Двое...нет, трое рыжих и долгая дорога домой.

Ирония ситуации заключалась в том, что Токуса кому-то понравился. С учетом криминального прошлого, дурного настоящего и крайне туманного будущего с довеском в виде скверного характера и большого чокнутого семейства сам факт сего был странным. В иной ситуации апостол, условно, божий даже обрадовался бы тому факту, что сумел зацепить струны чей-то души, но. "Но" имело не менее скверный характер, еще более чокнутую семейку и звалось Шерилом Камелотом. Как Токусу угораздило приглянутся этому Садисту с большой буквы, для самого парня оставалось сущей загадкой. А ведь Желание Ноя ко всему прочему был женат на чудесной, по его рассказам женщине - Трисии. Гораздо позже, Токуса придет к выводу, что в этом и заключалась загвоздка. Шерил искренне любил свою жену и какая-то его человеческая, менее болезная часть не позволяла мужчине показать своей избраннице непреодолимую тягу к садизму. С вороном, наполовину обращенным в акума, подобным проблем не возникало. С ним Шерил выражал свои симпатии через пытки и довольное кошачье урчание. Не сказать, что Токуса от подобного пребывал в восторге, но его мнение по данному вопросу не учитывалось. В арсенале Шерила, кажется, сотни пыток и пару-тройку, Токуса уверен, придумали специально для него. Как и эту комнату. Не темную жуткую камеру в подвале, где лишь холод, сырость и плесень, что же крысы, обходят стороной чуя опасность и мерзость созданную двуногим монстром. Нет, его клетка просторная, с большим окном в котором иллюзорное яркое солнце сменяется чуткой луной и ясными светом звезд, где мягкая кровать, удобные кресла и светлые стены. Где все идеально и немного вычурно, дорого и без пошлости. Чтобы не произошло комната не меняется. Стоит на мгновение прикрыть глаза, как сломанная мебель восстанавливается и занимает свое место, а кровь просто исчезает, заставляя сомневаться в самом себе. Токуса, дранная уличная зверушка, неуместен здесь, неловок, но едва ли этот дискомфорт, приходящий в одиночестве сравнится с визитами Шерила.       Камелот ломает руки и ноги, сказкой рассказывая как умирали Кири и Гоши. Поет колыбельную о том, как Ватикан уничтожит своих верных воронов, вычерчивая на его спине кровавые крылья. Шепчет с издевательской нежностью о брате и сестре, разделивших с ним одну участь акума. И добавляет ласково-ласково, что лишь благодаря ему, Токусе, их нет в этой проклятой комнате. Ворон принимает это извращенное утешение, ведь оно помогает. Он теряется во времени и пространстве не имея возможности покинуть свою ржавую клетку и почти теряет волю, когда время вновь приходит в движения.