— Попалась?
Гермиона начала пятиться назад, в панике оглядываясь по сторонам. Она вжалась спиной в стену, еле сдержав беспомощный стон, поняв, что бежать действительно больше некуда.
— И что же мне с тобой сделать? — с издёвкой спросил он и принялся разглядывать свои ногти, ехидно ухмыляясь.
Выход из этой ситуации был только один. И Грейнджер, с вызовом посмотрев на него, рвано выдохнула, прежде чем произнести:
— Убить.
— У меня на тебя совершенно другие планы, — заведя руки за спину, он уверенно зашагал в её сторону. — Я бы мог дать тебе фору, но, судя по тому как ты плохо пряталась в этот раз, ты уже вдоволь набегалась. Не так ли?
— Ублюдок, — выплюнула она, скривившись от прикосновения чужих пальцев к её вискам.
— Разумеется, — склонив голову набок, он прищурил глаза.
Всего секунда — и мир перед глазами стал стремительно меркнуть; потеряв равновесие, Гермиона почувствовала, как подкосились ноги, а сознание стало погружаться в густую черноту.
***
Оглядевшись по сторонам, Гермиона перевела дыхание, судорожно вспоминая, что только что произошло. Тошнота от трансгрессии никак не хотела отступать, все внутренности скрутило в тугой узел, и она медленно осела на пол. Кажется, то, что сейчас возникло в голове, было чем-то вроде галлюцинации. Они не были ни в каком тупике, она была с Роном Уизли… в Хогвартсе. Прохлада камня подействовала отрезвляюще, и она, резко вскинув голову, уставилась на Рона, который опустился перед ней на корточки, с беспокойством оглядывая. — Где мы? — шёпотом спросила она. — Я просто представил безопасное место, — растерянно ответил Уизли. Сознание начало постепенно работать, и Грейнджер, с ужасом осознав, что только что произошло, задрожала. Тринадцать минут назад она слышала крик, полный боли и отчаяния, когда профессор Макгонагалл не смогла отразить заклятие. Одиннадцать минут назад Минерва с гримасой ужаса на лице упала наземь, а Фенрир улыбнулся окровавленными зубами. Семь минут тому назад Беллатриса Лестрейндж радостно завопила о том, что Гарри Поттер мёртв. Ещё через тридцать секунд крепкая ладонь Рона сжала её руку, и они оказались здесь. — Гарри… — тихо произнесла Гермиона, искренне надеясь услышать, что всего этого не произошло. Уизли поджал губы, пытаясь не выдавать эмоции, но предательский всхлип неконтролируемо вырвался, и он сгрёб Грейнджер в объятия, не в силах больше сдерживать слёз. Гермиона хотела закричать, чтобы хоть немного боли вышло наружу, но разум упорно твердил молчать — она не знала, насколько они в безопасности, как далеко от них Пожиратели Смерти. Задавливая всё в себе, она лишь вцепилась пальцами в плечи Рона, почувствовав на своей щеке одну-единственную обжигающе-горячую влажную дорожку. — Думаю, что мы в подвале моего дома, — резко отпрянув от неё, Рональд вытер лицо рукавом. — Гермиона, я думаю, что нужно… — Нужно бежать, — кивнула она, собравшись с мыслями. — Если Гарри мёртв, то… то они будут искать нас, — сделав глубокий вдох, Грейнджер внимательно осмотрелась по сторонам. — По крайней мере, нужно найти более безопасное место, дождаться новостей и… — Ты права. Но вся моя семья сейчас в Хогвартсе… Думаю, нам ничего не угрожает ближайшее время. Рон выпрямился, скрестив руки на груди. Он задумался на несколько секунд, а затем, попросив дождаться его здесь, устремился наверх. В нём что-то изменилось, настолько резко и неожиданно, что Грейнджер почувствовала что-то очень неприятное в груди. Такое твёрдое и липкое, что появилось желание вырвать это через кости. Её Рональд, рыжий оболтус с широкими плечами и великим множеством веснушек на лице, только что слишком резко повзрослел. Нет, конечно, его вообще было трудно назвать за последние два года маленьким мальчишкой, но сейчас… Едва ли она видела, чтобы у него было такое