Глупый Киришима

Медсестра ушла, только что закончив с обработкой травм Бакуго. Их было не особо много, но его всё равно решили оставить в больнице на ночь, дабы понаблюдать. Киришима закрыл дверь на защёлку и выжидающе посмотрел на друга. — Ты идиот, Киришима?! Нахрена полез меня спасать? — Бакуго бесился. Он ненавидел принимать помощь. В нём боролись две ипостаси. Головой Кацуки понимал, что не смог бы выстоять против шести взрослых (или почти взрослых) злодеев, но всё равно бесился. Кацуки злился на друга, потому что тот подверг себя смертельной опасности. Благо Деку образумил его, но он мог бы его вообще отговорить, тупой недоумок. Больше всего Бакуго злился на себя — ведь он позволил схватить себя, при этом оказался настолько слаб, что устроил переполох, вынудил всех его спасать. — Ты предлагал сидеть на жопе ровно и ждать, пока злодеи прикончат тебя? — Киришима не был зол, просто волновался за друга. –То, что нам удалось сбежать — чистая случайность. Ты о себе-то подумал? — Кацуки кричал на него. Тот прикусил губу до крови. Он смотрел на друга, и кажется… Чуть ли не плакал? Бакуго заметил скапливающуюся жидкость в уголках глаз у друга. Ему стало жутко стыдно, кажется впервые за всю жизнь. Он тяжело вздохнул и подошел вплотную к другу. Качан положил руку на его плечо и прижался ко лбу Киришимы. — Ладно, — он глубоко вздохнул. — Спасибо. Слова дались трудно. Ещё труднее было осознавать, что Киришима вжался в Бакуго всем телом, обнимая. Это было так странно и не знакомо, а ещё…приятно? Последний раз Кацуки обнимала мама лет в пять, и то ему это вообще не нравилось. А объятия Киришимы ощущались так правильно. Бакуго уткнулся ему в шею. От него веяло мужским парфюмом. Пахло ментолом и еловым лесом. Они простояли так, кажется, слишком долго. Кацуки начал пьянеть от столь близкого контакта и аромата друга, который он вдыхал слишком интенсивно. Киришима немного отстранился. Его глаза были тёмными, взгляд затуманенным. Он снова приблизился, но теперь не к шее, а к лицу. Между ними была пара сантиметров. Бакуго сам сократил расстояние между ними. Губы Киришимы были сухими. Он аккуратно смял их, но когда Киришима приоткрыл губы, впуская Бакуго глубже, тому сорвало крышу. Через секунду Эйджиро был грубо вжат в стену. Он простонал Бакуго в губы и его ноги немного подкосились. Качан целовал грубо, напористо, постоянно кусая, а потом зализывая ранки с ухмылкой, как бы извиняясь. Киришима тоже был не промах и начал также прикусывать губы друга. — Слыш, — Бакуго вжал того в стену, схватив за горло. Киришима хищно улыбался, не думая сдавать позиции. Он перехватил руку Качана, немного ослабив хватку. В ответ его лишь сильнее вжали в стену и прошипели над самым ухом: — На тренировках покажешь мне на что способен, а сейчас не выпендривайся. — Ещё чего, — Бакуго перехватил руку Киришимы и опять вжал того в стену, открывая доступ к шее. Он кусал её, зализывал ранки, оставлял яркие отметины и каждое его действие сопровождалось стоном Киришимы. Они всё больше теряли контроль с каждой секундой. Бакуго отвлёкся от шеи друга и переключился на его губы. Это немного отрезвило Киришиму и он смог сконцентрироваться на других ощущениях. Бакуго вжимался в него всем телом, благодаря чему Киришима до сих пор не свалился на пол. А ещё, так он лучше чувствовал все тело друга. Футболка не скрывала рельефных мышц, а джинсы совсем не скрывали возбуждение: ни его, ни Кацуки. Он медленно провёл рукой от шеи до паха, крепко сжав член друга. Бакуго громко простонал и на этот раз ноги подкосились уже у него, но он удержался. Тёмные от возбуждения глаза устремили взгляд вниз, где Киришима трясущимися руками пытался расстегнуть ширинку друга. Качан последовал его примеру, но как только он докоснулся до чувствительного органа Киришимы, тот с громким «блядь» опёрся о стену, а затем снова вернулся к бою с ширинкой. Бакуго спустил резинку трусов, обнажая член друга. — А ты не пиздел оказывается, — голос был хриплым и низким, Качан даже не сразу узнал его. — Что?.. — Киришима застыл, почти докоснувшись до члена Бакуго. Его взгляд был рассеян, он кажется вообще не понимал, о чём говорил Кацуки. Тот лишь усмехнулся. — Я говорю, что ты не пиздел, когда говорил, что у тебя большой. Тот глупо хлопал глазами несколько секунд, а потом звонко рассмеялся, откинув голову назад, представляя взору Бакуго все его многочисленные отметины. Бакуго, не теряя времени, прильнул к чувствительному месту и чуть сильнее сжал член Киришимы, выбивая из уст того громкий стон. Проведя пальцем по головке, собрав немного естественной смазки, он провёл ладонью вверх-вниз, распределяя смазку по всей длине. Киришима последовал его примеру. Его рука была горячая, очень горячая. Второй рукой Качан задрал футболку Киришимы, оголяя пресс, чтобы дотянуться до соска. Было не привычно, Бакуго никогда не спал с парнями и делал всё больше инстинктивно, нежели осознанно. Киришима тоже задрал футболку Бакуго, проводя ладонью по крепкому прессу, а затем с помощью второй руки снял с Кацуки настолько ненужную сейчас вещь. Он прильнул к шее Бакуго, вернув руку на его член. Бакуго опять ускорил темп. Киришима от неожиданности прошёлся ногтями по спине друга. Вот же гадёныш, как знал, что это эрогенная зона. Они продолжали набирать темп, действуя почти синхронно. Теперь Киришима терзал шею друга, не оставляя на ней живого места. Бакуго же держался за стену, дабы они просто не свалились. Киришима оторвался от шеи Бакуго и, задрав голову, прошептал: — Я… Я сейчас кончу. В следующую секунду закончил Киришима, а вслед за ним и Качан. Они ещё простояли какое-то время, прижимаясь друг к другу. Кажется Киришима был слишком громким, потому что уходя, медсестра одарила его очень злобным взглядом.