Map of The Soul - Game Over

— Что? — будничным тоном произнес Джин, будто бы каждый день видел перед собой голого Чонгука, но всё же некоторое недовольство проскальзывало в его интонации. — Что ты сейчас сказал, щенок? — Я сказал, выеби меня, хён. Ты ведь этого хотел! — требовал Чонгук, всё также стоя перед ним как греческая статуя, только член по сравнению со скульптурой пребывал в возбужденном состоянии. — Ну, что ж, Чон Чонгук, иди ко мне в спальню, презервативы и смазку найдешь в первом ящике темного комода. Подготовь себя, я пойду заварю кофе. — лениво бросил Джин и отправился на кухню.       Чонгук, сперва опешив от безразличной реакции Джина, медленно поплелся в спальню. Он серьезно думал, что сможет удивить хёна, будто эксгибиционист, распахнувший перед ним пальто. Но видимо Сокджина действительно ничем уже не удивить. У Джина после всего случившегося выработался стойкий иммунитет к различным непредвиденным ситуациям.       Спустя каких-то пять минут, помогая себе ногой, Джин открыл дверь в спальню с двумя чашками кофе в руках, и едва не опрокинув их на ковер вместе с содержимым, начал дико хохотать своим фирменным смехом стеклоочистителя.       Перед ним весьма причудливая картина: Чонгук, вставший на четвереньки на кровать с двумя пальцами в заднице, будто потерял что-то важное и не может достать. Должно было выглядеть крайне эротично, но скорее для Тэхена, а не для Джина, которого просто унесло от нелепости данной ситуации.       Чонгук, услышав умирающую со смеха чайку, мигом вытащил пальцы и ничего лучшего не смог придумать, как зарыться мордой в подушку и покраснеть от стыда, лежа с голым задом.       Поставив чашки с кофе на прикроватный столик, Джин смачно шлепнул Чона по его аппетитной жопе и плюхнулся с ним рядом на кровать в своей шелковой пижаме. — Чон Чонгук. Я, конечно, знал, что ты кукухой двинулся, но, чтобы настолькооо… — протянул Джин и потрепал Чона по кудрявым волосам. — Джин, иди на хуй. — оторвавшись от подушки, глядя на него красными опухшими глазами, прогудел Чон. — Ооо, вот это мой макнэ. А то всё хён да хён. — Джин, я обосрался. — обратно уткнувшись в подушку, промямлил Чонгук. — Ну, на кровати всё чисто, да и не воняет. — Джин, я трахнул Бомгю… Джин молча поднялся, сел на край кровати, взяв чашку кофе с коньяком. — Джин… — приподнялся следом Чонгу. — Зачем? — сделав глоток, процедил Джин. — Не говори Тэхену. — умоляюще просипел Чон. Сделав еще глоток, Джин медленно помотал головой, протянув чашку кофе Чонгуку. — Расскажешь? — испуганно спросил Чон, усаживаясь поудобнее на край кровати рядом с Джином. — Пей уже и заткни свой рот, ты пьян. Ох, лучше бы я ничего не знал. — негодовал Джин. — Но хён! — Что хён? Что тебе это дало? Ты еще и ко мне приперся. — Очень больно, хён. Неужели все шесть лет это был грёбанный фансервис?! — в отчаянии выкрикнул Чон. — Ты сам себя сейчас слышишь? — встал с кровати Джин и посмотрел на него сверху вниз. — Ты когда-нибудь используешь мозги? — допивая кофе, повысил голос Джин. — Блять, макнэ, это каким надо быть дебилом, чтобы повестись на тэхенову провокацию? Ты совсем не различаешь чувства? Да, Тэ — актер от Бога. Но шесть лет притворяться любить тебя? Нахуя? Чон слабо опустил голову и прошептал: — Вот я и говорю, что я обосрался, хён…       Усевшись на подоконник, Джину хотелось просто помолчать. Почему