31
27 апреля 2021 г. в 23:25
Ван Ибо почти вприпрыжку вылетел из зала суда, едва-едва не вопя.
Когда они с Сяо Чжанем оказываются снаружи, позволяют себе искренне выплеснуть эмоции.
— А-Чжа-а-ань!!! — чуть ли не плача, кричит Ибо, присаживается на корточки и обнимает худенького парня в инвалидной коляске, — ты ж моё чудо!..
— Обнимай крепче, не бойся, — смеясь, подбадривает тот. — мы выиграли, Ибо.
***
Поскольку Пан Цзу, Сы Чжимин и Сян Цзиньян пока не достигли совершеннолетнего возраста, их поставили на учёт и дали условный срок. По достижении совершеннолетия они понесут наказание в полной мере, по всей справедливости.
Их искажённые гневом лица просто нужно было видеть, когда прямо у них на глазах Ибо вскочил с места и едва не метнулся к обрадованному Сяо Чжаню. Конечно, охрана притянула его обратно на место, заставив ждать полного окончания судебного заседания.
Трое подростков злостно шипели сквозь зубы:
— Ван Ибо, сукин сын!
— Ты обязательно ответишь, понял?!
— Я тебе башку снесу!..
А Ибо радостно и любовно смотрел на хрупкого юношу на другом конце зала, и у обоих слёзы счастья на глаза наворачивались.
***
Когда суд закончился, на улице уже вечерело и немного похолодало. После упорных уговоров, Минчжу всё же разрешила Чжаню погулять с Ибо, причём саму её на свидание пригласил Чжу Хаи.
Разрешила при условии, что Ибо отвезёт того обратно в больницу.
— Ну, до комендантского часа, думаю, успеем. — рассмеялся Чжань.
— Естественно, — подхватил Ибо и повёз коляску в неизвестном направлении.
— Думаю, ты ещё не был там, куда мы сейчас отправимся. — сказал Ибо, помня о том, что когда Сяо Чжань переехал к ним в Лоян, у него, по факту, было всего несколько дней, чтобы насладиться красотами города.
Сожаления сразу начинают грызть его сердце, и Ибо целует пушистую макушку Чжаня, глубоко вдыхая запах его волос с примесью спирта. В ответ Сяо Чжань поднимает вверх руку и тоже теребит того по голове.
Когда они переходили дорогу, Сяо Чжань так оценивающе рассматривал автомобили по сторонам, словно видел какую-то диковинку. Когда они проходили мимо возвышавшихся над ними небоскрёбами, Сяо Чжань с улыбкой на лице искал себя в зеркальных стёклах. Когда они шли по усыпанной ярко-янтарными шелестящими листьями аллее, Сяо Чжань восхищённо запрокидывал голову, дивясь тонким стволам и большим кронам деревьев.
Внезапно Ван Ибо остановился и обошёл Сяо Чжаня, пригнулся к земле и сгрёб в большую охапку кучу сухой опавшей листвы.
Не успел Чжань и слова сказать, как тут же оказался с ног до головы осыпанным золотистыми и алыми листьями.
И не удержался от заливистого хохота. Чуть трясущейся рукой взял с колен оранжевый листочек и стал заворожённо рассматривать.
Потом поднял осчастливившийся взгляд на Ибо и протянул находку ему:
— Смотри, какой красивый. Яркий и чистый.
Ибо взял листок и, осмотрев, усмехнулся. Даже сам не понял, от чего.
То ли от того, что лист и впрямь был красивый: без единого гнилого пятнышка, хрупкий и ровный.
То ли от осознания, что теперь у него есть право радоваться даже таким обыкновенным вещам.
Вдоволь нагулявшись здесь, они отправились дальше.
Небо постепенно темнело, а воздух становился холоднее. Благо, на Ван Ибо была надета чёрно-белая спортивная кофта на молнии. Поэтому, не долго думая, он снял её и накинул на плечи Сяо Чжаня.
— Ибо! — осуждающе нахмурился он, — перестань! Сейчас же забери!
— Даже не думай возразить мне. — злорадно хохотнул тот и быстро чмокнул прохладную щёчку, — и вообще, мы почти пришли.
— Отлично от темы увильнул! — возмутился тот.
