Как в сказке

Поздним дождливым вечером Гарри Поттер аппарировал на порог дома на площади Гриммо двенадцать и повернул дверную ручку, тихо шагая в темный коридор. Сняв промокшие ботинки и плащ, он поплелся на кухню. — Хозяин! — радостно вскрикнул Кикимер, полировавший серебряные ложки у накрытого стола, — Кикимер вас ждал, он приготовил пирог с потрохами. Гарри плюхнулся на первый попавшийся стул и потянулся, широко зевая: — Ну, давай. А откуда ты знал, что я сегодня вернусь? — А он не знал, — Джинни обняла его сзади за шею и поцеловала в висок, — он каждый вечер в течение трех месяцев готовил для тебя ужин. Гарри улыбнулся и протянул к ней руки, усаживая себе на колени: — Ну привет, — хмыкнул он через несколько минут, когда оторвался от ее губ, — Я очень соскучился. — И проголодались, — буркнул домовой эльф, демонстративно опуская перед ним тарелку с огромным куском пирога. — Да-да, Кикимер, спасибо, — помня наставления своей лучшей подруги, он никогда не забывал благодарить Кикимера за проделанную работу. Джинни вскочила с его колен и села рядом, подперев подбородок ладонью, наблюдая, как ее парень пытается проглотить огромный кусок пирога. — Ше номано? — пробубнил он с полным ртом. Она выдавила легкую улыбку и пожала плечами. — Ну? — он наконец проглотил кусок и запил его томатным соком. — Ничего такого, что не могло бы подождать до завтрашнего утра. — Что-то на работе? Как дела в Министерстве? — Прекрасно, — обрадовалась она вопросу, — Мое предложение по поводу усиления границ с великанами в Северном лесу прошло проверку и его одобрили. Угадай, кого назначили младшим руководителем проекта? — Ну не знаю. — протянул он, — Невилла? — В твоих мечтах, Поттер, — усмехнулась она, — В июле поеду туда на две недели. — Супер, — протянул он ей ладонь, по которой она хлопнула, — дела налаживаются. А как там Рон? Уже вернулся? Рон, также проходивший обучение в аврорате, по стечению обстоятельств тоже был отправлен на задание, но не вместе с «великим Поттером» как его величали за спиной, а отдельно. Да и, честно говоря, дела у него шли не очень. Если в школе он кое-как закрывал хвосты благодаря Гермионе, делающим за него домашние задания, то в аврорате всему пришлось учиться самостоятельно. Гарри немного переживал за друга, ведь где обычному магу требовалось два шага, Рон делал десять. Да еще и спотыкался, и падал, проклиная все и вся. — Ах, Рон… — Джинни немного замялась, накручивая на палец прядь рыжих волос, — Он уже давно вернулся и… Тебе хорошую новость… или хорошую? — Начни с хорошей, — он откинулся на стуле и благодарно кивнул Кикимеру, подливающему томатный сок. — Рон счастлив, потому что нашел любовь своей жизни, — проговорила она. Гарри нахмурился, пытаясь разгадать в ничего не выражающем лице Джинни хоть какую-то эмоцию, которая пролила бы свет на это заявление. Наконец он сдался: — Я это знаю. Они с Гермионой… — Захар, — выпалила она, и Гарри закашлялся. Сок брызнул из носа на столовое серебро, тут же подхваченное заботливым Кикимером с чистой тряпкой. — Джинни, — он посмотрел ей в глаза, — я, может, и не самый внимательный друг, но я бы заметил, если мой лучший друг… — Геем? — предположила она с сарказмом в голосе, — И да, это вторая хорошая новость. Ты рад? Он прищурился, задумчиво поглаживая пальцами подбородок. Все-таки Джинни была младшей сестрой близнецов Уизли. Розыгрыши у нее в крови. Поэтому он уточнил: — Ты не шутишь? — Увы, — развела она руками. — А что за Захар? — Какой-то новый коллега из Казахстана. Приехал в аврорат по обмену. Ну теперь уже думает остаться в Лондоне. У них же ЛЮБОВЬ, — всплеснула она руками. — Блять, — тупо прокомментировал Гарри, наблюдая, как домовой эльф вытирает красные капли сока с деревянного стола. — Угу, — повторила она за ним. — Подожди… А как же