Уроборос

Она закричала изо всех сих, окунувшись в ледяную воду. Злилась, ведь была настолько глупа, что не обратила внимания на закономерности. Все это время судьба насмешливо водила Хелу за нос. Мозг ведьмы решил сегодня сыграть по-крупному: в голове одна за одной появлялись недостающие, бросающиеся в глаза детали, мелкие, как фианиты в ее кольцах. Несколько минут под ледяной водой явно отрезвили и подарили заряд бодрости на двадцать четыре часа. Этого ощущения не хватало при встрече с Брендом. А Мадара же в тот момент просто ждал ее, зайдя в воду по щиколотки. Мужчина не мог пошевелиться, тело сковал страх. Ему не нравился взгляд девушки, ему не понравились ее слова, ему не понравилась ситуация в целом. С каждой секундой ощущение ужаса все больше и больше смешивалось с чувством ярости. Хела позволяла себе многое, это факт. Хела была эгоисткой, это тоже факт. Хела хочет держать ситуацию под своим контролем, сетуя на свои силы и могущество, так какого же черта она сейчас так напугана и расстроена? Именно невозможность самому повлиять на ситуацию и бесила Учиха. С детства сам привык разбираться с делами, привык решать проблемы, брать на себя ответственность и быть прежде всего ответственным за самого себя. А сейчас что? Пальцы на руках сжались в кулак, костяшки побелели. Первым начинать разговор он не хотел, знал ведь, что начнет бесконтрольно орать на Хелу, приближая момент драки с каждым новым словом. Мадара хотел контроля хотя бы над собственной жизнью. Он что, многого просит? Акацуки под ее влиянием изменились далеко не в лучшую, по его мнению, сторону, размякли, стали более фривольно себя вести, стали пренебрежительнее относится к происходящим событиям. Четвертая Мировая почти полностью была спланирована Хелой, да к тому же они сами ей рассказали, что и как будет. Их Отражение стало просто площадкой для бойни более сильных противников. Эту простую истину понимали немногие из тех, кому мнимая сила затмила глаза. Он уже пожалел, что встретил ее в детстве. Пожалел, что так долго вел себя сдержанно, принимая правила идиотской игры. Это все абсурд. Гребаный театр притворства и абсурда. Уж лучше б она захватила силой их Тень, установила бы там монархию и правила, было бы намного проще ее ненавидеть. Девушка зашла по плечи в воду, чтобы окунуться с головой, а сейчас стояла по пояс в воде, опустив голову. Мыслительный процесс, запущенный в доме Мадары, продолжался. Хела подняла голову к небу. Пару раз глубоко втянула воздух в легкие, а затем прикрыла глаза. Она имела неосторожность печально ухмыльнуться, за что и смог зацепиться Мадара: — Тебе смешно? Его голос звучал сталью, поглощал любые звуки, менял их, делал напряженнее: — Ты разрушила нашу жизнь, а теперь тебе смешно?! Сколько раз за свою жизнь она слышала эти слова? Со счету можно сбиться. Дважды. В ее груди поднимался еще один смешок, но был жестко подавлен. Не сейчас, не время. Хела понимала, не останови она Мадару, скорее всего, тоже может сорваться и наговорить много чего мерзкого и пугающего, но… черт возьми, сейчас же просто самое лучшее время для выяснения отношений! Пошло оно коту под хвост, она наорет на него! Поставит на место! Ткнет мордой в то дерьмо, на которое тот сам и подписался! Какого хрена! Она рассмеялась. Яда в ее смехе хватило бы на целую дюжину человек. — А кто тебя просил пить из рук Зецу сомнительную жидкость, а? — девушка медленно, шаг за шагом, выбиралась из воды, выпрямив спину и высоко подняв голову вверх, — Ты мог подавить мою волю, я же слабая сентиментальная и эмоциональная женщина. Почему же великий и ужасный Учиха Мадара не может заткнуть мне пасть, а? Тебя злит то, что я сильнее или же что ты не в силах управлять своей жизнью? — как только Хела подошла на расстояние вытянутой руки, резким выпадом ладони