К чему может привести ливень?

      Капли дождя били в лицо, заставляя глаза невольно жмурится. Ноша была тяжёлая — Чуя, хоть и коротышка, но не лёгкий, зараза. После использования Порчи он всегда засыпал на несколько часов, и Осаму приходилось либо тащить его до дома, либо оставлять на прежнем месте. Но как он оставит напарника (пусть и такую задницу) лежать под ливнем? Совесть грызла, пока шатен решал, что предпринять — автомобиль был оставлен в двухста метрах от базы врага, причем путь проходил через лес. «Я теряю время! — подумал Дазай, подхватывая посапывающего за подмышки. — Я тебе это припомню, слизняк! И только попробуй не компенсировать мой труд».       С горем пополам дойдя до машины, Осаму, не церемонясь, откинул напарника на задние сидения, сам усаживаясь за руль. Дорога до квартиры Чуи была не долгой — мафиози выбрал для проживания забытый район на окраине города, что сейчас был самым близким из всех. На прямой трассе Осаму кинул взгляд на рыжеволосого через лобовое зеркало — тот мирно посапывал, губы еле заметно двигались, ресницы дрожали. Неужто успел замёрзнуть? Недовольно шикнув, Дазай снял с себя плащ и небрежно кинул на Чую, но вскоре проверил, достаточно ли укрыт напарник. Спящий коротышка выглядел, как уставший школьник, будто это не он полчаса назад разгромил половину базы врагов и пулял черными дырами направо-налево, пока Осаму не остановил его подзатыльником. Иногда усталость после порчи спасала Дазая — парень не успел врезать в ответ, как отрубился. Спи, спи, Чиббико-кун, тебе полезно. Может, подрастешь хоть чуток.       А ливень лишь усиливался. Осаму приходилось ехать больше по памяти, чем по маршруту: дворники не успевали чистить стёкла, а в гостях у бога гравитации Неполноценный был частенько. Причиной были или опоздания Чуи, или вообще внезапные выходные, которые рыжик сам себе устраивал, укутавшись в одеяло и задёрнув шторы; а иногда к старому «другу» Дазай наведывался чисто побесить, ведь он так прикольно злится! Получать люлей от него, конечно, не прикольно, но наблюдать, как закипает чайник вместо башки, того стоит.       Шатен снова надел свой плащ (успел согреться Чу или нет — плевать) и вышел из машины, попутно проклиная всё ещё спящего напарника. Тащить его на нужный этаж тоже пришлось мумие. Несколько раз (специально или нечаянно) Осаму ронял рыжика, и тот падал вниз, пока первый с шепотом «блятьблятьблять» бежал за ним. Слава богу, Накахара спал мёртвым сном, а то по лестнице с тем же девизом катился бы уже сам бинтик. Дотащив ношу до нужного этажа, Дазай достал заранее спизженные ключи из кармана брюк и открыл заветную дверь, куда и втащил Арахабаки-спокойной-ночи-малыши. Квартира состояла из двух средних комнат (спальня и гостиная), в одну из которых и направился Осаму. Одежда обоих эсперов промокла насквозь, и шатен соизволил раздеть напарника, чтобы не умереть завтра утром под крики: «У меня вся кровать в дождевой воде, ублюдок, неужели не мог снять с меня хотя бы плащ, в остальное время так и лезешь меня раздеть, а сейчас что, а?!». Плащ, жилет, портупея, рубашка, брюки, даже боксёры — всё промокло насквозь. Верхняя одежда полетела на пол, на веснушчатом комочке зла и разрушения остались лишь полурасстёгнутая рубашка да нижнее бельё. Дазай невольно засмотрелся на сие чудо: раньше у парня не было возможности посмотреть на Чую в таком виде, даже спал эспер в футболке и шортах по колено, а сейчас вся красота тела мафиози перед ним. Редкие шрамы на торсе, чуть заметные полосы пресса на животе, вздымающая от дыхания грудь небрежно прикрыта промокшей рубашкой, что всё равно просвечивает все идеальные линии тела. Осаму провёл кончиками длинных пальцев по коже напарника, наблюдая, как быстро побежали мурашки. Рука пошла ниже, от левого бедра к резинке на белье. — Ммм, — вдруг простонал спящий, чуть нахмурив глаза. Не ожидавший пробуждения Осаму резко одёрнул ладонь, но быстро взял себя в руки: — Спящая красавица соизволила проснуться? — в голосе звучала привыкшая нотка издёвки. — Что-то ты поздновато, я уже всё сделал за тебя. — Что ты несёшь? — Чуя потянул руку к лицу, потирая глаз, из-за чего выглядел ещё беззащитнее. — Да так, ничего, — отмахнулся Осаму. — Ты в курсе, что я тащил тебя с самого штаба до постели? Хоть ты, Чу-Чу, и не выдался ростом, зато жрешь, как последняя сволочь. — Можешь взять одну бутылку из кухни, с тебя хватит. — А если я не хочу твоё вино? — А чего ты тогда хочешь? — Накахара удивлённо вскинул бровь, всё ещё не полностью открыв глаза: Осаму редко отказывался от халявного алкоголя или чего-либо ещё халявного.       