Гермиона? — В яблочко, — кивнула она и повернулась к эльфу, — Кикимер, принеси утреннюю газету, пожалуйста. Гарри решил, что сегодня прекрасный вечер, чтобы умереть молодым от сердечного приступа. Бедный Кикимер выпучил глаза и затрясся как осиновый лист: — Кикимер ничего не знает. Кикимер ничего не видел. — Кикимер, — неожиданно прикрикнул на него Гарри, — я не знаю, что такого важного написано в той газете, но принеси ее. Сейчас же! — приказным ноткам в его голосе удивилась сама Джинни, а домовой моментально растворился в воздухе, вернувшись спустя пару секунд, неуверенно комкая в руках «Ежедневный пророк». — Так, так, так… — Гарри взял газету в руки и с сомнением уставился на девушку, — И что же я ищу? — А ты не ищи, — хмыкнула она, — Просто читай. И он опустил глаза. Выражение его лица менялось от хмурого до удивленного, и, в конце концов, до ярко-красного, как у дяди Вернона, когда он в детстве отчитывал Гарри за шалости, которые тот якобы не совершал, но они все-таки случились, как «по велению магической руки». — Какого хуя происходит? — вскочил он, отбрасывая газету. — О, дорогой, не спрашивай у меня. Открой четвертую страницу и прочитай сам. Он снова сел и продолжил чтение, нервно топая пяткой по полу. — Этого просто не может быть, — приговаривал он, — Беременная? Малфой сказал что? Наконец он отложил газету и устало откинулся назад, протирая рукавом запотевшие очки. — Ты знала? — Не-а. — А хоть кто-нибудь знал? — Не-а. Даже Рон не знал, но он сейчас в своего рода медовом месяце. Не уверена, что он вообще что-то соображает. — Ты говорила с Гермионой? — Пыталась связаться, но дома ее нет. — А где она? — тупо переспросил Гарри. — Я ей не нянька, — наконец разозлилась Джинни, — я сама узнала все из газеты. — Это какой-то сюр, — Гарри смотрел то на испуганного Кикимера, то на хмурое лицо Джинни, ожидая, когда кто-то наконец рассмеется и выкрикнет «повелся как лох» — Меня не было три месяца, а такое ощущение, что… Джинни, — вдруг спохватился он, — просто скажи мне, что у тебя все хорошо. Что ты не влюбилась в другую девушку, или парня, или собаку, или сама не решила стать мужчиной и переехать в Казахстан? Она выдохнула и искривила уголок рта в слабой улыбке: — Нет, Гарри, я — это по-прежнему я. — Это хорошо, — протянул он руку через стол, беря ее ладонь в свою, — поэтому я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что. — Ммм? — Если вдруг и ты забеременеешь от этого змееныша, то я узнаю это не из газет. В доме Гарри Поттера была беспокойная ночь. Главного героя Англии, мальчика-которого-не-добил-сам-вы-сами-знаете-кто, решили добить его лучшие друзья. Полночи он ходил туда-сюда, умоляя Джинни признаться, что она его разыгрывает, потом он полчаса сидел на кресле, тупо уставившись в потухший камин, после этого поднялся на чердак и разбил хранившуюся там, ожидающую своего звездного часа, посуду, включая чайный сервиз, доставшийся ему от семьи Уизли, и, в конце концов, обнаружил непочатую бутылку водки, которой они с Джинни решили залечить душевные раны. В это же время в поместье Малфоев дела шли не лучше. Гермиона, будучи наконец в своем уме, но совершенно не в себе от ярости, повалила Драко на кровать, и оседлав, чтобы он не смог сбежать, колотила его кулаками, целясь куда попало. Он сначала пытался прикрыться, выкрикивая в ее сторону ругательства, а потом наконец осознал, что он, вообще-то, мужчина, активно занимающийся спортом, и перехватил инициативу в свои руки, хватая ее за запястья, выдавая победное «Ха!», когда она попыталась вырваться, зарычав от бессилия. — Угомонись, блять, — крикнул он ей в лицо, пытаясь привести в чувства. — А то что, слизняк? Обрюхатишь уже по-настоящему? — зашипела она, и Драко немного покраснел, осознавая, что их разделяла только тонкая ткань его