перехватила его руку, уже стремящуюся к ее горлу, — Что? Страшно? — широко улыбнулась, обнажая удлиняющиеся клыки, — Прими же тот факт, что я сильнее тебя, гордец. Я старше, сильнее и могущественнее тебя! — Я не собираюсь быть такой же послушной пешкой, как остальные! — взревел, черные глаза застилал безумный блеск, — Обито с самого начала тебе не доверял, знал, кто ты на самом деле. Язва, отравляющая жизни людей! Опухоль, сжирающая на своем пути все… Учиха кричал оскорбления, а в этот момент Хела менялась на глазах. От былой ярости не осталось и следа: девушка опустила брови вниз, отпустила руку мужчины и в шоке приоткрыла рот. Очередные гениальные мысли наконец посетила голову ведьмы. — Погоди ка… — … ты подчиняешь нас своей воле, как раз от таких, как ты я хотел уберечь мир! План Вечного Цукуёми был создан именно ради этого! Разумеется, она слышала и мотала на ус все, что выливал на ее голову Мадара, но эти слова меркли перед тем умозаключением, к которому девушка пришла благодаря нескольким словам Учиха пару секунд назад. — Вас троих не было тогда на ужине, — понизила голос, ведь ей уже второй раз за день стало страшно, — тебя, Обито и Зецу. Лишь вы трое скептически ко мне относились, не доверяли и остерегались. Зецу не из вашей Тени, его опасения понять можно, но вот вы… — в глазах Хелы в который раз за день читалось беспокойство и сожаление, — Кажется, я поняла, почему. Буквально на секунду Мадара замер на месте, вглядываясь в ее лицо. Затем зло ухмыльнулся и выплюнул слова: — Дошло наконец-то? — Вы ведь чувствовали мои эмоции, так ведь? Получила уверенный кивок головы в качестве ответа. Девушка свела брови вместе, хмурясь. — Блядь. Знаете, иногда мат описывает ситуацию намного красочнее и лаконичнее любого другого слова. И в данной ситуации он подходит как никогда лучше. — Что блядь? Объясняй, я устал додумывать. — Я перенесла свою боль и некоторое мироощущение в Акацуки, чтобы они сами не развязали эту войну. Я не хотела, это было неосознанно. Хорошо, — силой закрыла глаза, — хорошо, может, я и хотела этого, но, черт, не так же сильно. Я просто хотела мирно пожить в той Тени. — Ты могла раз и навсегда забыть о нас, с твоей силой могла стереть себя из их памяти, а когда началась война, ушла бы в другое Отражение, — мужчина снова начал повышать голос на нее, — Так какого черта ты этого не сделала?! — Я одинока, слышишь! Мне было одиноко! — на глаза наворачивались слезы от осознания собственной ничтожности, от принадлежности к людским чувствам, — Я хотела, чтобы меня поняли! Устала от однотипных людей, боящихся меня из-за моей ауры, устала от вечного гонения. А Хидан и Какузу не стали сразу меня убивать, они выслушали меня, они пришли за мной! Разве ты не хотел бы, чтобы тебя кто-то понял?! В кои-то веки, блядь, просто понял! — А ты в каждой бочке затычка? Казалось бы, выражение лица ведьмы не может быть еще мрачнее. А нет. Хела думала немного иначе, оскорбления на свой счет принимала, но перерабатывала их гипотезы. Например, как эта: — Если бы я не сглупила и не пошла в другую Тень за цветами, не потеряла бы из виду Тобираму, увидела бы его взросление и ввязалась в твою первую войну. Но я пропала, а когда вернулась и увидела последствия, осталась. Вышла на Орочимару, а через него на Манда. Того бы разговора с ним не было, он бы не показал мне странные летописи. Если бы не сбежала от Орочимару, не попала бы в тот лес через много лет и не встретила бы Хидана. Он вывел меня на Зейна, а Зейн вывел меня на Ооцуцуки, в особенности на Ишики. Он меня узнал, сомнений нет. Это точно тот самый Ишики. Если бы вы меня не убили, мои силы бы до сих пор сдерживала печать, а до этого я бы ни за что на свете вовремя не вышла бы на Черную дорогу. Если бы не Зейн и война, я бы не отправилась назад спасать своих людей