люди настолько безрассудны? Почему на боль мы отвечаем болью, сами того не осознавая, пытаясь по максимуму причинить друг другу страдания и следом рассыпаться на кровавые осколки от содеянного, затем снова собирая себя по крупицам, чтобы валяться в ногах, моля о прощении. А ведь можно было просто поговорить, обнажить свою душу друг перед другом, чтобы не калечить ее глупыми болезненными поступками. — Ты отомстил? Тебе полегчало? — безэмоционально отозвался Джин. — Нет, мне очень стыдно за то, как я поступил с Бомгю и как поступил с Тэхеном. Я думал… — Ты думал, тебе станет легче с каждым разом, как ты будешь забываться в объятиях рандомных людей? Так? — Да, Джин. — понуро прошептал Чон. — И на сердце станет легче. Так? — Да, хён. — И как твое сердечко? — Обними меня, хён. — Ох ты ж боже мой, ты всё такой же макнэ, как и раньше. — обратно сев на кровать, Джин прижал к себе обреченного Чонгука, ласково поглаживая по голове. — Ты совсем не вырос. Ну, если только физически. — пошло оглядев раздетого Чонгука, добавил Джин. — Эх, ты мог бы сделать сейчас тоже самое, что я делал с Бомгю. — пытался спровоцировать старшего Гук. Джин снова залился нескончаемым смехом. — Ну уж нееет, макнэ… Я люблю соблазнять свою жертву, а тут ты сам ко мне пришел, еще и сразу мне дырку свою подставил, бери, не хочу… — сквозь смех пояснил Джин. — Я сейчас обижусь! — ущипнул за бок хёна Чонгу. — Джин, но ведь ты же не стал возвращать Намджуна, ты же тогда ходил по клубам и явно же не просто так. Про Чимина я даже говорить не хочу. — не унимался Чонгу, с любопытством глядя на пухлые губы Джина, в ожидании ответа. — Ты меня с собой не сравнивай, — щелкнул его по носу Джин, — Мою душу уже не спасти… А вот твою… — Ты что? Гребанный Дориан Грей? — возмутился Чон, ухмыльнувшись. — Да может и так. Только мне тогда придется тебя убить, чтобы ты не выдал мою тайну, почему я не старею и почему до сих пор красавчик. — польстил самому себе Джин, улыбаясь так, как никогда еще прежде он не улыбался при парнях, умело сдерживая свои эмоции под маской безразличия. — Чонгук, вам бы поговорить по-хорошему. Он же не ушел к другому парню, он ушел, чтобы стать актером, и, заметь, обычным актером. — Что ты имеешь ввиду — обычным актером? — Не порноактером же, тупица, хаха. Вот, что я имею ввиду. — Опять твои тупые шуточки. — А ты забыл про сексипорнистар? Теперь же Чонгук умирал от смеха в объятиях Джина, вспомнив тот самый нелепый случай, когда Тэхен неправильно произнес на английском — саксофонист- и у него получилось слово — сексипорнозвезда. — Джин, ты красивый. — вдруг неожиданно для самого себя произнес вслух Чонгук. — Ну это я знаю. Айм ворлдвайдхэндсом, ю ноу… — Что я могу сделать для тебя? — все также пристально глядя на пухлые губы Джина, произнес макнэ, сам не понимая, что с ним происходит, будто он видит прежнего Джина и тепло ностальгии разливается по его обнаженному телу. Того самого Джина, которого он встретил, когда они только-только дебютнулись.       Джин выпустил Чона из объятий, сладко улыбнувшись. Встав с кровати и опершись о подоконник, он на минуту задумался, потирая подбородок большим пальцем. — У меня есть небольшая идея, — лукаво посмотрел на Чона Джин и наклонил голову вбок, осматривая каждый возбуждающий сантиметр его прекрасного тела. — Только тебе для этого придется одеться.