выражение лица прежде. — Наверху тихо, мне нужно твоё заклятие незримого расширения, — всё ещё немного растерянно поглядывая на неё, он показал пустой рюкзак. — Соберём еды, самое необходимое, а потом… потом прочь отсюда, пока нас никто не нашёл. Кивнув, она поднялась на ноги и, достав палочку, произнесла заклинание. Времени было слишком мало, чтобы обдумывать каждый свой шаг. Неизвестность давила чересчур сильно, а предположений, что будут делать приспешники Волдеморта дальше, с каждой секундой становилось всё больше и больше. И все они были похожи на правду. Самым логичным казалось, что сейчас действительно нужно попытаться убежать как можно дальше, а потом думать, насколько это правильно. Разумеется, слишком велик был шанс, что их поймают мгновенно, но не попытаться они не могли. Как только всё необходимое было собрано, Рон печально осмотрел свой дом, тяжело вздохнул и, протянув руку Гермионе, сжал её ладонь. Он хотел было что-то сказать, но вместо этого лишь укоризненно покачал головой, и Грейнджер, поняв всё без слов, прикрыла глаза, чётко представляя место, куда через секунду они трансгрессировали.***
Прошёл всего лишь один месяц, а казалось, будто вечность уже подходит к концу. Пока ещё везло — если они натыкались на Пожирателей Смерти, то только на одиночек. Ещё никто не искал их, никто не подозревал, что Рон Уизли и Гермиона Грейнджер выжили. Успешно минуя опасные места, Рон и Гермиона постепенно подбирались к Лондону, надеясь перейти магический барьер, чтобы затеряться среди магглов. Это был первый пункт их плана по спасению. Затем они, конечно, собирались покинуть страну. Магическая Британия была под полным контролем Волдеморта. Но даже такие беспринципные волшебники, как приспешники Тёмного Лорда, всё ещё соблюдали Статут о Секретности, а значит, что это был единственный шанс на спасение. Мир менялся. Стремительно и разрушительно для всех. Чистокровные волшебники могли либо сохранить нейтралитет, либо примкнуть к Пожирателям Смерти. Правда, не особо хорошо жилось тем, кто пытался сохранять нейтралитет. Полукровкам везло меньше, но всё ещё был шанс на спасение собственной жизни. В основном они были слугами, хотя, конечно, некоторые смогли заслужить доверие и даже получить кое-какую цену себе. Хуже всего пришлось грязнокровкам. Магглорождённых убивали сразу же, как только находили. Иногда, только в качестве развлечения, их пытали, сводили с ума, выставляли как экспонаты ужасающего музея для всех тех, кто ещё пока сомневался, стоит ли признавать власть Волдеморта. Миновал ещё один месяц, который оказался дольше предыдущего, хотя приключений на голову было значительно меньше. Планы порой даже не приходилось продумывать, потому как удача, если это конечно можно было так назвать, пока ещё сопутствовала им двоим. Но было одно огромное но. — Рон, ты не обязан, — с горечью произнесла Гермиона, когда тот принялся писать письмо. — Нет. Я должен, — оборвав её, он начал выцарапывать буквы на пергаменте. — Только бы мама действительно смогла сделать такое заявление, — вымученно улыбнулся он. — Они в списке тех, кто пока не… — Это пока, — откинув перо, он повернулся к ней. — Если они скажут, что я больше не существую для них, то их перестанут проверять, а я больше не увижу свою семью в газетах! Гермиона, я делаю это… — Вот именно! Ты делаешь это для меня! Если ты сейчас вернёшься и скажешь, что… Чёрт возьми, Рон, ты можешь спастись! — А ты меня спросила, хочу ли я такого спасения? На нас выйдут, поймут, что мы живы, и тогда начнётся охота! К тому моменту я хочу, чтобы моя семья осталась в безопасности, понимаешь? — он сжал руки в кулаки. — Как ты не можешь понять, что я не смогу жить спокойно, зная, что рано или поздно тебя найдут?! — Так найдут только меня! А ты будешь