равновесие и с громким стуком падает на стол, но Мэри этого уже не чувствует. Она ничего не чувствует. Провал в темноту. В момент отключки люди не чувствуют течение времени. Они словно бы выпадают из этого пространства и просто пребывают… где-то. Где нет ощущения себя как сознания и как тела, нет чувств и пространства как таковых. Только пустота. Несколько секунд приравниваются к целой вечности. Девушка возвращается из пустоты медленно, не сразу осознавая происходящее. Голоса мутантов доносятся до слуха, но сказанное остаётся непонятным, подобно иностранному языку. Напротив всплывает зелёное лицо в оранжевой маске и с веснушками под голубыми глазами. Панк не столько обеспокоен её состоянием, сколько озадачен. В его взгляде нет испуга, только взрослая сосредоточенность. — Эй, слышишь меня? Эмси щёлкает пальцами у каждого уха и просит проследить глазами за указательным, переводя его то влево, то вправо. Кто-то из панков крепко придерживает её за плечи и страхует сзади. Головокружение постепенно проходит, но привкус тошноты ещё остаётся во рту. — Я, — боже, какой непослушный язык, — упала в обморок? Слова кажутся жутко сложными для произношения. — Похоже на то. — Никогда в жизни не падала в обморок. — И не привыкай. У нас Гоуст любитель внезапно отключаться, ещё одного нам не надо. Пусть внешний мир и возвращается в привычный ритм, мыслительные процессы Мэри не поспевали за его темпом. Голова работает слишком медленно. — Сидеть можешь? — раздаётся грубый бас Реба за спиной. Стоит ему убрать мозолистые руки с её плеч, слабое тело под возмущённое «эй-эй» тут же падает назад и тут же возвращается обратно, опять с крепкой опорой сзади. — Ясно, ещё рано, — мягко подытоживает он. — Ты в норме? — Что-то мне… нехорошо. Хочу прилечь. С поддержкой Реба ей удаётся подняться со стула и не спеша доковылять до дивана в гостиной. Пока он заботился о том, чтобы хозяйка дома лежала с приподнятыми ногами (чтобы кровь приливала к голове) и находилась в сознании, Эмси с подозрением обратился к Свифту: — Мне показалось или этот разговор её напугал? — Возможно. — Думаешь, она что-то знает? — Думаю, она что-то вспоминает. Сейчас нет смысла спрашивать, пусть она созреет. — У неё было такое выражение лица, как будто она увидела привидение. Рядом с Эмси послышалось осторожное «кхм». — Ой, прости, Гоуст. Хотя твоя рожа тоже кого угодно способна напугать.