боксеров. — Ты себя в зеркало видела, ведьма патлатая? Да у меня на тебя даже не встанет! — попытался прикрыть он неловкость раздражением. — Ах да? А это тогда что? — злостно сплюнула она, поелозив по нему бедрами, — Палочку в трусы засунул? — Твою мать! — дернулся он, чувствуя, как горят мочки ушей. Резко оттолкнув девушку, что она завалилась на спину, Драко наконец освободился и вскочил с кровати. Гермиона села и уставилась на него не мигая. Лишь верхняя губа немного подрагивала, будто бы она собиралась прыгнуть и впиться зубами ему в глотку. — Итак, — сказала она спокойным голосом, но у Драко невольно задрожали колени, — я просыпаюсь в незнакомой квартире и первым, что вижу — Драко Малфоя собственной персоной, разлегшимся голым на полу. По какому-то непонятному мне стечению обстоятельств рядом с ним лежит мое нижнее белье. Ах да, я и слова сказать не могу, потому что кто-то, и я подозреваю, что этот кто-то ты, Малфой, превратил меня в курицу. Что-то еще? Ах да, еще одна совсем незначительная деталь… Какого черта твой отец считает, что я от тебя беременная? — Не только отец, — подал он наконец голос, — Но и, судя по всему, вся магическая Британия. — Что? — взвизгнула она, — Кто им это сказал? — Ты! — Врешь! А если это и так, то почему ты не убедил его в обратном? — Я пытался! — Что-то незаметно! Драко начал наконец приходить в себя и постепенно вспоминал вчерашние обиды. Внезапно он осознал, что, вообще-то, это он жертва обстоятельств и это его будущее теперь под угрозой. Прищурив глаза, начал говорить, все больше распаляясь с каждой секундой: — Если бы я вчера вечером не встретил тебя, то этого ничего бы не было! Ты что вообще ничего не помнишь? Как стащила мою палочку? Как несла полную хуйню? Как рассказала журналистам о беременности и что я, якобы не хочу на тебе жениться из-за предрассудков? Что ты смотришь? Внезапные пробелы в памяти? И после всего этого ты смеешь заявляться в мой дом и орать? — Это ты меня сюда забрал! — закричала она, вскакивая на кровать и указывая на него пальцем, — Я чуть не умерла от испуга, когда увидела, куда ты аппарировал! А потом еще твой отец! — Какого хера ты ничего не сказала? — Я сказала! Ко-ко, Малфой, блять! — она аж тряслась. Сквернословие не было одним из ее немногочисленных пороков, но ситуация требовала идеально подобранного словарного запаса, — Ты же не говоришь по-птичьи! — Ладно. Но какого хуя ты еще здесь? Выметайся из моей комнаты! — Куда? В спальню к твоим родителям? У меня палочки нет. Ты башкой долбанулся, Малфой? — Да, блять! И не раз! И все благодаря тебе! — Дети мои, что за шум? — внезапно распахнувшаяся дверь застала Гермиону и Драко врасплох. В светлом проеме возникли две фигуры с широкими, совершенно неестественными, будто нарисованными, вымученно-дружелюбными улыбками. — Мама! — единовременно пискнули Гермиона с Драко, причем блондин в мгновение ока оказался возле девушки, пытаясь спрятать ее за собой, обнимая руками сзади. Она вжалась ему в спину, уткнувшись носом в позвоночник, одновременно пытаясь удержать сползающее с тела громоздкое одеяло. — О, дорогая, — от искусственного смеха Нарциссы у Драко и Гермионы заслезились глаза, — я очень рада тому, что скоро смогу официально называть тебя своей дочерью. Следом за ней в комнату вошел Люциус, который, несмотря на все старания Драко, успел разглядеть, что на Гермионе не было ничего, кроме одеяла. — Сынок, — искусственная улыбка Малфоя старшего стала еще шире, а в голосе сквозили истеричные нотки, — в мое время девушек сначала приглашали на ужин с родителями, а уже потом в постель. — Люциус, — треснула Нарцисса супруга по плечу, — Гермиона нам практически семья. Пришло время новых традиций. Охо-хо-хо. — Что ты хочешь сказать этим, дорогая? — Лишь то, что время свиданий давно прошло. Наши