жив! — крикнула она. — Как я буду жить, если узнаю, что ты мертва?! — подскочив на ноги, Уизли схватил её за плечи. — Как мне жить потом, Гермиона, если я буду знать, что даже не попытался тебя уберечь?! — Рон… — её губы задрожали, а глаза наполнились влагой. — Но ты же не должен… — абсолютно неубедительно попыталась вразумить его Грейнджер. — Должен, — нахмурившись, тихо ответил он. — Я так решил, и не смей лишать меня шанса на то, чтобы пройти с тобой ещё хоть какое-то расстояние. Впервые за эти шестьдесят два дня Рон поцеловал её. Нежно, трепетно, словно пытался передать через поцелуй всю надежду на спасение, которая была в нём. Которая всё ещё безудержно трепыхалась внутри и вела его вперёд. Если бы только они оба знали, что уже в этот момент в Гермионе больше не осталось ничего, что могло заставить увидеть даже самый яркий свет на горизонте…***
Прошло полгода с тех пор, как умер Гарри Поттер. Две недели тому назад, когда Рон Уизли впервые убил человека, он и Гермиона Грейнджер заняли вершину списка тех, за кем вели охоту Пожиратели Смерти. Прежде они никогда не использовали заклятий сильнее, чем Петрификус Тоталус, но обстоятельства сложились так, что Уизли выкрикнул самое непростительное из всех заклинаний. Он спас Гермиону от верной смерти, и это должно было хоть как-то воздействовать на неё. Но она увядала. Стремительно, с каждым днём всё больше выполняя какие-либо действия фактически механически. Она лишь следовала за Роном, безучастно соглашаясь с его новыми планами. Разумеется, он это видел. Но ничего не мог с этим сделать. Надежда в нём всё ещё жила, даже несмотря на то, что они не смогли прорваться через магический барьер в мир магглов. Все порталы были закрыты, об этом объявил сам Тёмный Лорд, но Рональд по-прежнему каждый день по несколько раз повторял, что найдёт способ выбраться из этого ада. Гермиона уже не считала, что их жизнь похожа на ад. Она вообще едва ли могла назвать всё это жизнью. Передвигаясь исключительно в тёмное время суток, воруя еду с прилавков, случайно оставленных без присмотра, и забираясь в подвалы полуразрушенных домов, чтобы поспать хотя бы немного, она всегда говорила, что лучше бы умерла она, а не Гарри. Эмоций у Грейнджер больше не осталось. Лишь изредка она могла повысить голос, чтобы вновь попытаться внушить Уизли оставить её. Он, как считала она, заслуживал шанс на то, чтобы выжить, а не существовать рядом с ней. Больше она не видела смысла в том, что их до сих пор не поймали. Дни тянулись бесконечно медленно. Рон места себе не находил, видя, как любовь всей его жизни всё меньше походила на ту прекрасную Гермиону, с которой он провёл так много времени. Объятия становились всё холоднее, улыбка почти никогда не касалась её губ. А то, что на них появлялось, скорее было вымученным поднятием уголка рта, ничуть не радуя и не грея своим появлением. Несколько раз Уизли останавливал Грейнджер, когда она пыталась сбежать. Он точно знал, что она собиралась выйти навстречу к смерти, чтобы освободить его. В один из таких дней он не выдержал, накричал на неё и наговорил много лишнего, но, кажется, Гермиону это вообще не задело. Она даже не посмотрела на него, когда Рональд признался ей в любви. Не ответив ничего, она предпочла разглядывать помещение, в котором им предстояло пробыть какое-то время. Потом, конечно, она юркнула в его объятия, когда они собрались немного поспать, даже мягко поцеловала его в щеку и поблагодарила за то, что он не теряет надежды, да только легче от этого не стало совершенно. Рон знал, что делала она это для него, а не говорила от чистого сердца. Ценил, разумеется, что она ещё была способна делать ради него, но как же сильно он хотел, чтобы она сделала хоть что-то для себя. Сейчас они находились недалеко от