***

      Тэхену невыносимо плохо. Тэхен, укутавшийся в одеяло после душа, неподвижно лежал, уставившись в потолок, практически не моргая. Тэхену хочется повернуть время вспять и не бросать Чонгука. Годом раньше Тэхена безумно волновало, что о нем подумают в первую очередь родители, а потом поклонники, если вдруг он открыто захочет заявить о своей непомерной любви к Чонгуку. Он всегда так загонялся над тем, что скажут другие, что совсем забыл про самого любимого человека — себя. Неужели настолько ценным должно быть чужое счастье людей, чем свое собственное? Их с Чонгуком собственное счастье.       А теперь что? А теперь Чонгук с Бомгю. Хочется кричать и биться об стену головой, но вместо этого Тэ безмолвно кричит внутри себя, протыкая всё глубже свое сердце воспоминанием про холодного Чонгука, закуривающего сигарету тянущего Бомгю к себе за галстук. Тэхен сперва начал плакать слезами, но вдруг разрыдался до истерики, судорожно хватая воздух ртом.       Аккуратный стук в дверь посреди ночи заставил на миг втянуть в себя спасительный глоток воздуха, чтобы унять вновь подступающий поток слез. Накрывшись одеялом с головой, Тэ негромко пропел: — Да, хён. Входи. Сонный Соджун неспешно зашел в спальню Тэ, закрыв за собой дверь и присел на край кровати рядом. — Прости, Тэ. Но я не могу спать под твои всхлипы. Тэ виновато приспустил одеяло с лица и прошептал, сглатывая слезы: — Прости… Беспокойство Соджуна выдавали его сдвинутые к переносице широкие темные брови. Забравшись на кровать, Соджун устроился рядом с Тэхеном и выдернул у него часть одеяла, чтобы накрыться самому, прижавшись поближе к дрожащему от истерики Тэхену. — Хён, ты чего… — почувствовав жаркое упругое тело Соджуна, удивился Тэ по-прежнему сотрясаясь. — Сегодня я посплю с тобой. — забота в голосе Соджуна пробивала Тэ на еще одну порцию слез, но Соджун прижал его так сильно к своей груди, что младший был не в силах сопротивляться и начал понемногу успокаиваться. К своему удивлению Тэ легкими касаниями пальцев дотронулся до накачанного пресса хёна. Тот невольно вздрогнув, пристально взглянул младшему в глаза. — Соджун, почему так сердце хочется вынуть из груди? — прошептал Тэ, выдыхая каждое слово и обжигая тело Джуна. — Если он с другим, я буду двигаться дальше, я не хочу портить ему жизнь снова. Я… Я… — Ты морально устал… — закончил за него хён. — Может просто они друзья, и он решил тебя позлить? — А вдруг они спали? — укол ревности прожигал грудь Тэхена, заставив задрожать снова. — Тэ, ты его отпустил… Ты хотел, чтобы он сам научился всего добиваться… Может и спал… Но откуда ты знаешь, что он чувствует? Ты не можешь залезть к нему в голову, как и он в твою. — Ты на чьей вообще стороне, а? — надув губы, пробурчал Тэ, легонько царапнув Джуна по животу. — Тэ, тебе бы не мешало расслабиться… — по-прежнему с беспокойством смотрел Соджун, прижимая к себе младшего. — Я заебался пить… — вырвалось у Тэ. — А я и не предлагаю, — усмехнулся Джун, резко нависнув над Тэхеном. — Закрой глаза и доверься мне…       Яркий румянец вспыхнул на лице Тэхена и тот невольно закрыл глаза, ощущая горячее дыхание хёна. — Соджун, — залепетал Тэ. — Это неправильно с моей стороны. — А ты ничего не делаешь… — едва пробормотал Джун, и накрыв их полностью одеялом, опустился вниз, стягивая попутно трусы с Тэхена. — Хён! — Тэхену неловко от происходящего до того момента, пока он не почувствовал мягкие смыкающиеся губы вокруг своего члена. — Соджун… — сдавленно выдохнул Тэхен, хватаясь за простыни. Целый год Тэхен периодически мастурбировал в ванной, представляя горячие моменты с Чонгуком. А сейчас что? Крупная дрожь пронзает тело Тэхена от горячих влажных губ хёна, от его ласковых прикосновений. Тэ давно не испытывал этот разрывающий спектр чувств. — Соджун… Как мне потом смотреть тебе в глаза? — шепчет, прикусывая губы Тэхен, вжимаясь затылком в подушку, приподнимая от разливающихся ласк подбородок, приоткрывая рот. — А ты закрой глаза и не смотри… — вытащив влажный набухший член младшего изо рта, но продолжая водить по нему рукой, низко прогудел Соджун, захлебываясь слюнями.       