и не основала бы деревню. Все сводился к одной единственной точке, — Хела подняла палец вверх, призывая помолчать пока что, — к этому дню. Если бы не он, я бы не напилась и не пришла бы к тебе, не порезала бы руку и не узнала, что ты тоже можешь перемещаться по Теням. Я бы не узнала своей ошибки. Учиха начал брать себя в руки, немного умерил пыл, но злость все еще давила на горло. Мужчина старался понять, к какому выводу она придет. — Не простые совпадения, а четко спланированный план. Только вот, — запнулась, покрутила головой в разные стороны, стараясь что-то найти. Казалось, прямо сейчас Хела разговаривала сама с собой, а не с Мадарой. Так и было, — не понимаю, кто и зачем этот план запустил. Зейн на такую многоходовку горазд, но один такой план ему не потянуть. Да и зачем? Я не вижу конечной цели. — Почему ты так зациклена на себе? — Потому что, если меня довести до нужной черты, я могу поубивать добрую половину людей из твоей Тени. И поверь, быстрой смертью они отделаться не смогут. Война в вашем Отражении должна была случиться, если ты об этом. Я лишь переменная, которая немного изменила вводные данные. Это не значит, что я не осознаю важность ваших жизней, просто размышляю в другом ключе. Кстати, об этом ключе… Хела глубоко вдохнула грудью воздух ровно три раза, прикрыла глаза, концентрируюсь на ощущениях. Что-то в этой Тени смущало девушку, какой-то маленький штрих не давал назвать «своей Землей». Что-то было не так. — Мадара, дай свою руку, — через несколько секунд, сделав голос менее властным, добавила, — пожалуйста. Мужчина с недоверием протянул левую руку. — Нет, ту, на которой метка Эстер. Напрягся. Метка позволяла понимать устную речь, позволяла общаться почти на всех языках, исключение составляла письменная речь. Эстер не могла, в силу своих способностей, заставить носителя понимать иностранные письмена. Чуть помедлив, протянул правую. Хела мигом стерла ее отметку и во все глаза уставилась на Учиха: — Позови меня по имени. Нахмурился. Не понимал, что могло произойти такого, что ведьма так сильно тронулась головой. Да, она всегда была странной, но сейчас это особенно выделялось: — Хела. Пауза. Долгая пауза. — Блядь, — девушка взялась за голову, которая от обилия воспоминаний начинала болеть. Еще одна деталь вылезла наружу, — В японском языке, на котором ты разговариваешь, есть буква «л». В том японском, который знаю я, имя должно было звучать, как Хаэра или Хера. Вот та деталь. Несостыковка. Я запамятовала, когда перемещалась меж Теней, поэтому попала именно к вам, — потерла виски указательными пальцами. Все это время девушка стояла в холодной воде, до сих пор не чувствуя холода, который настиг Мадару, — Значит, прямого умысла не было. Хорошо. Вы вне подозрений, не могли же знать, что я приду именно к вам в Отражение… Мадара не мог понять, что сейчас пытается выяснить эта взбалмошная девчонка. А она пыталась просчитать свои ходы, старалась выяснить, какие ошибки совершила по глупости. Даже Зейн не мог этого знать. Соответственно, коварный план подстроил не он. Или же не он один, а с сообщниками. — Так, — наклонила голову влево, щелкая шеей, расправила плечи с характерным звуком хруста костей и вышла на берег. Старость она такая. Пару раз покрутила ладонями перед собой, успокаиваясь, — сейчас ты усмиряешь свой пыл и чешешь домой в свое Отражение. Мне надо поговорить с ребятами по поводу охраны. Учиха прыснул со смеха. Его истерический хохот лишь злил Хелу, подливая масла в огонь. Его хотелось придушить голыми руками, однако злость давала силы уверенно перебирать ногами, поэтому растрачивать ее на потасовку не хотелось. — А ты не охуела ли приказы раздавать? — Знаешь, что… Договорить фразу помешал звук вертолета, который какого-то черта довольно низко пролетел над их головами. Девушка