Сяо Чжань и впрямь рассердился, почувствовав себя каким-то униженным и даже немощным.
Но обида быстро уступила кроткой радости. Как можно незаметнее юноша зарывался носом в рукав чужой кофты, полной грудью вдыхая знакомый вишнёвый запах.
Под ногами теперь вместо асфальта ложилась каменная плитка, а людей было много, и все о чем-то громко говорили, куда-то спешили. Только эти двое шли неспешно и спокойно.
По радио раздавалась приятная лиричная мелодия. Проехав ещё несколько десятков метров, уже слышалась живая музыка. Уличные музыканты пели и играли кто на чём: какая-то девушка играла на громоздком гуцине, какой-то парень извлекал до мурашек прелестную музыку на флейте, а юный подросток подыгрывал на гитаре.
— Надо же, — в изумлении протянул Чжань, не спуская взгляда с трио, — у нас в Чунцине редко встретишь подобное.
— Какое такое подобное?
— Такое… Уютное, спокойное, домашнее.
Ко всему прочему, запахи в воздухе то и дело сменялись один другим: приторно-сладкий источала маленькая кондитерская, пряно-терпкий — винный бар, ненавязчиво-нежный — цветочный магазинчик.
— Смотри. — пригибается Ибо ниже и почти шепчет Чжаню на ухо.
Чжань отрывает глаза от то и дело попадающихся светящихся лавок и поднимает глаза. И зачарованно ахает.
Перед собой он видит невероятно большое, величественное, грузное колесо обозрения, на фоне тёмного неба переливающееся всеми оттенками зелёного, фиолетового и синего неонов.
Конечно, Сяо Чжань в своей разнообразной жизни неоднократно видел такие чудеса человеческого творения. Но подобное… Точно впервые.
Это колесо было невозможно высоким и красивым, ни в какое сравнение не идущее со всеми теми, что он видел до этого.
— Прокатимся? — спрашивает Ибо, обходит коляску и сверху вниз смотрит тому в глаза.
А Чжань по-прежнему смотрел на громадное сооружение перед собой, и разноцветные неоновые сияния бликами мерцали в его чёрных глазах.
— Прокатимся. — почти не подумав, на автомате соглашается он. Однако быстро осекается, — стоп, что? Откуда у тебя деньги?
— Как откуда? С зарплаты, конечно, — как ни в чём не бывало, отвечает Ибо и, не давая ничего сказать в ответ, везёт коляску ближе к колесу.
На кассе быстро покупает билеты на двоих, а когда поворачивается, протягивает их Чжаню:
— Держи.
Тот автоматически берёт две бумажки, однако почти вскрикивает, когда его без его же ведома вытаскивают из коляски.
Ибо с предельной осторожностью поднимает костлявого мальчика на руки, и тот сразу обхватывает его за шею.
— Ибо! Ты что творишь?!
— Не хмурься, — улыбается тот, — морщины будут.
К ним подходит охранник и увозит коляску, обещая сохранить её в полнейшей целостности.
Наблюдатель проверяет их билеты, как-то искоса посматривая на нереально красного со стыда Сяо Чжаня, вжавшегося в довольного парня, и открывает перед ними кабину, в которую Ибо очень быстро запрыгивает.
Сажает юношу на пластмассовое сидение и крепко прижимает к себе, когда наблюдатель закрывает дверцу.
Сяо Чжаня едва хватает, чтобы не расхохотаться. Вместо этого насмешливо спрашивает:
— Ты видел, как они на нас смотрели?!
— Да. С завистью. — ехидно лыбится тот, сморщенным носиком проводя по чужому виску. — Страшно?
Чжань мотает головой и кладёт её на плечо Ибо, пока качающаяся во все стороны кабинка медленно поднимается вверх.
Спустя приблизительно полторы минуты они оказываются на самом верху, и Ибо чуть дёргает Чжаня:
— Смотри, какая красота!
Чжань отрывает от него свою голову и с любопытством смотрит в окно.
И весь вечерний Лоян оказался как на ладони. Миллионы городских огней кажутся бесчисленными звёздами на фоне посиневшего неба. Перламутровые и неоновые вывески отсюда выглядят просто как сменяющиеся размытые картинки, а постоянно гудевшие и сигналившие автомобили, застрявшие в длинных пробках, смотрятся как мелкие разноцветные бусинки.