Почти всегда Тэхен любил властвовать над Чонгуком в постели и особо не понимал, почему Чонгука так тащит от безмолвного подчинения любимому человеку, почему тот не хочет быть лидером. Теперь же, когда он не имеет возможности сопротивляться, да и не хочет, ведь как же это дико возбуждает оказаться беспомощным в родных сильных руках и принимать беспрекословно ласки хёна, теперь же Тэхен будет умолять Чонгука творить с ним всё, что тот захочет, если они смогут снова быть вместе. — Представь, что я — Чонгук, не стесняйся меня, расслабь свое тело, если захочешь кончить, мой рот в твоем распоряжении, я выпью тебя без остатка. От этих слов Тэ широко распахнул глаза и напрягся всем телом, сдерживая приближающийся оргазм, лишь бы ласки хёна не прекратились так быстро. — Я ненавижу тебя. — простонал Тэ, сильнее цепляясь за простыни, которого просто начинало штормить из стороны в сторону от умелого ласкового языка хёна, от его крепких рук, поглаживающих его бедра, массирующих его яйца, и пальцев, слегка нажимающих на сфинктер. — Я сейчас взорвусь, хён, что ты со мной делаешь? — выгибаясь вперед, Тэ медленно переходил от стонов на крик.       Соджун лишь молча ускорил свои движения ртом, вытворяя языком настолько фантастические вещи, от которых у Тэхена закружилась голова, и спальню в тот же миг заполнил протяжный стон, тело прошибло неудержимой дрожью. Сердце неистово стучало, воздуха по-прежнему не хватало.       Приподнявшийся обратно к Тэхену Соджун одарил его неприличным взглядом, облизывая языком стекающую по подбородку сперму, помогая себе указательным пальцем, чтобы ни капельки не пропало даром. — Соджун… — пробормотал, по-прежнему задыхаясь Тэхен, — ты своими выходками доведешь меня еще до одного оргазма, и вообще я уже готов подставить тебе свой зад. Сглотнув остатки, Соджун чмокнул задыхающегося горячего Тэ. — Твоя сперма такая же сладкая, как и ты сам, мой сладкий Тэхен. Но оставь свой зад Чонгуку. — Теперь все точно подумают, что я получил роль через постель. — Брось, Тэхен, я всего лишь помог тебе по-братски. — усмехнулся Соджун, довольно улыбаясь как кот покрасневшими распухшими губами. — Так вот оно как… Помогать по-братски… Отсос по-братски… Это что-то новое, — смущенно улыбнулся Тэ и тихо засмеялся сквозь сбившееся дыхание. — Ну, а что… Мне всегда Ланнистеры нравились. — А если я в тебя влюблюсь, хен? — Не смеши меня, Тэ. В твоих глазах он всегда будет отражаться. — Кто? — не понял Тэ. — Кто, кто… Чон Чонгук. Снова крепко прижав к себе обессиленного Тэхена, Соджун прошептал: — Давай спать, сегодня был тяжелый день, у тебя было много потрясений. Все будет хорошо, — чмокнув макушку, продолжил мягким голосом Соджун. — Ты — умничка, у тебя всё получится. С интервью, ты, конечно, накосячил, но черный пиар, тоже пиар. Разберемся с этим завтра. А теперь спи… — Соджунаааа… — полуспящим голосом промямлил Тэ. — М? — А ты часто так делал? — Как? — Ну, по-братски… — Ох, Тэ, я давно в актерской индустрии, я участвовал во многих оргиях… — Эй, хён, не шути так… — А кто шутит то? Тэ ошарашенно посмотрел на хёна, вырвавшись из объятий. — Тонсен, успокойся. — тихо засмеялся Соджун. — я всё делаю по любви. Я шутил, шутил… Сразу же прикрыл глаза Соджун и сделал вид, что засыпает. — Соджунаа… — не унимался Тэ… — что это значит? Ты меня любишь? — Тэхен, отстань, я спать хочу… — Ну ответь… — Как брата люблю… Всё, спи. Не задавай больше вопросов, а то придется мне заткнуть твой рот. Сам знаешь чем. По-братски. Так ничего и не поняв, Тэ положил голову на грудь Соджуна, глаза Тэ сами начали слипаться от усталости и недавней разрядки, а в ушах стояла фраза, сказанная хёном: «В твоих глазах он всегда будет отражаться».