нахмурилась и вскинула ладонь вверх в останавливающем жесте. Тело напряглось, будто его хозяйка готовилась к прыжку. Она во все глаза пялилась на летательный аппарат «особого назначения». — Рядом же не должно быть базы, да? — говорила сама с собой, не обращая внимания на вытянутое от негодования лицо мужчины, — Тогда какого черта вертолет так низко, да еще и не гражданский. Девушка кое-как вскарабкалась по склону, ведущему к лесу и к автомобильной дороге, что она помнила. Мокрые ступни скользили по земле, но цепкие пальцы намертво вцепились в вышележащие слои дерна. Потребовалось несколько минут на подъем вверх. Мадара же наблюдал за этим зрелищем с нескрываемым шоком. Как в ее голове могут так быстро меняться темы и где научилась так мастерски переводить темы. Чуйка, конечно, подсказывала, что что-то блядь неладное вокруг всей этой ситуации, но чувство гнева и старой доброй обиды затмевало практически все сигналы мозга. Учиха выругался и полез вслед. Тем временем Хела скептически осматривала дорогу, что петляла впереди. Таких крутых поворотов она уж точно не помнит. — А где те белые большие штуки? — пальцем показал на дальний холм, где должны были стоять ветрогенераторы. Зеленые глаза в шоке расширились, брови поползли вверх. Точно ж, отправит одного, не дойдет. Почему-то она решила, что, если Мадара может ходить по Теням, он точно зайдет именно в свою. Откуда в ее голове появилось столь резкое заявление, оставалось загадкой. Ну, или же второй вариант: она была зла настолько, что готова сплавить его куда-нибудь подальше с глаз. — Точно. Ветряков нет, — Хелы в очередной раз за день выругалась, после чего энергично стала тереть грязные от земли ладони о полы платья, — Отправлять тебя одного нельзя, ты можешь зайти не в ту Тень. Значит пойдешь со мной, времени нет тебя домой сейчас переть. И, пожалуйста, сделай одолжение, лицо попроще. Вернемся в твое Отражение, вмажешь мне по роже от души, а сейчас будь добр, засунь свои хотелки в задний проход и молча сходи со мной договориться об охране. И вот еще что, тебе б переодеться, чтоб за местного сойти. Мадара сложил руки на груди и медленно поднял черную бровь вверх, мол, «много хочешь, милая», но его никто не спрашивал, а просто ставил в известность. Поэтому Хела в воздухе изобразила странный финт ладонью и заместо черной водолазки под горло с длинными рукавами, таких же черных штанов шиноби и излюбленных сандалий с открытыми пальцами появилась теплая одежка. Учиха в шоке уставился на свое тело. Не сказать, что костюм был каким-то сильно странным, поражал факт проработки мелких деталей на одежде. К примеру, темно-синяя мужская туника на груди обильно расшита какими-то бронзовыми узорами, переплетающимися между собой. Такие же узоры украшали черные кожаные наручи. Пальцами дотронулся до горловины, прилегающей плотно к коже, почувствовал такие же витиеватые узоры. Черные плотные штаны на ощупь были мягкие и не вызывающие доверия, однако что-то подсказывало, что эта мягкость обманчива. Попытался резко оттянуть ткань, чтобы порвать, и удивился. Оказалось, что ткань прочная, не изменила своей формы. На бедре обнаружил прикрепленный кожаный ремень с карманом для двух коротких ножей. На ногах вместо привычных сандалий оказались высокие кожаные ботинки на шнуровке. Толстая подошва, обилие странных бронзовых бусин на шнурках. Учиха удивлялся такой кропотливой проработке его одежды, не мог понять, как на такое способна магия. Поднял глаза на девушку, намереваясь задать вопрос, но Хела его опередила: — Я примерно прикинула твои параметры и подобрала что-то из закромов. Я умею перемещать вещи из разных Теней, если точно осознаю, где именно они лежат. Например, этот костюм, как и многие похожие, лежал в моей крепости долгие годы, как дань уважения моей