Уэльса, найдя убежище в каком-то сарае поодаль от жилых домов. К счастью, небольшая деревня мгновенно засыпала, как только солнце садилось за горизонт, и последние четыре дня им удавалось оставаться незамеченными для всех. На всякий случай Гермиона снабдила их обиталище маленькой деталью, которая вполне могла уберечь их от гибели. Дальняя стена была двойной, правда, промежуток между двумя рядами досок едва достигал полуметра в ширину. Обнаружив это, Грейнджер скрыла щель в стене магией, а внутри наложила заклятие незримого расширения, так, чтобы они вместе с Роном могли поместиться, пережидая рейд, и, возможно, даже убежать, если это понадобится. Когда она только это сделала, Уизли на одно мгновение подумал, что желание жить к ней вернулось, но уже через пару часов он понял, что ему просто хотелось в это верить. Гермиона всё ещё говорила ему, что стоит бросить это всё и перестать прятаться, но уже не так эмоционально. Казалось, что ей уже попросту всё равно, кто из них погибнет первым. За полгода их отношения превратились в вечную попытку быть милыми друг с другом. Рон старался делать что-то приятное, умудрялся даже дарить некоторые подарки, маленькие, но искренние. А Гермиона просто отвечала ему вежливостью, которую очень сложно было сравнить с взаимностью. К счастью или сожалению, но Рональд понятия не имел, какими действительно должны быть отношения, но всё списывал на то, что их образ жизни никак не может граничить с нормальностью. Порой, когда ночь выдавалась особенно спокойной, они могли себе позволить гораздо большее, чем просто поцелуи, но после этого почему-то отворачивались друг от друга, засыпая по разным углам того, что служило кроватью. Уизли чувствовал, что всё это неправильно, не выглядело тем, что можно назвать настоящим желанием, но не смел говорить об этом вслух. Всё же именно Грейнджер всегда была инициатором близости, а если учитывать её бесконечно мрачное состояние, едва ли можно было ругать её за скучный секс. Она всегда делала всё для Рона, и он был благодарен ей за это. Но иногда всё же понимал, что лучше бы она отказала ему, накричала, поругалась с ним — да что угодно! — лишь бы увидеть от неё эмоции. Увидеть то, чего хочет она, а не как она способна задавить себя в угоду кому-либо. Даже если этим кем-либо являлся Рон. Была тихая ночь, небо было ясным, как никогда прежде, а звёзд на нём было немерено. Завидев это, Гермиона выбралась из постели и, увернувшись в мантию, беззвучно вышла на улицу. Для ноября было слишком тепло, словно сейчас только середина лета. Сделав глубокий вдох, Грейнджер прикрыла глаза и обняла себя за плечи. Впервые за всё время она почувствовала спокойствие, ощутила его физически, мгновенно позабыв о дыхании смерти, что беспрестанно задевало затылок. Мир замер вместе с ней, только внутри что-то слабо трепыхалось, напоминая о своём существовании. Она втянула воздух носом, медленно выдохнула через рот и впервые за долгое время улыбнулась. Досчитав до двадцати, Гермиона столь же неторопливо открыла глаза. Туманная дымка постепенно расползалась, взор становился всё более чётким, и она вздрогнула, поняв, что находится здесь не одна. Резко повернув голову в сторону, она замерла, увидев перед собой человека. Крик потерялся где-то в груди, тело предательски оцепенело под чужим холодным взглядом. Секунда — и человек пропал, а подсознание запечатало образ его маски. Отрезвев, Грейнджер бросилась к Рону, тут же принявшись его будить. — Рональд, вставай! Нужно срочно уходить! Я видела его! — тормоша Уизли за плечи, затараторила она. — Ну же, просыпайся! — толкнув его ещё раз в спину, она принялась собирать немногочисленные предметы, выложенные из их сумки. — О чём ты говоришь? — сонно пробормотал Рон, потирая лицо. — На улице! Там был человек