Можешь называть меня "мисс Корделия"

Мисти сидит на диване в гостиной, предавшись своим мыслям и слушая столь приятное для неё пение Стиви Никс, раздающееся из старенького приёмника. Голос Стиви проникает в самые потаённые уголки сердца болотной ведьмы, и на мгновение Мисти становится чуть легче. Легче, несмотря на то, что в последнее время на душе у неё неспокойно — с тех самых пор, как она начала заниматься в оранжерее с мисс Корделией. Странное, неведомое ранее чувство теснит Мисти грудь, и она ничего не может с этим поделать. Из раздумий её вырывает резкий и звонкий голос подошедшей Мэдисон. Блондинка садится на диван рядом с Мисти. — Чего такая грустная, сучка? — спрашивает она. — Привет, Мэдди, — словно резко вернувшись в реальность, отвечает Мисти и слегка улыбается, — да я просто… Я тут слушала Стиви… — Я тебя отвлекла от каких-то тайных фантазий? — усмехается Мэдисон. — Нет, нет, — Мисти явно начинает нервничать, — всё в порядке! — Ясно, — отвечает Мэдисон, — ну и кто он, если не секрет? — вдруг спрашивает она. Сердце болотной ведьмы пропускает резкий удар. — В смысле? — произносит она, подняв глаза на свою собеседницу. — Думаешь, я не вижу, что ты у нас втрескалась? — Мэдисон вновь усмехается, — я такое на раз просекаю, ты от меня не скроешь! — Это так заметно? — Мисти вся краснеет и вновь улыбается. — Ты мне скажи хоть, это он или она? — продолжает допытываться Мэдисон, — ты, конечно, извини, каджунка, но ты тянешь на лесби! — Ну, вообще, она, — тихо произносит Мисти и отводит взгляд в сторону. — А я её знаю? — спрашивает та. Болотная ведьма лишь смущённо кивает в ответ. — Ладно, вижу, говорить её имя ты не хочешь, — вздыхает Мэдисон, — ну, а я не буду допытываться — скажешь мне потом сама, если надумаешь. Я так поняла, что она из нашей Академии, так? — Так, — соглашается Мисти, испытывая в этот момент ужасный дискомфорт. — Ну так в чём дело, почему ты ей не признаешься? — говорит Мэдисон. — Да ты что, Мэдди, — тяжело вздыхает Мисти, — я даже подумать об этом боюсь! — Боишься, что твои чувства окажутся не взаимны, — произносит блондинка, — а если взаимность всё-таки будет? Не признаешься — так и мне узнаешь! Подумай, сучка, мы живём один раз — надо ловить каждое мгновение! А что, если завтра, к примеру, её собьёт машина? Ты могла бы уже давно с ней переспать! Скажи мне, ты вообще когда-нибудь спала с кем-нибудь? — Нет, — честно признаётся Мисти. — Не удивлена, — отвечает Мэдисон, — а лет тебе сколько? — Через два месяца будет двадцать пять, — говорит болотная ведьма, — а что? — тон её становится напряжённым. — Да ты издеваешься, сучка! — восклицает Мэдисон, — мне, блять, двадцать один! Слушай, я тебе серьёзно говорю — лови мгновение! Я по себе сказать могу — я уже и забыла, что такое вообще чувствовать, что такое любить, хотя парней у меня было не сосчитать! А ты — ты испытываешь любовь, желание, и чего-то боишься… Так, слушай меня внимательно: ничего не хочу знать, ты сейчас идёшь к ней и признаёшься в своих чувствах. Я потом потребую с тебя подробный отчёт, поняла? И никаких мне отговорок! Пора делать из тебя женщину! — Мэдди, я так не могу, — отвечает Мисти поникшим, неуверенным тоном. — Это я не могу чувствовать! — в голосе Мэдисон звучит раздражение, — а в тебе кипит кровь, и ты всё можешь! Последний раз тебе говорю — сейчас идёшь и признаёшься этой своей в любви! Понятно тебе? — Ну хорошо, я попробую, — сдаётся наконец Мисти под столь сильным напором. — Вот и отлично, — говорит Мэдисон, — пойдём, я тебя немного подкрашу, сучка — хоть на человека станешь похожа! Мисти встаёт с дивана и идёт вслед за Мэдисон. Что ж, возможно, Мэдисон и права — нужно и впрямь ловить мгновение. И Мисти постарается, как бы трудно для неё это ни было. Будь что будет.