***

      Плавные неторопливые движения руки по набухающему члену, влажному от собственной смазки, чередовались с медленными, но такими ритмичными движениями бедер Чонгука из стороны в сторону под его коронную «My Time».       Что может быть лучше ночной мастурбации, глядя на танцующего полуголого Чонгука?       Лишь виски со льдом.       Желанием Джина оказался стриптиз от Чонгука под «My Time» с еще одним условием: сам оригинальный танец будет медленнее, а Чонгук будет одет в кожаную одежду с серебристым ошейником от которого вниз к поясу спускаются еще длинные серебристые цепи. Было еще второе условие. Джин будет дрочить у младшего на глазах, глядя на его сексуальные танцы и красивое тело.       Джин часто любил развалиться на диване в шелковой розовой пижаме, сняв штаны и широко расставив ноги, мастурбируя, глядя на танцующего Чимина в серебристых цепях и ошейнике.       Чонгук сперва очень удивился странному желанию Джина, но терять ему было нечего, да и любопытство младшего брало вверх. Он очень хотел увидеть, как мастурбирует его шикарный хён, а танцевать было не проблемой для того, кто всю жизнь этим занимался.       Распаляющие обоих парней ноты «My Time» сливались с выгибающимся телом Чонгука, обтянутым в кожу, и дрочущим Джином, который жадно смотрел на соблазнительного макнэ, медленно снимающего кожаную куртку, оставаясь в одних кожаных штанах и ошейнике с цепями.       Пухлые губы Джина были слегка приоткрыты, кофейные глаза блаженно закрывались от наступающего экстаза, движения руки по основанию члена чередовались с медленных до быстрых и обратно замедлялись.       Чонгук, возбужденно смотревший на разомлевшего хена, плавными движениями все ближе приближался к нему, протяжно подпевая, переходя на еле слышный шепот, поглаживая свой идеальный очерченный торс, слегка позвякивая цепями. В кожаных штанах становилось все теснее от невнятных стонов хёна, отчего Чонгук уже готов был сорвать с себя всю одежду и отдаться старшему. Но Джин строго настрого запретил ему прикасаться к себе. Только смотреть. Та еще пытка. И Джин прекрасно об этом знал.       Очень тяжело контролировать себя и свои желания, когда твой разум затуманивает подступающая нега, ты не думаешь ни о чем, кроме получения наивысшего удовольствия и твои моральные рамки постепенно расширяются. Ты совсем не думаешь о последствиях. Ты становишься чертовым гедонистом, переступая через себя в погоне за новыми ощущениями. Но…       Но Джин всегда себя контролировал. В моменты мозгового хаоса, он словно профессор Ксавьер прикладывал палец к виску и возвращал убегающий разум на место. Поэтому никаких прикосновений. Он желал Чонгука, он так долго его хотел. Но мизерный процент страха и неуверенности присутствовал и у Джина. Не из-за каких-то там съедающих мыслей по поводу того, как он поступил по отношению к Тэхену, нет, никакого самобичевания. Он боялся, что стыд и чувство вины будут сжирать с каждым днем Чонгука, и тот под напором собственной умственной ноши все расскажет Тэхену. И Тэхену вряд ли понравится сие приватное выступление. Поэтому никаких лишних прикосновений. Если я начну задыхаться, То очнусь и продолжу бежать Да, я не должен знать, куда иду Даже если против солнца Один раз для настоящего, Два для прошлого Я счастлив, что мы встретили друг друга Теперь до самого конца Оу, я буду звать тебя и держать тебя Оу, я буду И, да, ты знаешь, да, знаешь Оу, я буду звать тебя и касаться тебя Оу, я буду И ты знаешь Когда-нибудь я смогу найти своё время Когда-нибудь я смогу найти своё время Най-найду своё время Найду своё время (Слова песни BTS — My Time)       Медленно опустившись на колени и разведя ноги шире, Чонгук яростно подавался пахом вперед в такт музыке, ловко держа равновесие на своих крепких руках, стискивая зубы от одной лишь мысли о том, что старшему хорошо от его телодвижений, что хён вот-вот кончит.       Джин едва мог устоять против обнаженного мускулистого торса со звенящими цепями.       Откровенные движения Чонгука всё больше и больше доводили старшего до приближающегося оргазма, движения руки стали быстрее. — Макнэ, отойди, я скоро кончу. — простонал Джин, зажмурив глаза от накрывающего наслаждения. Но Чонгук лишь приоткрыл рот и полным вожделения взглядом посмотрел на член хёна не вправе его трогать. С чувственным стоном Джин откинулся на спинку дивана, кончив в заранее приготовленные салфетки, но несколько капель попали на чонгуковскую грудь рядом с соском.       