в маске! Он стоял передо мной, а потом исчез! — дрожащим голосом отозвалась она, сунув Уизли его рюкзак. — Пожиратель Смерти?! Он тронул тебя?! — опомнившись, он подскочил с кровати, судорожно начав натягивать брюки. — Кто это был?! — Не знаю, Рональд! Я видела только маску. Он… — и Грейнджер замолчала на добрый десяток секунд. — Кажется, он не собирался причинить мне вред… Он просто стоял, смотрел, а потом растворился в воздухе… Снова появилось чувство окутывающего спокойствия, но Гермиона, тряхнув головой, тут же отогнала от себя все лишние мысли. — Но это не значит, что после него не придёт тот, кто способен меня убить! Или тебя, — рассекая указательным пальцем воздух, заявила она. — Кто-то знает, что мы здесь. И кем бы он ни был, нужно валить, пока наши головы не пополнили коллекцию Тёмного Лорда! От неожиданности Уизли покачнулся, потеряв равновесие. Нет, ему совершенно точно не показалось! Гермиона Грейнджер, чистый ум и бесконечная смелость, только что впервые проявила себя за долгое время. Не мрачная тень, безоговорочно следующая за ним, а настоящая Гермиона, которая ничего не боится и способна действовать рассудительно в самых опасных ситуациях. Надев свой свитер шиворот-навыворот, он сгрёб Грейнджер в объятия и даже не осмотрелся на наличие забытых вещей, а сразу же трансгрессировал с ней прочь, в глубь какого-то леса. Пять минут на обдумывание в полной тишине, а затем они переместились ещё дальше, оказавшись где-то между Глазго и Эдинбургом, если сравнивать с маггловскими картами. Основных сосредоточений тёмных сил было два — Хогвартс и Министерство Магии. Если Пожиратели Смерти появлялись где-то ещё, то только для поимки неугодных Тёмному Лорду персон. Потому сейчас место, где оказались Рон и Гермиона, можно было пока назвать относительно безопасным. По крайней мере до тех пор, пока их никто не увидел. В теории они ещё долго могли ни на кого не натыкаться — ближайшие селения даже не были видны, а густота леса позволяла разбить палатку даже на небольшой опушке. Кроме того, они оба освоили за это время заклинания маскировки до уровня безупречно. Как только место было подготовлено для того, чтобы прожить в нём некоторое время, Гермиона отыскала в недрах своей заколдованной сумочки потрёпанный блокнот и карандаш. Усевшись на складной стул, она принялась рисовать. Сев рядом с ней, Рон сначала пытался угадать, что она пытается изобразить, а потом решил, что лучше будет увидеть всё в готовом виде. Сомнений не было, что она рисует маску, да только пока наброски совершенно не походили на то, что носили Пожиратели Смерти на своём лице. Смяв лист, Грейнджер ругнулась, снова начав елозить карандашом по бумаге. Но как она ни пыталась, образ из головы совершенно не хотел переходить в рисунок. То детали были недостаточно точными, то у маски появлялись какие-лишние эмоции, то рука дёргалась, отчего появлялись грубые полосы посреди изображения. Затопав ногами, она оглянулась по сторонам и, зацепившись взглядом за палочку Рона, подскочила на ноги, чтобы отыскать свою. Уизли с интересом смотрел на наброски, раскиданные вокруг, пока ещё не понимая совершенно, для чего это делается. Не то чтобы он вообще пытался вникнуть, просто хотел не задевать Гермиону своим пытливым взглядом. Чтобы не разозлить или не отвлечь, а если совсем честно, то чтобы не спугнуть её неожиданно проснувшуюся активность. Найдя палочку, Грейнджер коснулась её кончиком своего виска, прикрыла глаза и прошептала какое-то заклинание. Ничего не произошло, и она, нахмурившись, повторила всё заново. Рон на всякий случай отошёл подальше как можно тише, чтобы не мешаться. Стиснув челюсть, она чётче произнесла заклинание и начала отводить руку в сторону. Вслед за кончиком древка потянулась тонкая серебристая