дети начали непосредственно с постели. Охо-хо-хо, — снова рассмеялась она невпопад на высоких тонах. — Малфой, да сделай же что-нибудь, — прошептала Гермиона ему в спину. — Что я по-твоему должен сделать? — зашептал он в ответ. — Пусть они уйдут… Я боюсь… — О, Гермиона, мы вас напугали? Простите, пожалуйста, — шагнула к ним навстречу Нарцисса, у которой был отменный слух, — просто мы не каждый день узнаем, что наш мальчик тайно влюблен в свою школьную подругу. Охо-хо-хо! Да еще и сделает все на свете, чтобы родители их не разлучили. — Мам, ты что-то пила? — удивленно спросил Драко принюхиваясь. — Успокоительное, сынок. Драко красноречиво поднял бровь — судя по запаху, мать успокаивалась как минимум половиной семейного погреба, а по шатающемуся из стороны в сторону отцу — он оприходовал вторую. — Дети мои, — притворно всхлипнула она, отталкивая сына от Гермионы, — Это такое счастье — быть вашей матерью! Мисс Грейнджер… Гермиона! Добро пожаловать в семью! — На каком вы сроке? — деловито осведомился Люциус, поглаживая ее по одеялу, в том месте, где, по его мнению, должен был быть живот, — Как для беременной, у вас слишком маленькая выпуклость, — и, к ужасу замершей Гермионы, он упал на колени и прислонился к ней ухом. — Ммалфой, — задрожала девушка, поднимая на Драко огромные от ужаса глаза. Драко, наблюдающий картину принятия Гермионы в семью, внезапно отмер и шагнул вперед, отталкивая от нее начавшего всхлипывать отца. — Мам, пап… Я сколько раз говорил вам не заходить в мою комнату без разрешения? Гермиона, улучив момент, кинулась к нему, и он обнял ее правой рукой, левой размахивая перед лицами родителей. — Разрешение? — фыркнула его мать, — не в моем доме. — Да? — злобно переспросил он, — А что бы вы сказали, если зашли в тот момент, когда мы с Гермионой делали вам внуков? — слова «секс» он намеренно избегал, ведь такого понятия в его жизни еще не существовало, — Что смотришь, пап? Присел бы на кресло, чтобы подождать, пока мы закончим? — Ну я бы присела, — отмахнулась от него Нарцисса, — Делов-то. — Так, а ну, пошли вон! — зарычал он, указывая на дверь. — Драко! — топнул ногой Люциус, — ты как с нами… — Вон, я сказал! Моя комната! Моя невеста! Вы тут что забыли? — Познакомиться… — начала было его мать. — Вот завтра и познакомитесь! — отрезал он, — Идите спать! И они послушались. Поджав губы от недовольства, будто Драко лишил их единственного счастья в жизни, они медленно направились к двери. — Ты, сынок, оглушающее накладывай в следующий раз, — сказал ему отец, закрывая за собой дверь, и блондин снова почувствовал, как краснеют мочки ушей. В комнате повисла тишина, и Драко ощутил, как на его талии крепко сжимаются-разжимаются тонкие девичьи пальчики. Первой реакцией было оттолкнуть ее прочь, но он медлил, желая растянуть на подольше момент своего триумфа — он первый раз в жизни дал отпор родителям, да еще и накричал на них. И причиной этому стало это лохматое недоразумение, вцепившееся острыми коготками ему в кожу и громко дышащее, будто бежала наперегонки с оборотнями. — Ну? — вопросил он темноту, чувствуя, как она дрогнула от неожиданности, — Удалось признаться моим родителям, что ты не беременная? И как все прошло? Возмущенно выдохнув, она отстранилась от него и села на кровать, подтягивая сползающее одеяло. — Ничего не понимаю… Так это правда? — Думаешь, моя семья подалась в клоуны и решила шутки с тобой шутить? Вот, держи, — он нашел среди складок скомканной простыни волшебную палочку, — акцио, «Ежедневный Пророк». Протиснувшись сквозь щель под дверью, газета плавно прилетела в его руки. — Читай, — кинул он ее ей на колени, — Люмос! Она протянула руку в надежде, что он даст ей палочку на время чтения. — Еще чего! — злорадно усмехнулся он, — Из-за этой палочки вчера все и