Распластавшийся на полу перед диваном разнежившийся Чонгук сладко опустил глаза на белые капли, собираясь пальцем стереть их с груди, но тотчас услышал строгий голос хёна. — Не смей! — рыкнул Джин, вытерев член салфеткой и привстав с дивана, наклонился к груди Чонгука. Взглянув похотливо в глаза макнэ, он прохрипел: — Играем по моим правилам. — затем аккуратно слизнул свою сперму, задев кончиком языка сосок Чонгука, отчего глаза младшего широко распахнулись, а в брюках стало неприятно ныть от еще большей волны возбуждения из-за неприличных действий Джина.  — Ммм, Джин… Ты настолько себя любишь? Что глотаешь свою же сперму с моего тела? — произнес Чонгук, вопросительно изогнув бровь. — А ты забыл, макнэ? Лав ёсэлф, как говорили BTS. Надо любить себя. — пошло улыбнулся Джин. — Хён, ты воспринял это немного буквально. — добавил Чон. — Если ты любишь себя, ты должен любить себя полностью. А теперь нам пора баиньки, мелкий. — поднявшись, Джин устало направился в спальню. — Джин! — быстрее встав с пола, закричал ему вдогонку Чонгук. — Ммм? — Можно я сегодня буду спать с тобой? — Нет. — Я хочу тебя, Джин! — плюхаясь на кровать рядом с хёном, возбужденно просипел Чон. — Перехочешь. — спихивая Чонгука с кровати, пробурчал старший. — Ты и так уже получил своё. Вспомни Бомгю. Сразу став хмурым, Чон возмущенно заворчал: — Ты мне теперь припоминать это будешь? И кстати, ты всегда ненавидел Тэхена и говорил ему, что когда-нибудь меня трахнешь. — парировал младший. — Серьезно? Ненавидел? — выглянул из-под одеяла Джин. — Ну, значит я великолепный актёр, Чонгуки малыш. А теперь вон из моей спальни! — пихнул ногами младшего хён, заставив Чонгука слезть с его кровати и отправиться в соседнюю спальню.       Сняв с себя кожаные брюки и ошейник с цепями, Чонгук лёг на живот, повернув голову в сторону огромного окна, вглядываясь в маленькие точки-звезды, погрузившись в любимые думы о Тэхене. Если бы они снова были вместе, Чонгук каждый день танцевал бы для Тэхена. Если бы только они снова оказались вместе. Он даже бы прикупил все нужные секс-принадлежности для стриптиза: цепи, ошейники, костюмы, всё, что угодно. Он сделал бы каждый день незабываемым, каждый их вечер, каждый час. Он готов каждый день отдаваться танцам, порхая вокруг Тэ как бабочка, любоваться тем, как его любимый ласкает себя, наблюдая за движениями его тела. Видя, как Тэхен запрокидывает голову на диван, ускоряясь и приоткрывает свои красивые губы, обдавая своим горячим взглядом Чонгука, зачесывая назад рукой свои золотистые волосы в безумном экстазе.       Отчаянный стон Чонгука в подушку.       Как можно было так опрометчиво поступить. Если Тэхен узнает… Он его возненавидит и никогда не примет обратно. К чему был весь этот спектакль с Бомгю перед Тэ? Тогда Чонгук хотел, чтобы Тэхену стало больно, также как ему. Но каждый раз причиняя боль Тэхену, Чонгук причинял боль лишь самому себе. А Бомгю? Зачем было использовать Бомгю? Зачем нужно было так поступать с лучшим другом? «Какой же ты косячный, Чонгук!» — невесело подумал Чон. Чонгук ненавидел Тэхена за то, что тот его оставил, но в данную минуту он больше всего на свете ненавидел себя. И как выползти сухим и непахнущим из этого дерьма, он не знает.       Скоро рассвет. Скоро небо окрасится в сине-розовые краски, оповещая о начале нового дня. Кто-то давно уснул, кто-то пару часов назад. А кто-то не спал вовсе.       Окрыленный любовными чувствами и остатками изумительных воспоминаний прошедшего дня, прибирающийся в квартире и готовящий завтрак для любимого человека под мелодичную иностранную музыку, разливающуюся из колонок. Он совсем не мог сомкнуть глаз. Неужели он всё-таки добился расположения хёна? Кто знает. Кто знает. Его глаза сияют ярче просыпающегося солнца. Такие огромные, такие счастливые. Завтрак почти готов. И хён вот-вот должен прийти домой.       На часах почти семь утра и холодное ноябрьское солнце отражается в улыбающихся глазах присевшего на кухонный стул счастливого Бомгю. Только он совсем забыл, что на дворе конец ноября. Ведь солнце уже не греет. Всё глубже и глубже становится рана, Ее не излечить. Словно куски разбитого стекла Всё глубже с каждым днём, терзают моё сердце, Ты принял на себя мой грех, Ты, кто был так нежен и хрупок Прости меня, прости меня, Прости, мой брат, Сокрытая тайна не будет очищена, Ты называешь меня грешником, Что я могу ещё сказать? Прости меня, прости меня, Прости, моя сестра, Сокрытая тайна не будет очищена, Поэтому я плачу, Прошу высуши мои слёзы Этот свет, этот свет освещает мои грехи Я не могу повернуть назад, Истекая красной кровью, С каждым днём, я всё сильнее думаю о смерти. Позволь мне получить наказание, Позволь мне искупить мои грехи, Пожалуйста… (Слова песни BTS — Stigma)