лента, почти что прозрачна, и как только у неё появилось очертание окончания, Гермиона направила палочку на открытый блокнот. Сразу же на бумаге появились линии, плавно переходящие в в образ маски. Прорези для глаз не было, но создавалось ощущение, что маска пристально смотрит. Возможно, дело было в узоре, полосой проходящем через глазницы. Слегка приоткрытые губы тоже не имели прорези, но между ними было затемнение. На лбу, щеках и подбородке чередовались тёмные и светлые фрагменты, а по центру, от носа, расходились витиеватые линии. На полосах, что проходили через глазницы и щёки, проглядывались символы, смутно напоминающие какой-то алфавит. — Он, — почти торжественно заявила Гермиона, как только образ из её памяти оказался завершён. — И кто это? — выгнув бровь, поинтересовался Рональд. — Не знаю. Он был именно в этой маске, только… только я помню его глаза, они были, точно говорю, — как-то растерянно договорила она. — И подбородок был сточен, будто стёрт о камень, — хмурясь, она склонила голову набок, внимательно разглядывая рисунок. — И на лбу был совершенно другой узор, более чёткий. — Ты уверена, что тебе не приснилось? Прости, но я действительно не помню, чтобы у кого-то была такая маска. Пожиратели совершенно не стесняются демонстрировать свою униформу в газетах, — напомнил Уизли. — И… почему он сразу тебя не убил? Или… не схватил нас? И почему он молчал вообще? Это вообще был он или всё же она? — Думаешь, мы бы находились сейчас здесь, — Гермиона взглядом обвела палатку, — знай я наверняка ответы на все твои вопросы? В следующий раз я обязательно спрошу у него всё это, — хмыкнув, она скрестила руки на груди. — Извини, — Рон виновато улыбнулся. — Честно говоря, вообще жутковатый вид у этой маски… Может, это какой-то доброжелатель, решивший нас предупредить? — с надеждой спросил он, поднявшись с пола. — Или очень тупой пожиратель, который не научился пользоваться магией, — усмехнувшись, он сгрёб Грейнджер в свои медвежьи объятия. — Кто знает… кто знает, — обнимая Уизли в ответ, Гермиона невольно выглянула из-за него, вперившись взглядом в блокнот. Кажется, Рон говорил что-то ещё, но, судя по его певучему тону, это было не так уж и важно. Грейнджер, глядя на маску, пыталась понять, почему же в конечном итоге изображение исказилось. Ведь она использовала магию, точнее могла бы быть только фотография… Она прищурилась, заподозрив, что это могло быть совершенно неслучайно, и только было ухватилась за правильную мысль, как вдруг от размышлений её отвлёк настойчивый вопрос: — Гермиона, ты где? Встрепенувшись, она подняла взгляд на Уизли, широко распахнув глаза от удивления. — Ты вообще слышишь меня? — Рон поджал губы, уже заранее зная ответ. — Ладно, видимо, сейчас это для тебя не так важно, — хмыкнув, он многозначительно покосился на рисунок и, отпустив её, отошёл на несколько шагов. По всей видимости, он ожидал большего, нежели тихое хмыканье, но Гермионе, мягко говоря, было не до его реакций и ожиданий. Снова искоса глянув на изображение, прежде чем закрыть блокнот и спрятать его в сумку, она опять задумалась об этом таинственном незнакомце. Едва ли не по периметру обойдя палатку, Грейнджер то и дело останавливалась, пытаясь собрать все паззлы в мыслях, затем снова шла и снова останавливалась, искренне пытаясь игнорировать тяжёлое сопение. Вероятно, Рональд так сильно обрадовался возвращению «прежней Гермионы», что совершенно позабыл о том, какой она была в действительности. Отвлёкшись на эту мысль, она вновь остановилась. — Наверное, я наговорил лишнего, — предположил Уизли, явно ожидая услышать вежливое отрицание. — Пока не успел, — пожала плечами Гермиона. — Так что ты думаешь насчёт этого человека? — она кивнула в сторону своей сумки. — Не думаю вовсе, — честно признался