От этого завораживающего зрелища у Чжаня перехватило дыхание, и он во все глаза таращился на ночной город, почти перестав дышать. Снаружи на такой внушающей высоте холодно, а внутри кабинки — тепло и уютно. Лишь лёгкий сквозняк просачивался через нижние щели в двери и дул по ногам.
— Нравится? — низким шёпотом произносит Ибо, тоже любуясь прекрасием родного города.
Чжань, словно пребывая в забытье, ничего не говорит. Только медленно кивает головой, не смея оторвать глаз.
Ибо тихонько ухмыляется и вдруг приближается лицом к прохладному окну. Глубоко и шумно дышит на него, пока на стекле не образовалось мутное пятно от испарения.
— Что ты делаешь? — наконец, будто приходит в себя Чжань.
Ибо по-доброму улыбается, и Чжань видит в его шоколадных глазах отражение множества мириад золотых огней города.
Ибо протягивает длинный палец и что-то рисует на помутневшем стекле. Присмотревшись, Чжань распознал в маленьком рисунке ровное сердечко.
И не сдержал радостной улыбки.
Поскольку кабинка уже стала опускаться вниз, происходящее за стеклом уже стало не так интересно.
Поэтому Сяо Чжань смотрит только на человека напротив, который, в свою очередь, не в силах оторваться от него.
И они сами не помнят, да и не поняли, по чьей инициативе сошлись в долгом, прекрасном поцелуе.
Ван Ибо целует разнузданно, любовно и горячо. Влажно и бесстыже, но зато отдаваясь всем собой.
Сяо Чжань целует нежно. Очень аккуратно, несколько неумело, но зато уверенно, не стесняясь.
Ибо не может не улыбнуться.
— Ты ж моя нежность, — чуть прищурившись, хихикнул он, и зарывается рукой в мягкие волосы, возобновляя поцелуй.
Им целоваться так ещё всего лишь минуту с небольшим, потому что покачивающаяся кабинка уже приближалась к низу.
Поскольку они не ели с самого обеда, Ибо щедро потратился на красиво приготовленное и невероятно вкусное мороженое для себя и Чжаня, а ещё купил тому случайно попавшегося на их пути большого плюшевого кролика, хотя второй отчаянно брыкался и упирался.
— На тебя похож. — убедительно заключил Ибо.
— Спасибо, — смущённо отвечает тот, осматривая свой подарок, — назову его…
— Ахаха, а-Чжань, ты всё ещё даёшь игрушкам имена? Тебе сколько лет? — и тыкнул его пальцем в нос.
Тот надулся:
— Однако же ты сам покупаешь мне их. — повеселел в лице, прижав белого кролика к себе, — назову его Орешек.
И оба покатываются со смеху от такого нелепого имени.
***
К больнице они подходят примерно в восьмом часу. Неимоверно радостный и переполняемый эмоциями, Сяо Чжань так и светился, сжимая в объятиях громадную игрушку. И Ибо уже успел пожалеть о том, что купил эту безделицу, которой теперь уделяется всё должное внимание.
— Ну наконец-то! — недовольно всплеснула в ладоши сидевшая в холле Чунь Юйлань, — я уж думала: не успокоюсь, пока не придёте!
Мальчики поздоровались в унисон:
— Здравствуйте, госпожа Чунь!
— Здравствуйте, госпожа Чунь!
Обида сразу покинула её. Однако она не спешила улыбаться, а сделала серьёзное выражение лица:
— Здравствуй, Чжань. И тебе привет, Ибо. Ну, как день прошёл?
Чжань восторженно начал рассказывать на одном дыхании:
— Чудесно, мадам Чунь! Была прекрасная погода, и мы покатались на большом колесе обозрения, и Ибо купил мне игрушку, и…
— Так, стоп-стоп-стоп, — перебила она, — какое ещё колесо? Я имею в виду, как суд прошёл?
Пару секунд парни тупо лупились на неё, а потом облегчённо выдохнули:
— Прекрасно. Адвокаты выступили великолепно.
— Мы победили.
Право же, на фоне такого яркого дня они уже и позабыли о состоявшемся суде.