культуре, — тяжело вздохнула, а затем перенесла и теплый плащ, ворот которого украшала натуральная серая волчья шкура. Застежка была лишь вверху, возле ключиц, и представляла собой толстую бронзовую цепь, по обе стороны от которой находились металлические массивные круглые броши с кельтским узлом. Что-то в ее взгляде поменялось. Девушка смотрела на его одежду с нескрываемой тоской, даже со скорбью. Долго не могла отвести взгляда от брошей, осматривала узоры на тунике. Уголки ее губ опустились вниз, появилась морщинка на лбу от сведенных бровей. Вздохнула и отвернулась. Через несколько секунд ее одежда тоже изменилась. Учиха был удивлен: на девушке было такого же глубокого темно-синего цвета длинное платье, расшитое такими же бронзовыми блестящими нитями, только вот ее рисунок был немного другой. Более элегантный и имел большее количество деталей. Поверх платья был длинный темно-синий кейп с прорезями для рук. Плотная клетчатая ткань, ворот украшала шкура волка более светлого оттенка, нежели его. Никаких массивных украшений поверх, никаких брошей, лишь цепочка, служившая застежкой плаща и не позволяющая упасть тяжелой ткани с плеч. — Идем, — развернулась и пошла в сторону леса. Хела шла прямиком в другое Отражение, медленно двигая материю. Накладывала слой за слоем, медленно. Аккуратно. Хотелось попасть именно к Ермунду, именно к версии, которую она знала. По молодости, трижды промахивалась и разговаривала с ничего не понимающим созданием, которое, мало того, что было в шоке от появления человека на своих землях, так еще и сожрать не могло. Чтобы таких инцидентов больше не происходило, Хела рисовала на деревьях понятные для себя метки — сначала руны, затем пару матерных слов, чтобы точно не потерять нужное Отражение, а потом увлеклась насколько, что решила выцарапывать целые стихотворения. Учиха шел молча, угрюмо смотря себе под ноги. На девушку не обращал никакого внимания, как и на изменения ландшафта. Он был занят думами о великом. Странно получилось, держать в себе все претензии столько месяцев, чтобы в один день высказать все, как на духу. И хорошо, и плохо одновременно. Он понимал, его терпение не резиновое, и все-таки орать ему в большинстве случаев гордость не позволяла. Учиха любил угрожать тихо, почти шепотом, не надрывая голосовые связки и не меняясь в лице. Надо быть уникумом, чтобы вывести Мадару на откровенную брань. Пейзаж переменился. Зеленые хвойные деревья приобрели глубокий изумрудный цвет, размер их увеличился. Воздух пропитался ароматом сырой земли, мха и папоротника. Шум цивилизации сменился почтительным гулом природы. Карканье воронов, щебет сверчков. С каждым новым шагом Хеле становилось легче дышать. Заметив несколько старых засечек на деревьях, ведьма сбавила шаг, выровняла дыхание. Мужчина по инерции прошел дальше еще метров пять, после чего в глаза ударил яркий свет, и он встал, как вкопанный, поскольку всю дорогу был занят разглядыванием травы под ногами и не сразу понял, что произошло. Привычной головной боли при переходе из одной в другую Тень не было. Осмотрелся. Их окружали высоченные изумрудные ели с пушистыми лапами, казалось, стволы тянутся прямо к небу, застилая чистое голубое небо без единого облачка. Боковым зрением уловил движение по правую руку от себя и резко повернул голову в сторону шевеления. С недоумением смотрел на девушку, выцарапывающую острым камнем по коре очередное матерное слово. Довольная собой, улыбнулась, положив камень куда-то в траву, и пошла дальше. Не прошло и десяти минут, как пара вышла на абсолютно голый склон горы, покрытый лишь травой. Ни единого дерева на сотни метров. Лишь серый камень, зеленая трава и ярко-голубое небо. Уши уловили какой-то странный звук, походивший на шум волн, да и воздух становился более насыщенным. — Смотри ему в