Хитрая улыбка блеснула во тьме комнаты; Дазай, казалось, упал на Чую, но задержался руками о постель, зажав в неё хозяина квартиры. Между лицами — одно испуганное, не ожидавшее такого поворота, второе довольное и не желающее отступать — оставались считанные сантиметры. — Тебя.       Не дожидаясь ответа, шатен потянулся к синеватым от холода губам, попутно прижав руки к кровати — первое время Чуя по-любому будет брыкаться, а потом сам полезет за добавкой, и Дази в этом уверен. Он, можно сказать, специально не расстегивал ни одной пуговицы своей рубашки, чтобы это сделал горящий от страсти напарник. Сейчас же вымотанный рыжик со всех своих оставшихся сил пытался высвободить руки, пихать забинтованного ебалая ногами, которые второй прижал своим телом, а после старался хотя бы прокусить ему насквозь язык, который вторгся в полость рта голубоглазого. Поцелуй углубляли, дыхания уже не хватало, а настойчивость насильника только увеличилась. Дазай вынуждал отвечать на сплетение языков, тёрся пахом о боксёры Накахары, который с отвращением принял факт, что он возбудился. Да быть такого не может! Он возбудился от Дазая? Бред! Но бугорок в белье говорит об обратном.       Шляпник и сам не заметил, как стал активно участвовать в поцелуе, а наконец свободные руки полезли к одежде шатена. Разум требовал остановиться, но руки в темпе скидывали слои одежды на пол. О последствиях он подумает потом, Дазай всё равно не отстанет, пока не получит своё. Лучше смириться и получить наслаждение, чем сопротивляться и получить только боль. К тому же убить шатена ещё спящего куда легче, чем бегать за ним с ножом каждый день.       Ловкие пальцы полезли в черные боксёры, и Чуя не смог сдержать вырвавшийся стон. Вскоре сами боксёры, как и оставшаяся одежда насильника, полетели на пол. Накахара не сопротивлялся, когда Дазай раздвинул его ноги. Не сопротивлялся, когда длинные пальцы самоубийцы растягивали его изнутри. Он лишь на секунду поменялся в лице, почувствовав прикосновение чужого члена уже в презервативе (и когда он успел его натянуть?) к колечку мышц. — Я буду мягок, не беспокойся, — послышался знакомый до жути голос, который когда-то вызывал лишь желание убить. — Ты уж постарайся, — а вот второй голосок и не думал менять манеру речи, — а то сделаю из тебя рыбную котлету.       Грубый тон тут же сменился на сдавленные стоны, стоило кое-чему потолще двух пальцев напарника проникнуть в тело мафиози. Размеренные толчки заставляли кусать губы в кровь, жмурить временами глаза и сжимать простынь в руке. Самодовольная улыбка Осаму сияла ярче с каждым стоном лежащего подле него; он ускорялся, сам кое-как сдерживая звуки наслаждения. После ускоренного темпа в дело вошли редкие шлепки, от которых кожа на бледных ягодицах загоралась, а их обладатель непреднамеренно выгибался.       Первым кончил тот, кто больше всего этого не хотел — ну не привык мафиози испытывать таких чувств, тем более Дазай не жадничал, отдавая Накахаре всё по полной программе. Следом за коротышкой кончила и шпала, стараясь не попасть на постельное бельё — это сейчас Чуя пассив, а в драке он тот ещё альфа. Измотанный миссией и сексом Дазай упал на кровать рядом с хозяином квартиры, который с привычной для него харей накрыл обоих одеялом: — Если заболеем — тебе точно не жить. — Знаю, знаю, — с блаженной улыбкой ответил Осаму. — Скажи честно: тебе понравилось? — Чего? — Чуя сначала действительно не понял, о чем говорит мумия, а как понял, щеки выдали его смущение. — Завались, а? Главное, что это закончилось. — Ну признай, тебе ведь понравилось! — заёбывания Дазая вернулись с новой силой. И сколько энергии у этой многоэтажки? — Завались, кому говорю? Нам завтра ещё Мори-сану отчитываться, а мы всё ещё не спим.       Отмазавшись сном, Чуя отвернулся от шатена в надежде уснуть в ближайшие пару минут, как это обычно и было, но Осаму и не думал отставать: самоубийца обнял мафиози со спины, закинув на того одну ногу: — Но я же знаю, что понравилось, — завораживающим шепотом произнёс тот прямо на ухо.       Долго ждать реакции не пришлось: после первого же удара Осаму откатился на другой край кровати, где и уснул с блаженной улыбкой на лице.