Они втроём ещё о чём-то увлечённо разговаривали. Женщина даже не преминула сказать:
— Классная кофта, Чжань. Тебе идёт спортивная одежда.
И тот сразу заливается румянцем, а у Ибо некое чувство гордости расцветает в груди.
В конце концов, Юйлань, с очевидно поднявшимся настроением, поспешила попрощаться:
— Что-то мы разговорились. Я очень рада, что всё закончилось хорошо. Поздравляю вас с победой. А теперь, Ибо, я вынуждена украсть у тебя твоего Сяо Чжаня и покормить. Чай поди, голодные весь день.
— Мы ели мороженое, — рассмеялись они.
Юйлань ошарашенно вытаращилась на них. Потом воскликнула:
— Тогда ты идёшь с нами, понял? — сердито смотрит на Ибо, — не хватало ещё язву желудка заработать.
Вообще-то, Ибо было только в радость провести с Чжанем ещё немного времени, тем более, что при упоминании ужина животы обоих неистово заурчали.
— Очень вкусно, мадам Чунь! — с набитым ртом промямлил Ибо, устроившись на кровати Чжаня и расположив на коленях поднос с чуть подостывшей аппетитной лапшой, — я уже и забыл вашу больничную еду.
— Это очень хорошо, что забыл, — парировала она. Взяла в руки посаженного на прикроватную тумбу белого кролика с вопросом:
— А это откуда?
— Это мне Ибо купил, — гордо ответил Чжань, голодно глотая еду, — милый, правда?
Та хмыкнула:
— Милый-то милый, но места много занимает.
И правда, кролик был почти в половину роста самого Сяо Чжаня.
Даже за едой они разговаривали о самых обыденных вещах, пока Юйлань не спохватилась:
— Бог ты мой, уже восемь часов! У нас отбой скоро! Ибо, я вызову тебе такси, а то уже темно на улице.
Ибо рассмеялся:
— Зачем мне такси? Я же не девчонка, чтобы меня за углами насиловать. К тому же, деньги на автобус у меня есть.
— Даже не думай отвертеться, — настаивала та, — не хватало мне завтра принимать тебя с ещё одним ножевым ранением. Да и автобуса сейчас дождёшься чёрта с два. К тому же, ты и так, как я вижу, прилично раскошелился сегодня.
Ибо не устоял под таким напором:
— Ладно-ладно, уговорили.
— Я жду тебя в холле внизу, — сказала она, забирая пустые тарелки и подносы, — отнесу посуду, а ты спускайся.
— Передайте от меня привет Айминь и тётушке Чунь!
— Обязательно.
Врач улыбается и уходит.
Ибо поворачивается к Сяо Чжаню и тут же встречается с этим наполненным счастьем взглядом. Брюнет улыбался от уха до уха, ярко и солнечно, как самый прекрасный ангел.
Как раз этого и не хватало Ибо всю жизнь — радоваться чужому счастью. Хотя, это счастье они уже поделили на двоих.
— Я приду завтра, — говорит Ибо на прощание и решает вновь напомнить, — каждый день буду приходить.
Чжань хихикает, и на душе становится очень легко и тепло.
— Я буду ждать тебя. — как всегда, по обыкновению повторяет он. — позвонишь, как домой приедешь.
Всё-таки Ибо не в силах удержаться, чтобы ещё раз напоследок не чмокнуть в нос своего любимого человечка. Такого мягкого и заботливого.
— Ты ж мой львёночек. — треплет его по волосам Чжань.
И Ибо кажется, что крылья распустились за спиной. Полыхающие пламенем бабочки в животе, сладостное трепетание сердца. И всё в этом мире вдруг становится возможным. Это одновременно и радость, и страх. Страх, что даже самая скоротечная разлука станет до боли невыносимой.
— Ты моя нежность. — в ответ зовёт его Ибо и понимает, что отныне никогда не сможет так назвать больше никого.
Примечания:
Саундтрек к главе:
Наргиз - "Ты моя нежность"
P. S. GinTonic_ обожаю тебя ❤️🥺
Пока ставлю статус "закончен", а там подумаю насчёт экстр.
Спасибо, что были вместе со мной всё это время, что читали эту историю))💓 всем любви и добра 💓