глаза. Не смей опускать голову. Это в вашей культуре боги обращаются с людьми, как со своими рабами, — девушка ухмыльнулась, повернув в профиль лицо, — У нас же общаются с ними на равных, — ее голос после нескольких часов молчания приобрел глубокую вибрацию, будто ее грудная клетка намного больше, чем есть на самом деле. На ее указания Учиха ни проронил ни слова, лишь сверлил ее черными глазами, пытаясь испепелить. Ярость угасла, остался неприятный осадок. Густой туман заволок горный хребет впереди. Он, будто пуховое одеяло, мягко укрывал острые пики. Чем ближе спускались к воде, тем отчетливее Мадара понимал: это не просто горный пейзаж, здесь кто-то обитает. Странным было и расположение, на секундочку, протоптанной земляной дороги — она петляла подобно змее. Густой туман накрыл сладкую парочку голубков. Ни черта не видно, кроме травы под ногами. Казалось бы, как ориентироваться на местности, оказалось, нет ничего невозможного для человека с интеллектом. Даже зайца можно научить курить. Шли долго, шли молча. Девушка, очевидно, никуда не торопилась. Она вальяжно прогуливалась, засматриваясь на горные вершины, дышала полной грудью и предвкушала сладостный момент встречи с Ермундом. Крайняя встреча с ним состоялась несколько веков назад, когда были живы ее дети. С тех пор много воды утекло. Многое поменялось. Изменилась и она сама. Миновали туман. И вот тут началось самое интересное — за ним оказалась широкая река, опоясывающая горы, а в низине реки тянулась бронзовой полоской система мостов и низких построек. Городом это назвать было сложно, деревней — тем более. Для деревни слишком уж шикарная, а для города недостаточно большая. Скажем так, «маленькая» застава. Учиха заметил, что большая часть построений на несколько метров ушла под воду. Вероятно, поселение заброшено уже многие годы, если не столетия. «И у кого она будет просить охраны?», подумал Мадара. Фраза про богов пролетела мимо ушей, а зря. В нос ударил характерный металлический запах свежей крови. Это Хела разрезала себе обе ладони и протянула к небу. Голос ведьмы оказался на удивление ниже, чем прежде: — Alföður orkar, álfar skilja, Vanir vitu, vísa nornir, elur Íviðja, aldir bera, þreyja þursar, þjá valkyrjur. Каждое слово, выходящее из ее уст, вибрировало, оседая странным нервным осадком в легких. Привкус чего-то холодного и недоступного, древнего и мудрого, свободолюбивого и закрытого. Опустила руки, прижимая их к земле. Хела дала воздуху отчистить кровь, а землю впитать, осталось дать раствориться в воде и можно закрывать лавочку с жертвоприношением. На земле остался длинный кровавый след от ладоней, Хела не скупилась на угощение. Словно метила территорию. Когда порезы зажили, поманила Мадару рукой и повела вниз, к мосту и смотровой площадке. Под ногами изредка попадались остатки костей, поросших мхом. Язык чесался задать вопрос, но Учиха стоически сдерживал свой позыв, стараясь не спугнуть то воодушевление в зеленых глазах, которое наблюдал. Такое же странное чувство, как и на Четвертой мировой, когда он услышал барабаны и армия Хелы бросилась в бой. Смотровая площадка, на первый взгляд, казалась выполненной из золота, и в лучах солнца переливалась теплыми бликами. Под ногами было целое произведение искусства — узоры из металла сливались в единую, понятную лишь Хеле, картину. Еще нигде он не видел столь кропотливой и титанической работы мастеров. Одна проблема — почему-то поручень, похожий на трубу, доходил лишь до середины овальной площадки и расширялся, приближаясь к краю. Странно все это было. Учиха упустил момент, когда Хела вновь порезала руку и пролила кровь в воду. — Gjallarhorni , — на глаза наворачивались слезы. Прикоснулась к странному поручню, водила рукой так, будто гладит живое существо. Столько лет, а кожа на руке до сих