он. — Но я ему точно должен сказать спасибо за то, что ты теперь нормальная, — усмехнувшись, Рон не сразу обратил внимания на изменившееся лицо Грейнджер. — А вот теперь начал говорить лишнее, — вздохнула она. — Нет, просто ты так услышала. Честно говоря, довольно тяжко было с тобой эти месяцы, потому что… — опустившись на подобие кровати, начал было говорить он. — Потому что я с трудом переносила смерть лучшего друга? — бесцветно спросила Гермиона, внимательно посмотрев на Уизли. — Открою тебе тайну, Рональд, но я до сих пор искренне хочу повернуть время вспять и оказаться на месте Гарри, — стискивая зубы, договорила она. — Думаешь, я с лёгкостью перенёс? — с вызовом посмотрев на неё, он принялся отбиваться. — Да ты хоть раз задумалась о том, насколько было тяжело видеть твоё вечно мрачное лицо и наблюдать за попытками сдаться? Я очень много делал для тебя, но в ответ… — Я благодарна тебе за это, но раз ты делаешь это из корыстных побуждений, то, пожалуйста, избавь от таких действий, — закатив глаза, Гермиона не стала дожидаться продолжения ссоры и зашагала к выходу из палатки. — Не смей, — не оборачиваясь, она вскинула ладонь, остановив Рона. От чего именно — разговора или попытки догнать её — она особо не задумывалась, когда подала предупреждающий жест. Тем не менее, это сработало, и она спокойно вышла на улицу в полных тишине и одиночестве. Со слабой, почти неуловимой надеждой, она осмотрелась вокруг. Никого не было, но всё же где-то внутри хотелось, чтобы этот человек хотя бы знак подал о своём присутствии… Встрепенувшись, Гермиона чуть не ужаснулась собственным мыслям. Снова заработал инстинкт самосохранения, вернулись размышления на тему того, что сейчас не время доверять незнакомцам, и она, тряхнув головой, уставилась перед собой. Облегчённо выдохнув от понимания, что рядом точно никого нет, Грейнджер поёжилась. В этом месте погода была менее благосклонна, и всё же надо было прихватить с собой мантию, но в палатку возвращаться уж точно не хотелось. Рон, конечно же, был замечательным и понимающим, но у него была одна весьма раздражающая черта: как только ему казалось, что какая-то ситуация улажена, он тут же начинал подтрунивать, а то и упоминать о собственной важности. Как, например, сейчас. Едва только у Гермионы проснулось слабое желание выжить, как он не преминул заявить о своих заслугах. И если бы это только выражалось заслугами, то, возможно, не так нервировало. Перестав себя жалеть, Грейнджер собралась с силами и, поглубже вдохнув холодный воздух, вернулась в палатку. К её огромному облегчению Рон настолько оскорбился незаконченным разговором, что предпочёл притвориться крепко спящим. Забравшись под одеяло, она лишь погладила его по плечу, дескать, не злится, а после, отвернувшись в другую сторону, прикрыла глаза.***
Нескончаемая погоня почему-то не забирала силы, хотя Гермиона была готова поклясться, что должна была упасть очень давно. Пожиратели дышали в спину, их заклинания пролетали мимо, явным чудом не задевая ни её, ни Рона. Казалось, что вот-вот должно закончится это везение, но этого упорно не происходило. Запах подвоха витал в воздухе, заставлял сомневаться в собственных ощущениях, что-то было не так. Грейнджер резко остановилась, и бесконечная битва стихла. — Сон? — спросила вслух, но чувствовала, что никто ответа ей не даст. Оглянувшись, она увидела, что Пожиратели Смерти находятся поодаль, будто выжидая её следующего шага. — Сон, — констатировала она. — О чём ты? — Уизли держал палочку наготове, не сводя взгляда с чёрных силуэтов. — Нас до сих пор не ранили, мы всё ещё не устали, — еле заметно улыбнувшись, пояснила она, — а значит, что это сон. — Или иллюзия… — Верно, или она, — согласилась Грейнджер. — Кто «она»? — изумлённо спросил Рон. — Ты