началось. Читай, я посвечу. По мере чтения лицо Гермионы бледнело. Особенно ее впечатлили колдографии, на одной из которых она целовала застывшего столбом Драко Малфоя, а на второй торжественно демонстрировала небольшой животик. Вскочив с кровати, она раскрыла одеяло, заставляя пунцового Драко резко отвернуться, и начала гладить абсолютно плоский живот. — Не беременная… Да и не было же… Малфой? Мы с тобой не спали? Ну пока я была в отключке… Не поворачиваясь, он отрицательно замотал головой. — Значит, это мой талант выпячивать живот, — заключила она, — Вот смотри, — он повернулся. Гермиона снова обернулась одеялом и выпятила живот: — Вот так беременная, — затем втянула его, — а так — нет. — Просто восторг, — сухо кивнул он, — Какой талант пропадает… Проблема в том, что журналисты тебе поверили. А еще они поверили в то, что мы с тобой собираемся пожениться. Да что там журналисты? Мои родители отменили свадьбу с Асторией, потому что думают, что я женюсь на тебе. Как тебе такое, Гермиона? Она удивленно открыла рот: — Как ты меня назвал? С каких пор ты назыв… — С тех самых, как провел с тобой одну из самых незабываемых ночей в своей жизни, — перебил он ее, — и нечего так краснеть. Если я смирился с тем, что ты уничтожила мою самооценку, унизила перед общественностью и несколько раз чуть не убила, то и ты можешь взять себя в руки и рассказать мне, как ты думаешь выкручиваться из этой ситуации! Она посмотрела на него снизу вверх, задержавшись взглядом на серых, немного порванных на левой ноге боксерах: — Я… я не хочу за тебя замуж… — прошептала она, и, к своему ужасу, он заметил, как ее глаза заблестели от подступающих слез. — Мерлин, Гермио-о-о-она, — протянул он, садясь рядом на кровать и приобнимая. Она изумленно моргнула, пытаясь отстраниться, но он лишь крепче прижал ее к себе, — считай это жестом доброй воли. Все-таки из-за тебя и Поттера меня не засадили в Азкабан. Никогда не было времени выразить свою благодарность. Она немного расслабилась, позволив слезам свободно литься по щекам. — Расскажи мне, что вчера было, — попросила она, отстранившись от него, когда немного успокоилась. И он начал рассказ, умалчивая о моментах с пожеванными боксерами и собственным «признанием в любви» на главной площади города — это она и в газете прочитала, зато красочно описывая моменты ее перевоплощений. Гермиона хмуро кивала и слушала не перебивая. В конце, когда он закончил рассказ, как проснулся утром и увидел на груди увесистую курицу, она встала с кровати и нервно заходила по комнате. — У меня для тебя две новости, Малфой, и начну с хорошей: я помогу тебе восстановить твое сомнительно доброе имя и признаю то, что соврала о беременности. Драко скрестил руки на груди, скептически выгибая бровь: — А плохая? — Сначала ты должен помочь мне снять заклинание и найти виновного. — Должен? Серьезно? — Без вариантов, — пожала она плечами, — через час я снова превращусь в птицу и не смогу в этом обличье ничего сделать. Я бы попросила Гарри, но… Он не умеет врать. Да и он еще не вернулся с задания… — Гермиона, очнись! — замахал он, привлекая ее внимание, — Я не буду бегать за тобой, исполняя приказы. — Тогда выкручивайся самостоятельно, — фыркнула она, — Только как ты объяснишь родителям, да и разъяренному Гарри, что бросил меня беременную практически у венца? — Ты не посмеешь! — он тоже встал с кровати и замер напротив. Карие и серые глаза встретились в битве взглядов. — Мне нечего терять, — усмехнулась она. Драко раздраженно сжал кулаки. — Ладно, — цыкнул он, спустя мгновение, — расскажи для начала, что с тобой произошло. — О, это весьма занимательно, — она села на кресло у стены и устало помассировала виски, напрягая память, — считай, что я умерла. Ну практически… — Что? — охнул он. — Меня отравили. — Б… — подытожил Драко.