пор помнит каждую деталь, высеченную в металле. Хела улыбнулась, набрала побольше воздуха в легкие. Звук, разносящийся по всей округе, разбудил даже мертвых. Такой рев Мадара сравнил с ревом Девятихвостого, за малым различием — даже звук этой трубы был наполнен тем же настроением, что и язык, на котором говорила ведьма. История. Сила. Сталь. Кровь. Величие. Следующий звук Мадаре не понравился от слова совсем. Кажется, только что сотрясались горы, а вода в реке резко изменила уровень. Гул стоял ужасный. А затем горный хребет, покрытый зеленой травой и низкими кустиками начал двигаться. Разумеется, Мадара уже видел призывных змей, но эта змеюка превосходила их размеры во много раз. Чешуя отливала светло-серым, а на солнце ее цвет менялся на бирюзовый. Огромная каменная змея. Птицы в панике взмыли ввысь, когда змеиная морда вплотную приблизилась к смотровой площадке. Орочимару бы умер от счастья на месте. Змей пару раз щелкнул острыми зубами, и желание что-либо говорить и даже двигаться у мужчины отпало напрочь. Два умных желтых глаза с интересом уставились на Хелу. Через несколько секунд выяснилось, что эта громадина еще умеет и разговаривать, правда, разобрать отдельных слов в его басе не получалось. К удивлению Мадары, Хела понимала его отлично, так еще и отвечать успевала. О чем щебетала эта сладкая парочка он не догадывался. — Так, классно, он меня помнит, это приятно. — А был вариант, что нет? — шок в глазах Учиха был лучшей наградой для самолюбия девушки. Хела продолжила свое «горловое пение», успевая при этом дважды рассмеяться от шуток Ермунда. Как оказалось, змей зря времени не терял, выучил пару новых для него матерных слов, чем и хвастался ведьме. Рассказать Мадаре о том, что они с Ермунгардом болтают о чепухе? Рассказать, что жаловалась на него и крыла матом? Да ни в жизнь. Уж точно не сейчас, когда тот под впечатлением. Девушка все же попросила змея присмотреть за своей деревней на досуге, завлекла его тем, что в Мунарвагр есть пару его статуй и периодическое жертвоприношение в честь Великого змея. Ну, все, как обычно. Да и лица все старые, знакомые. Грех было отказаться. Вообще он душка. Вот серьезно. — Итак, тыл мы защитили. Это приятно, — девушка шумно выдохнула, когда змей скрылся под водой, а затем снова уполз на свое нагретое временем место, — Крепость под охраной, деревня теперь тоже. А с твоим Отражением я разобралась еще давно. — Что ты имеешь в виду? — Ну, скажем так, в случае апокалипсиса к вам могут пожаловать гости из других Теней. Они мои хорошие знакомые, поэтому орать в панике: «Боги разгневались на нас, спасайтесь!» — она театрально сложила руки на груди, изображая вселенскую боль, — не стоит. Это лишнее. Все, теперь я отведу тебя домой. И вот еще что, — голос стал тише, грубее, — если расскажешь хоть одной живой душе о своих новых способностях или о том месте, где мы сейчас находимся, Ермунд лично тебя сожрет. Дорога домой заняла намного меньше времени, чем путь к змею. Мадара не сказал ни слова, пока они не дошли до окрестностей Конохи. Он было собрался спускаться к своему дому, когда ведьма окликнула его: — Мадара. Повернулся всем корпусом и кинул взгляд на нее. В зеленых глазах больше не было той легкости и нотки яда, была привычная усталость и новая эмоция — уважение. Он ведь не спускал глаз со змея, как Хела и просила. Достойно. — Давай, — встала в удобную позу, уперлась ногами в землю. Пальцами приказывала нападать. Учиха демонстративно медленно обсмотрел с головы до пят, цеплялся глазами за детали наряда, за черты ее лица. Затем он развернулся и ушел к себе домой, так и не ударив ее по лицу за все хорошее. Хела заметила, что в черных глазах больше не было гнева и ярости, было привычное спокойствие, маска безразличия, за которой скрывалась новая эмоция — уважение.