же сам сказал только что, — прищурившись, она хотела было добавить что-то ещё, как вновь тело окутало знакомое, но в то же время чужое ощущение. Обернувшись, Гермиона замерла в ужасе, вперившись взглядом в человека в маске. — Беги… — почти неслышно произнёс человек… Рональд почти механически поймал её за предплечье, рывком уложив обратно на постель. Проснувшись от крика, сам он ещё совершенно не отошёл от собственного сна, пока не особо понимая, где он находится и который сейчас час. Увидев такое родное выражение лица, Гермиона перевела дыхание, поняв, что это был всего лишь кошмар. — Всё в порядке? — хрипло поинтересовался он. — Да, — кивнула она. — Точно в порядке? Поговорить с тобой не нужно? — старательно пытаясь держать веки открытыми, продолжил спрашивать он. — Нет, не нужно. Всё хорошо, спи, — тепло улыбнувшись, Грейнджер тут же юркнула к нему, как только Рон улёгся поудобнее. И всё же она любила Уизли. По-своему, какой-то очень нестандартной любовью, совершенно не такой, как в целом принято было считать. Даже его минусы и недостатки Гермиона воспринимала как почти что необходимость, потому что иначе Рон не был бы Роном. В школе она была в него влюблена, так сказать, по-настоящему. Но потом эти чувства прошли, а вслед за ними явились новые. Абсолютно другие. Уважение, доверие, даже некоторая привязанность, а ещё очень много того, чего раньше Гермиона не то что не ощущала, даже не вычитывала в книгах. Эти чувства было сложно описать, но, к счастью или сожалению, Рональд и не требовал объяснений. Порой, конечно, незакрытые конфликты давали о себе знать, однако Грейнджер ценила в Уизли то, что он не делал вид, будто всё хорошо. Он просто делал всё, чтобы она поняла — небольшая, а то и большая ссора не способна нарушить тот уют, который, несмотря на атмосферу вокруг, всё же был между ними. Возможно, сюда бы подошло такое слово как гармония. И Гермиона уже было задумалась, насколько оно уместно в их отношениях, как вдруг с улицы донеслись непонятные звуки. — Снаружи кто-то есть! — твёрдо прошептала она, пытаясь растолкать Рона. — Слышишь? Там что-то происходит! Распахнув глаза и сразу же схватив палочку, Уизли прислушался. На улице кто-то сновал туда-сюда, будто что-то вынюхивал. Настолько нагло и откровенно, что казалось, будто звук этого самого «вынюхивания» слышен через брезент палатки. Подойдя ближе к выходу, Рон попытался присмотреться через небольшую щель в ткани, что там происходит. — Чёрт возьми, это енот, — облегчённо вздохнув, он безо всякой опаски отодвинул ткань, закрывающую вход, и указал на любопытного зверька. — Как же ты напугал меня, дружочек, — усмехнувшись, он резко топнул ногой, отчего енот тут же бросился прочь. Слабо рассмеявшись, Грейнджер откинулась на свитер Уизли, который тот заботливо скрутил в подушку для неё, и приглашающе похлопала ладонью по пустому месту рядом с собой. На лице Рона было скользнула кокетливая улыбка, но Гермиона тут же отрицательно покачала головой, уже заранее выжидая забавное обиженное цоканье, без которого уже фактически не представляла своей жизни. Почему-то мысли снова вернулись к незнакомцу, которого она видела рядом с собой. Словно не контролируя это, она вновь и вновь задумывалась о том, почему же этот человек ничего ей не сделал. В какой-то момент Грейнджер даже показалось, что они, вероятно, наткнулись на боггарта, который по неизвестной причине просто исчез, или, быть может, это был просто не упокоившийся дух тех местностей… Веки стремительно тяжелели, тело вновь окутывало лёгкой дремотой, и Гермиона, доверившись желанию организма побыстрее уснуть, закрыла глаза, даже не успев ухватиться за внезапное умозаключение, резко мелькнувшее где-то глубоко в подсознании. Кажется, для них всё только ещё начинается.